Порочная невинность

Я устала, лягу пораньше. Переодеваюсь в пижаму – светло-голубую шелковую маечку и шортики с кружевной отделкой цвета слоновой кости, собираю волосы в пучок на макушке, смываю косметику и приступаю к процедуре ухода за кожей. Не успеваю вытереть лицо, как раздается стук в дверь.

Я не ожидала, что Мира придет так поздно, и все-таки приятно, что она обо мне не забыла. Я с улыбкой распахиваю дверь, намереваясь не слишком строго пожурить ее за то, что так задержалась.

Черт, это не Мира, а ее брат. Я потрясенно моргаю. Антонио иногда заходил, когда мы с Мирой жили вместе, но после ее переезда к Марчелло в конце прошлого семестра здесь не появлялся. Его пристальный взгляд скользит по моему телу, и по коже пробегают мурашки. Он заходит, не дожидаясь приглашения. Я улавливаю запах его парфюма и глубоко вдыхаю. Я пристрастилась к этому аромату с тех пор, как Антонио начал пользоваться одеколоном в старших классах, и даже раздобыла пробники, которые держу в секретном месте.

– Что случилось? – спрашиваю я, поворачиваясь к нему.

Вспомнив, что одета не совсем подобающе для приема гостей, я скрещиваю руки на груди и прикрываю соски.

– Я ищу сестру.

Он оглядывает комнату, как будто Мира прячется у меня под кроватью. Когда я осознаю, что его приход не имеет ко мне никакого отношения, сжимается сердце. Дурочка, вообразила себе невесть что.

Я годами страдала по Антонио, а он не обращал на меня внимания. Для него я просто лучшая подруга младшей сестры.

– Она обещала зайти. Сказала, что поговорит с Марчелло, а потом зайдет ко мне, но так и не появилась. Когда ты постучал, я подумала, это она.

Он хмурится:

– Не возражаешь, если я подожду? В комнате их нет. Или не отвечают…

Лицо Антонио искажает гримаса отвращения при мысли о том, что его сестра и Марчелло занимаются сексом. Я на долю секунды замираю и приказываю себе расслабиться. Уже и не помню, когда в последний раз оставалась наедине с Антонио.

– А что случилось? – спрашиваю я, смущаясь шелковой пижамы. Впрочем, Антонио, судя по всему, ничего не замечает.

– Хочу поговорить с ней, чтобы вела себя повежливее с Авророй.

При упоминании о бедной невинной овечке Авроре, которую он собрался защищать, меня передергивает. Аврора способна сожрать Миру заживо. Эта гадюка не нуждается в помощи.

– Ни для кого не секрет, что Мира не в восторге от вашей помолвки.

Я подхожу к своей кровати и сажусь на край рядом с книгой, а Антонио расхаживает передо мной.

– Мира обязана относиться к Авроре с уважением, как к члену нашей семьи.

– Уважение должно быть взаимным, – срывается у меня с языка.

Антонио тяжело вздыхает, затем оборачивается и смотрит на меня через плечо.

– Я сказал ей то же самое.

Я удивленно таращу глаза.

– Не притворяйся, что ты удивлена. Понимаешь, София, я не в курсе всех проделок, с помощью которых Аврора превратила ваше с Мирой детство в ад, но сестра мне давно объяснила, что моя невеста – не ангел.

Я моргаю:

– Ой, я…

Он смотрит на меня, уперев руки в бока:

– Говори, не бойся.

Я сжимаю губы, а потом все-таки решаюсь:

– Ладно. С тех пор как твой папа решил тебя женить, ты выглядишь вполне довольным жизнью, а значит, ты рад, что она твоя невеста.

Он пристально смотрит на меня, и я не могу понять, что творится у него в голове.

– Я неплохо знаю Аврору и, конечно, не рад, что проведу с ней всю оставшуюся жизнь. Будь моя воля, я бы выбрал… кого-нибудь другого. Но я счастлив, что наша помолвка и брак служат намеченным целям, и члены нашей организации считают нас подходящей парой. Я всю жизнь знал, что не смогу выбирать, на ком жениться.

– Значит, ты женишься из чувства долга?

В академии учатся наследники всех четырех кланов, которые станут донами, однако я ни разу не слышала, чтобы кто-то из них так носился со своим долгом перед семьей, как Антонио. Наверное, это влияние отца.

– Все в моей жизни связано с долгом, София.

Его слова несут груз неизбежности. Раньше я от него такого не слышала.

– Понятно, – тихо говорю я, опустив глаза.

– Что ты читаешь?

Я удивленно вскидываю голову, радуясь смене темы. У меня вспыхивают щеки.

– Любовный роман.

Антонио подходит и берет книгу. На короткий миг наши глаза встречаются, а губы оказываются рядом. Я задерживаю дыхание, не в силах пошевелиться. У него точеный подбородок. Что, если его поцеловать? Кожа у Антонио оливкового оттенка, из-за чего кажется, что он загорает круглый год, а темные волнистые волосы блестят, как шелк. Даже вблизи я не могу найти в его лице ни единого изъяна.

Он выпрямляется и изучает обложку и оборотную сторону книги, явно не замечая моего смущения.

– Неудивительно. Ты всегда была неисправимо романтична.

Я морщу лоб: в его устах это звучит как обвинение.

– В каком смысле?

Антонио усмехается:

– Помнишь, ты в третьем классе втрескалась в Майки Регалло? Ходила во всем голубом, потому что это был его любимый цвет. А потом, в восьмом, ты запала на Лео Уилларда, и вы с Мирой чуть ли не каждый день пекли для него печенье. Не забывай: я знаю тебя всю жизнь.

Он с улыбкой качает головой.

Новый удар в сердце: может, и знает, но никогда не понимал. Я могла бы поправить его и сказать, что в восьмом классе он нравился мне гораздо больше, чем Лео, только зачем?

– Я вовсе не романтична! – огрызаюсь я.

– В этом нет ничего плохого. Здорово, что ты можешь испытывать такие чувства, несмотря на всю хрень, которая окружает нас с детства.

Он говорит со мной, как с несмышленой маленькой девочкой, и меня это бесит. Мне всегда хотелось, чтобы Антонио увидел во мне женщину.

– Чушь! – фыркаю я.

Антонио начинает листать книгу, останавливается и удивленно моргает, пробежав глазами страницу.

Черт!

– Вот так романтика! – смеется он и выразительно зачитывает отрывок из книги: – «Его член вонзается в меня, доставляя немыслимое наслаждение. Мой клитор изнывает от желания, и я…»

Сгорая со стыда, я вырываю у него книгу.

– Эй, я как раз подходил к самому интересному!

Я вскакиваю, хватаю его за плечи, разворачиваю и толкаю к выходу.

– Проваливай отсюда!

Антонио не сопротивляется, только хохочет. Когда мы подходим к двери, он оборачивается и насмешливо смотрит на меня.

– Не волнуйся, я сохраню твой секрет, cattiva ragazza[1].

– Уходи! – кричу я, выталкивая его из комнаты.

Он с хохотом уходит. Я подхожу к кровати и падаю на нее вниз лицом. Теперь Антонио знает мой секрет. Единственный человек, не считая Миры. По большому счету, в этом нет ничего такого, но вряд ли кто-то догадывается, что непорочная паинька София Моретти увлекается такими непристойностями.

4. Антонио

Выйдя от Софии, я возвращаюсь в свою комнату и запираю дверь. Мне не дает покоя чудное видение: София в шелковой маечке и шортах. Странно.

Хотя София с детства присутствовала в моей жизни, прежде я не замечал… ничего такого. Она – лучшая подруга моей младшей сестры, не больше. Я всегда думал о ней с братской нежностью, но, черт возьми, шелковая майка, облегающая соски… и ложбинка между грудей под кружевами…

В конце концов, я здоровый молодой мужчина. Любой, перед кем она предстала бы в таком виде, отреагировал бы так же. Нет, я определенно не испытывал братских чувств, когда мне в голову пришла мысль снять с нее эти шелковые шортики. Читая ей неприличный отрывок из книги, я только и думал о том, чтобы залезть пальцем под кружево шорт, сунуть палец в щелку и попробовать ее на вкус. Черт! Я обещан другой.

Не говоря уже о том, что София – милейшее, невиннейшее существо. Она, лучшая подруга Миры, для меня недоступна. Узнав, о чем я думаю, сестра меня убила бы. София происходит из уважаемой семьи и в свое время выйдет замуж за кого-нибудь из членов своего клана, родит ему детей и станет идеальной женой итальянского мафиози. Ни капли не сомневаюсь.

Чтобы выбросить из головы Софию, я включаю холодный душ. Я не позволяю своей руке сжимать член: если я это сделаю, то буду думать только о ней, и это превратится в привычку.

Черт, как отчаянно хочется! Член в боевой готовности, яйца ноют. Я выключаю свет и ложусь в постель. Бесполезно, сна ни в одном глазу.

Переворачиваюсь на бок и закрываю глаза, стараясь забыть Софию в шелковой пижаме. Не получается. Я переворачиваюсь на спину и пялюсь в темноте в потолок, размышляя, как получилось, что знакомая с детства пигалица стала для меня объектом вожделения.

Я издаю недовольный стон, поняв, что не усну, пока не сниму напряжение. Тем не менее отказываюсь поддаваться основному инстинкту и ворочаюсь на кровати еще с полчаса, после чего моя рука тянется под одеяло. Поскольку я обычно сплю голым, ничто не мешает мне расслабиться.

Пока я не думаю о Софии, все в порядке. Что здесь такого? Я занимался этим сотни раз и никогда о ней не думал. По крайней мере, так я говорю себе, ритмично сжимая в кулаке основание твердого, как камень, члена. Другой рукой я откидываю одеяло и пытаюсь вспомнить встречи с женщинами или порно, которое смотрел. Сначала получается, и я продолжаю.

Перед глазами вновь встает София. С чертовой книгой. Она лежит в постели, держа в одной руке книгу, а другая скользит под пояс шелковых шортиков. Я сжимаю член сильнее. Я представляю, как она стонет, трогая кончиками пальцев свой набухший клитор, и извивается на кровати. Она доводит себя до исступления, пока не оказывается на грани оргазма.

Я сжимаю бедра. Струйки спермы ударяют в грудь. Я облегченно вздыхаю, и образ Софии изглаживается из сознания, остается только уверенность в том, что я не последний раз кончаю с ее именем на устах.

На следующий вечер, направляясь в столовую на ужин, я замечаю впереди на дорожке Марчелло, Миру и Софию. У нас с Софией нет общих занятий, она на два курса младше, так что я вижу ее впервые с тех пор, как уступил своему воображению.

Решительно напоминаю себе, что я не мечтательный подросток, и мне нужно поговорить с сестрой.

– Мирабелла!

Все трое одновременно поворачиваются. Я бросаю взгляд на Софию, та отводит глаза. Она смущена – видимо, из-за книги. Наверное, не стоило так шутить. Я быстро отворачиваюсь, как только встречаю взгляд ее больших карих глаз, и вновь ум затмевает видение: она лежит на кровати в шелковых шортиках…

– Что случилось? – спрашивает Мира.

– Нам нужно поговорить.

Сестра щурится от моего тона, понимая, что сейчас начнется лекция. Всем известно, что Мира не большая поборница дисциплины.

– О чем?

Она скрещивает руки на груди и напрягается. Ага. Догадывается, о чем пойдет речь. Марчелло покровительственно обнимает ее за плечи и смотрит мне прямо в глаза. Это не прямая угроза, а намек, что он не даст в обиду свою невесту.

Черт с ним, она моя сестра.

– Будь повежливее с Авророй.

София отворачивается и с преувеличенным вниманием рассматривает пейзаж. Мира хохочет.

– Нашел кого защищать. Она та еще стерва!

Марчелло качает головой. Если он и согласен со мной, то никогда не признается, будет стоять за Миру до последней капли крови.

– Может быть, но она моя будущая жена. А я в свое время стану главой семьи, и она заслуживает определенного уважения.

– Уважение должно быть взаимным, потому что Мира моя будущая жена, а я дон, – заявляет Марчелло.

– Согласен, – киваю я. – И если надо будет, я поставлю ее на место.

Моя сестра хмурится:

– Она прибегала жаловаться? Боже, какая дрянь!

Мира смотрит на Софию, которая сжала губы и блуждает взглядом по сторонам, будто не слышит.

– Не сомневайся, я знаю, что представляет собой Аврора, но забудь наконец о школе. Мы теперь взрослые.

Мира опускает руки, сжатые в кулаки, и закусывает губы. А потом произносит едва слышно:

– Ладно.

Я киваю – большего от нее не добиться.

– А если Аврора перейдет границы, обязательно скажи мне.

– Спасибо, обойдусь без твоей помощи, – язвительно отвечает Мира.

Она наверняка мечтает, чтобы Аврора поскорей сказала или сделала какую-нибудь глупость, и они с Марчелло получили карт-бланш.

– Есть минутка? – спрашивает Марчелло. – Хотел кое о чем с тобой поговорить.

Мира бросает на него вопросительный взгляд: видно, не знает, о чем будет разговор. С ней Марчелло разберется позже.

– Да, – отвечаю я.

Он наклоняется к Мире и целомудренно чмокает в щеку.

– Встретимся в обеденном зале.

Она хихикает, потом страстно впивается ему в губы. Марчелло довольно улыбается. Боже, смотреть противно! Когда Мира отворачивается, Марчелло хлопает ее по заднице.

– Не забудь, я сегодня сижу за столом Софии, – напоминает она жениху и берет Софию под руку. – Прости, что оставила тебя одну вчера вечером.

– Ничего страшного, – отвечает София, бросив быстрый взгляд на меня.

– Я заходил к вам вчера вечером, где вас носило? – спрашиваю я.

Моя сестра смотрит на жениха влюбленным взглядом.

– Мы гуляли.

Судя по выражению лиц, они прятались в своей любимой беседке у большого пруда. Вечно там сидят.

– В такой холод? – спрашивает София, дрожа всем телом. Тоже прочла между строк, чем они там занимались.

Марчелло коротко усмехается и подмигивает.

– Нам было тепло.

– Марчелло меня согревал, – хихикает моя сестра.

Меня сейчас вырвет…

– Ладно, идите, – с ухмылкой говорит Марчелло, вновь хлопнув Миру по заднице, – мы вас догоним.

Девчонки уходят, держась за руки. Как только они скрываются за поворотом, мы замедляем шаг.

– Что случилось? – спрашиваю я, оглянувшись по сторонам.

– Хотел тебя кое о чем предупредить. Может, ерунда, но мало ли.

Я засовываю руки в карманы. Я согласен с Софией. По меркам большинства, здесь не так уж и холодно, но если ты всю жизнь прожил в Саут-Бич, то температуру меньше двадцати градусов невольно воспринимаешь как холод.

– Говори.

– Не так давно у нас возникли трения с русскими – вмешиваются в некоторые наши поставки оружия. Мы нашли источник, который передавал информацию с нашей стороны, и разобрались с ним.

Я киваю:

– У нас аналогичная проблема с некоторыми вашими отправлениями.

У каждой из четырех семей есть своя ниша – у нас фальшивые деньги и мошеннические схемы, а клан Коста в основном торгует оружием. Это одна из причин, по которой мой отец решил выдать Миру за Марчелло.

– Как раз перед каникулами я узнал от одного из наших парней в доках о поставке, которая держалась в большом секрете. Моим ребятам удалось перехватить груз – партию оружия.

Я резко останавливаюсь, он следует моему примеру.

– А мы тут при чем?

– Несколько месяцев назад мы отправили это оружие вам.

Все кусочки мозаики встают на свои места. Кто-то из наших, видимо, перепродает оружие. Даже не спрашивая, я знаю, что мой отец этого не одобрял, хотя надо проверить.

– Кто-то делает из нас дураков.

Я вспыхиваю, вены на шее пульсируют.

– Похоже на то. Я не уверен, просто хочу, чтобы ты знал. Я никому больше не рассказывал.

– Давай пока оставим между нами. Я разберусь. Если кто-то продает наше оружие без ведома семьи и получает прибыль, ему это не сойдет с рук.

Марчелло кивает. Ему не нужно объяснять, как я поступлю с подонком. Мы вновь направляемся в столовую. Мира с Софией давно скрылись из виду.

– Как думаешь, для кого предназначалось оружие? – спрашиваю я.

– Черт его знает! – пожимает плечами Марчелло. – Русские, ирландцы? Картель?

– Дай знать, если еще что-нибудь из нашего барахла всплывет у вас, ладно?

Он кивает.

– Так вот почему тебе пришлось вернуться в Нью-Йорк, вместо того чтобы полететь с Мирой в Майами?

– Да, и ей это очень не понравилось. Особенно когда я не сказал, в чем дело. Если она спросит, о чем мы беседовали, скажи, что я хотел поставить тебя на место за выговор по поводу Авроры.

– Она не поверит, – усмехаюсь я. – Бьюсь об заклад, ты уже ей это говорил.

Он качает головой. Тем временем мы подходим к столовой.

– Да, но ты же знаешь свою сестру. Она не любит выполнять приказы.

– Еще бы мне не знать.

Войдя в столовую, мы расходимся. Марчелло идет поприветствовать своих, а я становлюсь в очередь за едой. Мне нужно время, чтобы спокойно обдумать сказанное, а за столом ждут невеста и сестра, – каждая по-своему меня бесит. Не говоря уже о Софии, которая тоже меня изводит, но совершенно в другом смысле.

5. София

Аврора садится напротив нас с Мирой, и у меня пропадает аппетит. Терпеть ее не могу. Мало того что она злобная стерва, так еще и помолвлена с мужчиной, в которого я была влюблена большую часть своей жизни. Ненавижу ее до такой степени, что даже притворяться трудно.

– Здравствуйте, дамы, – говорит она, опуская на стол поднос.

Она критически оглядывает наши с Мирой подносы: чесночный хлеб и паста карбонара, затем переводит делано огорченный взгляд на гору зелени в своей тарелке.

– Завидую: вы ни в чем себе не отказываете. А я до свадьбы обречена есть только салаты, чтобы выглядеть безупречно.

Моя подруга с силой сжимает вилку: удивляюсь, как та не согнулась. Мира готова разорвать Аврору в клочья, и после разговора с Антонио я понимаю, что ее надо спасать.

– Я уверена, ты будешь выглядеть великолепно в свадебном наряде, – с трудом выговариваю я.

– Спасибо, София, – снисходительно улыбается мне Аврора и вновь обращается к Мире, предварительно бросив на нее косой взгляд через плечо. – А ты уже определилась с платьем, Мирабелла? Хотя твоя свадьба еще неизвестно когда будет. Это у меня осталось совсем мало времени.

Мира со стуком кладет вилку на стол и опускает голову над тарелкой.

– Летом должна была выйти замуж я, а не ты. В конце концов, мы с Марчелло обручились первыми. А ты, действуя за моей спиной, убедила всех, что сначала должны пожениться вы с Антонио, не так ли? В чем дело, Аврора? Боишься, что мой брат образумится и положит конец этому фарсу? Спешишь?

На лице Авроры появляется самодовольная улыбка: к столу подходит Антонио и садится рядом с ней. Его темные глаза горят гневом, и Мира, встретившись с ним взглядом, вздрагивает.

– Что происходит? – спрашивает Антонио, переводя взгляд с невесты на сестру.

Ни одна из них не отвечает, и тогда подключаюсь я:

– Ничего. Обсуждаем свадебное платье Авроры.

Мне очень не хочется давать шанс Авроре, которая задирала нос перед Мирой и, черт возьми, заслужила отпор, но не бросать же под автобус лучшую подругу.

– Это правда? – спрашивает он у Миры.

Та кивает и накручивает на вилку спагетти.

– Что ты думаешь о цветах на свадьбу, Антонио? Мне нравится сочетание белого и кремового, а мама считает, что нужно добавить немного цвета для контраста.

Мы с Мирой молча жуем, в то время как Аврора донимает Антонио разговорами о свадьбе. Антонио не вдается в подробности, отвечает односложно.

– Боже, как я могла? Чуть не забыла!

Мира с ликующим видом поворачивается ко мне.

– Что?

Я откусываю кусочек чесночного хлеба.

– Джованни собирается пригласить тебя на вечеринку!

Она хлопает в ладоши и визжит от восторга. Чесночный хлеб падает на тарелку.

– Джованни?

Мира игриво закатывает глаза:

– Он спрашивал, как я думаю, согласишься ли ты с ним пойти.

– И что ты сказала?

Идея настолько дикая, что я не пойму, какой ответ мне будет по душе.

– Естественно, посоветовала спросить у тебя. Он тебе нравится?

Ее глаза широко раскрыты и полны надежды.

– Даже не подозревала, что ему нравлюсь, – честно отвечаю я.

– Ой, можно подумать! Он всегда ищет повода с тобой поговорить.

Я пожимаю плечами:

– Думала, он просто налаживает отношения, потому что его кузен женится на моей лучшей подруге.

– Нет, ты ему нравишься! Так ты пойдешь с ним на вечеринку?

Я обдумываю ответ. Джованни – славный парень, он определенно входит в пятерку самых крутых парней в кампусе, только… мое сердце принадлежит другому. Глупо, конечно. Чем скорее я пойму, что из детской влюбленности ничего не выйдет, тем лучше. Мало того что Антонио не видит во мне женщину, он помолвлен и женится на другой!

– Да, пойду.

Я стараюсь изобразить волнение, которого на самом деле нет.

– Ура! – обнимает меня Мира.

– Кто кого приглашает на вечеринку? – недоверчивым тоном спрашивает Антонио, хмуро уставившись на сестру.

Я даже не заметила, что он нас слушал.

– Тебе-то какое дело? – качает головой Мира.

Наши с Антонио взгляды скрещиваются. Почему его так раздражает идея с вечеринкой?

– Только представь, что вы с Джио полюбите друг друга и поженитесь, – вдохновенно фантазирует Мира. – Мы будем замужем за двоюродными братьями, сможем жить по соседству и вместе растить детей. Как было бы весело!

– Угомонись, Мира. Это всего лишь свидание. И он меня еще даже не пригласил.

Мира кидает взгляд мимо меня, и ее глаза расширяются. Она резко опускает голову.

– Не смотри!

Я машинально поворачиваюсь в ту сторону, куда она велела не смотреть. К нашему столику идет Джованни. У меня почему-то учащается дыхание и сводит живот.

– Здравствуйте, девушки, – говорит он. – Привет, Антонио.

Антонио здоровается и продолжает есть.

Джованни хвастливо полагает, что все девчонки в кампусе сходят по нему с ума. Его самоуверенность привлекательна, хотя он никогда не станет доном, если только не случится чего-то ужасного с Марчелло. Да и в этом случае я не уверена, вправе ли он претендовать на главное место в семейной иерархии, однако Марчелло ему полностью доверяет. Поскольку внешность Джованни соответствует его завышенной самооценке, он ведет себя, как избалованный сердцеед.

– София, можно украсть тебя на минутку?

Мира взвизгивает, как восторженная восьмиклассница.

– Конечно.

Я встаю из-за стола и следую за ним к дверям. Джованни не выходит из столовой, а встает у стены, опираясь одной рукой о кирпичную кладку, и наклоняется ко мне.

– Ты слышала о вечеринке, которая пройдет в выходные?

– Да. Похоже, будет весело.

Он наклоняется ближе:

– Хочешь пойти на нее со мной? Я хотел бы узнать тебя получше.

Неохота обнадеживать Джованни, но сидеть в комнате и тосковать по Антонио тоже не вариант.

– Я не против, – улыбаюсь я.

Джованни одаривает меня дерзкой ухмылкой:

– Хорошо.

Он наклоняется и целует меня в щеку. Хотелось бы, конечно, почувствовать мурашки по всему телу, как прошлым вечером с Антонио… Ладно, напоминаю себе, что не все сразу.

– Во сколько я должна быть готова?

– Я зайду за тобой… скажем, в десять?

– Договорились.

Его взгляд скользит по моему телу, задерживается на губах и упирается в глаза.

– Буду ждать с нетерпением.

Он вновь улыбается и уходит тем же путем, каким пришел. Я остаюсь у стены, пытаясь разобраться в своих чувствах. Я приглашена на первое во взрослой жизни свидание, и меня пригласил не Антонио.

Не то чтобы я никогда раньше не целовалась с парнями – в старших классах случались поцелуи украдкой, но отец не разрешал мне ни с кем встречаться. И хотя это не Антонио, я все равно с нетерпением жду субботы.

Я возвращаюсь к столу. Мира наклоняется ко мне и спрашивает:

– Ну… что ты сказала?

– Согласилась пойти с ним.

Она взвизгивает и бросается меня обнимать. Я не могу удержаться и украдкой кошу глазом на Антонио. Он сверлит меня таким взглядом, словно я нанесла ему личное оскорбление. С какой стати? Рядом с ним сидит его невеста!

6. Антонио

Неделя тянется невыносимо долго. Не пойму, что тому виной: расслабон после каникул или то, что Аврора постоянно докучает мне разговорами о свадьбе. Хотите верьте, хотите нет, это мероприятие не стоит на первом месте в моем списке дел. Я согласен выполнить свой долг, но идти в клетку с радостной улыбкой на лице – извините. Делайте, как вам угодно, а меня позовете, когда все будет готово.

К несчастью, я подозреваю, что мое дерьмовое настроение связано больше с Софией, чем с двумя предыдущими причинами. Девчонка не выходит у меня из головы, так и вижу, как она лежит на кровати и ублажает себя.

Ну и жизнь отравляет информация, переданная в начале недели Марчелло. Я всю неделю вспоминал, не замечал ли хоть чего-нибудь подозрительного. Завтра буду обсуждать этот вопрос с отцом во время еженедельного созвона.

Студентам академии «Сикуро» разрешается один внешний звонок в неделю, и я всегда говорю с отцом. Раньше именно он сообщал мне новости, а сегодня у меня впервые есть что ему рассказать.

Впрочем, не совсем так. В прошлом году, когда Мира влипла в неприятности, предупредил его именно я.

Сегодня у нас веселье. В лесу на территории кампуса намечается вечеринка, я собираюсь напиться и выпустить пар. Единственный минус – придется брать Аврору. Она заявила, что идти порознь – политически недальновидно. Но хотя в чем-то моя невеста права, мне не улыбается весь вечер слушать, как она дразнит мою сестру, или отвечать на ее вопросы об украшениях для свадебного стола.