скачать книгу бесплатно
– Что случилось?! – прокричал Брэкки, просовывая голову внутрь.
– Я тут точно поседею, – проговорила Рюмси и вздохнула. Но чувство тревоги никуда не исчезло, а напротив – сердце забилось еще сильнее.
И тут внутри Рюмси все похолодело, а нервы сдали окончательно, когда она снова взглянула на существо. Уголки его рта медленно поплыли в стороны и вверх, растянувшись в мерзком подобии человеческой улыбки. Крысы не имели клыков. И уж точно крысы не могли так улыбаться.
Тварь полностью вылезла из трупа. У нее не было ни туловища, ни лап – сразу из шеи росли щупальца, похожие на множество хвостов, которые извивались, как змеи. Неожиданно из всех углов и щелей поползли подобные твари – меньше размером и только с двумя змееподобными конечностями, оставляя за собой блестящие полоски слизи. Твари слегка напоминали пуголовков. Когда огромное существо взревело, мелкие особи запищали в ответ, пусть и не в силах перекричать его.
Рюмси застыла, боясь пошевелиться, будто бездействие могло ее обезопасить. Большая тварь резко развернулась и исчезла, «нырнув» в рот трупа. Мертвое тело начало подрагивать. И вдруг покойник подался вперед настолько неожиданно, что Рюмси вздрогнула.
Это вывело ее из оцепенения, сковавшего ужасом все тело.
Мелкие бездействовали, держась вдали, словно боялись попасть под горячую руку трупа, который, шатаясь, прошел несколько шагов и застыл.
– Эй?! Что там такое?! – крикнул сверху Кир.
Рюмси краем глаза заметила, как Брэкки, видевший то же, что и она, побледнел.
– Эй?! Что там происходит? – заорал Кир сильнее.
Рюмси закричала в ответ. Но отчаянный страх превратил ее голос в неразборчивый лепет. К ней шагал мертвец. Существо шло покачиваясь, слишком медленно, слишком неестественно, прямо на нее. Но вряд ли его медлительность станет проблемой для того, чтоб поймать жертву. Здесь совсем нет свободного места, а мертвое тело отделяло ее от выхода.
Рюмси крепко сжала кинжал в дрожащих руках, направив его в сторону существа. Оно подошло уже близко. Мелкие по-прежнему лишь наблюдали. Рюмси громко заорала и побежала на шагающий труп. Она целилась в голову, даже не зная, причинит ли это какой-то вред уже мертвому телу.
Существо замахнулось. Удар обрушился на Рюмси невероятно быстро, в грудь. Девочка упала на колени. В омерзительных мутных глазах мертвеца отразилось ее искаженное болью лицо. Тварь выглянула изо рта мертвой головы и запищала. Рюмси показалось, что она ощутила злобное наслаждение, звучавшее в писке. Она чуть не подавилась рвотой от вони. Ее вырвало.
Это ее спасло.
Труп, ударив с невероятной скоростью, промахнулся. Рюмси крепче сжала кинжал и поднялась. Но ничего не успела сделать, получив следующий удар и больно врезавшись в стену. Тварь замахнулась снова и уже направилась к Рюмси, но предыдущая атака задела одну из балок. Раздался грохот, все посыпалось. Хорошо, что Рюмси отшвырнуло в другую сторону. Она стукнулась о стену и на мгновение почти потеряла сознание. Падая, девочка прикрылась руками. Если бы не это, она содрала бы лицо.
Рюмси ощутила внезапный болезненный толчок в бок.
По ее лицу потекла кровь. Рюмси попыталась приподняться, чувствуя горячую влагу во рту. Перед глазами потемнело. Каждый вздох давался с тяжким трудом. Рюмси изо всех сил старалась не потерять сознание, это бы значило смерть. Она сморгнула вызванные болью слезы. Ставшие внезапно неуклюжими пальцы царапали ногтями стену, пытаясь за что-то ухватиться. Рюмси скользнула взглядом по существу. Труп лежал, уставившись на нее с улыбкой. Лишь когда взгляд немного прояснился, Рюмси поняла, что приняла за улыбку рваную рану на его лице.
В голове гудело, и она не сразу разобрала крики, доносившиеся сверху.
На том месте, где лежала Рюмси, валялось несколько драгоценных камней. Но сейчас было не до них. Страх сильнее жадности. Она вспомнила свои же слова: мертвым ценности не нужны. Или это Кир говорил?
Труп завалило, а мелких существ она не видела. Это был шанс.
Рюмси снова попыталась подняться и вскрикнула, увидев торчащую у нее из бока рукоять кинжала.
– Рюмси, ты жива?! – прозвучал встревоженный голос Кира. – Лезь сюда, пока тебя не завалило!
Из дыры-луны сверху спустилась веревочная лестница.
– Рюмси?! Черт бы тебя побрал! Рюмси?! Отзовись! Ты слышишь меня?!
Ей пришлось сглотнуть, прежде чем заговорить.
– Сейчас, – еле простонала она.
Но Кир, похоже, ее услышал.
– Просто крепко ухватись, я сам тебя вытащу, – уверенно проговорил он.
Челюсть трупа влажно треснула, и Рюмси, оглянувшись, увидела, как из дыры в его голове показалась конечность твари. Это зрелище резко придало сил.
Кинжал она не стала вытаскивать, понимая, что сейчас этого лучше не делать, если она не хочет истечь кровью.
Девочка приподнялась, не отрывая взгляда от трупа, который забил ногами, пытаясь выбраться из-под груды каменных обломков. Удастся ли ему это? Не похоже. Но сейчас Рюмси уже не верила в то, что возможно и что не возможно. Ей нужно успеть добраться до выхода прежде, чем тварь до нее доберется.
От напряжения ее снова едва не стошнило. Хоть зрение слегка затуманилось, Рюмси заметила, что к трупу начали сползаться внезапно появившиеся снова мелкие твари.
Рюмси тяжело дышала, и каждый вздох сопровождался вкусом крови. Каждый шаг болью. На ногах она стояла нетвердо, но идти могла. Она направилась к веревке, уже не обращая внимания на визг чудовищ. “Надеюсь это не Лунная Дорожка на тот свет”, – царапнула мелькнувшая мысль, в которой все же была капля облегчения. Девочку уже трясло от боли, когда она преодолевала остаток пути. Несмотря на холод, на лице проступил пот.
Рюмси смотрела лишь вперед, пытаясь поднять непослушные руки. Крепко схватила веревку и почувствовала натяжение.
– Вверх, – монотонно повторяла Рюмси. – Вверх.
Девочка последний раз взглянула на труп. Мелкие особи грызли щеки, подбородок, челюсть, пытаясь освободить существо. Рюмси поняла, что этот кошмар еще долго будет ей сниться.
Кир тащил ее наверх. Она слышала, как его дыхание вырывалось между сжатых зубов, тем не менее он не упускал возможности выругаться при каждом рывке. Почему-то он был один.
Держаться за веревку стоило немалых усилий, но жажда выжить придавала сил. Беглянка боялась, что в последний момент тварь-труп ухватит ее за ногу, но, к счастью, опасения не оправдались. Рюмси потянулась вверх и схватила Кира за руку, оставив на запястье мальчика кровавые следы.
За то время, что она находилась внизу, облака сгустились и на улице потемнело – небо разразилось молниями и громом. Но Рюмси не слышала ни звука, кроме жалобного воя чудовищ внизу.
Она упала на спину и дотронулась вялыми трясущимися пальцами до кинжала в боку. Боли не было. Это хорошо или плохо?
Хоть солнце скрылось, но, выбравшись наружу, Рюмси жмурилась от света.
– Чертова чертовщина, – выругался Кир с недоумением в голосе. – Даже представить себе не мог… Я, конечно, знал – миестоги, проклятые… Да и видел всякое… Но вот такое! Что это было?
– Где Брэкки? – спросила она, тяжело дыша и пытаясь приподняться.
Кир помедлил с ответом:
– Я бы мог сказать, что он побежал за подмогой. Но не могу. Чертова Птица в небе. – Он положил руку ей на плечо. – Не вставай, лежи, чтоб не истечь кровью. И не обижайся на него, я и сам испугался до чертиков.
– За что мне все это?! Чем я это заслужила?! – отчаянно закричала Рюмси.
Она кричала изо всех оставшихся сил. Без всхлипываний и слез. Лишь крик.
Кир стоял перед ней на коленях и осторожно касался ее израненного тела. Он неловко приподнял ей одежду, и Рюмси зашипела от боли: ткань приклеилась к засохшей ране.
– Кир, уж прости, что я жалуюсь, – попыталась она пошутить и, к своему стыду, чуть не заплакала перед мальчишкой.
Рюмси неожиданно для себя заметила, какие мягкие у Кира прикосновения. С какой нежностью он о ней заботится. Вся неприязнь к этому мальчику бесследно испарилась. Исчезло даже напряжение между ними. Сердце забилось быстрее.
Они смотрели друг на друга в неловком молчании, не зная, что сказать.
Рюмси приподнялась…
– Не вставай, что ты?.. – проговорил Кир.
…и поцеловала его в губы. Поцеловала по-настоящему.
– Это… это было не обязательно, – промямлил Кир, краснея, как буряк.
– Знаю.
Рюмси почудилось, что вовсе у него не гнилые зубы, а белые и крепкие. Волосы мальчика казались густыми и красивыми. Ей начало мерещиться, будто Кир покраснел настолько, что воздух вокруг его тела начал плавиться. Сквозь эту рябь виднелись две точки цвета уходящего солнца.
Но дальше Рюмси потеряла сознание.
3
Ааконец отставил факел. Вытащив камень, извлек из тайника свернутый пергамент и развернул. В свете огня перед ним красовалась карта. Недолго думая, он вложил ее обратно и, пошарив, нашел шкатулку.
Он с отвращением уставился на вырезанные на крышке символы. Ааконец понятия не имел, что они означают, но один знак был ему знаком. Беззвучно шевеля губами, мужчина выругался. В Ааконе такой рисовали на могилах предателей, чтоб те никогда не переродились, оставаясь навечно гнить в земле.
Слегка дрожащей рукой он открыл шкатулку. Пришлось приложить немного усилий: видимо, ее давно не открывали. Или руки перестали ему повиноваться. Да и мысли блуждали. Ааконцу это все не нравилось, но он обязан человеку, который отправил его сюда, жизнью. При этой мысли он провел рукой по шраму на шее.
Где-то на улице раскатился гром, настолько сильный, что звук его докатился даже в этот жуткий подвал. Ааконец невольно вздрогнул, хоть и был не из робких. Теперь в округе вряд ли кто-то спал.
Вдруг – резкий, обжигающий холод, и сновидение рассеялось. Рюмси начала приходить в себя.
– Чой-то у нее с рожей? – прозвучал хриплый голос.
– Вроде как грязь, или родинки такие.
– Странные какие-то. Я где-то уже слыхал о таких отметинах, на слезы похожих. Кажись, бабка моя покойница рассказывала.
– Вроде как бабка покойная, а ты нет. Неси молча: слыхал толстяка? Донесем – выпивку получим.
– На то и корчма, чтоб напиться. Там, думается, и чего пожрать дадут… ги-ги!
– У корчмарки и спросишь.
– И спрошу, канеш, а то как же… ги-ги, вроде как одна там, ги-ги. Скучает, небось.
Рюмси приоткрыла глаза. Ее несли на носилках. Двое мужчин.
– Да ты, Хриплый, совсем дурак, видать. Даже самые ошпаренные на всю голову типы, навроде золотых, не трогают корчмарей.
– Дык я слегка только. Да и кому до них сейчас дело-то?
– Сейчас особенно есть дело.
– Ладно-ладно. Я ж пошутил.
– Да ты бы и не смог ничего сделать. Помнишь ведь, че с Нюхом стало, когда он драку хотел затеять? Не забыл, как его колотило?
– Забудешь, ага! Трясло так, будто его кто невидимый у все щели имел, ги-ги.
– Думается, так потом и было, глупец на Короча руку хотел поднять.
– М-да. Говорю тебе, Седой, это все чертячьи проделки. Не зря в корчмах часто чертей видят.
– Наклюкаются, вот и видят.
– Не знал, че корчма днем бывает открыта.
– Какая тебе, в жопу, разница? Малой сказал, туда нести, и туда, значит, идем. Видел, какой он жирный? Точно правду говорит.
– Как он может врать? День же.
– По мне, так врать и неправду говорить – разные вещи. Сейчас такое творится, любой умом тронется. Помню, зашли мы, значит, в одну хату, поживиться чем. Бац! А на пороге мужик лежит – без башки. Видать, до нас уже кто-то побывал. Гляжу. Дети копошатся возле бабы – мать, видать, ихняя. Живот у той разорван, а они потроха жрут. Я им: че творите? А они: кашку кушаем. Угощайтесь, говорят, дядя, кашкой.
Некоторое время шли молча.
– Сбежит ежели, то девку не прихватит. Не бросит он ее; видал, как печется?
– Б-Брэкки, Кир, – с трудом проговорила Рюмси.
– Эй, малец! Вроде как тебя кличут, – проговорил один из мужчин.
– Лежи, не вставай. Скоро доберемся до места. Не беспокойся, это Хриплый, а это…
– Седой, – представился лысый мужчина.
– Понимаю, вопрос глупый, но как ты себя чувствуешь?
Она себя чувствовала плохо.
– Хоть погода радует, – ответила Рюмси.
Она впервые видела корчму так близко: не детское это место.
Рюмси услышала, как что-то скрипит. И подняла взгляд на дубовую вывеску, которая возвышалась над воротами, раскачиваясь на ветру. На почерневшей от старости доске красовалось название “Тихий омут”. Под названием имелась другая мелкая надпись: Nemo me impune lacessit[1 - Nemo me impune lacessit – Никто не оскорбит меня безнаказанно (лат.)]. Что она означала, Рюмси не знала.
Усталость сломила ее, и девочка уснула, но уже без сновидений.
* * *
Рюмси очнулась в незнакомой комнате. Стены, пол и потолок – все из дерева. Раны покрыты мазью – густой, теплой и пахучей, бледного лунного цвета. Запах приятный, в отличие от ощущений, которые испытывала девочка. Кожу пощипывало и стягивало, сильно хотелось почесаться.
Несмотря на то, что на Рюмси оказалась новая чистая одежда, а ее саму, похоже, помыли, она продолжала ощущать запах крови. Ее все еще била дрожь при воспоминании о жутком монстре.
