скачать книгу бесплатно
– Не имею возможности швартоваться левым бортом, прошу разрешения убыть в пункт базирования.
По голосу Северного флота было слышно, что он вскочил:
– Отставить пункт базирования! Назовите причину невозможности швартовки левым бортом!
Ох уж эти манерности в официальных флотских радиопереговорах.
– У меня только правый борт покрашен.
Северный флот на секундочку замолчал. Ну, он-то всё понимает, не с Луны же свалился.
– Есть, принял. Швартовка семнадцатый пирс правый борт.
Командир говорит связистам:
– Вы там послушайте, что сейчас в эфире твориться будет, расскажете потом.
Прибегает связист минут через пять, рассказывает диалог (Д – дежурный, К – командующий надводной эскадрой):
Д: «Бортовой номер такой-то. Перешвартовка 17-й пирс левый борт».
К: «Вы издеваетесь, мы только привязались!»
Д: «Повторяю. Перешвартовка 17-й пирс, левый борт».
К: «Да у меня солярки в обрез, я потом от пирса хер знает когда на своё место отойду!»
Д: «На вёслах погребёте. На правый борт встаёт подводная лодка».
Чтоб вы понимали, эсминец и подводная лодка – это классовые враги. Эсминцы предназначены как раз для поиска и уничтожения подводных лодок.
К: «Чтобля? Я из-за какой-то мухобойки буду тут эсминцем целым маневрировать?!»
Д: «Приказ командующего флотом».
Дежурный явно врал, но, видимо, устал спорить.
Выруливаем из-за угла на рейд, чухаем к семнадцатому пирсу. Эсминец уже почти закончил перешвартовку и всем своим экипажем толпится на корме и, открыв рты, таращится на нас. Эсминец – очень красивый корабль: он худой, поджарый и выглядит стремительным, даже когда стоит на месте.
Но, так уж получилось, что он меньше нас размером оказался. Ниже и худее тоже. И эти гордые своим предназначением моряки, забыв про свою тяжёлую и нелегкую профессию охотников, стоят и, тыча пальцами, смотрят на нашего чёрно-серого кабана.
Командир их эскадры бегает по кромке пирса и орёт в нашу сторону:
– Кто командир?!
Командир поднимает руку.
– Друг, прости, я тут погорячился в вашу сторону немного. Но теперь вижу, что рамсы попутал!
– Да мы привыкли уже, что все охуевают, когда нас первый раз видят, – кричит в ответ командир. – Пришвартуете?
– Говно вопрос!
На пирсе построилась швартовая команда эсминца. Вот за что люблю надводников – всегда они, бляха, красивые издалека: стоят строем в бескозырочках, в бушлатах, в жилетах оранжевых и ждут команды, задрав головы на наших. А наши грязные, в штанах с пузырями на коленях, в ватниках – у кого зелёные, у кого чёрные, жилеты эти рыжие тоже чёрные, слоняются по верхней палубе, нагло курят и цыкают зубом на своих менее удачливых собратьев.
Пришвартовались. Первый к нам прибежал командир надводников:
– Ребята, вы же под Козырева пришли?
– Под него самого, а вы чего тут?
– А мне, блядь, говорят бакланы эти тухлые: «А вы станьте рядышком, придёт Козырев на подводную лодку, а мы ему скажем: а ещё у нас эсминцы есть – вон как раз один, случайно, рядышком стоит!» Мы всю ночь большую приборку проводили – драили всё. На всякий случай. Но вам, я вижу, больше досталось, судя по оригинальной окраске. Издевается, сучье вымя.
– Нам, татарам, – говорит командир, – не привыкать: что водка, что пулемёт, лишь бы с ног валила.
– А можно моим на экскурсию к вам потом?
– Только потом, а то затопчете всё – чернь-то ещё не высохла.
Тревогу не снимаем, сидим все на боевых постах и ждём. Дело к обеду движется, а мы ещё и не ужинали. Естественно, продуктов у нас с собой нет, в город сбегать за лапшой не разрешают, поэтому занимаемся лечебным голоданием. Командир спит в центральном, прямо в своём кресле. Спускается какой-то капитан второго ранга. По роже сразу видно – замполит.
– Здравствуйте! – радостно он улыбается в наши хмурые затылки. – А где у вас командир?
Я показываю пальцем себе за спину. По штатному расписанию мой боевой пост – справа от командира, и я управляю общекорабельными системами с пульта «Молибден».
– Здравствуйте, тащ командир!
Командир в тулупе, и поэтому погон на нём не видно. Он что-то бормочет во сне.
– Я – заместитель начальника политотдела Северного флота капитан второго ранга Иванов! – гордо представляется замполит.
Командир открывает один глаз:
– А я. Командир. Ракетного подводного крейсера стратегического назначения. Капитан первого ранга Богатырёв.
– Товарищ капитан первого ранга! Мы вот тут с товарищами в штабе подумали…
В этом месте командир открывает оба глаза.
– …что вот эта ваша рабочая одежда не очень красивая и вам стоит переодеться в нормальную военную форму, чтобы встречать министра!
Командир открыл рот. Закрыл. Опять открыл, набрал воздуха. Опять закрыл. Выдохнул.
– Нам не положено, – говорит.
– Что не положено? – удивляется замполит своими голубыми глазками.
– В нормальной военной форме на атомной подводной лодке находиться. Запрещено нам.
– Кем запрещено?
– НРБ[20 - НРБ – наставление по радиационной безопасности.] ПЛ.
– Ну, это заместитель командующего Северным флотом по воспитательной работе приказал!
– А НРБ ПЛ Главком ВМФ утвердил.
– А где ваш замполит?
– Хуй его знает, спит где-то. Вахтенный, проводи товарища к замполиту.
И так целый день – «то олень позвонит, то тюлень». Злые сидим, голодные, спать хочется. Ближе к вечеру уже телефонограмма: «Едет. Готовность пять минут».
Ну, приехал. Привели его в центральный.
– А что это у вас, – говорит, – липкая какая-то лодка?
И подозрительно смотрит на дорогие подошвы своих дорогих туфель.
– А это специальное покрытие такое. Гидроакустические помехи гасит, – отвечает ему старпом полным бредом.
Но тому нравится – звучит-то красиво.
– Ой, а вы в тапочках на лодке ходите?
Ну а в чём нам на ней ходить? В валенках?
– А мне в ботинках-то можно?
Нет, блядь, разувайся и в носках пиздуй.
– Конечно-конечно, с превеликим нашим удовольствием, – отвечает ему какой-то офицер из штаба флота.
– Что бы вы хотели посмотреть? – спрашивает его командир. – Может быть, реакторный отсек или ракетный комплекс?
– Знаете, а мне ребята в штабе флота в Москве рассказывали, что у вас даже сауна с бассейном есть. Врали, наверное?
– Отнюдь, – говорит командир, мрачнея лицом. – Есть и то, и другое. А ещё спортзал, солярий и зона отдыха.
– Вот, а можно это тогда посмотреть? А какой это отсек, где мы с вами сейчас находимся?
– Восемнадцатый, – говорит командир. – Прошу вас проследовать в переборочный люк.
– В девятнадцатый? – гордо хвастается своими знаниями математики министр иностранных дел.
– В него, да.
Идут дальше в восьмой.
– А это двадцатый?
– Нет, это восьмой.
– А девятнадцатый последний, что ли?
– Нет, на этом борту последний шестнадцатый.
– А на другом – семнадцатый? – пытается давить логикой министр.
– Нет, на другом – пятнадцатый. А семнадцатый у нас в носу, между первым и вторым.
– Как вы тут не путаетесь? – удивляется министр.
А ещё у нас есть реакторы, турбины, испарители, дизель-генераторы, компрессоры, системы воздуха высокого, среднего и низкого давлений (три вида управления на каждую), система гидравлики (два вида управления), погружения-всплытия (три вида управления), различные системы пожаротушения, система управления ракетным комплексом, радиотехническое вооружение и торпедный комплекс и куча других. А ещё у нас есть специальный насос, который качает тёплую воду с камбуза на омывание поплавка в выдвижном устройств РКП, чтобы этот поплавок не замёрз и мы не утонули, когда пополняем запасы воздуха компрессорами в почти подводном положении. И крейцкопф. Ещё у нас есть крейцкопф. Целых шесть штук. Конечно, как же тут можно не запутаться в нумерации отсеков?
В общем, был он у нас на борту, наверное, полчаса. Ушёл довольный, как слон. На эсминец даже не обратил внимания.
В базу мы вернулись в воскресенье. Пока вывод ГЭУ, то да сё, решили домой уже не ходить – через несколько часов обратно на службу. Да. Вы не поверите, но пили водку и спирт прямо на атомной подводной лодке. В базе мы себе это иногда позволяли.
С тех пор я всегда сочувствую проституткам – представляю, что у них на душе творится.
Крайний
Прислали к нам как-то нового замполита служить. Целого капитана второго ранга из штаба флотилии. То ли пенсию быстрее заработать хотел, то ли оклад повыше нужен был, то ли к повышению готовили, хрен их знает. Пытаясь разобраться в сексуальных хитросплетениях хитрожопых витязей из воспитательной службы, и безногий ногу сломал бы.
День-два он походил по кораблю с ласковой улыбочкой, заглядывая в хмурые лица подводников, и случилось у нас собрание офицерское. Командир устроил разбор полётов предыдущего выхода в море и накручивал хвосты на будущий.
– Товарищи офицеры! – начал командир. – По результатам последнего выхода в море…
– Прошу разрешения, товарищ капитан первого ранга! – радостно вскочил в этом месте новоиспечённый подводник. – Но в данном случае нужно говорить «крайнего», а не «последнего»!
– Что, простите мое старческое слабоумие? – командир непонятно от чего больше опешил: или оттого, что его кто-то осмелился перебить, или оттого, что его кто-то осмелился поправить.
– Я говорю, что нельзя говорить слово «последний», а надо говорить слово «крайний»!
Да-а, чутья у замполита нового, конечно, с гулькин хуй… Тот ещё психолог, сразу видно.
Командир посмотрел в стол, проверил наличие ногтей на всех своих руках и спросил:
– Товарищ капитан второго ранга, а у вас есть в библиотечке корабельной Толковый словарь русского языка?
– Так точно!
– Будьте добры, принесите, пожалуйста.
После того как замполит выскочил из кают-компании, в ней начался ропот офицеров.
– Так, спокойно, товарищи офицеры, – поднял руку командир, – этого я и сам сейчас унижу, без вашей помощи, но спасибо за поддержку.
