Из ниоткуда в никуда. Часть 1

– Да пьяный я был, – поднял на него мокрые глаза Роман, – ничего не помню.

– Не может быть, чтобы совсем ничего. Почему же ты решил, что ты её убил?

Роман встал с кровати, повернулся к столу, взял сигареты и, с трудом попав спичкой по коробку, закурил.

– Я к ней после кабака пришёл. Уже почти час ночи был. Она сама в ресторан мне звонила, звала. Ну а у нас там играть всухую не принято. Выпили, одним словом. Ну, это не важно… В общем, она меня в постель тащит, – Роман посмотрел на мать, решая продолжать при ней или нет, – а мне ничего не хочется. Тогда она журнальчики достала… Ну, эти… с голыми девушками… – ему было стыдно говорить при матери, – вы же понимаете? И сказала, что нам нужно так поиграть, как там на картинках, чтобы у меня интерес появился… Короче, привязал я её к ножкам кровати, а дальше не помню. Проснулся, а она рядом мертвая… На шее шарфик шёлковый…

Роман  замолчал. Мать сидела на кровати и смотрела на спину сына без всяких эмоций. Ей казалось, что она тоже умерла. Двадцать лет, работая уборщицей в двух соседних санаториях, она тянула Романа и его сестру, отказывая себе во всём. В прошлом году дочь сказала, что уезжает в Ленинград, чтобы там выйти замуж. Больше она дома не появлялась, не писала и не звонила. Теперь ещё и это. «За что мне всё это?! Почему бог так наказывает меня?» – думала она.

– А про Лену я ничего не могу сказать, – продолжил Роман. – Я не понял, зачем я тогда ей вообще нужен был. У меня и в мыслях ничего такого не было… Где я, а где она… Она же как принцесса… А я – никто… Про ребёнка я, конечно, её потом спрашивал, но она просила молчать. Умоляла. Мне даже обидно стало. Получилось, что вроде она меня использовала, только не знаю зачем. Я собственно из-за этой обиды первый раз к Розе и приперся. Но чтобы как-нибудь Лене навредить… Нет. Никогда.

– А потом? – спросил Максим.

– Что потом?

– Ну ты же ходил к Розе не одни раз, а она почти в два раза тебя старше. Зачем?

– Она мне денег давала, когда у меня не было, – честно признался Роман и опять оглянулся на мать. – У неё денег полно было, вот она и помогала мне иногда.

– А не знаешь, откуда у неё деньги? Ведь она не работала нигде.

– Не знаю. Может от мужа что досталось. Она что-то постоянно продавала. К ней часто приезжали двое мужчин… На машине… Она их боялась очень. Дня за три до… – Роман замялся, – до этой ночи, я слышал, как они на улице ругались. Я в спальне был на втором этаже.

– А почему ругались?

– Мне кажется, у неё было что-то такое, что им было нужно. А она не отдавала. Но точно я не знаю. Меня это не волновало.

– А что за ребята? Ты их знаешь? Видел где-нибудь?

– Видел пару раз, но кто они, я не знаю. Их Гера знает.

– Который в кочегарку вчера приходил? Так ты с ним вроде незнаком.

– Это он так просил, чтобы я делал вид, что мы незнакомы. Я у него иногда шмотки покупаю и в кабаке перепродаю, – Рома задумался и посмотрел в окно. – Пару раз я ему Розины кольца продавал… Она даже не заметила.

– Сынок, ты ещё и воровал! – всплеснула руками мать.

– Ну, мама… Ерунда это… Стекляшки… Настоящие ценности у неё в сейфе были спрятаны. Оттуда не украдешь. Про него никто не знал. Он за шкафом спрятан, – Рома рассказывал всё это обречённо, думая, что по сравнению с убийством это уже ерунда. – И ещё я доллары у него брал, в кабаке продавал, – сознался он.

– А Гера хорошо знает тех, кто ругался с Розой?

– Да. Он сам говорил, что у них общие дела. Но мне кажется, он у них на побегушках был…

– Описать их сможешь?

– С виду слащавые. Разговаривают культурно, но как-то с ними рядом не по себе становится. Даже страшно. Я людей хорошо чувствую. Такие на всё способны. В глазах ненависть и презрение. Они откуда-то из Средней Азии. То ли узбеки, то ли казахи – кто их разберёт… Гера тоже их боялся. Они как-то пошутили, что голову ему отрежут как барану, если он их обманет. Он позеленел сразу. Я видел, как у него руки затряслись.

– Где этот Гера живёт?

– Тут, у озера. Я дом не знаю, но могу нарисовать.

– А про сейф, который у Розы, ты кому-нибудь ещё рассказывал?

– Да Гере этому и рассказывал, – сознался  Роман, – когда кольца продавал…

Через минуту Максим вернулся в машину.

– Сознался в убийстве Розы Швец, – сообщил он прокурору, – но очень много вопросов… Какие-то нестыковки. Поехали по этому адресу. По дороге я всё расскажу, а сюда надо наряд вызвать…

– Хрен с ней, с этой Розой… Про Лену что-то узнал? – оборвал его прокурор.

– Нет. Ничего нового.

Глава 15

– К пропаже Лены он не причастен, – повторил Максим.

– Так какого хрена мы здесь время теряем? – вскрикнул Андрей Алексеевич. – Каждая минута дорога! Послушал я тебя…  – он раздражённо взъерошил волосы. – Эх, если бы ты проводил её до дома…

Максим не стал оправдываться. Сейчас ему самому казалось, что во всём виноват только он.

– Лену вся милиция ищет, – попытался он успокоить и себя, и приятеля, – военные, КГБ… Она же дочь прокурора. Ну, ты же знаешь, что есть особый план на этот случай. Мы им всё равно помочь не сможем.

– Они её не найдут, даже если она в центре города будет стоять и флагом махать, – обречённо махнул рукой Андрей Алексеевич. – Потому что всем наплевать. Вся работа для галочки. Только и умеем, что отчёты для начальства писать. Всю ночь впустую проболтались…

– Если хочешь сидеть в своем кабинете, смотреть на телефон и молиться, то езжай домой. Довези меня по адресу и езжай.

– Так и сделаем, – раздраженно ответил прокурор.

Они молча доехали до места. Максим вышел, и машина сразу же уехала.

Максим нажал на кнопку звонка, еле заметную на глухом высоком деревянном заборе, и услышал где-то вдалеке мелодичную трель. Подождав минуту и не услышав никакого ответа, он позвонил ещё. За забором раздались шаркающие звуки.

– Кто там? – услышал он голос Геры.

– Это Максим. Мы вчера в котельной познакомились.

Калитка открылась. Хозяин дома совсем не удивился утреннему гостю или не подал виду.

– Ты из-за бабы, что ли, с утра пораньше примчался? Она мне говорила, что между вами что-то было… – сухо и чуть высокомерно спросил  Гера. – Даша ещё вчера уехала. Надеюсь, драться не полезешь?

– Нет, я по делу. Где мы можем поговорить?

Максим подумал, что надо было бы забрать этого парня в прокуратуру. Здесь, у него дома, говорить с ним будет труднее. Но времени не было.

– Меня вообще бабы не интересуют, – Гера повернулся и, не приглашая Максима, направился к дому. – Она шмотки мои продает. Может, надеялась, что я на её красоту клюну и скидку сделаю…

– То есть ты фарцовщик?

– Вроде того.

– А я следователь прокуратуры.

Гера остановился на крыльце, оглянулся и, оглядев Максима с головы до ног, спросил:

– Так ты ко мне как следователь? – он опять повернулся спиной и зашёл в дом, оставив дверь открытой. – Я смотрю на тебе Levi's пятьсот первый… Их даже в «Берёзке» за чеки не найдешь. За сколько покупал? Может я могу подешевле…

– Не боишься мне предлагать? – усмехнулся Максим.

– Зачем лицемерием заниматься? Ты же эти джинсы не в магазине покупал, а у таких же фарцовщиков. Сам законы нарушаешь… Значит, нет между нами разницы, – заметил Гера.

Из прихожей Гера прошел в большую гостиную и плюхнулся  в огромное кресло.

– Мне кажется, ты себя каким то особенным считаешь. Есть с чего? – спросил Максим.

– Ты же не хуже меня всё понимаешь. С людьми же работаешь, – снисходительно улыбнулся Гера. – Большинство живёт только чтобы пожрать и поспать. Утром на работу, вечером хоккей по телику под стопарик водки и тухлые пельмени. В выходные напиваются до одури и бьют друг другу рожи в парке на танцах. От жизни такой становятся озлобленными и завистливыми…

– Ты, естественно, не такой? – оборвал  его Максим.

– Я кручусь целыми днями. Как белка в колесе. У меня мозг иногда кипит от напряжения.

– А ради чего? Идея у тебя какая-то есть? Или мечта?

– Идея говоришь… Мечта? – губы у Геры искривились в злобную усмешку. – Хочется мне, чтобы пришёл хороший хозяин и загнал опять это стадо в стойло. Где ему и место.

– А у тебя-то кто хозяин? – Максиму надоело его слушать. – Не те ли два парня, у которых ты на подхвате бегаешь? Разве не для них ты здесь барахлом торгуешь?

– Вы о ком? – Гера от неожиданности перешел на «вы».

– И если бы только шмотки… – продолжил, не отвечая, Максим. – Скупка краденного, торговля валютой…

– Кто вам сказал? – все высокомерие вмиг слетело с его лица, он сжал пальцами подлокотники кресла и с испугом смотрел  на Максима.

– Спрашиваешь, какая между нами разница? Разница в том, что я могу на тебя дело возбудить, а ты на меня нет. Знаешь, что за торговлю валютой у нас высшая мера – смертная казнь? Статья 88 –  «бабочка» на вашем языке. Дело Рокотова помнишь или тебе рассказать? Троих, таких же, как ты, расстреляли и не поморщились. Сейчас стране как раз нужен еще один показательный процесс, а то много вас развелось, очень деловых. Это я тебе пока просто как знакомый говорю. А как только мы приедем с тобой в прокуратуру, в твоей жизни включится счетчик обратного отсчета: сколько дней тебе жить осталось. Вот такие дела… Ты же считаешь себя умным – сам всё понимаешь.

Гера встал, подошёл к окну и стал нервно грызть ноготь на указательном пальце. Подумав несколько секунд, он спросил:

– Что я вам должен рассказать?

– Про хозяев своих.

– Не знаю, кто для меня опаснее: вы или они, – нерешительно вздохнул Гера.

– Ты уж сам решай.

– Я про них почти ничего не знаю. Не местные они.

– Из Москвы?

– Нет. Откуда то из Средней Азии. Приехали в Москву учиться. Их родители у себя там шишки первой величины. Баи местные.

– Что же они им денег мало дают, что они вместо учебы спекуляцией занимаются?

– Мало-не мало, но нормальным людям денег всегда не хватает. И ещё они говорят, что социализму скоро конец и надо хорошенько подготовиться. Смеются прямо в лицо: «Мы всю вашу Россию со всем народом купим. Будете нам дань платить. Поэтому деньги нужны».

– Это всё слова. Мне нужно что-то конкретное.

– Вы спрашивайте – я отвечу. Я же не знаю, что вас интересует.

– Они имели дела с убитой Розой Швец. Можешь что-то об этом рассказать?

Гера отошёл от окна. Взял со стола книжку, полистал её и бросил на кресло. Он хотел выглядеть спокойным, но было заметно, как у него тряслись руки.

– Ты же знаешь, кто её убил, – неожиданно сказал Максим.

– Нет! – вскрикнул Гера. – Я не знаю… Но они были там в ту ночь. А потом я видел у них вещи из её сейфа.

– Какие вещи? Откуда ты знаешь, что они принадлежали убитой?

– Роза с мужем, когда ещё живы были, мечтали на Запад свалить. Поэтому готовились. Продавали иконы и картины, потому что их вывезти из страны нельзя и покупали драгоценности. Собрали целую коллекцию бриллиантов. Кто-то на самом верху про это узнал и захотел получить камушки себе. Продавать Роза наотрез отказывалась… Так вот, эти бриллианты я в тот день у них видел… Они сами хвастались, что важное дело сделали.

– Если они обычные детишки каких-то чиновников, то почему ты их так панически боишься? Разве они способны на что-то серьезное?

– Я вначале тоже так думал… Про себя «тюбетейками» их называл. А месяц назад увидел, как они в багажник девчонку мертвую засунули. Кажется, они мне это специально показали, чтобы я боялся и про дела их молчал. Сказали, что она их слушаться не хотела, и они её наказали. Говорили, а сами смеялись…

– Откуда девушка?

– Да не знаю я…

– Где они живут?

– Здесь рядом по улице…

– Телефон у тебя дома есть?

– Нет.

– Беги в котельную… Там Илья на смене… Да неважно кто… Вот телефон прокурора, – схватив со стола газету, Максим быстро записал номер, – звони ему. Если не снимает, то звони 02. Срочно! Пусть присылают наряд к их дому. Срочно, Гера. От этого не только твоя жизнь зависит.

Глава 16

Лена очнулась от холода и боли в плечах. В абсолютной темноте она не могла ничего разглядеть, но поняла, что сидит на земле, а руки, стянутые верёвкой в районе кистей, привязаны к чему-то над её головой.

Девушка вспомнила, как вчера вечером выскочила из электрички с новым, внезапно охватившим её ощущением необъяснимой радости. Как бежала домой, пытаясь понять, откуда это взялось. А когда поняла, то испугалась: «А не влюбилась ли ты, подруга?» Она остановилась как вкопанная. И в этот момент рядом остановилась машина. Какой-то человек вышел из неё и что-то спросил. Что было дальше, она не помнила.

Лена попробовала встать и, ударившись во что-то головой, упала на колени. От страха, боли и неизвестности хотелось плакать.

 «Только не реветь. Не сейчас… не сейчас…»

Поставив одну ногу на ступню, она чуть приподнялась и подтянулась к верёвке, завязанной на руках. Попробовала подёргать узлы зубами, но быстро устала и опять опустилась на колени.

«Где же я? Кто меня сюда привёз? – она пыталась что-нибудь вспомнить, но всё было бесполезно. – Ладно. Это сейчас неважно. Главное выбраться, а для начала развязать руки».

Лена повторила попытку, и на этот раз ей показалось, что один  узел чуть ослаб. Из-под содранной кожи текла приторная кровь, которую она чувствовала губами и языком.

«Сейчас отдохну две минутки, и всё у меня получится, –  сказала она себе, – а иначе нельзя. У меня же сын».

Лена сменила опорную ногу, поднялась и стала искать языком тот узел, который, как ей показалась, чуть ослаб от её усилий. Нащупав, она крепко вцепилась в него зубами и почти повисла, пытаясь вытянуть поддающийся изгиб. И у неё получилось: она вытянула этот конец верёвки из узла. Чуть передохнув, так же справилась ещё с двумя.

Освободившись, девушка осторожно ощупала к чему была привязана. Оказалось, что это крутая железная лестница. «Наверное, это какой-то подвал», – решила она.

Лена поднялась на несколько ступенек и, вытянув руки вверх, нащупала над головой крышку деревянного люка. Чуть надавив на неё, поняла, что люк можно открыть. Она остановилась и прислушалась. Наверху было тихо. «А какие у тебя ещё варианты?» – спросила пленница саму себя и начала отодвигать люк.

Выбравшись, Лена оказалась в небольшом гараже. Под потолком было единственное окно и то с железной решёткой. Она подошла к воротам. Изнутри замок нельзя было открыть: с обеих сторон он закрывался только ключом. Лена подбежала к окну. Подставив какую-то канистру, схватилась руками за решётку. Подтянувшись, она увидела за деревьями несколько деревянных домов.

«Какой-то поселок. Значит рядом люди, которые могут помочь… Хотя…» Она понимала, что шанс, что её услышат и спасут очень маленький, но другого выхода не было. «Если нельзя открыть ворота изнутри, то надо сделать так, чтобы их нельзя было открыть и снаружи».

Лена спрыгнула с канистры и подбежала к воротам. Осмотрев замок, она оглянулась и увидела ящик с инструментами. «Вот это мне и надо!»

Найти несколько небольших гвоздей не составило труда. Лена засунула их в замочную скважину. «Пусть теперь попробуют открыть».

Она несколько секунд постояла в нерешительности, потом взяла молоток, опять встала на канистру, разбила стекло и закричала.

Акмал Батаев спал у открытого окна и поэтому сразу услышал, как кто-то кричит: «Помогите!» После вчерашней пьянки голова соображала плохо. Поэтому он не сразу понял, что кричат из их гаража. Понадобилось время, чтобы он вспомнил вчерашний день.

Чертыхнувшись по-русски, Акмал вскочил на ноги и тут же  опять сел на кровать. Голова так закружилась, что вся мебель в комнате мелькала вокруг него как карусель. Он не удержался и его стошнило прямо на пол.

Крики не прекращались. Акмал вытер ладонью губы и, покачиваясь, вышел из комнаты, чтобы найти своего приятеля Захира Довлетбаева.

Два года назад они приехали в Москву поступать в институт. Для поддержки и решения возможных вопросов их сопровождал министр образования Таджикистана. Поэтому на экзаменах проблем не было. А вот то, что случилось после зачисления, для них было шоком.

Акмал, невысокий полненький с круглой большой головой, был сыном секретаря ЦК компартии Таджикистана. Отец его приятеля и родственника по матери – высокого крепкого парня тугодума Захира Довлетбаева – возглавлял республиканское МВД. По вековым местным традициям, с которыми советская власть ничего сделать не могла, у себя в республике они чувствовали себя хозяевами. В школу их возили на персональных машинах личные водители. Учителя ставили оценки, никогда не проверяя знания. А главное, все в школе – девочки и мальчики – без сомнений признавали их превосходство. Ребята считали за честь выполнить любую их просьбу, а девочки с радостью принимали нескромные знаки внимания.

В институте всё было по-другому. Никто и не думал признавать их авторитет. Скорее, наоборот, с первых дней все вокруг давали понять, что Акмал и Захир приехали из какого-то дальнего отсталого региона и в лучшем случае могут рассчитывать на покровительственное похлопывание по плечу. Девочки вообще не смотрели в их сторону. Попытки познакомиться пресекались с нескрываемым презрением.

Шансов изменить мнение окружающих в лучшую сторону у них не было. Знаний не было почти никаких, как и желания их получить. Учителя, хотя и ставили им положительные оценки,  добавляли: «С такими знаниями вам овец пасти надо».

Тогда приятели решили, что деньги всё исправят. С детства им внушили, что на деньги можно купить всё: дружбу, уважение, любовь. Поэтому, благодаря поддержке из дома, они занялись спекуляцией, скупкой и продажей драгоценностей и валюты. Зимой  жили в большой квартире на Кутузовском проспекте, а летом приезжали сюда в Кратово.

Здесь у них и появилось новое развлечение. Заодно и способ отомстить за свои унижения.

Акмал нашёл приятеля крепко спящим в соседней комнате. Разбудил его и, ничего не объясняя, потащил за руку на улицу к гаражу.

В утренней тишине дачного поселка крики о помощи было слышно издалека. У ворот Акмал вспомнил про ключ от гаража.

– Беги назад. Там, на столе, – он толкнул Захира в сторону дома, а сам подошёл к окну в гараже.

– Что ты кричишь? – он нервно огляделся, думая, как заставить замолчать пленницу. – Сейчас мы откроем ворота и всё тебе объясним.

У стены лежал садовый инструмент, оставленный строителями, которые недавно ремонтировали фундамент. Акмал взял лопату, примериваясь, можно ли отсюда ударить девушку, чтобы заставить замолчать. Но мешала решётка. Он со злостью воткнул её в землю.

На крыльце показался Захир и демонстративно развел руки в сторону, показывая, что ключей не нашёл.

«Идиот, ничего сам сделать не может!» – выругался Акмал и побежал обратно в дом.

Ключи, как он и говорил, лежали на столе в прихожей. Он их схватил и, зло посмотрев на приятеля, опять помчался к гаражу, откуда продолжали нестись крики о помощи.

– Сейчас я тебе устрою… Ты у меня не так завизжишь, только никто тебя не услышит, – зло приговаривал он, пытаясь вставить ключ в замок.

– Попробуй ты, у меня не получается, – он отошёл от ворот, пропуская к замку приятеля.

Тот двумя руками схватился за торчащий ключ, и через пару секунд у него в пальцах осталась головка, а из замочной скважины  торчал отломанный кончик.

– Ты что наделал? – взвизгнул Акмал. – Теперь эта стерва всех здесь разбудит.

Захир не отвечая скрылся за углом гаража и через мгновение вернулся со строительным ломом. Несколько раз ударив им в кирпичную кладку около петли, он смог засунуть его в образовавшуюся щель.

– Давай вместе, – понял Акмал его замысел.

Они вдвоём навалились на лом, крепёж не выдержал и ворота с этого края оторвались от стены. Они вдвоём оттянули край ворот насколько смогли.

Первым в гараж влез маленький Акмал. Но подойти к девушке он побоялся. Лена стояла в углу, держа в руках молоток и готовая в любой момент применить его как орудие самообороны. Следом за приятелем пробрался в гараж Захир. Отодвинув испугавшегося Акмала с дороги, он резко выхватил левой рукой у девушки молоток, а правой ударил её так, что она упала, опять потеряв сознание.

Второй раз за это утро Лена очнулась привязанной к лестнице. Только теперь её привели в чувство, плеснув в лицо водой.

– Очень жаль, но с этой позабавиться не получится, – услышала она голос где-то над собой. – Надо её быстрее увозить отсюда. А самим сваливать.

На этот раз в подвале было светлее. Она посмотрела наверх. У открытого люка стояли два парня.

– Вы знаете, с кем связались? – крикнула она. – Я дочь прокурора района! У вас нет ни одного шанса скрыться!

– Ты разве не из общаги? – удивился Акмал.

– Какой общаги? Я местная, живу с ней рядом. Не хотите в тюрьму – немедленно меня развяжите и отпустите.

Акмал с Захиром растерялись. До этого они похищали только  девушек из общежития, надеясь, что их никто не будет искать. А эта  оказалась домашней, да ещё, если не врёт, дочкой прокурора. У них в республике девушка такого положения считалась неприкосновенной. За её оскорбление даже судить бы не стали, а просто закопали бы в ближайших горах. И скрыться от возмездия было бы невозможно.

– Ты же всё равно расскажешь, где была, так что какая нам разница? – неуверенно ответил Акмал. – А может, ты вообще всё врешь…

– Пока вы мне много вреда не нанесли, есть шанс отделаться условным наказанием… Ну, или маленьким сроком.

Акмал махнул головой Захиру и они вышли из гаража, чтобы посоветоваться.

– Что делать будем, Захир?

– Не знаю. Ты же командир.

– Если бы ты вчера с хлороформом не переборщил, мы бы ещё ночью с ней позабавились, как хотели, и давно бы закопали, – с раздражением прошипел Акмал. – А теперь она разбудила всех соседей, и кто-нибудь уже мог в милицию позвонить, – он злобно, но растерянно озирался по сторонам. – Вечно ты остановиться не можешь. Зачем ты тогда эту Розу трахнул? Ладно бы, когда она ещё живая была, а не после того, как задушил. А если бы этот идиот пьяный очнулся?

– Давай я прикончу эту девку. Тело отвезём в карьер к остальным, – наконец заговорил Захир, – пока никто сюда не приехал. И сразу домой улетим. Там нас никто не достанет.

– Тебе бы только кого-нибудь прикончить, – раздраженно выкрикнул Акмал. – Тащи её сюда. Здесь решим.

Максим стоял от них в нескольких метрах, прислонившись спиной к забору. Он всё слышал. Но не знал, что предпринять. Ясно было одно: времени у него несколько секунд.

Рядом с ним у ворот стояли те самые тёмные «Жигули». Он в несколько шагов подбежал к автомобилю.

«Идея, конечно, сомнительная, но другой нет», – решил он.

Максим надавил пальцами на край крышки бензобака и она открылась. Быстро открутив пластиковую пробку, он засунул в горловину бензобака свой носовой платок.

«Так хотя бы не уедут, – подумал он. – А если Гера не вызвал милицию, то приедут пожарные».

Выдохнув, чиркнул спичкой и поджег торчащий конец платка.

 Через пару секунд он уже барабанил в калитку.

– Откройте! У вас машина горит!

То, что дверь откроют, Максим почему-то не ожидал. Его план так далеко не заходил. Поэтому, когда он увидел в проёме открывшейся калитки маленького злого Акмала, то, не раздумывая, схватил его за шиворот и несколько раз ударил по лицу, стараясь попасть в большой крючковатый нос. После трёх ударов он понял, что противник уже не опасен.

Максим оглянулся, и перед тем как упасть, успел увидеть, что огромный мужик, который до этого держал Лену, уже замахнулся, и увернуться от его огромного кулака не получится. От мощного удара он тут же рухнул как подкошенный и сразу получил несколько сильных пинков по голове и по животу. Он сжался в комок и закрыл руками голову, но удары вдруг прекратились, и рядом упало на землю что-то тяжелое. Максим осторожно огляделся. Парень без чувств лежал рядом с ним. Чуть сбоку стояла Лена с большим ломом в руках.

В этот момент за забором прогремел взрыв и вверх взметнулся столб огня. Максим заметил, как покачиваясь, скрылся за калиткой парень, которому он разбил нос, но ему было уже наплевать.

Глава 17

Максим стоял у окна в своем кабинете и смотрел, как во дворе, поднимая пыль, гоняют мяч несколько пацанов.

Всю сегодняшнюю ночь он носился по Кратово, помогая другу найти любимую дочь. Но сейчас, днём, когда всё было позади, Максим почувствовал, что за эти несколько часов в нём что-то изменилось. Он вспоминал, как осторожно мелькнули озорные искорки в глазах Лены, когда они встретились в котельной, и как   горела в них неудержимая ярость, когда она размозжила голову здоровому таджику. Девушка, которую он почти не знал, заняла все его мысли. И вернула желание радоваться жизни без всякого повода.

Андрей Алексеевич вошёл без стука.

– Лене сделали укол, она уснула. Врач сказал, что с ней всё хорошо… – прокурор устало сел на место Максима и поставил на стол бутылку коньяка. – Я теперь твой должник на всю жизнь.