скачать книгу бесплатно
– Если чисто на кулачках да по каким-то правилам, то нет, а если чтоб не только на кулачках, то хорошо умею.
– Эт значит ногами лягаться можешь? – сощурился Иван Сергеев.
– И ногами и локтем двинуть и лбом зарядить.
– Экий ты… Ну-ка, ступай во двор, проверим.
Во дворе его облачили в кирасу, шлем и поножи, после чего вручили тяжёлую тупую саблю и привели немолодого, крепкого усача.
– Вообще-то я больше со шпагой привык, а не с такой… – протянул попаданец, после чего принялся разминаться, крутя восьмёрки. Сабля неожиданно оказалась… Не лёгкой – инерция была солидной, но как-то… как будто сил прибавилось.
Ветеран со скучающим видом наряжался в такие же доспехи – явно чисто тренировочные. Короткий салют, сближение, жестяной лязг… и через десяток секунд сабля ветерана ощутимо бьёт по кирасе.
– Нормально, – хрипло говорит солдат, – потянет. Видно, что к сабле не привык, да и в доспехах первый раз, но школа есть. Шпаге учили?
– В основном рапире, но и шпаге тоже. Умею и саблей, но только лёгкой, – ответил парень.
Принесли тренировочные рапиры, и через полчаса выяснилось, что будущий рекрут владеет ими лучше всех в полку. Повод для гордости? Пожалуй, да, решил Игорь, не так чтобы сильный, для кавалеристов шпага явно вторична. И… было странное ощущение, что то ли он стал быстрей, то ли уланы движутся медленней.
– Давай на кулачках! – азартно предложил майор.
– С вами? – не понял парень. Раздался смешок:
– Нет, я слабоват на кулачках.
Несколько желающих вышли, на ходу делая короткую, достаточно неграмотную разминку.
– А какие правила-то?
– А… Ты ж не с Руси… Ну как в драке кабацкой, но не так чтобы совсем – по яйцам не бить, глаза не выдавливать, не кусаться, не плеваться.
Здоровый блондинистый (впрочем, они тут все блондинистые – отметил Игорь) парень лет двадцати пяти вышел и размахнулся – широко так, отведя слегка согнутую руку слишком далеко. Шагнув навстречу, попаданец перехватил руку и сделал элементарный бросок через плечо, тут же опустившись на колено и обозначив добивание. Блондинистый вскочил было…
– Хватит, Фёдор, победили тебя, – остановил его оклик майора, азартно следящего за происходящим.
Следующего бойца экстремал встретил классически лоу-киком в бедро. Тот осел, но почти тут же вскочил и попытался продолжить бой. Парень с десяток секунд просто уходил от него. Наконец, драгун остановился и доложил окружающим со смешком:
– Как слегой приложил, – после чего похромал к зрителям.
Вышел боец, заметно старше остальных – явно ближе к сорока. Шёл достаточно грамотно – по сравнению с остальными. С ним Игорь провёл поединок по правилам бокса – знал и его, хотя и намного хуже. Прямой удар в солнышко остановил противника.
– Силён! – светился второй, так и не представившийся офицер. – Тебя, я вижу, даже не зацепили ни разу?
Пожав плечами с невозмутимым видом, руфер отошёл в сторонку. Местные рукопашники его совершенно не впечатлили – похоже, что всем им «ставили» школу на владение холодным оружием, причём чисто рубящим, ну или копьём. И вот эти движения они пытаются вплести в рукопашку – с закономерным исходом. Но главное – снова ощущение, что он стал сильнее и быстрей.
– Силён, – повторился офицер, – записываем в полк! Только вот что – есть у нас традиция «Вербунок» танцевать.
Видя непонимание будущего подчинённого, пояснил:
– Охотники[10 - Охотники — воины добровольцы, пришедшие в армию самостоятельно, «в охотку».] пьянствуют и танцуют перед записью. Традиции!
Лица у солдат стали какие-то слишком задумчивые, так что парень просто неопределённо пожал плечами.
Глава пятая
Игоря поселили в избе, где жили пятеро холостых уланов, остальных кандидатов в рекруты также разбросали по контуберниям[11 - Контубернии (римск.) – буквально: сопалатники. То есть живущие в одной палатке и ведущие совместное хозяйство. Одновременно – низшая тактическая единица. Здесь: примерно так же.] к холостякам. Как он понял – для присмотра.
Вояки держались несколько отстранённо, не пытаясь сесть ему на шею, но и не допуская в свой круг. Впрочем, ужином его накормили, но общались только друг с другом. Однако постоянно кто-то из них наблюдал за руфером – даже поход в сортир получился с наблюдателем.
И да – своих лошадей уланы держали при себе, а не в какой-то централизованной конюшне, причём лошадей этих было почему-то по две[12 - В описываемое, да и в более позднее время породистых лошадей было мало. Большая часть – «слабосилки», так что кавалеристы чаще всего ездили одвуконь. Ну не выдерживали лошадки нормального темпа!].
С утра никаких заданий и занятий не было – кандидатов предоставили самим себе – и снова с наблюдением. Ну оно и без знания психологии понятно – смотрят на поведение. Отдыхать предлагалось больше недели – запись в рекруты велась почему-то только по определённым дням.
Ну раз делать нечего, то Игорь взялся тестировать самого себя. Вот уже пару дней, как он заметил, что стал сильнее и быстрее – или это только кажется? Сделав пятиминутную разминку (а какие глаза были у зрителей!), он принялся отжиматься на одной руке. Фанатом силовых тренировок попаданец не являлся, но раз по тридцать на каждой мог отжаться, даже не идя на рекорд.
После сотни отжиманий на каждой руке он с невозмутимым, «индейским» лицом поднялся и начал приседать на каждой ноге по очереди, затем прыжки… И да – физические возможности выросли скачкообразно. По сути, даже сотня отжиманий не была пределом – чувствовалось, что мог бы отжаться как минимум столько же; мышцы только гудели, как будто к организму подключили какой-то трансформатор. Усталости не было.
«Физуха» заняла чуть более получаса – и это очень много, учитывая её интенсивность. Ещё столько же бой с тенью и отработка каких-то ударов. Хотелось ещё, но зрителей собралось… Вежливых, кстати – никто не пытался включить чувство юмора и как-то прокомментировать выступление чужака.
– Трифон, – подошёл Игорь к старшему в их контубернии ветерану, – у вас сабли для тренировок не найдётся?
Остро взглянув на него, усатый (как и все уланы) вояка молчком отошёл к сундуку в углу и вытащил старую тупую саблю, вручив её парню.
С саблей руфер крутился часа два, пока не почувствовал, что ещё немного – и люди станут креститься от такой выносливости. Сабля была тяжёлой даже на вид – насколько, парень мог предполагать только приблизительно, ведь с новыми физическими данными «настройки» несколько сбились. Оружие такое… Чисто кавалерийское, в общем – для рубки. Длинный тяжёлый, заметно изогнутый клинок с утолщением на конце – идеальное оружие для стремительной рубки, но вот для фехтования – никакое.
Парень не раз держал в руках сабли, но во-первых, значительно более лёгкие, а во-вторых, скорее пехотные варианты. Рубка же… По нолям, в общем.
Скинув одежду (кстати, её постирать не мешало бы), он кое-как помылся холодной водой и снова натянул грязную. Пройдя в избу, предложил свою помощь Андрею, дежурившему сегодня по кухне.
– Не надо, ты ступай себе, – прохладно отозвался тот.
Пожав плечами, попаданец решил исследовать слободу – и снова выделился.
– Ишь, точно барин, – услышал он негромкую речь одной из солдаток, обсуждавших его, – ходит-то как… Чисто по поместью своему!
Дальнейший разговор подслушать не удалось – бабы поняли, что их услышали, и ретировались.
Экскурсия оказалась интересной по целому ряду показателей. Например, ему удалось выяснить, что жили драгуны достаточно вольготно – могли жениться и иметь семьи, жить в отдельных избах. Да и вообще – не слишком-то бедствовали! Из учебников истории и немногих исторических фильмов и книг о данном историческом периоде Игорь помнил, что солдат нещадно муштровали, лупя за каждую мелочь. Ах да, были ещё гвардейские полки, так там наоборот – только бездельничали. Здесь же он видел как тренирующихся вояк, так и праздношатающихся, но никаких «покрасок травы» и прочего армейского идиотизма парень не заметил.
Сделав закономерный вывод, что либо он что-то не то читал-смотрел, либо историки слишком уж врут, либо… Он провалился не просто в прошлое, а в некий параллельный мир. Поразмыслив над этим, пришёл к выводу, что для сохранения рассудка проще считать себя попаданцем в мир параллельный, чтобы не задумываться о возможных инцестах с какими-нибудь прапрабабушками…
* * *
За прогулками попаданца наблюдали и офицеры – как из окон собственных домов, так и из окна штаба.
– Интересный кадр, – протянул майор, – так и кажется, что если его расспросить как следует, то такое всплывёт…
– Именно потому и не стоит, – со смешком отозвался тот самый офицер, который вчера так живо реагировал на Игоря, – целее будешь.
– Да-а, вот и мне так кажется, что этот самый «Игорь Владимирович» – человек совсем непростой. Что уж там приключилось, что ему пришлось нелегально перебираться через границу да наниматься в уланы, не знаю, но нутром чую – тут ой как всё серьёзно!
– Ладно, давай-ка пока не будем поднимать эту тему. Так значит, отдашь его в мой батальон? В первый эскадрон сунуть хочу.
– Да отдам, Алёха, отдам, – махнул рукой на подчинённого майор, – только не пойму, что ты к нему привязался-то?
– Да просто интересно, – как-то не слишком искренно ответил капитан.
* * *
Дни тянулись для Игоря так, что казалось, будто в сутках часов по восемьдесят. Он-то привык к бешеному ритму мегаполиса двадцать первого века, а здесь… Сонное царство. Мало того, появилось ещё и сенсорное голодание, когда мозг, привыкший обрабатывать (пусть и не слишком эффективно) колоссальные объёмы информации, буквально «прокисал». И наконец, физические изменения коснулись не только силы-выносливости-скорости-гибкости – он даже спать меньше стал!
В итоге парень буквально изнывал от безделья, а его желание как-то занять себя, помогая другим, пресекалось. Оставалась только физподготовка, и он по нескольку часов пластал воздух тяжеленной уланской саблей, вызывая уважение невероятной выносливостью. Остальное же время – только думать, строить какие-то планы… И всё!
– Завтра, – с ходу сообщил ему Трифон, – а пока – в баню.
Немногословный ветеран явно ему симпатизировал – это можно было понять по некоторым моментам. Сейчас же эта симпатия была достаточно явственной.
Кстати говоря, такой вот обезличенный подход к кандидатам не случаен – ротмистр Алексей Пушкарёв (тот самый разговорчивый офицер) пояснил:
– Всё по уму! Ты пока мундир не наденешь – личинка воинская. Станешь ты уланом или нет – вилами по воде писано. Сделано это, чтобы дружба раньше времени не возникала и на отбор не влияла. Надел мундир – всё, свой! Ну а совсем своим станешь, когда в бою тебя повидают.
Баня оказалась одним из этапов воинской инициации – именно так показалось Игорю. Во всяком случае, уланы из «его» капральства мылись пусть и с видимым удовольствием, но без каких-либо… спецэффектов. Его же парили странно – отхаживали вениками с какими-то словами, явственно напоминающими заговоры. Во всяком случае, улучшившийся слух попаданца улавливал отдельные слова и там было: «Остров Буян, Бел-горючь камень, Алатырь-камень, птица Сирин» и другое.
Сама же баня – не фонтан, далеко не фонтан. Он и раньше не был фанатом такого времяпрепровождения даже там, а уж здесь… Что такое баня по-чёрному, экстремал только читал – и в реальности она ему не понравилась. Много сажи, достаточно дымно, тесно, темно, сталкиваются голые мужские (фу!) тела… Но отмылся на славу – тут ничего не скажешь.
Пока он мылся, кто-то постирал его одежду, выложив вещи в карманах на лавку – всё на месте. Взамен выдали чистые портки, рубаху и опорки – обрезанные наподобие ботинок старые сапоги.
– Завтра свои наденешь, – буркнул Трифон, – мундир потом вручат. – И добавил несколько поспешно: – Если вообще примут.
Проведя ночь (как и все предыдущие) на лавке, к рассвету Игорь извертелся. Нет, лавка была достаточно удобной – сантиметров семьдесят в ширину, да с постеленным войлоком – нормально, в общем, он и дома спал едва ли не на голых досках. Дело было именно в нервном возбуждении – завтра его судьба делала крутой поворот.
По какой-то причине зачисление в полк было только после большой пьянки в трактире (сперва), причём трактир этот был расположен на окраине Петербурга. Идти туда рекрутам-охотникам предстояло пешком – традиции.
– Я из крепостных князя Куракина, – рассказывал окружающим словоохотливый парень, – управляющий в имении невзлюбил меня, вот я подался в солдатчину.
Лица у большинства бледные, а веселье откровенно натужное, но ничего. Охотников не сопровождали – они добровольцы, и если передумают, так вот им последний шанс отказаться.
К Игорю не лезли. Поглядывали с любопытством, но так – как бы невзначай. Долгим путешествие не было – что такое пара вёрст для молодых парней? Начали попадаться прохожие, с интересом поглядывающие на будущих уланов. С не меньшим интересом пялились на прохожих и будущие воины, в том числе и попаданец.
Исторические сериалы он не то чтобы смотрел… Скажем так, иногда приходилось (у кого есть женщина – поймут), и более-менее представлял костюмы этого столетия. Однако в фильмах они были идеально подогнанные, прекрасно сидевшие. Здесь же… То ли портные были классом пониже, то ли сами ткани, а скорее всего, и то и другое. Так что выглядели прохожие как актёры плохого любительского театра – если не всматриваться в лица. А лица и вправду отличались: многие были в оспинах, часто встречались шрамы, да и мимика была совсем другой.
Трактир был… Ну как трактир – как-то так его Игорь и представлял. Достаточно аккуратное, одноэтажное здание из кирпича и досок размером со школьную столовую. Внутри чисто – относительно, понятно; столы и скамьи очень массивные, есть и стулья – немногочисленные и тоже добротные. Скатертей нет, но доски чистые – даже от входа видно.
Посетителей много – десятка два офицеров, причём не только уланов, и полсотни ветеранов. Ну и гражданские любопытствующие (как потом узнал попаданец, присутствовать они могли только в том случае, если брали последующий расчёт с трактирщиком за вояк на себя – вскладчину). Взгляды сразу скрестились на экстремале – он сильно выделялся.
Ничего, публики он не боялся – постоянные соревнования, да и за забавами экстремалов люди часто наблюдают… Так что сделал самую невозмутимую физиономию и прошёл вместе с остальными новобранцами к отведённым для них столам.
Сперва символические хлеб-соль, затем алкоголь по стопке (к слову – откровенно слабенький и дрянной). Впрочем, рекруты оценили водку как «хорошую», на что руфер сделал себе мысленную отметку – поосторожней относиться к местному алкоголю. Пили немного, но вот пьянели быстро – видимо, привычки не было.
Потом началось представление – новобранцы выходили на расчищенное пространство перед трактиром, длинно или коротко представлялись:
– Я Мартын из Заволочья! – выскочил крепыш с шальными глазами и клочковатой бородёнкой, после чего начал плясать. Музыка была незатейливой, но существование некоторых инструментов на Руси Игорь даже не подозревал – волынка, например…
Плясали дико, истово – попаданец уже знал, что сейчас оценивается их умение владеть телом, не стесняться окружающих… Да много чего. Для себя же он решил – так танцевать он не будет. Мог бы поразить местных – мастер спорта по спортивным танцам всё-таки. По здешним меркам это… Круче вряд ли найдётся.
Вот только он уже знал, что к фиглярам (а танцоры и актёры сейчас не котируются) даже в Европе отношение пренебрежительное[13 - Тут он не прав – танцоры как раз были в почёте. Хотя не мастера народных танцев, а мастера придворных, которых он всё равно не знает.], а уж на Руси… Одно дело – танцевать для друзей, но для публики… Фи!
Подойдя к скрипачу (паршивому, нужно сказать), Игорь за несколько минут «вбил» в него мелодию. Судя по заинтересованному виду музыканта – понравилась.
Когда взгляды офицеров полка стали всё чаще останавливаться на попаданце, он понял, что танцевать всё-таки придётся, и мысленно ухмыльнулся. Вышел, сделал знак музыкантам и под залихватскую мелодию джиги начал отплясывать знаменитейший ирландский танец, который в его реальности появился на свет в конце девятнадцатого века. Но судя по восхищённым взглядам военных – истории суждено немного измениться и очень может быть, что танец станет национальным, но в этот раз – русским.
Танцевал он самый строгий и воинственный вариант, который только помнил. Более того, левую руку он положил на бедро – так, как это делали офицеры, придерживая клинок у бедра, даже когда этого клинка и не было. Насмешливо поглядывая на майора и капитана, он танцевал… с прямой спиной – мелькали только ноги. Это выглядело настолько воинственно, красиво и непривычно, что секунд-майор улыбнулся и, сняв кивер, поклонился, признавая поражение.
* * *
– Я же говорил – выкрутится, – негромко сказал Осинский, наклонившись к Пушкарёву.
– Да я и не сомневался, – с какой-то странной интонацией ответил тот, – просто ожидал, что как-то по-другому.
– Да уж, – хмыкнул секунд-майор, – я тоже ожидал, что он просто объявит себя дворянином. А тут… Вроде как таится, но даже не понимает, что таким танцем буквально кричит о прекрасных учителях и родовитости, привлекая ещё больше внимания.
– Да, может, и не понимает, – протянул ротмистр, – если воспитывался не в Европе.
В ответ на вопросительно поднятую бровь он отмахнулся:
– Не сейчас – это пока только догадки.
Глава шестая
С этого дня в его контубернии началась совсем иная жизнь – Игоря приняли за своего.
– Сходи-ка за водой, – сунул ему вёдра конопатый Андрей, как только парень вернулся в избу после упражнений с клинками. Безропотно взяв деревянные тяжёлые вёдра, он натаскал воды и спросил Андрея:
– Ещё чем помочь?
– Да чем ты поможешь – ты ж из бар, явно руками работать не привык, – неожиданно словоохотливо ответил тот.
– Ну так надо же привыкать.
Так и повелось, что парень взял на себя немалую часть хозяйственных хлопот – приборку в избе, готовку, ещё какие-то мелочи. За это его освободили от уборки того же навоза – уланам почему-то неловко было видеть его с вилами. Чистить лошадей, которых выдали попаданцу – пожалуйста, но с навозом – ни-ни. Лица у солдат сразу делались деревянными и вилы отбирались. То же самое было и с другими «грязными» работами. В чём тут причина, он пока не разобрался, а сослуживцы не спешили его просвещать.
К слову, условия содержания оказались очень недурными – уланам было положено пятнадцать рублей в год, плюс доплата продуктами. Часть денег удерживали за всё хорошее, да жалованье задерживали, да какие-то поборы… Но вообще-то говоря – хватало. После всех задержек, пошива мундира (за свой счёт!) и прочих расходов на руках оставалось около пяти рублей – плюс продукты – очень много продуктов[14 - В реальной истории продукты военным в это время выдавались более чем щедро – съесть всё было крайне проблематично.].
Вроде как и не самая большая сумма, но если учесть, что крестьянская лошадь стоила от тридцати копеек… Паршивая, правда – уланская стоила от пяти рублей, но всё-таки. Ну и цены: килограмм муки – копейка, работящий крестьянин – тридцать рублей, это если какое мастерство за душой, а так – рублей десять, а может и того меньше. Девка – пять…
Выдавали и алкоголь – чекушку, и около трёх литров пива каждый день. На взгляд попаданца – дикость несустветная, он прекрасно знал, насколько алкоголь вреден. Вреден хотя бы тем, что сильно ухудшает реакцию. Так что от выдачи алкоголя он отказался, решив брать деньгами. Контуберния было попыталась надавить на него – дескать, им бы отдавал. Однако к алкоголизму парень относился резко отрицательно и отказался категорически. Как ни странно, но это только прибавило к нему уважения.
* * *
