скачать книгу бесплатно
– Так точно, унесли на СРБ и там пристроили.
– Всю ночь не спали небось?
– Не спали.
– Ладно, матросы тогда пусть спят, но не ты, сука. Ты бди во все свои глаза, понял?
– Понял, чё непонятного-то. Всё как обычно.
– И не хами мне тут, – кричит командир уже из соседнего отсека. – Я спинным мозгом всё слышу!
Потом ко мне матросы делегацию из двух человек прислали. Делегация мне кланялась и пыталась целовать руки.
– Вы знаете, бакланы, что со мной командир с утра делал?
– Никак нет, тащ капитан!
– Он меня отъебал с утра за вашу бакланскую нерасторопность. Без предварительных ласк. И называл всякими непотребными эпитетами. И спрашивал меня командир, а не вы ли, бакланы, виноваты в этой ситуации. А я ему сказал, что вы не виноваты, что я виноват, потому что замечтался о жизни своей после демобилизации из рядов ВМФ!
– Спасибо, тащ капитан! – отвечает мне делегация. – Уж мы-то за вас!
– Ой, бля, – говорю, – идите спать уже, завасники нашлись тут! И не хамить мне там – я вас спинным мозгом слышу!
Ну вы поняли, в общем, как на флоте работает понятие «суровое братство морское» в нормальных коллективах.
Мичман Тоня
Несмотря на то, что этот рассказ, как и многие другие, пропитан чувством глубокой любви и уважения к женщинам, я не советую читать его феминисткам и упоротым моралистам. Мне-то всё равно, а у вас вдруг пищеварение испортится или на нервной почве волосы выпадать начнут. Короче, я предупредил, если что.
Тоня служила в отделе кадров дивизии и занималась личными делами офицеров. Тоня была, пожалуй, самой вредной, склочной и неприятной бабой, которую я встречал за всю свою жизнь. При этом любвеобильность её зашкаливала до высот, на которых ей начинал завидовать даже Эверест.
После каждого второго мужа она теряла паспорт и снова становилась девственницей, а потом, после свадьбы, приезжали дети от мамы из Саратова. На момент описываемых событий Тоня имела троих детей от шести разных мужей и была снова свободной наядой в активном поиске. Работу свою она делала отвратительно, в личных делах постоянно терялись документы, все нужные представления и документы проще было сделать самому, чем ждать, пока она соизволит спуститься с небес на работу. На Тоню постоянно жаловались, но командиры дивизии жалели её троих детей и мер по приведению Тони в горизонт не принимали – просили войти в положение одинокой женщины. «Нучтовамсамимсложносделать» и потерпеть.
И, естественно, как и любое человеческое существо на этой планете, от чувства собственной неприкасаемости Тоня в итоге охуела совсем. Я старательно избегал этот параллелограмм женского рода (полтора метра во всех трёх измерениях) как мог, но в итоге таки стал для неё личным врагом. Я вообще человек неконфликтный и всегда предпочитаю послать человека на хуй, а не заниматься с ним моральным противостоянием, так как считаю, что людей на земле много, а я-то один.
Тоня как-то прибежала ко мне, когда я стоял помощником дежурного по дивизии, чтоб, значит, озаботить меня своей работой.
– Здравствуй! – пропищала Тоня, протиснувшись в рубку.
А голос у Тони был такой писклявый и противный, что, когда она просто говорила «здравствуйте», уже хотелось взять и уебать её с ноги. А тут она ещё мне тыкает, а я так-то в четыре раза старше её по званию.
– Здравия желаю, товарищ мичман, – отвечаю ей нарочито строго.
– Слушай…
– Слушайте.
– …Слушайте, тебе…
– Вам.
– Вам тут звание досрочно присвоил министр обороны. Надо теперь, чтоб вы написали представление на себя на досрочное присвоение воинского звания!
Я смотрю на свои плечи, на которых уже красуются новенькие погоны капитана минус лейтенанта, вручённые мне недавно Виктором Степановичем, и отвечаю:
– Было бы удивительно, товарищ мичман, если бы министр обороны выполнял вашу работу, я считаю. Чуть менее удивительно, но тем не менее странно выглядело бы, если бы её стал делать я. Приказ министра обороны у меня на руках, погоны на плечах и в удостоверение личности внесена запись, так что ни одной причины не нахожу для того, чтобы ущемлять в правах свои должностные обязанности.
– Да что ты себе позволяешь, капитан! – начала визжать покрасневшими щеками Тоня.
Щёки ее составляли восемьдесят процентов от лица.
– Товарищ мичман! – рявкнул на неё я. – Объявляю вам два наряда вне очереди за неуставное обращение к старшему по воинскому званию! Доложите об этом своему непосредственному начальнику и немедленно покиньте дежурное помещение!
Тоня аж присела от неожиданности. Вот я спокойно сижу, а вот я ору на неё из-под козырька фуражки. Умею изобразить, да. Она выскочила из дежурки и поскакала наверх своей жопой шестьдесят восьмого размера, наверняка жаловаться или начальнику штаба, или комдиву. Пф-ф, тоже мне – напугала ежа. Беру чистый лист бумаги формата А4 и начинаю писать рапорт на имя командира дивизии за ненадлежащее отношение к офицеру военно-морского флота, тем более при исполнении им служебных обязанностей.
Через пятнадцать минут прибежал начальник штаба дивизии, я как раз уже лист на другую сторону переворачивал, так увлёкся описанием нанесённых мне тяжких моральных травм и их возможным влиянием на безаварийное плавание крейсера.
– Эдуард! Ну нахуй ты её ко мне послал? У меня от её визга возникает непреодолимое желание стакан шила залупидонить немедленно! Чем тут ты её обидел, цветок этот наш, блядь, экзотический?
– Вот, тащ капитан первого ранга, буквально пару строчек осталось дописать.
– Ну, дай посмотрю!
Читает мой рапорт. Хихикает.
– Ну, ты написал, прям принцесса с тонкой душевной организацией, а не трюмный упырь! Короче, скажи мне как офицер офицеру: будешь делать на себя представление?!
– Принципиально не буду. Объяснить вам про ППО[17 - ППО – планово-предупредительный осмотр.], ППР[18 - ППР – планово-предупредительный ремонт.], береговые наряды у моих мичманов, выход в море через неделю и эту пизду охуевшую?
– Да не, не надо. Ладно, закачу стакан для смелости и заставлю её. Но ты же понимаешь, что ты для неё сейчас будешь как Маринеско для Гитлера?
– Спасибо за столь лестное сравнение, тащ капитан первого ранга! Посчитаю это одним из высших достижений своей военной карьеры!
Но речь, в общем-то, не о том пойдёт, а об одной многоходовой операции по привлечению Тони к исполнению своих должностных обязанностей с помощью хитрости, коварства и секса.
Когда мы пришли из автономки, то, естественно, с нас попросили список людей на награждение. Командир, логично рассудив, что на подводной лодке не бывает неравенства в героизме и медальки всякие никаких преференций абсолютно не дают, подал список экипажа. Ему ответили из вышестоящих штабов, что мы там охуели, и дали квоту на тридцать человек из ста восьмидесяти. Собрали мы по этому поводу офицерское собрание и решили от наград отказаться: или всем, или никому. Потом старпом собрал нас отдельно по секрету от командира и рассказал, что есть шанс, что ему дадут Героя России, если, конечно, мы отменим свой демарш. Конечно, мы отменим, это же наш любимый командир! В общем, решением офицеров и мичманов выделили тридцать семь человек и подали список ещё раз. Ну и, наверное, через недельку после этого стою я дежурным по кораблю, сижу со старпомом в центральном и что-то там помогаю ему заполнять.
Приходит грустный командир.
– Слышь, Серёга, – говорит он старпому, – этот ангел из кадровой службы слишком занят хуй знает чем, чтоб представления на нас сочинять. Настойчиво предлагает нам самим этим заняться!
– Сан Сеич, надо выебать её силами штаба дивизии и заставить работать. Ну совсем уже наглость потеряла!
– Прошу разрешения! – это в центральный пришёл старлей Паша (молодой, холостой, красивый и с усами).
Паша пришёл ко мне что-то там откорректировать в своих контрольных листах. Я сижу боком к командиру со старпомом, Паша стоит к ним спиной. Командир смотрит на Пашу, потом на старпома, показывает пальцем в Пашину спину и многозначительно поднимает палец вверх, делая вот так бровями. А про Пашину любовь и абсолютное обожание женского пола в сексуальном плане можно рассказывать двое суток не закрывая рта.
– Вы, тащ командир, имеете в виду то, о чём я сейчас подумал?
– Ну. А чё, она первая начала, а мы ей тактический финт в ответ!
– Паша-а! – кричит старпом в девятнадцатый, куда Паша уже выскочил. – Ну-ка дай реверс своим булкам!
– Слушай, Павлентий! – ласково говорит ему командир. – Ты гордишься службой в нашем многократно краснознамённом экипаже?
– Так точно, тащ командир! Говорите уже, что надо!
– А надо, Павлентий, от тебя помощь твоему экипажу! Готов?
– Конечно!
– Молодец! – радуется старпом. – Даже не спрашивает, что надо, а уже согласен! Тупой и решительный, всё как я люблю! Ладно, не обижайся на «решительного»!
– Короче, – берёт слово дальше командир, – надо, Паша, заставить мичмана Тоню из отдела кадров написать на наших орлов представления на награды в количестве тридцати семи штук!
– А как мне её заставить-то?
– Ну откуда мне знать, Паша? Грязный секс, лживые обещания и лесть… А может быть, просто нашатырь: как ты там обычно женщин очаровываешь, несмотря на то что у тебя трамплин для мандавошек под носом?
– Так-то женщинам нравится, – гордо выпячивает усы Паша.
– Фу, Павел, избавьте мою хрупкую конституцию от этих пошлостей! Короче, ты офицер, вот и прояви инициативу!
– Не, ну технически-то всё понятно. Тока у меня сейчас с финансами напряжёнка. А надо бы хоть бы на один букет цветов, ресторан и кино денег иметь, по моей методике.
– У старпома корабельная касса – бери оттуда! Тока не наглей и дорогих коньяков ей не покупай!
– Да не, тащ командир, я всё бюджетненько сделаю.
– Тогда собирайся и дуй к ней на пробный заход! Она сейчас там одна как раз в отделе кадров! Занесёшь какую-нибудь бумажку от меня, типа. Рубашку тока белую надень, для большего очарования!
– А у меня нет на борту, тащ командир!
– У меня есть, – говорит старпом, – для такого-то дела я тебе свою выдам.
Старпом у нас маленький совсем, а Паша кабан с меня ростом, тока потолще чуть, поэтому рукава рубашки ему по локоть и застёгиваются только четыре верхние пуговицы, да и то во?от с такенными дырами от одной до другой. Ну, ничего: дыры на груди мы замаскировали галстуком, а остальное – тужуркой. Старпом ещё одеколон свой предлагал, насилу отбились. Хоть Тоня и сволочь редкостная, но человек же всё-таки, – за что её сразу старпомовским одеколоном глушить? Дети у нее, к тому же…
– Учитесь, сынки! – гордо сказал Паша на пирсе, докуривая. – Сейчас вам дядя Паша покажет, как надо работать над слабым полом!
И ушёл в штаб дивизии, стараясь не дышать, чтоб пуговицы на рубашке не полопались.
Паша вернулся часа через полтора, как раз тогда, когда степень волнения старпома дошла до высылки за ним штурмовой группы в штаб дивизии.
– Да, Сей Саныч, – говорю ему, – что вы волнуетесь… Может, там представления уже печатают!
– Что, думаешь, вот так вот прямо всё там так круто у него с этим вот делом?
– Да откудова мне-то знать? А, вон он идёт!
Мы сидели на рубке, я курил, а старпом просто сидел, хотя он даже когда сидел, то казалось, что он куда-то бежит, такой бешеной энергетики человечище.
– Давай-давай там быстрей, чё телишься?! – кричал старпом Паше, который топал, оббивая снег из «Прилива», так у нас называлось это утолщение в основании рубки по-научному.
– Ну, чё там, давай докладывай!
– Ну чё, на цветах вам сэкономил. В кафешку сегодня идём, но цветы уже не нужны.
– А как ты так сберёг нашу кассу?
– Ну, она полезла наверх, а я стремяночку подтолкнул незаметно, а потом её на руки поймал. Всё, считайте, готов клиент!
– Тоню? Поймал? Паша, ну ты дурак, а если бы не удержал?
– И не таких удерживал! А если бы не удержал, значит, нам бы новую прислали, и вопрос как бы автоматически был решён.
– «Автоматически»… Слышь, а это что, губная помада, что ли, на воротнике моей рубашки? Паша, ты дурак! А что я жене скажу?
– Ну, скажите, что я поставил.
– Я скажу жене, что на моей рубашке поставил след от губной помады Паша? Ну, ты точно дурак!
– Ну, не знаю, без рубашки домой идите!
– В тужурке на голое тело? Галстук-то надевать на шею или так сойдёт?
– Ничего не знаю! Мне поставлена задача – я её выполняю! Решительно, смело, применяя флотскую смекалку и не обращая внимания на жертвы среди гражданского населения. Всё как учили! Лес рубят – рубашки летят!
А мы тогда всем экипажем копили на «Виндоус 95» – новую революционную операционную систему. Как раз недавно купили себе четыреста восемьдесят шестой: дос плюс Волков коммандер плюс Лексикон (чуть не заплакал вот сейчас от умиления), и помощник решил, что нам срочно нужен Виндоус. Он долго объяснял старпому, для чего:
– Мы же купили компьютер?
– Купили.
– Он же работает?
– Работает.
– Зачем нам Виндоус твой?
– Нужен.
– Для чего?
– Ну, чтоб на компьютере работать.
– Так он же и так работает! Быстрее будет работать?
– Нет.
