Доверчивость ягнят

Легкомысленной шалостью строк,

Превратив в бессловесную жижу

Неуёмный словесный поток.

Друг мой добрый! А помнишь, бывало,

Мы читали взахлёб до утра?

Даже время о нас забывало

За трудами чужого пера.

Друг мой добрый! А помнишь, как вместе

Из безделицы и чепухи,

Не рождённой моей невесте

О любви слагали стихи?

Натыкаясь на сложное слово

В неудачной словесной игре,

Друг ко мне подвигал « Ушакова»:

«Вот, возьми, посмотри в словаре».

И в болоте пустых словоблудий

О тебе усомнюсь ли на миг,

Что надёжной опорой нам будет

Замечательный русский язык.

***

Жила в одном лесу красивая хохлатка.

Да, вот беда, была на славу падка.

И птиц лесных чарующее пенье

Ей душу трогало завистливым мученьем.

Решила курица податься в соловьи.

Прикинула возможности свои

И к местным дятлам подалась в друзья.

Подробности не уточняю я…

Но, эти уважаемые птицы

Раскрыли ей объятья и страницы

Почётных корочек и книжек и газет.

Где правды нет, там просвещенья нет.

Вот срам-то для лесной культуры…

Ужель, кудахтанье сей бесталанной куры,

Для сильных леса служит образцом?

И ныне все в лесу с запачканным лицом

Рассказы одной лошади

Рассказ первый

Я был когда-то жеребёнком

И бегал по лугам высоким

И непоседливым ребёнком

Вкушал земли родные соку.

Мне мама на ухо шептала,

Касаясь ласково губами:

«Малыш, твоя пара настала,

Беги, не забывай о маме.»

И я бежал, ветрам навстречу

И счастлив был, того не зная,

Что скоро изгородку встречу,

Ту, за которой даль земная,

И, что забором огорожен

Мой мир, такой недавно светлый.

И жеребёнок огорошен

И не бежит навстречу ветру.

Рассказ второй

Умывалось время чередою

И светило солнце, как и прежде.

Жеребёнок с вешнею водою

Убегал назад к своей надежде.

Налились здоровьем все прожилки,

Дни блаженной юности настали.

Молодые резвые кобылки

Весело махали мне хвостами.

Но хозяин скоро объявился

И аркан на шею кинул ловко.

Как я в возмущении ни бился,

В шею туго врезалась верёвка.

Бегаю в манеже круг за кругом.

На глаза мои надели шоры.

Опытные люду друг за другом

Лихо мне в бока вонзают шпоры.

И блестят железные подковы

Для хозяйки радостью большою.

И стоит под ней, к езде готовый,

Стригунок с подкованной душою.

Рассказ третий

Клочья пены, как птицы, слетали с боков,

Обостряя до боли сознанье.

И истошные песни былых бурлаков

Проступали в прерывистом ржанье.

И телега с поклажей, как жизнь, тяжела

И спина от побоев устала.

И лечу в никуда, закусив удил,

Без конца до конца от начала.

Поздно вечером в стойло меня отведут.

В ясли сена немного положат,

И по холке потрепят и сахар дадут

И похвалят: «Хорошая лошадь.»

И опять до зари уплываю в мачтах

В золотое далёкое детство.

Но с рассветом в душе просыпается страх,

От которого некуда деться.

Словно каждое утро сулит мне беду;

Я в дороге настолько устану,

Что запутаюсь в упряжи и упаду.

Упаду и, наверно, не встану.

«Что человек без Бога?»

Что человек без Бога? Так,

Песчинка, что лежит в пустыне,

Набитый рухлядью чердак,

Клочок земли в морозной стыни,

Гонимый ветром лист сухой,

Червяк у рыбака в кормушке,

Лежалый камень под сохой

И жертва у судьбы на мушке.

Он бесконечно одинок,

Бредя в толпе себе подобных.

Он, как беспомощный щенок,

Что заскулил в руках недобрых.

Он смертен. Смерть ему страшна,

День ото дня всё ближе, ближе…

И. словно верный пёс, она

Ему усердно ноги лижет.

Он злой. Он переполнен злом.

Он понимает только силу

И вяжет всех своим узлом

И тянет всё с собой в могилу.

Он к безысходности приник.

И не заметет бедолага,

Что рядом с ним течёт родник

С животворящей чистой влагой.

Источник искренней любви

И света истины Христовой.

Испей её и оживи

И возродись для жизни новой.

«Вам»

Когда не вечность вам удел,

Когда вам не Отец Господь,

И вы у дела не у дел,

И ваша суть всего лишь плоть.

Когда, рожая смерти в пасть

Своих беспомощных детей,

Желая им в бессмертье впасть,

Вы ждёте счастье всех мастей.

Где вечность вам, сливной бачок,

Сидящим на кругу забот.

Вы мнёте радости клочок

В предчувствии, что жизнь идёт.

Идёт, идёт густой волной

Страданий и ужасных бед.

И, загрязняя мир земной,

Смердит и застит людям Свет.

***

О чём мечтает человек?

О деньгах, власти, громкой славе

И, что бы свой недолгий век,

Не кончить где-нибудь в канаве.

Мечты летят как журавли,

Врезаясь в нас широким клином,

И отрывают от земли,

Как храбреца на поле минном.

О чём мечтаем мы в тиши

Цветущего густого сада?

О чистоте своей души…

И на губах у нас досада.

Желаний нам не перечесть,

Они порядком насорили.

Но нам порукой наша честь,

Чего бы там не говорили.

О чём мечтает человек.

О небе голубом и чистом,

И, что б, закончив свой разбег.

Лечь на крыло в полёте быстром.

О чистоте поющих рек,

Гор белоснежной благодати.

О том же свой недолгий век

Любил мечтать сего податель.

***

Ну что, собрались? И сидим и глядим,

Сидим и глядим и бухтим друг на друга.

Ах, как этот вечер нам необходим,

До меленькой дрожи в руках, до испуга.

Сидим, попиваем хороший чаёк,

Читаем в пространство пространные вирши.

Ложатся слова, только всё поперёк,

И делают строки ширее и шырше.

Ложатся, ложатся, а чуда всё нет…

Дождусь ли, дождусь ли великого дива,

Когда между нами родится поэт

И строки польются легко и красиво.

О, как я надеюсь услышать сейчас

Хотя бы одну, но прекрасную фразу!

Я в этом могу положиться на вас?

Пожалуйста, не огорчите отказом.

***

Славная, добрая,

чудная-чудная.

Ты бесподобная,

ты многотрудная.

Тайная-тайная,

дивная-дивная.

Необычайная

и экспрессивная.

Ласковословая,

       лебедекрылая.

Снова ты новая,

       Милая-милая.

Видная, ладная,

       в меру пугливая.

Вечно-нарядная,

       вечно-красивая.

Всё тебе любится,

       всё тебе можется.

Горе отступится,

       радость умножится.

Всё тебе стелется,

       всё тебе ладится.

Грубое смелется,

мятое сгладится.

Как тебя, воображаемо сладкую,

Хочется видеть, хотя бы украдкою.

Но, не свернётся в кольцо обручальное,

Спетая песня моя величальная.

***

Мне шепчут липы нежною листвой

О том, что ты прекрасней всех на свете.

Об этом напевает свежий ветер

И птицы над моею головой.

Мне солнца лучик тёплый и прямой

Напоминает взгляд твой благосклонный.

То, иногда, сурово-непреклонный

То полный безысходности немой.

Мне лепестки росой умытых роз,

Как очертанья губ твоих желанных.

И я брожу, как пьяный между пьяных,

Упившийся тобою, полный грёз.

Мне облаков изысканный причуд

Напоминает о твоей причёске.

Рукою, словно кончиком расчески

Твоих волос коснуться я хочу.

Мне шёпот трав, напевы звёзд в ночи

И утреней зари благоуханье,

Всё голос твой. И затаив дыханье

Тебя услышав всё вокруг молчит.

Мне ветви длиннокрылые берёз,

Как очертанья рук твоих красивых,

В которых столько нежной женской силы

И материнских ласк и детских слёз.

Мне шепчут липы нежною листвой

О том, что ты прекрасней всех на свете.

Об этом напевает свежий ветер

И птицы над твоею головой.

***

А я всё жду и жду звонка,

А ты опять меня забыла.

Вокруг так пусто и уныло,

И к трубке тянется рука.

Но мне нельзя её поднять,

Чтоб твой покой не потревожить,

Ты чем-то занята, быть может.

И это должно мне принять.

Твой раб у ног твоих застыл,

Склонясь в немом благоговенье,

И в это чудное мгновенье

Его удел не так постыл.

И раб, не поднимая глаз,

Ждёт от хозяйки повелений.

Поцеловав её колени,

Он тут же выполнит приказ.

И будет лучшей из наград

Слуге неодолимой страсти

Холодный, полный безучастья,

Спокойный, но довольный взгляд.

***

Едва тебя увижу вновь,

Зайдусь от радости и боли.

Я, обречённый на любовь,

В своей бессмысленной юдоли.

Который год живу в неволе

Янтарных глаз, как в клетке птица.

Замок здесь, нежный взгляд, а в роли

Решётки, длинные ресницы.

Кому задать вопрос: «Доколе?»

Судьбе моей иль ветру в поле?

А может быть спросить тебя?

На всё, как видно, Божья Воля.

Пусть много боли в этой доле,

Но счастлив я, тебя любя.

***

В твоих глазах нельзя не утонуть.

Едва взглянул, и нету человека.

Мужчинам ты, как мусульманам мекка,

Свершающим к своим святыням путь.

И я рискнул в твои глаза взглянуть,

И вот уже лежу на дне глубоком.

Мне в этой глубине не одиноко.

Здесь для меня и истина и путь.

Блажен, кто в жизни смог хотя бы раз

Увидеть взгляд твоих янтарных глаз,

Таких обворожительно красивых.

И чьё мужское сердце устоит,

Когда твой взгляд таинственный таит

Так много необычной женской силы.

***

Я пил янтарь твоих красивых глаз

И, этим перед Богом согрешив,

Я заразился худшей из зараз:

Любовным воспалением души.

Бьюсь о судьбу, как оскалу прибой,

Всему и вся беспомощно грозя,

Не потому, что быть хочу с тобой.,

А потому, что быть с тобой нельзя.

Нельзя- и возражать не смей!

А дальше только тлен и пустота,

И всюду боль…Но, искуситель змей

Меня тревожит кончиком хвоста

И говорит: «Ну где твои глаза?

Взгляни, она прекраснее мечты.

Тебе так много нужно ей сказать,

Вы будете вдвоём- она и ты…

В такой любви греха и капли нет.

А если что, так вас прости Господь.

К своим рабам он добр и милосерд.

Зачем тогда он дал вам эту плоть?»

И речь его доходчиво проста.

Искусен, искуситель и толков.

Мене б дотянуться до его хвоста

И навязать красивых узелков.

Но он коварен и не лыком шит,

И от него вот так не убежишь.

И я опять желанием убит,

Как в мышеловку вдавленная мышь.

И в этот для меня кошмарный час

Ищу и вновь не нахожу ответ:

Как вынуть из капкана дивных глаз

Дыши моей раздробленный хребет?

***

Как хорошо, что ты пришла

(Мне без тебя так одиноко),

Чтобы душа моя смогла

Испить из твоего истока.

И тут же отступила мгла,

Меня томившая жестоко.

Как хорошо, что ты пришла

Испить из моего истока.

Жизнь безотрадна и тускла,

Когда тебя не вижу рядом.

Как хорошо. Что ты пришла

Согреть меня янтарным взглядом.

И снова радость расцвела,

Души моей отдохновенье.

Как хорошо. Что ты пришла.

Пришла! Хотя бы на мгновенье…

***

Не искупить моей вины

Терзаньем самой страшной пытки,

И хламом стать обречены

Любви неброские пожитки.

Кривыми стали зеркала,

Прямыми стали совпаденья

И полосою отчужденья

Любовь меж нами пролегла.

Не искупить, к твоим нога

С мольбой, моих колен паденье,

И глаз прекрасных осужденье-

Тяжёлый крест, признаюсь вам.

Глубин измученной души

Не окропит благоуханье

Родного близкого дыханья

В мечтой исполненной тиши.

Не избалованный судьбой,

Держу на преданность экзамен.

Казни меня, я пред тобой,

Палач мой с дивными глазами.

***

Вступает время с болью в спор,

На всё отмеривая сроки,

Но кровоточит до сих пор

Когтистой лапы след глубокий.

Прядёт часов веретено

Гнилую ниточку покоя.

Но мне, как видно, не дано

Безмолвно пережить такое.

Час откровений впереди

С его жестоким эпилогом.

Мне разум говорил: «Уйди,

Ты заблуждаешься во многом.»

Но я безвольной головой

Припал к твоим коленям страстно.

Души моей любовный вой

В ночи пронизывал пространство.

Я взгляд горячий окунул

В очей желанное бездонье

И робко руку протянул

С моей любовью на ладони.

Скользнул твой безразличный взор

Не по руке, а как-то мимо.

И на лице сплелась в узор

Недоуменья пантомима.

В глазах спокойствие, уют.

В чертах ни проблеска тревоги.

Сказала: «Я не подаю.»

Потом добавила: «Убогим.»

***

Твой взгляд отточно-случайный

Случайно на себе ловлю.

И тихой боли отзвук тайный

Воспоминаньем оживлю.

Какое счастье быть любимым,

Былое в памяти храня,

И, даже проходящим мимо,

Украдкой брошенным в меня.

Когда б любовь возможно было

Не обесценив, упростить,

Тогда бы ты не изменила.

Тогда бы я сумел простить.

***

Всё проходит. События, лица,

Не оставив следа, промелькнут.

Может мне напоследок жениться,

Заглушив одиночества зуд.

Сколько женщин, красивых и разных,

Что-то вспомнив и что-то решив,

Постояв, отходили напрасно

От дверей затворённой души.

Что осталось? Прошедшее мимо,

Да грехов тяжеленная гроздь.

От того, что любил нелюбимых,

А любимых любить не пришлось.

«Посвящения»

Захотелось мне поплакать – порыдать,

О судьбе моей убогой потужить,

Накопившемуся чувству волю дать

И тоску свою рыданьем ублажить.

Побежала по щеке моей слеза,

Чуть касаясь, лёгким пёрышком прошлась.

То, начертана судьбы моей стезя,

То, души моей, очерченная власть.

То, весны благоуханье за окном,

В каждой почке оживающий листок.

День прекрасный, день чудесный, день за днём,

Как же светел ты, как ярок, как жесток …

«Ольге Волковой»

Лик Русского поэта –

Талант и высота.

Влагает «слово света»

Господь в его уста.

Поэт же даром Божьим

Свой труд и непокой

На чистый лист возложит

Отточенной строкой.

Наполнив Ольге душу,

Господь, яви любовь,

Открой ей ум и уши

К познанью тайны слов.

«Галине Титовой»

Ах, как же с Тобою нам всем повезло,

И близким друзьям и далёким знакомым.

Увидишь тебя и на сердце тепло,

Как будто с дороги добрался до дома.

Как будто зимой наступила весна,

И мир от тепла твоих глаз всколыхнулся,

И после тяжёлого долгого сна

В прекрасное светлое утро проснулся,

Как будто в лесу заплутавший грибник,

Уставший бродить по горам бурелома,

Увидел нежданно знакомый родник

И вспомнил оттуда дорогу до дома.

Прозрачный струящийся твой родничок,

Преодолевая крутые овраги,

По нашим рассохшимся душам течёт

И дарит нам капли живительной влаги.

О, как же приятно с тобой говорить!

Куда-то уходят все страхи и беды.

Ты просто умеешь друзьям подарить

Своё совершенство в искусстве беседы.

«Моему лечащему врачу

Галие Наилевне Кудаевой»

«Галия»

Не случайно судьбы колея

Привела меня к Вам в кабинет.

Потому и сложился сонет

С дивным именем Галия.

Галия- как журчанье ручья,

Как мелодия флейты в ночи.

Словно тихое эхо звучит:

Галия…Галия…Галия….

Не забуду приличий края,

Благодарный порыв ощутив.

Но останется в сердце мотив:

Галия,Галия,Галия….

От души благодарность моя,

Галия! Галия! Галия!..

«Галлия – морская гладь»

Любовью и волнами знаний,

Морская Гладь,

Ты берега людских страданий,

Врачуя, гладь.

Пусть берега, твои границы,

На вкус горьки,

Тебе помогут да не разлиться

На пустяки.

Миг неизбежного расставанья,

Увы, настал.

Скользя над гладью, мой парус-память

Затрепетал.

Любви и знаний волной увита,

Неси венец:

Вся в парусах, тобой раскрытых,

Людских сердец.

«Киму Григорьевичу Таранцу»

«Надпись на Рейхстаге»

Недавно окончивший школу, мальчишка

На фронт попросился, страну защищать.

Ему полагалось по возрасту с книжкой

Сидеть или девочку в парке встречать.

Тут эхо войны докатилось до Крыма.

Но, этот семнадцатилетний юнец,

Мужчиною был. И намеренья Кима

Совпали с намереньем многих сердец.

Отечество, родина, честь и свобода,

Для сердца достойного, звук не пустой.

Четыре всё уничтожающих года

Наполнены мужеством и красотой.

И противостали немыслимой силе.

Под гибельный посвист снарядов и мин.

И шли на врага и друзей хоронили,

Стонали и рвали и вот он Берлин.

И вот он Рейхстаг. И с намереньем твёрдым

Оставить последний автограф врагам

И стену украсить последним аккордом,

Он видит, нет места свободного там.

И так отошёл он и не потревожил

Густых начертаний имён дорогих

И не расписался. И дай ему Боже

Любви, той. Которой он любит других.

***

Не только музами любим,

И нами тоже

Наш Таранец Григорич Ким.

Что нам дороже.

Поэт, художник, человек

В высоком званье,

Не осуди, что я изрек

Любви признанье.

Так плещет, радостью дыша,

Рекой безбрежной,

В твоих стихах твоя душа

С любовью нежной.

И мудрость пережитых лет

В её печали

Лучится, как сиянья свет,

По этой зале.

На ум пришла мне под конец

Лихая строчка:

Наш Ким Григорич Таранец

Любим! И точка.

«Лире Ярошевской»

«ГнездоЛиры»

Пробился между наших строк

В благословенный час

Живой поэзии росток

Под именем «Парнас».

То нашей Лиры бытиё,

Плоды её забот.

И каждый помянуть её

Пускай слова найдёт.

Парнас, Парнас, ты без неё,

Осиротевший дом.

Уже кружится вороньё

Над лириным гнездом.

Стараются со всех концов,

Ещё до похорон,

Перекроить её птенцов

В потасканных ворон.

Известный спор добра и зла,

И некого винить.

Но всё, что Лира собрала,

Нам надо сохранить.

***

Неужто трудно было позвонить

И молвить тихо : «Лира умерла.

Оставь уже ненужные дела,

Приди и помоги похоронить,

И проводи её в последний путь

И горсть земли холодной в холод кинь.

Заставь себя с надеждой вверх взглянуть

И рассмотри сквозь тучи неба синь.»

В нас голос Лиры продолжает жить,

И боль потери незачем скрывать.

Сумели не отпетой положить,

Тогда давайте сами отпевать.

«Юрию Сорокину (Галкину)»

«На выздоровление»

Читая эти строки,

Скажи болезни: « Кыш!»

Борись, поэт Сорокин,

Ты прав, ты победишь.

Твои стихи, как песни,

В них жизнь твоя и суть.

И никакой болезни

Поэта не согнуть.

Мы ходим все под Богом

И упованье в Нём.

А полежать немного,

Ну что ж, и отдохнём.

А под врачебным взглядом

Палата, отчий дом.

Полечимся, как надо,

И встанем и пойдём.

И на крыльце больничном

Наперекор годам

Инсульту ты прилично

Заедешь по мордам.

«Ивану Шишкову»

Ушёл поэт в последний путь,

Оставив яркий след.

А разобрался кто-нибудь,

Куда ушёл поэт?

Настал поэта смертный час,

Удел его токов.

И в память каждого из нас

Ушёл Иван Шишков.

Он был поэт. Он есть поэт,

Он будет им и впредь.

Такой талант, как вечный свет,

Не может умереть.

Нас лира снова созовёт

И скажет всем, любя:

«Иван Данилыч, твой черёд!

Мы слушаем тебя!»

Частушки

***

У меня лаврушка есть

Крупная, зелёная.

Что б домой её принесть,

Оторвал от клёна я.

***

Богачёвская гармошка

Переливом славится.

Гармонист того немножко,

А народу нравится.

***

Выхожу и вижу: « Ах,

Девки в порванных штанах.

Вроде бы не пьяные,

А коленки драные.»

***

Выдавала Таня книжки

Симпатичному парнишке.

Выдавала неумело,

Потому и залетела.

***

Мне на шляпу Барбара

Приколола три пера.

Я долго с ней в общении

Испытывал смущение.

***

У моей соседки Зинки

Есть две родинки на спинке.

Мне часто замечается

Как они качаются.

***

Выбирал я Ельцына,

Думал, лучше нету.

Ты прости меня страна

За подлянку эту.

«Коллеге по работе»

Целый день я слышу: «Лёш!

Ты когда курить пойдёш?

«Лёша, знай! Табак и блуд

До инфаркта доведут.»

***

«Бакушину Николаю Васильевичу

на семидесятилетие»

От рязанских от полей

Русь родную пел Сергей.

Николай ему под стать

Русь продолжил воспевать.

Он стихи такие пишет,

Что ни точка, то тире.

Русь родная сердцем дышит

У поэта на пере.

Он общителен и скромен,

Не ударит в грязь лицом.

Захотите, познакомит

Даже с кузькиным отцом.

Не смотрит Николай Василич

На хмурую погодочку.

Что ни есть, он всё осилит,

И коньяк и водочку.

Справит вам любую справку

По любому случаю.

А может и загнать под лавку

Шавку приставучую.

Пахарь, Николай Бакушин

Ровно пашет в меру сил.

По рязански бить баклуши

И министра научил.

В иностранском министерстве

Так работал славно он,

Что икали, с дрожью в сердце,

И Белый дом и Пентагон.

Я продолжить мог бы дальше,

Но заканчивать пора.

То поклон тебе нижайший

От любителя пера.

Болтовню кончай скорее.

Громко крикни: «Гой еси!»

Чтоб поздравить с юбилеем

Сына СЛАВНЫЯ РУСИ.

«Путину Владимиру Владимировичу

на добрую память»

У подъезда две старушки

Друг на друга зло глядят.

Всем понятно, что не Пушкин.

Это Путин виноват.

Бабу, вновь желанье гложет,

Муж, как видно, слабоват,

Перестал её тревожить.

Это Путин виноват.

Вещи, свадебные кольца,

Нёс из дома на подряд.

Ну а то, что муж, пропойца,

Это Путин виноват.

Два старателя старались

И нашли заветный клад.

Ну а то, что передрались,

Это Путин виноват.

Мягко и необратимо

Штаты, получив под зад,

Пролетели мимо Крыма.

Это Путин виноват.

Как мы тихо жили прежде,

Пряча в кухнях робкий взгляд.

Всем понятно, что не Брежнев,

Это Путин виноват.

Нас проблемами достали,

Но не садят всех подряд.

Всем понятно, что не Сталин,

Это Путин виноват.

Я о Путине частушки

Вам пропеть был очень рад.

Ну а то, что я, не Пушкин,

Это Путин виноват.

ХОХМЫ

«Впечатление от визита к стоматологу»

Ура, высокий сервис жив,