Доверчивость ягнят

Владимир Овечкин

Доверчивость ягнят

***

Золотая рыбка заплыла

В тихий и прозрачный ручеёк.

Где она до этого была?

Что приплыть заставило её?

Иль её заставила беда

Появиться в тихом ручейке?

Или просто мутная вода

Надоела ей в её реке?

Может быть, решила отдохнуть

В глубине прозрачного ручья

И продолжить свой не лёгкий путь?

Ручеёк спросил её: «Ты чья?»

«Я твоя?»– ответила она –

Хочешь, я останусь навсегда,

Если только я тебе нужна?

Домом будет мне твоя вода.

Ты родным моим чешуйкам стал,

Я в тебе сгораю от любви…»

И ручей, подумав, прошептал:

«Что с тобой поделаешь, живи».

***

К чему все эти сложности,

К чему все эти книжности?

Мы, занимая должности,

Исходим из престижности.

Под ярким солнцем мечемся.

Нам счастье в жёны прочится.

И совесть не советчица,

Когда чего-то хочется.

И зло на зло навесили,

Большую тень отбросили,

Потом закуролесили,

Намазывая проседи.

Какую веру встретили

И как её облапили.

Летели гуси-лебеди

В загодконторе в штабели.

***

Он встал на четвереньки и завыл

В проём оконной рамы на луну.

И вой его ночным кошмаром плыл,

Когтями разрывая тишину.

И замирал прохожий на ходы,

Холодный камень ощутив в груди,

Всем существом предчувствуя беду,

Таящуюся где-то впереди.

***

Я совсем недавно с интересом

Наблюдал, как в небе журавли

Над осенним одинцовским лесом

Хоровод прощальный завели.

Ровными красивыми кругами

Небо над моею головой

Крыльями, чтоб взять с собой на память,

Нарезали против часовой.

И кричали, как они кричали

О красе моей родной земли…

И потоки грусти и печали

Медленной рекой с небес текли.

Тут же, неожиданно и дружно,

От родных оплаканных долин,

Потянулись в направленьи южном,

Постепенно встраиваясь в клин.

Не могу к прощаниям привыкнуть,

На душе и грусть и благодать.

И вослед им захотелось крикнуть:

«Прилетайте! Мы вас будем ждать!»

***

Моя – не ваша, ваша – не моя.

Проникнись этой формулой простой.

И, забираясь в дебри бытия,

Живи своей осознанной мечтой.

И радуйся и плач и не робей

И размышляй и вдумчиво твори

И украшайся жемчугом скорбей

И Господа за всё благодари.

«Гимн Одинцову»

Прими от сердца идущий гимн,

Прими любви звучащее слово,

России Великой достойный сын,

Прекрасный город наш, Одинцово.

Ты многим людям родимый дом,

И мы, повторяя снова и снова,

Единым сердцем тебе поём,

Прекрасный город наш, Одинцово.

Трудом и талантом умелых рук

И светом праздников облицован,

Ты самый желанный и верный друг,

Прекрасный город наш, Одинцово.

А если надо вступить в борьбу

И крест понести за Имя Христово,

Мы снова разделим твою судьбу,

Прекрасный город наш, Одинцово.

***

Прислонившись доверчиво к боку Москвы,

Плечи строек расправив легко и толково,

Подрастает, укутанный в зелень листвы,

Мой хороший приятель, моё Одинцово.

Говорю о тебе, потому что хочу

Говорить о тебе, и родном и желанном,

И как друга, тебя потрепать по плечу,

Удивляя чужого чудачеством странным.

Я любил твоих женщин, любил и страдал,

Ты меня посвящал в сокровенные тайны.

Ты, мой город, мне самое главное дал:

Ощущение Родины в мире бескрайнем.

Ты, мой город, меня научил мастерству.

Здесь сложились в стихи мои лучшие строки.

Здесь, купаясь в созвучьях, я просто живу,

Оставляя за скобками смысл их высокий.

А в конце моей жизни, в последних строках,

Я хотел бы, мой город, с тобою проститься

И спокойно уснуть у тебя на руках

И застыть в твоей памяти малой частицей.

***

Жила собачонка на улице грязной.

Не знала уюта, не знала ухода.

И жизнь ей казалась пустой и напрасной,

И очень жестокой казалась природа.

Она не рычала, она не скулила,

В минуты обиды скрывала рыданья.

И, лишь иногда, потихонечку выла,

Споткнувшись мечтою о край мирозданья.

Спала, где придётся, питалась на рынке.

А если прогонят, бежала к столовой.

Ждала, что объедков дадут животинке,

И крысу считала хорошим уловом.

Ждала, что какой-нибудь пьяный и добрый,

Увидев у входа бездомную суку ,

Протянет голодной не ногу под рёбра,

А с чем-нибудь вкусным и ласковым руку.

Собачьи надежды сбывались не часто.

Она не мечтала о многом, но всё же

Ждала, что её непутёвое счастье

Ей тёплую руку на холку положит.

Ни мало её кобельё донимало,

Гоня в тупики, прижимая к забору.

На землю садилась и хвост поджимала,

Да всё понапрасну, одна и на свору.

Потом, отлежаться укромное место

Искала, её после своры знобило,

И там, одинокая горе-невеста

С тоской вспоминала о том, как любила.

Хозяйский красавец, грудастый и смелый,

Ей, как ей казалось, собачьей дурнушке

Оказывал знаки вниманья умело

И искренне-нежно облизывал ушки.

***

И эта любовь для молоденькой суки

Была восхитительным сказочным раем.

Не мысля себя ни минуты в разлуке,

Жила у него во дворе за сараем.

И время пришло, и она ощенилась.

И не было большего счастья на свете,

Что всё это есть у неё, не приснилось,

И муж, и любовь и красивые дети.

Но, коротко, коротко счастье собачье,

Оближешь любимцев, покормишь, согреешь.

А дальше, судьба рассуждает иначе,

И неодолимого не одолеешь.

Ну что, поднялись? Порезвитесь минутку,

Пора на смотрины, на встречу с бедою..

И я поведу вас в отцовскую будку,

К хозяйским рукам у ведёрка с водою.»

Жила собачонка на улице грязной.

Не знала уюта, на знала ухода.

И жизнь ей казалась пустой и напрасной,

И очень жестокой казалась природа.

***

Хорошо ли тебе на земле, Вова?

Ты доволен своею судьбой, друже?

Захотел бы ты всё повторить снова?

Или мысли о том для тебя вчуже?

Нагулялся ли ты по лесным чащам?

Налетался ли ты в небесах птицей?

Насмотрелся ли ты, красоту зряще?

Не устало ли сердце твоё биться?

Напитался ли ты суетой мира?

Накачался ли ты на ветвях страсти?

Не расстроилась ли твоя лира?

Надоела ли ей пустоту ясти?

Неужели тебе на земле тесно?

Ты устал объясняться простым слогом?

А чего же ты хочешь? Скажи честно.

«Я хочу одного: «Быть всегда с Богом!»

***

Дышит природа весной.

Время пришло говорить.

Знаю. Что вместе со мной,

Хочет весна воспарить.

Мягким звучанием слов,

Я от тепла оживу.

Вижу в дымах облаков

Ласковых глаз синеву.

Как эта синь хороша

За облаками ресниц.

И закружилась душа

В радостном пении птиц.

Опытом прожитых лет,

Звонкими каплями с крыш:

Так появился на свет

Наш симпатичный малыш.

***

Наступила осень, время непогоды,

Не заманит в поле жухлая трава.

Листьями с деревьев облетают годы.

И плетут невзгоды жизни кружева.

На стекле оконном мокрые разводы.

Тучами укрыта неба синева,

И уносит ветер листьев хороводы.

И плетут невзгоды листьев кружева.

Неудачей кончились дальние походы,

И надежды искра теплится едва.

И опять расходы обошли доходы.

И плетут невзгоды жизни кружева.

Упразднили честность по веленью моды,

И теперь пустыми кажутся слова.

Чёрного бездушия прорастают всходы.

И плетут невзгоды жизни кружева.

Были сыновьями матушки- природы,

Пасынками стали, оттягав права.

Вот и пожинаем счастья недороды.

И плетут невзгоды жизни кружева.

***

Конец ноября, а снега всё нет

И небо затянуто мглой.

Наверное зря приходит рассвет

Продрогло промозгло порой.

А с календаря слетают листы

И тонут в дорожной пыли.

Наверное зря с тобою на ты

Нечаянно мы перешли.

Желаньем горя, забыли о том,

Меняя гроши на гроши,

Который по счёту прочитанный том,

Пылится на полках души.

На свет фонаря летят мотыльки,

Уродуя крыльев края.

На сердце начерчен осколком тоски

Убористый лист бытия.

***

Гранитные скалы стоят величаво,

Волной издавая тревожные ноты.

И в этой картине мы видим начало

Людской суеты и никчемной заботы.

Идут в наступленье валы за валами

В каком-то отчаянном остервененье

И бьются об острые камни телами,

Великую боль, открывая в паденье.

И брызги с холодного камня стекают

Слезами до срока потерянной веры

И непонимание нам предрекают,

Большие ошибки, плохие примеры.

Но ветер надежды всё снова и снова

Кидает на скалы солёные воды,

И мы понимаем, что это основа

Великого таинства нашей природы.

А горы стоят тяжело и солидно

И не понимают волнения моря.

«Какие-то волны, которых не видно,

Нам пятки щекочут, рыдая от горя.

Всё это пустое»,-подумали глыбы,

И, от напряжения взяв передышку,

Сказали надменно:-«Мы тоже могли бы

Помчаться за ветром надежды в припрыжку».

Сказали, как милость волнам оказали.

Как будто пророки стоят и пророчат.

А волны поныне своими слезами

Гранитные глыбы всё точат и точат.

***

Серая худущая ворона

Клювом возле моего окна

Отдирает веточку от клёна,

Это значит, что пришла весна.

Снег ещё лежит тяжёлым настом.

Не звенит певучая капель,

Но, она своим птенцам горластым

Мастерит воронью колыбель.

Муж её, покаркивая важно,

Одобряет действия жены.

В мыслях о гнезде многоэтажном

Ввысь его мечты устремлены.

Веточки укладывая ровно,

Преодолевая бытиё,

Трудится и трудится ворона.

«Строй, ворона, строй гнездо»

***

Трелью весенней возрадовал душу нам птах малогрудый,

Песню любви возносящий в просторные веси и дали,

Ласковым пеньем зовущий подругу в гнездо на сиденье:

«О, легкокрылое счастье моё! О, заря неземная!

Где ты, звучанья бескрайней вселенной высокая нота?

Жду тебя, жду, прилетай оживи меня пёрышком страсти.»

Слушали люди, вздыхая и радуясь жизни вседневной.

Значит от счастья чужого и нам отломилось немного.

***

Читаю современников твоих,

Писавших о тебе друг другу.

Ты будто рог с вином пустил по кругу,

Всех допьяна собою напоив.

Они сошлись за праздничным столом

Из ценной абиссинской древесины.

Какие женщины, какие там мужчины

И сколько их, собравшихся, числом!

Цари, вельможи, графы и князья

Спешат наперебой сказать друг дружке:

«Какой же сукин сын был, этот Пушкин.»

А вот какой ты, знаю только я.

А на столе лежат твои дела,

Стихи, грехи, страдания, причуды.

На сотню жизней хватит этой груды,

Что одному тебе судьба дала.

Здесь дивный блеск великолепных строк

И славы шум и кринолинов шорох,

И лица кредиторов, о которых,

Ты даже на одре забыть не смог.

Ах, Пушкин! Как же я тебя люблю!

По мне не скажут:«сукин сын Овечкин.»

Но чёрные извивы Чёрной речки

И для моей души свились в петлю.

***

Забавный мальчишка с кудрявой головкой

Идёт по Захарову. Будущий гений.

Идёт улыбаясь,и ножкою ловко

Сшибает цветки с придорожных растений.

Он рад несказанно,что в скорости сможет

Удрать от занудной захаровской бабки,

Что в лоно судьбы ему счастье положит

Лицейских чудес вороха и охапки.

«Ну что же ты, дядька, поедем скорее,

Летим же в объятья друзей моих новых,

Под благословенные кущи лицея

На дыбу науки подняться готовых»

Он вдруг посерьёзнел и остановился,

Как будто открыл незнакомую дверцу,

В себя заглянул и себе удивился:

«А как же Захарово, милое сердцу?»

«На юбилей любимой библиотеки»

Развитие любого человека

Поддерживают прочно три кита.

Храм Божий, школа и библиотека,

Вот наши заповедные места.

Освоить эти три земные кущи,

Разумный человече, поспеши,

И ты увидишь свет, тебя зовущий

На путь преображения души.

Постой у стеллажей библиотеки

И вдруг пойми, что это для тебя

Трудов, талантов, слёз и знаний реки

Текут, твоё сознанье теребя.

И окунись в зовущие потоки

И может быть, тебя за этот труд

Известных книг чарующие строки

В духовные собратья возведут.

И чувство благодарное лелея,

Поэт ты, не поэт, ложись костьми

И напиши стихи для юбилея

И всех сотрудниц нежно обними.

***

Сторона моя родная,

Высота и ширь земная.

Ты, от края и до края

Расцветаешь, Русь Святая.

По твоим лугам высоким,

По твоим лесам богатым

Родники, земные соки,

Нас поят, как дарят златом.

На ветрах твоих напевных

Вырастал народ великий.

На его мужах и девах

Красоты небесной лики.

Мать родная, Русь Святая,

Я любви своей не скрою,

И, от сладкой неги тая,

Прикоснусь к тебе душою.

***

Отзвенели ручьи по ложбинкам цветущей долины.

Отшумели высокими кронами чудо-леса.

Откричал в синеве улетающий клин журавлиный.

Лишь безмолвная вечность осталась стоять на часах.

Не обнимет за талию ветер подружки берёзы,

Не зароется в локонах веток у всех на глазах,

Не прольются от счастья весенние сладкие слёзы.

Лишь безмолвная вечность осталась стоять на часах.

Не потрогает маму за нос любопытный ребёнок,

Не увидит счастливую от умиленья в слезах,

Понарошку сердитую с ворохом мокрых пелёнок.

Лишь безмолвная вечность осталась стоять на часах.

Не придёт в многоглавую церковь старушка седая,

Не поклонится лику господнему на образах,

Не заплачет, с далёкой войны сыновей ожидая.

Лишь безмолвная вечность осталась стоять на часах.

Раньше времени люди изведали тайны природы,

Превратив всё живущее по недомыслию в прах.

Руку дружбы друг другу подать не успели народы,

И безмолвная вечность осталась стоять на часах.

«Вспомним Бородино»

Двунадесять языков, застя свет,

Нахлынули на Русь лавиной грозной.

Казалось многим. Что спасенья нет

От этой тьмы, безбожной и серьёзной.

Бой у Смоленска был кровавым, но

Не он ещё решал судьбу России.

И только битва под Бородино

Нам помогла понять, кто мы такие.

Мы Родины сыны, и с нами Бог.

Любой из нас любовью Божьей правим.

И каждый ощутить душою смог,

Пусть враг силён, но мы его раздавим.

И вот он бой, и потекли рекой

Потоки чистых душ под Божьи своды.

А зло Наполеоновой рукой

Терзало плоть Великого народа.

Металась смерть над полем боевым,

Выкашивая правых и неправых.

И плыл тяжёлый орудийный дым

Над головами бравых и не бравых.

Но не героев не было у нас.

Ведь русский воин, пеший или конный,

Благословлённым был на этот час

Смоленской Богоматери иконой.

И в схватке лютой устояли мы,

Сражаясь на смерть с этим злобным гадом.

И Божьим светом разогнали тьмы,

В Париже завершив войну парадом.

И через двести с лишним лет, сейчас,

Приятнее, наверно, нету доли,

Дерзну поздравить каждого из нас

С победою на Бородинском поле.

«Сынам отечества»

Низкий поклон Вам, воины,

Русской земли сыны.

Ранами удостоены,

Шрамами почтены.

Низкий поклон Вам, павшие

В страшные дни войны,

Жизни свои отдавшие

За свободу страны.

Снова враги проклятые

Лезут за ратью рать.

Только Россию распятую

Некому защищать.

Встаньте, воины павшие,

Снова вступите в бой

С нечестью набежавшею

Звероподобной толпой.

С болью думаю часто я

В этот суровый час:

«Родина наша несчастная,

Выстоишь ли при нас?

***

О российской глубинке писать, как о мире ином,

И легко и приятно, но так тяжело и не просто.

Я всю жизнь свою жил и живу в Подмосковье родном

Добираясь спокойно в свою череду до погоста.

Вот глубинка российская: метры и вглубь и в длину.

Два на два, да полметра для вечной любви и покоя.

Срок настанет, и я непременно туда загляну.

Но глазами, закрытыми чьей-то чужою рукою.

Срок настанет, и я, отойдя от юдоли земной,

Убаюканный смертью, как радостным жизни итогом,

Воспарю и , надеюсь, возрадуюсь доле иной,

Приготовленной нам Всемогущим Вселюбящим Богом.

Срок настанет, и я, непотребный, неправедный раб,

Обливаясь слезами, рыдая и жалобно воя,

У Престола Господня, надеясь на малость, хотя б,

Попрошу дерзновенно помягче суда над собою.

И Господь Милосердный услышит мой искренний стон

И увидит паршивую стада, такую сякую,

И простит мне грехи и, быть может, укажет перстом

Одесную себе и с рыданием я возликую.

О российской глубинке я песню придумал свою.

Напрягалась душа и дрожала рука от волненья.

И теперь эту песню я с трепетом вам отдаю

И надеюсь услышать разумное доброе мненье.

«Город»

От чистых рек и девственных полей

Собралось в кучу множество людей.

Теснясь и задыхаясь много лет,

Мы градом называем этот бред.

И, ожидая ярких перемен,

Всю жизнь сидмя сидим в застенках стен.

И прячемся под крышами полов

И в паутинах труб и проводов.

Мы движемся по тёмным мостовым,

Привыкшие к оттенкам неживым.

И лязг трамваев и клаксонов свист

Доходчивей чем Моцарт, Григ и Лист.

И кладок мощь рябого кирпича

Не душит нас верёвкой палача.

Мы здесь свои в подвалах городов,

Зажатые рядами меж рядов.

Но час настанет каждому и вот

К себе Отец Небесный позовёт

Оторванным от проводов и труб,

Мир неземной окажется нам люб?

Иль Светом Божьим опалёны, мы

Опять запросим тьмы своей тюрьмы?

***

Заблудшие овцы Христовы, куда вы

Тревожно бежите, отчаянно блея,

С окраины нашей Великой державы?

Во тьму на погибель под когти злодея.

Вы Русью Великой зовётесь доныне.

Вы дети Владимира и Ярослава,

Забывшие как-то, свои же святыни.

Заблудшие овцы Христовы, куда вы?

Мы жили всегда под одним небосводом.

Мы вскормлены Русью, подумайте сами.

Так станем как прежде единым народом

На вечные веки, вы с нами, мы с вами.

«И жизнь, и слёзы и любовь»

О жизни говорить хочу,

Да вот, робею.

Кому задача по плечу,

Кому по шею.

И прячет грустные глаза

Печаль немая,

И кротко смотрит в образа,

Не понимая.

И начинает влагой слёз

Искать ответа

На свой не заданный вопрос:

«За что мне это?»

Но, продолжая крест нести,

Смогу сказать я:

«Прости мне, Боже, и впусти

В свои объятья.

Прими меня и оживи,

Подобно чуду.

И в бесконечности любви

С тобой я буду».

***

Даром небес,

Посещением свыше,

Падает снег

На притихшие крыши.

Падает снег

На излучины улиц.

Падает снег,

Из-за ветра сутулясь.

Падает снег

На ресницы любимых.

Падает снег

На прошедшее мимо.

Падает снег

На изысканность линий.

Падает снег

На крылатку Беллини.

И, замыкая

В строки мгновенья,

Падает снег

На моё вдохновенье.

***

Зима, зима, опять ты плачешь.

Тебя обидели, видать.

За дождевые слёзы прячешь

Свою земную благодать.

Ну где, зима, твои сугробы?

Работать ленишься, пади?

А по слезам твоим, попробуй,

В обувке тёплой походи.

Ну где, зима, твои метели,

Когда душой без всяких слов,

Берёзам вторя, ели пели

Трескучим дискантом стволов.

Так не ленись, не будь занудой,

И снова, как хороший друг,

Яви нам радостное чудо,

Земную прелесть снежных вьюг.

«Вместо поздравления»

Хотел бы я поздравить вас, да нечем.

Но, с радостью попробовать готов

Возможности могучей русской речи

Найти достойных вас достойных слов.

Напрячься и засыпать до макушки

Потоками щемящих сердце фраз.

Не так, конечно, как Великий Пушкин.

Он вас любил, а я люблю сейчас.

Звучит так незатейливо и всё же,

Хоть замолчи, хоть глотку оборви.

Скажите мне: «Что может быть дороже

Негромкого признания в любви?»

«Новогоднее»

Собраться в кучку и поесть

И выпить и повеселиться.

И разогнутся наши лица,

И станем мы, какие есть.

Уйдут заботы и дела,

Прихлынут впечатлений волны.

Иной закусит удила

И отрывается по полной.

Другой, забившись в уголок,

Изрядно выпив, наблюдает.

Его уверенность снедает,

Что он бы точно также смог.

И этот пьян и этот пьян,

Кто на столе, а кто на стуле.

Где Айвазовский, где Сарьян?..

Теперь они в одной кастрюле.

За тостом тост, за тостом тост,

Забавы, суета, веселье.

А на дворе Филиппов пост

Напоминает о спасенье.

Все знают, истина в вине.

Зачем же даром время тратить?

И мы уверены вполне,

Что этот пост опять некстати.

«Поздравление на 8-е марта»

Поздравить вас и умереть,

Как это мудро для поэта.

И вряд ли сможет кто посметь

Поэта упрекнуть за это.

И вспомнилось о том как жил,

Грехи в уме перебирая.

Невольно ахнул и решил,

Поздравлю так, не умирая.

«Масленица»

Звучит очаровательно и мило.

Открылась шире дверь в обжорный рай.

Весёлая неделя наступила,

Гуляй, народ языческий, гуляй.

Что может быть приятнее и проще?

Никак не перепутав, мы должны

Сходить сперва на посиделки к тёще,

А следом на золовкины блины,

Пить водку, в хари страшные рядиться,

От пуза трескать, да баклуши бить.

А христианам, сырная седмица,

Христа и в этот праздник возлюбить.

«Наша коза»

Жила коза в одном большом лесу.

Жила себе и блеяла, но вот

Решила, что в пустую жизнь идёт.

И блеянье и всю её красу

Всерьёз в лесу ни кто не признаёт.

И вышла в свет она, и звери

Обрадовались ей, глазам не веря,

Её отточенным копытам и рогам.

Но, вскоре по лесу прошёл великий гам.

Коза решила,что она в лесу хозяйка,

И всем свою «любовь» являла без утайки.

Кого копытом пнёт, кого рогами двинет,

А, из кого, и душу вынет.

И загрустил от этаких забот

Доверчивый лесной народ.

Мораль: от злой козы держись подале,

Пока тебе рогами не поддали.

Но, выпить нам дано и эту чашу.

Хоть и коза, а, всё же, наша.

«Сонет к стихам»

Стихи читаются глазами

По буковке, по запятой,

По той, обласканной мечтой,

Отточенной словесной гамме.

И наш язык, играя с нами,

Нас наполняет красотой

И сложностью и простотой,

Преображенной временами.

Читайте и внимайте сами,

Как, вдохновения рекой

Строка струится за строкой,

Написанная небесами.

И счастлив тот, в кого проник

Поэзии родной язык.

***

Обливаюсь слезами от слога

Графоманами писаных книг,

Где нелепо звучит и убого

Замечательный русский язык.

Друг мой добрый! Тебя ли обижу