Мемуары дядюшки Бережного

Напрасно родственники Скобликова цеплялись за Рогожина, спасая того от рекрутчины. Майор и прапорщик свое дело знали. Дядюшка Никодим Павлович бросился на капот автобусу, но был призван к порядку водителем. Тот вышел из кабины – слава богу, без монтировки – и Никодим Павлович в полной мере отведал размашистое шоферское неудовольствие.

Дорога до призывного пункта заняла не менее трех часов. Но Рогожин протрезвел намного раньше. Со слезами в мутных глазах он стал уверять майора, что получилась ошибка.

– Да ты просто не веришь своему счастью, – отвечал тот. – И перестань размазывать сопли – тебя не на войну везут, а туда, где из тебя сделают нормального мужика.

Но Рогожин продолжал уверять в ошибке. Прапорщик на всякий случай выудил из его рюкзака повестку с фамилией Скобликова и отвесил новобранцу затрещину.

– Пить меньше надо – свою фамилию позабыл!

Неожиданно автобус остановился на мосту через реку, где останавливаться запрещалось по всем дорожным правилам. Но на этот раз причина была уважительной.

Два рыбака, удившие рыбу с моста, повздорили из-за прикормленного места. Один из них перебросил коллегу через перила, и теперь тот барахтался и матерился в воде. Водители и пассажиры вышли из машин и тоже ему что-то кричали. Рогожин в этот момент не растерялся и под шумок решил дезертировать из армии. Убегать по асфальту не было смысла – ноги его еще заплетались, и прапорщик легко бы догнал уклониста. Поэтому Рогожин сиганул в реку – благо мостик был невысоким. По разумению беглеца, прапорщик не станет марать честь мундира – ловить его в мутной воде.

Вода действительно была не хрустальной. Два барахтавшихся в ней человека так замутили реку, что сверху непонятно было, кто кого спасает? Скорее всего, рыбак пришел на помощь Рогожину, который плохо держался на воде. Рыбак схватил тонущего призывника, не хуже прапорщика, и выволок на берег.

Майор Приходько был приятно удивлен геройским поступком новобранца. Из всех ротозеев, стоящих на мосту, только его призывник отважился прийти на помощь утопающему. Иные ловят рыбку в мутной воде, а этот вытащил из нее человека.

Рогожин – по армейским документам Скобликов – недолго прозябал в неизвестности. Вскоре в областной газете появилась заметка под заголовком «Спасение утопающих – дело рук призывников!»

После этой публикации и вручения Рогожину медали «За спасение утопающих» его армейская карьера резко пошла в гору. Он сразу же отхватил звание младшего сержанта и теперь в караул назначался на самые ответственные объекты. Майор Приходько перед строем ставил его в пример: «Дайте мне пять человек, и я из всех вас, лодырей, сделаю людей не хуже Скобликова!!» После этого майор обычно виртуозно заворачивал изящную словесность.

На День артиллерии Рогожин целовал полковое знамя, а Скобликов в это время на гражданке целовал свою невесту Антонину.

Конечно, Скобликов, будучи невольным уклонистом, хотя и вяло, но все-таки намеревался вызволить товарища из беды. Но дядюшка Никодим Павлович советовал не торопиться.

– У тебя служба идет, а ему полезно немного помаршировать – будет знать, как пьянствовать!

Через недельку, когда с лица дяди сошли следы общения с водителем автобуса, дядюшка и Скобликов отправились в военкомат. Капитан, дежуривший в тот день, выслушав их внимательно, был удивлен.

– Вы что, с этим… как его… с Рогожиным, близнецы?

– Нет! У нас даже фамилии разные!

– Тогда предъявите свои документы.

– Да как же он их предъявит, – возмутился дядюшка, – если они уехали в армию?!

– А их хозяин решил остаться?! Хороши дела! Умудрился дезертировать даже в мирное время. Да вашего этого… как его… Рогожина, скорее всего, уже отправили на Урал, пока вы неделю тут похмелялись! И запомните, за уклонение от военной службы полагается серьезный срок! Так что подумайте, стоит ли приходить в военкомат с такими дурацкими историями? У нас новобранец Скобликов благополучно доставлен на призывной пункт. Более того, по дороге в армию он спас утопающего человека. Вот возьмите, почитайте! – С этим словами капитан протянул только что принесенную газету. – Он жизнью своей рисковал, и даже медаль за это получил! Так что идите, пьянствуйте дальше.

Скобликов и дядюшка вышли из военкомата, пошатываясь, словно и в самом деле были под градусом.

– Я ведь говорил тебе, – сказал дядюшка, – что у тебя появится медаль! Глядишь, скоро и орден дадут. Теперь мимо военкомата ходи смело – службу ты несешь добросовестно.

Почти у самого дома они встретили знакомую кошку, в которую Скобликов неделю назад запустил камнем. На удивление кошка черной оказалась только наполовину – в тех местах, где не смогла отмыть себя языком после ночевки в угольном складе.

А Рогожин тем временем почти ежедневно посылал товарищу грозные письма. Скобликов отвечал ему, что ходил в военкомат – дядюшка Никодим Павлович тому свидетель. Но там не хотят исправлять недоразумение.

Слово «недоразумение» настолько взбесило Рогожина, что он пригрозил товарищу покинуть караул вместе с автоматом. И тогда уж Скобликову точно придется служить – в дисбате, и не меньше четырех лет!

Скобликов ничего не оставалось, как ехать к Рогожину в часть и успокаивать его. Но тот к тому времени – а прошло уже месяцев семь – и сам успокоился. Кем он был на гражданке? Зеленым юнцом. А здесь он геройский сержант и сам уже муштрует зеленых салаг. С каким бы удовольствием он отмуштровал Скобликова, окажись тот в его подчинении!

– И что получается?! – заявил Рогожин приехавшему Скобликову. – Я отбарабанил за тебя самый тяжелый первый срок, а ты явился на готовенькое – на мое звание и на мой авторитет. Теперь, награжденный медалью за геройский поступок, ты, насвистывая, отбудешь каких-то полтора года. А меня заново призовут, и придется проходить курс молодого бойца?! Ну уж нет! Такому не бывать! Лучше я и дальше буду героем, а ты оставайся дезертиром!

– Еще и обвиняешь меня! – возмутился Скобликов. – Украл мою фамилию – не смог отбиться от какого-то майора с прапорщиком! А по дороге еще начал геройствовать под моим именем!

– Да говорю же, я не хотел спасать того пьяницу!

– Еще скажи, что он тебя спас. Люди все видели. И газеты не врут! Мне тебе верить, или печатному слову?

– Да я и плавать-то не умею.

– От этого твой поступок – вернее, по документам мой – еще значительней.

– Сначала научись портянки наматывать, а потом разевай рот на чужие подвиги!

– Ты что, – возмутился Скобликов, – всю жизнь собираешься жить под моей фамилией?! А мне что прикажешь делать?

– А ты живи под моей. Чем она тебе не нравится? Приличная фамилия – я никогда не обижался. Да и какая разница, как называют человека? Фамилия – это не сапоги, ноги не натирает. Поначалу, конечно, непривычно, но потом разносишь. Да и какая твоя заслуга, что появился на свет Скобликовым? Мог бы родиться и Фатимой. Так что возвращайся, возьми у моих родителей мои документы – я им напишу, чтобы отдали – и спокойно дожидайся повестки в армию.

– И Скобликов согласился? – спросил Андрей, с интересом слушая рассказ дядюшки.

– Как бы ни так, – улыбнулся Григорий Семенович. – Плохо ты знаешь Скобликова. – Он только сделал вид, что согласился. Дождался, когда товарищ вернулся из армии. А когда праздновали дембель, выкрал у Рогожина военный билет. А в том билете было указано, что Скобликов демобилизован после успешного прохождения воинской службы в звании сержанта, награжден многими знаками отличия и медалью «За спасение утопающих».

– Ну и прохвост! – возмутился племянник. – Присвоил себе чужое геройство.

– Оно, конечно, так, да не очень. В городе-то все хорошо знают, что он никуда надолго не отлучался – стало быть, не служил. И медаль свою, скорее всего, получил на пляже, подрабатывая спасателем. Кричал в мегафон: «Граждане, не заплывайте за буйки!» А сам-то и плавать не умеет!

От такой репутации, закрепившейся за Скобликовым, его невеста Антонина разругалась с ним.

– Ну и дела! – покачал головой племянник. – А что Рогожин делал без военного билета?

– А Рогожин остался верен себе. Он тут же подменил товарища – женился на его бывшей невесте, на Антонине.

– Но по документам получилось, что он не служил, и его опять должны были призвать.

– Само собой.

– И он еще раз отправился на два года?!

– Почему на два? Лет на двадцать пять – не меньше. Он после очередного призыва и прибытия в часть начал демонстрировать такую подготовку и такое знание устава, что его сразу же рекомендовали в высшее военно-командное училище. Поступил он туда играючи, окончил с отличием, и был направлен служить на Дальний Восток. Демобилизовался командиром дивизии в звании генерал-майора. Вон видишь, за речкой, трехэтажный коттедж под красной черепицей – это его дом!

Золотой метеорит

– Дядюшка, – спросил Андрей у Григория Семеновича, а как так получилось, что вы со Скобликовым учились в одной школе, вместе работали, а дом у него, как минимум, вдвое больше вашего?

– Наизобретал он себе этот дом.

– Премию получил?

– Что получил, то получил! В молодости умудрился развалить родительскую мазанку.

– Вы хотите сказать, что он снес старый дом и построил новый?

– Я хочу сказать, что сломал родительский дом по своей глупости. Раньше они жили через две улицы от нас – смотреть было не на что. Домишко тот построили сразу после войны из каких-то щепок и глины. Но по тем временам у всех были такие. Крыша не текла, в печке хорошая тяга – что еще надо?

Одно только не устраивало нас в то время – перебои с электричеством. Подстанция была слабенькая и отключалась при малейшей перегрузке, особенно в летнее время, когда из колодцев начинали насосами качать воду для полива. Электрики не торопились включать подстанцию – знали, история повторится, опять огородники запустят насосы, которые, к слову, и работали-то мимо счетчика. В самые жаркие дни стали обесточивать поселок заблаговременно – назвали это веерным отключением. Вот благодаря этому Скобликов и разбогател. Построил себе новый дом.

– Поставил генератор и торговал электричеством?

– Что ты?! Тогда и думать о таком не позволялось. А генератор он и в самом деле поставил, но только крохотный – сделал его из моторчика, что крутил пластинки в радиоле.

– Но он ведь совсем маленький.

– Скобликову хватало. И установил генератор только затем, чтобы пофорсить перед соседями. У всех в домах свечки коптят, а у него электрическая лампочка.

– Дядюшка, я конечно, не большой специалист, но и этот генератор чем-то надо крутить.

– Правильно. Скобликов водил соседей за нос, объяснял, что его генератор приводится от вертушки, что установлен на крыше вместе с флюгером. На самом деле врал – не хотел признаваться, что запасается электричеством в дневное время. Свет у него горел когда и ветра не было.

– Поставил аккумулятор?

– Нашел дурака! Будет он тебе тратиться на аккумулятор. Он соорудил на чердаке хитрое приспособление. На тросике подвесил каменные блины, которыми на железной дороге натягиваются провода. В утреннее время, когда электричество еще было, моторчик от радиолы через систему шестеренок поднимал этот груз. А когда свет отключался, груз начинал раскручивать моторчик, делая его генератором.

– Дядюшка, это называется механический аккумулятор.

– Глупостью это называется! Свет у Скобликова появлялся только на полчаса, чтобы дразнить соседей, и показать, что он умнее всех.

И вот однажды наш Эдисон надумал увеличить срок работы своего генератора. К уже имеющимся каменным блинам решил добавить отцовскую наковальню, которая до этого валялась в сарае. Затащил ее на чердак и стал приспосабливать на место. Но как на грех в то время пошел дождь, и неожиданно ударила молния с громом, да так сильно, что Скобликов с перепугу выронил наковальню. Наковальня дернула шкив, прикрученный к стропилам. Старенькая стропила лопнула, а наковальня полетела вниз, пробила потолок и даже пол в его спальне. Слава богу, его там не было – могло бы и убить. Скобликов только поцарапался и едва не свалился вниз в проломленную дыру.

Но проблема в другом – без стропилы крыша на доме в одном месте сломалась и прогнулась, даже пара листов шифера слетела на землю.

Ливень не унимается, вода через дыру течет прямо в дом. Но и это еще полбеды. Самое неприятное, что утром соседи увидят аварию и спросят, что случилось? Не мог же он признаться, что развалил крышу по своей глупости. И знаешь, что придумал?

– Откуда мне знать, я не изобретатель.

– Не моргнув глазом, он заявил соседям, что в его дом угодил метеорит. Многие даже поверили его басне – в ту ночь действительно в небе что-то гремело и полыхало.

Для достоверности своего вранья Скобликов убрал с чердака свое приспособление, а наковальню утащил обратно в сарай. Место пролома на чердаке и на полу спальни обжег паяльной лампой и покрасил бронзовой краской, которая продается в магазинах. По его версии, это был след метеорита, пробившего дом насквозь и ушедший в землю.

Вся улица ходила смотреть на последствия падения небесного камня. А Скобликову только этого и надо – избежал соседских насмешек.

– Неплохо придумал, – одобрил племянник.

– Неплохо, если бы на этом и успокоился. Но не таков Скобликов. Он решил еще и подзаработать на своей глупости. Позвонил в городскую газету и пригласил корреспондента на место происшествия. Через два дня в «Посторомкинском вестнике» появился сенсационный материал о подарке из космоса, угодившем в жилище одного из читателей. В статье говорилось, что обломок астероида, скорее всего, состоит из золота, о чем свидетельствуют расплавленные частицы, оставленные на чердаке и половых досках в доме.

Разумеется, Скобликов пред приходом корреспондента расширил дыру в полу спальнм, расковырял землю под ней и подновил «место падения» бронзовой краской – якобы это были следы ушедшего в землю метеорита.

На следующий день после газетной публикации Скобликов направился в местное отделение Госстраха за возмещением понесенных убытков.

Мы в те времена все страховали свое имущество, – продолжил Григорий Семенович. – Один раз в год к нам, как правило, перед получкой приходил страховой агент и надоедал до тех пор, пока не застрахуемся хотя бы на десятку.

В Госстрахе уже слышали об удивительном случае, поскольку там работал один из соседей Скобликова – прихожан баптисткой церкви Евтюхов. Узнав о метеорите, Евтюхов так и сказал: «Бог шельму метит!»

Скобликова в Госстрахе встретили неласково – там всех, кто приходили за деньгами, не жаловали. А Евтюхов, отвечающий за выплату компенсаций, поднял договор «пострадавшего», ознакомился с ним, улыбнулся до ушей, а затем вежливо объяснил, что возмещение убытков не полагается. Ибо застраховано только имущество, и то лишь на случай пожара и наводнения.

– Какое наводнение?! – возмутился Скобликов. – У нас речка за пять километров! Я пострадал от небесной стихии – самого едва не убило. – Он продемонстрировал царапины, полученные на чердаке.

– Да если и убило бы, все равно ничего тебе не полагается! Ты не жизнь свою страховал, и не дом, а только имущество. А имущество – это табуретки, шкаф, диван и все такое прочее. Они-то все целые. Какое тебе возмещение? Да мы и не отвечаем за астрономические случаи. Это по части Всевышнего – туда и жалуйся. Но я бы не советовал тебе этого делать. Лучше помолись и благодари Господа, что промахнулся, запустив в тебя куском золота. И проси, чтобы тебя вычеркнули из списка грешников – не гневи Всевышнего. Он тебе золото подбросил, а ты за копейками к нам приплелся. Побойся бога! Он тебя не только метеоритом, еще и метеоризмом наградит.

– Другим рассказывай поповские байки! – возмутился Скобликов, – Я неверующий.

– Тогда иди к астрономам и там требуй возмещения! Они забыли предупредить тебя о падающем камне. А может это и не метеорит был, а брошенная с космического корабля бутылка с запиской о помощи?! А ты вместо того, чтобы достать ее и прочесть прибежал к нам – только о себе думаешь!

– Я судиться с вами буду! – разъярился Скобликов.

– Да пожалуйста – сколько угодно! Все равно ничего не высудишь. Лучше подумай, какую заповедь нарушил, и все время молись – может быть, Он простит тебя. – Евтюхов поднял глаза к потолку и перекрестился.

– За вами не поспеешь! Целыми днями надоедаете ему своими молитвами. Смотри, как бы твой боженька не осерчал, и не побил тебе окна в доме! А из метеорита я вставлю себе золотые зубы и буду ходить улыбаться тебе!

С этими словами Скобликов хлопнул дверью и ушел.

– Ужас какой-то! – воскликнул племянник.

– Но и это еще не все, – продолжил рассказ Григорий Семенович. – То ли Евтюхов заявил куда следует, то ли в налоговой инспекции сами прознали о небесном подарке Скобликову. Вскоре в их полуразрушенный домишко явился налоговый инспектор с портфелем в руках и с ехидной улыбочкой под усами. Он осмотрел место происшествия, понюхал и потрогал пальцем следы бронзовой краски. Затем инспектор в доходчивой форме объяснил, что упавшее с неба золото надобно выкопать при свидетелях – чтобы не было соблазна его утаить. А когда золото будет извлечено и взвешено, три четвертых от его веса полагается сдать государству. Оставшаяся четверть останется Скобликову, как человеку, нашедшему клад. Разумеется, от стоимости этой четверти придется заплатить подоходный налог в размере тринадцати процентов. Ничего не поделаешь – таков закон!

Тут Скобликова, что называется, понесло.

– Да какой же это клад?! Это подарок от Господа, в которого я истово верю и которому молюсь каждый день! Вот вам, например, он подарил усы. Но вы за них налога не платили! И вообще, все, что находится в моем доме – моя собственность!

– Погодите, – остановил его инспектор. – Никто не посягает на вашу собственность. Ни мебель, ни дом, ни поломанная крыша нас не интересует. Речь идет о земле, на которой стоит строение. Земля под ним принадлежит государству, и не может быть приватизирована. Стало быть, все, что находится в земле, принадлежит государству. Золотой слиток, извините, сейчас в земле, а не в вашем кармане. Так что не спорьте понапрасну! Только благодаря щедрости государства и его справедливым законам вы можете претендовать на одну четверть. А будете возражать, мы проведем расследование – откуда появилось золото? Все ли оно в сохранности, или часть его уже отпилена и перепрятана? И не дай бог, выяснится недостача! В этом случае законодательство предусматривает наказание до двенадцати лет лишения свободы.

Вот в какую историю вляпался наш изобретатель! – воскликнул Григорий Семенович. – Ведь никакого золото под его домом и в помине не было – он выдумал его. А теперь еще придется отвечать за выдумку!

– Что вляпался, то вляпался! – согласился племянник. – Но как же он выкрутился? Насколько я знаю, в тюрьме он не сидел.

– А не мешало бы. Оправдался тем, что не может нести ответственность за лживую прессу. Это газета, а не он, написала, что с неба падают куски золота. Как можно давать непроверенную информацию?! Не исключено, конечно, что метеорит когда-то состоял из золота. Но пока он летел, драгоценный металл сгорел в атмосфере, как сбережения граждан после перестройки.

Тут надо напомнить, что в то время как раз начиналась вся эта канитель с распадом страны, – добавил Григорий Семенович. – Появились первые кооперативы.

И вот один из предприимчивых бизнесменов предложил Скобликову хорошую сумму за его разрушенный дом. Скобликов сразу же согласился, получил серьезные деньги и купил себе нынешний дом.

А тот предприниматель быстренько снес развалюху Скобликовых, на его месте пробурил скважину и поставил заводик по разливу питьевой воды. Назвал ее «Небесная благодать». Случай с метеоритом в то время облетел всю окрестность, так что реклама для нового продукта почти не требовалось. Сейчас, конечно, изредка напоминают, что «Небесная благодать» обладает целебными свойствами и содержит микроэлементы, принесенные из космоса.

Но Скобликов и после этого не успокоился. Он потребовал от водоразливочной компании часть акций, как человек стоящий у истоков прибыльного бизнеса. Когда же его послали подальше, он пригрозил, что расскажет прессе, что на самом деле никакого метеорита не было – он выдумал его. Он объяснит, почему разрушился дом!

Но тут нашему изобретателю живенько объяснили, что в таком случае он бесследно исчезнет в земле, как исчезло до сих пор не найденное на его участке золото.

Только после этого Скобликов угомонился.

Как я был сводней

Воскресным вечером, когда гости разъехались, Григорий Семенович и его племянник Андрей отдыхали в летней беседке. Сумерки сгущались. В траве и на огороде стрекотали кузнечики, которых неграмотные писатели называют цикадами.

Григорий Семенович был в благостном расположении духа. И виной тому вовсе не отъезд гостей. За ужином он принял свою обыкновенную норму – сто грамм коньячка, а теперь заполучил благодарного слушателя. Что еще надо пенсионеру, многое повидавшему в жизни?

– Андрюша, а что ты скажешь о Недельских? – спросил Григорий Семенович.

– Которые уехали на стареньких жигулях?

– Да, о них.

– Очень приятная пара. И льнут друг к другу, словно вчера поженились.

– Умница – наблюдательный. Весь в меня. Только не знаешь, что своим счастьем они обязаны мне – это я подтолкнул их к свадьбе.

– Я думаю, если бы не подтолкнул, они все равно…

– Оставь свои «если». Они обожали друг друга, только Николай в молодости, как и ты, кстати, опасался женитьбы. Был он в те годы робким молодым человеком, хотя, признаться, и сейчас не герой. Не осмеливался он признаться Ларисе в своих чувствах. А какая, спрашивается, тут нужна смелость?! Схватил за руку и поволок в загс. Лариса была бы только рада.

Мы с Николаем в то время на стройке в одной бригаде работали. Извел он и меня, и Ларису своей нерешительностью. Не мог сказать ей самого обыкновенного слова – люблю. Девичья робость в мужском теле. Он с малолетства так устроен, что прежде чем что-то сделает, сто раз подумает и столько же раз переиначит. Это комедия, наблюдать, как он ходит по рынку и выбирает, например, яблоки. Все ряды обойдет, пять раз приценится, наметит, которые понравились. А когда вернется к ним, торговца уже нет – тот все продал и уехал домой.

– Встречаются такие люди, – согласился племянник.

– А Лариса в те годы не яблочком была, а румяным персиком. Еще и влюбилась в этого олуха. А он все никак не отваживался на признание.

И придумал я тогда подтолкнуть его к решительным действиям. Сообщил Николаю, что Лариса не просто красавица, а еще и внучка директора известного автозавода. Мол, она только изображает из себя бесприданницу. А у того балбеса, который попадет в их семью, будет одна забота – придумывать, как потратить дедушкины деньги? Я так и сказал ему: «Колян, не робей – в свое счастье, как в яблочко, бей!» «Не будь бобылем – утешься рублем!»

– И он повелся?

– Что ты?! Я только хуже сделал. Мой товарищ окончательно упал духом. Начал оправдываться, что он, как человек порядочный, не может позволить себе жениться на деньгах. Вот если бы он имел приличное состояние, тогда другое дело. А соблазнить девушку ради денег, это самое низкое дело!

– Самое низкое, – возражал я, – любить девушку и не соблазнить! И низость не только по отношению к ней, но и к другим мужикам. На такой красавице всякий захочет жениться. Охмурит ее какой-нибудь пустобрех сладкими речами и оденет колечко на палец. И каково ему будет жить с той, которая любит другого – тебя? Ты об этом подумал? Ему – трагедия, и ей несладко.

– Ты хочешь, чтобы я стоял под венцом и думал о ее приданном? – упирался Николай.

– Думай о чем хочешь. А приданное, кстати, всего лишь выходное пособие молодоженам от родителей. Так что, перебори себя, одержи победу и становись героем!

– Чертовски некрасиво геройствовать таким способом.

– Как ты можешь говорить «чертовски»?! Посмотри на Ларису. С таких иконы пишут – ангелица! А обвенчаешься с ангелицей и сам ангелом заделаешься. А сейчас – настоящий тормоз – медлительная у тебя влюбленность.

– А ты хочешь, чтобы она была скоротечной, как чахотка?

– Вот досомневаешься, что в старости женишься на какой-нибудь дуре. Не хочешь думаться сейчас, потом придется думать за двоих. Или еще хуже – женишься на страшненькой. Зрение к тому времени у тебя подсядет. А пропишут очки – поздно уже будет. Вот тогда припомнишь мои советы.

– Это бесчестно – получать дармовые деньги!

– И это говорит человек, который не может спокойно пройти мимо казино?! Ты играешь и ставишь на зеро, чтобы загрести чужие бабки. Это, по-твоему, честно? Молчал бы уж! Заходя в публичный дом, порядочность, как и шляпу, оставляют на крючке. А твоя порядочность – не шляпа. Она внутри тебя, и ее никто не отнимет. Да у тебя просто чердак неправильно меблирован – обыкновенных вещей не понимаешь!