Ллойс

– А тут и я подоспел, – хмыкнул Пью. – Думал, уже рвануть с ветерком да в тесной компании. А этот хмырь, – стрелок кивнул в сторону с потерянным видом уставившегося в недра своего сундука жирдяя, – рогом уперся. Видел, мол, как ты на арене чуть ли не самого крутого бойца Некрополя простой дубинкой уложила. Мол, сбежать ты непременно попробуешь и надо тебя у пирсов ждать. Может, хватит всех этих игр, Дохлая, а? Ну, просто скажи, что это ты – чемпионка Сити, так?

– Фурия? Так вот к чему все эти «истории» да гляделки, – облегченно засмеявшись, покачала головой девушка. – Нет, конечно. – Задумчиво почесав переносицу, Элеум сплюнула за борт. – Но ее бои пару раз видала. В том числе и последний. Да что там, только что, ведь, рассказала. Хоть, я и из праймов [31] – мне до нее, как до неба. – Тяжело вздохнув, наемница с нескрываемой опаской посмотрела на прошедшую мимо нее Куклу и положила руку на рукоять обреза.

Не обращая никакого внимания на «провожающую» ее стволом обреза Ллойс, андроид [32] подошла к скриптору и, скрестив ноги, села на палубу рядом с подростком. Склонив голову набок, Кукла принялась наблюдать за чистящим автомат легионером.

– А у Ржавых болтала, что в голову придет, чтоб запутать да страху нагнать. Так что, обломись, Пью. Сорвалась твоя добыча.

– Да я, собственно, так и подумал. – Медленно кивнул стрелок. – Не тот у тебя уровень. Тем более, настоящая Фурия, говорят, когда из Сити сбежала, в Стаю ушла, да что-то с альфой не поделила. Вроде как, тот ее при всех хотел разложить, а она ему ножом ржавым рожу напополам разрезала. Болтают, мол, почти сотня отборных «боевых зверей» в той драке полегло. Огнестрелом-то Стая почти не пользуется. Но, все же, ее живой взяли. Вынесли на круг, а потом сожрали заживо. Но альфу это не спасло. Неделю заживо гнил. Ножик-то тот чем-то намазан был пакостным. Какой-то боевой токсин или еще что-то.

– Сожрали? А чего не продали? За нее, ведь, награду восемь тысяч давали? Если не ошибаюсь, конечно. – Удивилась девушка. – Портреты, помнится, в Сити и окрестностях до самого Хаба на всех столбах висели.

– Давали, – фыркнул наемник. – И портреты висели. Красивая была. На тебя, и в правду, немного похожа. Да, только, кто же с ней за восемь кило серебра связываться будет? Уж точно не я. Она, ведь, последнему охотнику за головами сначала собственную требуху скормила, потом медшотами наколола и к столбу посередь пустыни приколотила. Бедняга еще два месяца после того, как его нашли, жил… Но самая главная причина – сама знаешь. После заварухи в Новом Рино свободные города с бандами не особо и дружат. Разве что с Операторами… да и то… А каннибалов из Стаи только последний дурак на порог пустит. Так что, рейдеры сами этот вопрос решили. Не великие это, по большому счету, деньги. – Задумчиво поскреб щетину стрелок. – Городские, кстати, как узнали, никто особо не расстроился. Разве что, та благородная семейка. А награду уже больше года как сняли.

– Забавно. Это комплимент, был? Про красивую? – Одёрнула воротник куртки Элеум.

– Я про Фурию, вроде, говорил, а не про тебя, – усмехнулся охотник за головами. – Да и чего теперь болтать, сдохла девка, плохой смертью кончилась…

– Жалко, – вздохнула наемница.

– Жалко. – Кивнул Пью. – Очень жалко. Пусть она, как болтали, и бешенная была, да с наркоты и стимуляторов не слезала, но нам бы такой боец пригодился. В Могильники, все же, идем.

– В Могильники? – Удивился Райк, оторвавшийся от внимательного разглядывания сидящего напротив андроида.

– Так, ыть, куда еще? Не обратно, ведь? – Пожал плечами толстый торговец. – На юге болота в земли Стаи упираются. Не хочу, чтоб меня как эту… как ее… Фурию на четыре кости, а потом съели. На запад дороги нет. Там наши и братство схлестнулось. На север… На севере нас Гратц, как буря кончится, первым делом людей искать отправит. Так что, один нам путь – на восток… Главное, в горячее пятно не угодить. Только у меня, ыть, это… Противогазов нет.

– Обойдемся. Все равно, не помогут, – хмуро буркнула Ллойс.

– Все равно… Ладно, об этом, ыть, завтра будем думать, – почесал спутанную гриву волос на затылке толстяк. – Раньше, чем до вечера, я движок не починю. Индукционные катушки сгорели, перематывать надо, блин.

– Я помогу, – кивнула наемница.

– Все помогут, – растянул рот в кривоватой улыбке снайпер.

****

Проснулась Ллойс от звонкого хруста. Как и предсказывал Пью, ночью ударил мороз. Дрейфующее по течению судно тяжело взламывало стальными бортами тонкий слой льда. Дыхание превращалось в пар. Потянувшись, девушка достала из нагрудного кармашка куртки сигарету, прикурила и с улыбкой прошла к носу лодки, где в гордом одиночестве восседал стучащий зубами от холода Райк. Сама наемница не замерзла. Несмотря на почтенный возраст, комбинезон оказался действительно теплым, одеяло толстым и достаточно большим, чтобы завернутся в него с головой, а расстояния между прикрученной к баку скамьей и палубой как раз хватило, чтобы устроить себе под ней вполне комфортное гнездышко. Конечно, правильней было бы лечь в металлической будке надстройки вместе с остальными. Там, наверняка, было бы теплее, да и по совести говоря, безопаснее, но… она просто не смогла. После пережитого в Некрополе Ллойс чувствовала, что ей необходимо побыть одной. Просто одной. В тишине, завернувшись с головой в теплое, колючее, остро пахнущее мокрой псиной, одеяло. Даже, если для этого придется перерезать пару глоток. А еще очень хотелось отмыться и выпить пару бутылок чего-нибудь крепкого. Но о мытье, алкоголе и одиночестве оставалось только мечтать. Палуба немаленького катера казалась слишком тесной, морозный воздух спертым и душным, а под кожей, как будто, поселились целый десяток колоний чесоточных клещей… Если только и вправду… Рука Элеум непроизвольно потянулась к воротнику куртки, где были зашиты пара припрятанных на самый крайний случай капсул, но замерла на середине пути. Подавив желание сорвать с себя комбинезон и начать с воем кататься по палубе, девушка, крепко зажмурившись, медленно сосчитала до десяти, открыла глаза и постаравшись придать лицу безразлично-веселое выражение, широко улыбнулась гордо распрямившему спину и выпятившему подбородок при ее приближении подростку.

– Замерз, сладенький?

Скриптор молча поджал губы и гордо отвернулся.

– А нечего было ко мне лезть, – беззлобно хохотнув, Ллойс положила сигарету на борт лодки, сняла с пояса флягу, плеснула немного воды в ладонь и принялась умываться. – Уф. Ты, конечно, миленький, хоть, и в моем вкусе, но я, ведь, предупреждала, что не в настроении и, если будешь лезть, дам в ухо.

– У нас всего три одеяла. – Потерев изрядный синяк на скуле, проворчал скриптор.– Одно забрал Ыть. Одно – ты.

– Ну и лег бы с Пью, – насмешливо фыркнув, наемница, видимо решив, что на сегодня с нее водных процедур достаточно, закрутила колпачок фляжки и вернулась к успевшей наполовину истлеть сигарете. – Или религия не позволяет?

– Вместе с ним эта… легла. – Насупился подросток.

– А-а-а. – Понимающе закивала Элеум. – Так бы и сказал, что бабу не поделили. Куклу, точнее… Тоже на железяку потянуло? Удивляюсь, что Пью тебя не прирезал. Куколка-то симпатичная. Правда?

– Не говори так, пожалуйста. – Скривился от отвращения подросток. – Я понимаю, что ты шутишь. Но, все равно, противно. Я ее боюсь. Это… мерзость… Ересь… Скверна… Это почти, как мутант.

– Вот давай только без проповедей, – отмахнулась от скриптора Элеум. – Хотя ты прав. – Наемница задумчиво почесала нос и сплюнула за борт. – Стремная она какая-то. Жуткая. Я себя брезгливой не считаю, но у меня от нее тоже аж по заднице мурашки бегают. – Поскребя обломанными ногтями шею, девушка зажала покрасневшие от мороза руки под мышками и принялась подпрыгивать. – Если дашь мне свою бандану, считай, что по поводу одеяла договорились. Только руки больше не распускай. Кстати, мог бы объяснить, в чем дело, а не хватать меня за задницу.

– Да я не хотел… – покраснел скриптор. – Новолуние, темно было… А этот мороз надолго?

– Разве это мороз? – Фыркнув, девушка довольно улыбнулась и принялась завязывать на голове протянутый скриптором, висящий у него на шее платок. Получалось не очень хорошо – мешала жесткая, словно щетка из конского волоса, щетка ирокеза. Вот к полудню будет по-настоящему холодно. Наконец-то справившись с куском ткани, девушка довольно потерла руки. – А если вечером не подует ветер, то нас, вряд ли, спасут и одеяла. Придется прямо на палубе костер разводить.

– Долго так будет? – Нахмурился Райк.

– Я же сказала: пока ветер не подует. – Пожала плечами девушка. – Может, день. Может, неделя. Это вроде как труба. Буря высасывает нижние атмосферные слои, а воздух из стратосферы, почти из космоса считай, спускается вниз. Потому и холодно. Все, что было здесь внизу, сейчас где-то там. – Палец наемницы ткнул в сторону медленно сереющего над головами путешественников неба. – Так что, над нами сейчас тепло и влажно, а тут скоро пойдет снег. Не вздумай, кстати, набивать флягу.

– Я что, совсем конченый? – Искренне возмутился скриптор. – А ты-то откуда все это знаешь? И вообще, тебя где учили?

– Во-первых… – ощерив зубы в хищной усмешке, Ллойс вальяжно растянулась на скамье и потянула из кармана следующую сигарету. – Во-первых, я на берегу Светящегося моря росла. У нас такие бури каждый сезон, по нескольку месяцев. Во-вторых, община была небольшая. Можно сказать, крохотная. Так что, детей учить было некому. Мы больше о других вещах думали. Как добыть чистую воду, например. Или укрепить ограду от рогачей. Или будет ли «горячий» дождь, и чем лучше накрыть репу. В-третьих, я от природы очень любопытная и люблю слушать умных людей. А еще на память не жалуюсь.

– Ты была фермершей? – Удивился скриптор.

– Скорее – фермерской дочкой. – Слегка натянуто хохотнула Ллойс. Глаза девушки затуманились.

– А потом?

– А потом все изменилось, – раздраженно буркнула Элеум. На лице наемницы не осталось и намека на улыбку. – Не люблю вспоминать. К тому же, это было слишком давно.

– Понятно, – неопределенно протянул Райк.

– Ну и хорошо, что понятно. – Кивнула наемница. – Выстави-ка прицел на триста.

– Зачем? – Перехватив штурмовую винтовку наперевес, скриптор заводил стволом над скованной тонкой корочкой льда водяной гладью.

– Пристреливать твою красавицу будем, – пояснила Элеум и, отбросив в сторону окурок, села на скамье. – Чтоб как в том баре не случилось. Жаль, конечно, что эта балалайка долго не продержится. Не любят такие автоматики стальных гильз, но делать нечего… И еще. Ты плечо так сильно не задирай, когда целишься. Ствол водит. И приклад прижимай поплотнее, а то синяки останутся.

– Я на своем потоке по стрелковой подготовке лучший был, – обиженно надул губы подросток.

– Оно и видно, – усмехнулась наемница. – Легион. Не сомневаюсь, Райк, что с пулеметом системы Гатлинга ты – просто асс. Знаю я вас, маньяков. Выпустить побольше пуль, авось, куда и попадешь. Привыкай экономить патроны, парень. В пустошах нет кладовой с ящиками боеприпасов. Нет механиков. Никто не будет подносить тебе рожки и менять патронные ленты. А еще двести двадцать третий и триста восьмой – это немного разные вещи. И штурмовая винтовка под большой патрон лягается чуток посильнее, чем ты привык. Ну-ка! Ноги чуть шире. Корпус ровно. Не горбись. И не тряси ляжками, будто тебе промеж булок червяк заполз. Цель – вон то дерево. – Палец наемницы ткнул в сторону косо торчащий из воды метрах в двухстах от лодки покосившийся ствол перекрученного, облепленного зловещего вида красноватым лишайником деревца. – Короткими, по два патрона. Если попадешь в него первой очередью – можешь весь день пользоваться одеялом.

– Перебудим всех. – Попытался возразить подросток. – Да и далековато без оптики…

– Ничего, хватит дрыхнуть. А что до оптики, мне, кажется, вы Легионеры просто зажрались. – Неожиданно вытащив из-за ремня свой обрез, девушка, не целясь, разрядила его в указанную ею мишень. Одна из веток дерева-мутанта вздрогнула и, скособочившись, наклонилась к воде. – Вот так как-то. Заметь, я даже мушку спилила. – Фыркнула Элеум и покосилась на Райка. – Ты на весь тот бред, что Пью гонит, не ведись. Самая лучшая ложь – это полуправда, парень. Качественно ствол без станка с лазерным резаком и программным управлением, действительно, не укоротишь: небольшой прекос среза – и центровка боя меняется. На километр теперь не бахнешь. Но и бесполезной пушку считать тоже не нельзя. Просто задачи поменялись. Любой приличный стрелок из этой штуки, – перезарядив оружие, Ллойс сунула обрез за пояс и снова повернулась в сторону скриптора, – способен пулю за двести метров в ладонь положить. Без коллиматоров, оптики и прочих костылей. А патрон мощный – винтовочный, пуля тяжелая, быстрая, злая. Не всякий бронник спасет. Понял?

– Понял. – Тяжело вздохнув, подросток, стараясь не замечать насмешливо-презрительного взгляда наемницы, упер в плечо скелетный приклад, тщательно прицелился, задержал дыхание и, выждав момент между ударами сердца, нажал на спуск. Конечно же, промахнулся.

– Мазила. Хрен тебе, а не одеяло… Ладно, чего расселся, продолжай давай – сегодня у нас длинный день, – усмехнулась, пристально вглядывающаяся вдаль Ллойс, и тут же ворчливо заметила. – Рассвет скоро.

Словно подтверждая ее слова, линию горизонта медленно взрезал краешек бордово-красного, словно воспаленная в ране плоть, солнца. Тяжёлые тучи наливались карминными оттенками у горизонта…

****

– Стерва ты, все-таки. – Вздохнул расположившийся на скамье в окружении десятка разнообразных банок и пузырьков, кусков ветоши и деталей винтовки стрелок. – Парня затретировала до икоты, патроны потратила, нам выспаться не дала. Запомни, Райк, – отложив в сторону маленькое зеркальце, с помощью которого зачем-то осматривал внутреннюю часть ствола своего монструозного оружия, снайпер повернулся к сидящему посреди палубы, замотанному по самые глаза в одеяло скриптору. – Все они – стервы. И чем красивее, тем стервозней. Так что, тебе еще повезло..

– Пошел ты Пью, – выпустила изо рта облачко пара Ллойс.

Сидя на корточках, девушка с меланхоличным видом возила по короткому бруску точильного камня лезвием зловещего вида, неизвестно где найденного ею, сделанного, судя по рукоятке, из гаечного ключа, ножа. Металл противно скрипел и визжал. Не сулящий ничего хорошего взгляд наемницы не отрывался от спины устроившейся на баке катера Куклы. Расположившись на невысоком пороге рубки, андроид, не обращая никакого внимания ни на мороз, ни на окружающих, вооружившись иголкой и ниткой, колдовала над какими-то обрывками ткани, извлеченными ею из безразмерного сундука торговца.

Сам толстяк, с сосредоточенным видом пережевывающий брикет сухого пайка, стоял у руля. Несмотря на то, что комбинезон великана вряд ли можно было назвать подходящей для зимы одеждой, а температура упала, минимум, до минус тридцати, Ыть, в отличие от остальных путешественников, похоже, совершенно не испытывал дискомфорта. Похолодало действительно серьезно. Болото стремительно превращалось в унылую, покрытую грязно-коричневым льдом тундру. С совершенно чистого на вид неба мерно падали редкие снежинки. Скриптор, попытавшийся было поймать одну из них языком, получил такой подзатыльник от наемницы, что чуть не свалился за борт, и теперь предпочитал сидеть от нее подальше. Двигатель катера мерно тарахтел. Корка льда стала толще, аэролодка, тяжело порыкивая плохо откалиброванными электродвигателями, то подминала под себя грязно-коричневое ледяное крошево, то скрипя и скрежеща плоским бронированным, рассчитанным на подрыв небольшой мины днищем по залитому почти болотной жижей льду, превращаясь в сани. Скорость передвижения упала настолько, что при желании путешественников наверняка можно было бы догнать пешком, но сейчас их разношерстную компанию беспокоило совсем другое. Рядом с рулевым колесом катера мерно поблескивал красным диодом чуть слышно щелкающий счетчик Гейгера.

– Сколько? – Не прерывая своего занятия, спросила Элеум и натянула повыше на нос перекочевавшую с макушки на шею бандану.

– Прилично, – покачав головой, Ыть отнял от лица и повесил на шею недавно извлеченный им из сундука бинокль, – и постоянно растет. Но воздух почти чистый.

– Спасибо буре. – Хмыкнула наемница. А то бы еще и химией надышались.

– Плетемся, как задницы, – раздраженно буркнул снайпер и принялся собирать винтовку.

– Меня, ыть, другое волнует. – Чуть заметно изменив курс, толстяк повернулся к остальным. – Камышник пропал, блин.

– Ну и что, – лениво протянул стрелок.

– А то, ыть, что, значит, для него здесь слишком глубоко. – Раздраженно пояснил Ыть. – Этих мест я не знаю, вешек привычных не видать, а от эхолота, ыть, из-за всего этого льда толку, как от свиньи шерсти. – Перехватив заинтересованный взгляд наемницы, толстяк потупился, поковырялся в затылке и неожиданно покраснел. – Я глубины не пойму, – пояснил он после некоторой паузы.

– А какая разница? – Пожала плечами Ллойс. – Через мель перескочить движков хватит, напороться на что-то тоже не страшно, брюхо бронированное. Я лично тут пешком гулять не собираюсь. И плавать тоже.

– Чем глубже вода, тем больше баянист. Да и другого… добра… тоже больше, – Усмехнулся устанавливающий на свое оружие невероятно громоздкого вида прицел Пью.

– Не накаркай, – поспешно сплюнул через плечо толстяк. – Некоторые говорят, эти твари так вырастают, что катер утянуть за собой могут…

– Еще раз так сделаешь, выкину тебя за борт, сладенький. Тебя и твою живую игрушку. – Безразличным тоном заметила с брезгливым любопытством наблюдающая, как с носка ее ботинка стекает сгусток слюны, Ллойс.

– Дык, ыть, я не хотел…

Что именно не хотел торговец осталось неизвестным – льдина, по которой шла аэролодка, треснула и с громким плеском ушла под воду. Под днищем раздался глухой удар, и катер ощутимо качнуло.

– Напоролись? – Нахмурился снайпер.

Несмотря на продолжающие перемешивать воздух лопасти катер медленно замедлял ход.

– Да, не должны, – хмыкнул осторожно выруливающий между вставшими дыбом льдинами торговец. – Сейчас все решим.

Неожиданно звук повторился. Катер содрогнулся, будто в его днище ударил стенобитный таран…

– Что это, мать его?! – Вскочив на ноги, Элеум перехватила обрез на изготовку.

– И знать не хочу. Ходу, ходу давай! – Закричал тоже вскочивший на ноги снайпер.

Словно в ответ на его слова ледяное крошево вокруг лодки заходило ходуном. Под днищем катера раздался протяжный скребущий звук, от которого у путешественников заломило зубы.

– Да даю я уже, ослеп что ли… Вот, ыть… – Судорожно сглотнув, толстяк рванул на себя рычаги.

Двигатель лодки натужно взревел, лопасти до этого мерно перемалывающие воздух за кормой, превратились в два ревущих диска, от электродвигателя повеяло теплом и сыпануло искрами, но судно осталось на месте. На правый борт с треском опустилась здоровенная, не меньше метра в поперечнике, усеянная зазубринами и шипами клешня. За клешней показалось что-то ребристое, пластинчатое, источающее зловоние, облепленное грязью, водорослями и тиной. Скребя широко растопыренными хелицерами, по толстому металлу корпуса огромное ракообразное подтянулось и, грузно перевалившись через борт, с громким стуком опустилось на палубу лайбы.

– Вот дерьмо! Они, ведь, холоднокровные? Уснуть, вроде как, должны… – Выпучив глаза, пробормотал, вскидывая винтовку, стрелок.

– Ты ему это скажи, сладенький, – хмыкнула наемница, пристально разглядывая здоровенную, мало уступающую по размерам медведю тушу монстра.

Глухо рявкнул обрез винтовки. На конце ствола вспыхнул целый сноп огня, и в воздух взметнулись осколки панциря. Баянист покачнулся, дернул деформирован-ной, покрывшейся трещинами бронированной мордой и припал на брюхо, а потом, издав звук, будто кто-то не слишком умелый изо всех сил дунул в губную гармонь, угрожающе подняв клешни, шустро перебирая лапами, рванулся вперед.

– А-а-а! – Так и не успевший встать на ноги скриптор, путаясь в одеяле, судорожно взбрыкнув ногами, откатился с пути мутанта и, подхватив свое оружие, ткнул стволом в сторону огромного рака. Раз, другой, третий. Палец подростка на спусковом крючке побелел от усилий, но выстрела так и не последовало. – А-а-а!

– С предохранителя сними, аборта кусок! – Рявкнула, передернув затвор и всаживая в баяниста следующую пулю, наемница.

Этот выстрел оказался более удачным. С треском отломив по пути огромный пласт хитиновой брони тяжелая винтовочная пуля, срикошетив от сине-черной головогруди, с громким хрустом оторвала одну из сегментированных лап. Издав очередную музыкальную руладу, гигантский рак завалился на бок, и тут его накрыло длинной, почти на весь магазин очередью, наконец-то разобравшегося с оружием скриптора. Руки у подростка дрожали, и половина пуль ушла мимо, но мутанту, видимо, хватило и этого. Прочертившая тело гигантского членистоногого россыпь из, по крайней мере, десятка одиннадцатиграммовых пуль превратили тело чудища в решето. Но даже лишенный больше половины лап, обоих глаз, теряя на ходу здоровенные куски хитинового панциря, гигантский рак упрямо полз вперед.

– Да сдохни ты уже, наконец! – Заорала Элеум и, отпихнув в сторону щелкнувшую у ее правой ноги уцелевшую клешню, с звериным криком впечатала каблук прямо в пасть приподнявшейся над палубой для атаки твари. Издавшего обиженный свист баяниста отбросило на добрых два метра. Конвульсивно содрогнувшись, разбрызгивая вокруг себя ихор, мутант тяжелой грудой осел на доски. Разбитая выстрелами и ударами головогрудь членистоногого выглядела так, будто в нее ударили тараном. Но со всех сторон уже лезли новые, мелкие, величиной не больше полуметра, и огромные, килограмм под двести пятьдесят весом, хищные раки и один за другим с глухим стуком сыпались на раскачивающуюся палубу.

Резко, будто удар огромного кнута, щелкнула винтовка Пью, и один из монстров, брызнув во все стороны мерзкого вида внутренностями, скатился за борт. Гулко рявкнул дуплетом отданный наемницей торговцу в обмен на карабин обрез двустволки, и щедрая осыпь стальной картечи из вручную переснаряженных, забитых порохом почти под завязку патронов буквально расплескала одну из кровожадных тварюшек по всему катеру. Снова застучал автомат, успевшего перезарядить оружие скриптора, и сразу несколько хищников, видимо, решив, что добыча не стоит таких жертв, теряя на ходу части тел, устремились обратно в воду. Отбросив в сторону разряженный дробовик, Ыть снова налег на рычаги. Катер затрясся, словно в агонии, и со скрежетом сдвинулся с места.

– А-ай! Уберите эту дрянь с моего корабля! А-ай! Мать его-о-О-О! – Неожиданно тонко взвизгнул Ыть.

Не опуская рычагов, толстяк сгреб похожей на ковш экскаватора ладонью вцепившегося ему в ягодицу мелкого рака и, с хрустом перемолов в могучем кулаке хитиновый панцирь, вышвырнул раздавленное членистоногое за борт. – Просто не подпускайте их ко мне! И Куколку берегите! Куколку…

– Принял, – невероятно спокойно, будто он находился не на атакуемом мутантами катере, а участвовал в обсуждении: что лучше приготовить на ужин, ответил Пью и, достав из-за пазухи пистолет с навинченным на него глушителем, несколько раз выстрелил прямо в пасть нависшему над ним огромному мутанту.

– Черт, черт , черт! Какого хрена я во все это влезла?! – Элеум увернулась от когтей озерного монстра, передернув затвор, отправила на палубу очередную дымящуюся гильзу и, развернувшись, уперев срез ствола в основание сегментированного брюха, избравшего в качестве добычи толстяка, крупного, под центнер, мутанта выбрала спуск.

– Тебе просто мальчик сильно понравился, – хладнокровно усмехнулся меняющий обойму стрелок.

– Пошел ты… Я не эта… Как его… А, черт… – Наемница, отпрянув от щелкнувшей в опасной близости от ее лица гигантской клешни, выхватила из-за пояса что-то подозрительно напоминающее большую, небрежно обточенную отвертку, и с громким хаканьем всадила ее в сочленение пластин членистоногого.

– Извращенка?.. – Подсказал шустро разряжающий в раненого монстра остатки обоймы Пью.

– Да уберите, ыть, кто-нибудь от меня эту дрянь! Боженька, если выберемся, я их больше в рот не возьму! А вообще мясо есть не буду!! – Заорал в очередной раз бросивший рычаги, чтобы оторвать от себя еще одного вцепившегося ему в ляжку мелкого рака, толстяк.

– Не паникуй – прорвемся, – прошипел сквозь зубы стрелок, – нам бы только…

Неожиданно лед метрах в трехстах от катера вспучился горбом, и над водой, вздымая волны, появилась огромная туша.

– Твою. Же. Мать. – Раздельно выдохнул Пью. – Не прорвемся… – И отбросив в сторону пистолет, совершенно не обращая внимания на приближающихся к нему со всех сторон тварей, потянулся к винтовке.

Громко лязгнул затвор. Грохнуло. Раз, другой, третий. Широко расставив ноги, снайпер с удивительной скоростью всаживал в надвигающегося на лодку гигантскую тварь пулю за пулей.