Джареф. Кровь. Цикл Мемуары Бога

«Аккуратно. В вязь вплетается кровь». Храмм следил за моими действиями, слегка осклабившись. Хотелось почесать грудь, успокоить дракона внутри. «Когда торопишься…»

– Позже, – перебил я зверя, сформировав нужное плетение. Любоваться делом своих рук не было времени, да и от потери концентрации, щит света стал осыпаться. Очередная атака куклы едва не отсекла мне голову – клинок остановился в дюймах от шеи. Как и сама кукла застыла с вознесенными клинками над моей головой. – Гори.

Сеть вспыхнула, озарив окружающее пространство ярко, ослепляюще – стало светло, словно днем на несколько секунд, а затем ветер унес остатки одежд марионетки. А латы и то, что было костями, осыпались в лужицу на месте, где когда-то стояла кукла.

Свет проделал брешь в заклинании тьмы. Щит над домом старосты слегка осыпался с одной стороны. И внутри, сердца забились в ускоренном ритме. «Нет времени раздумывать». Разрезав запястья, я кинул в быстро зарастающую дыру в щите свою кровавую сеть. «Связать» – отдал я приказ. В последний миг, перед восстановлением плетения, кровь проскользнула по стене бревенчатого дома и скрылась между щелей в окне.

Щит Тьмы лежал над домом, не касаясь его. Видимо Саад’хи все еще не совладал со своими демонами, раз боялся за сохранность убежища. Там, где плетение касалось предметов, зияли дыры, в снегу образовалась ровная канава, погибли деревья, и часть забора у бесхозного огорода осыпалась в труху.

Я услышал звуки падения в доме, следом пришел сигнал от крови о выполнении работы. Щит Тьмы над домом истончался и оседал на землю остаточной магией. Но даже этот призрак защиты был опасен. Плетение очередного щита света далось мне нелегко, по вискам бежал пот. Солнце почти взошло над горизонтом, густые ели были последней преградой между мной и губительными лучами дневного Ока. Кровь в собственном теле стала сопротивляться контролю. Все же щит был окончен и я прошел сквозь бледнеющую тьму в рассветной дымке. Темнота дома встретила тишиной и гулкими барабанными дробями сердец двух мужчин в комнате с камином.

– Доброго утра, – я вошел в комнату, скрипя половицами. Хозяин и его маг смотрели на меня с ненавистью в глазах. А в комнате был разлит запах трав, дыма, пепла, пота и предвкушения. А также, от Саад’хи пахло уважением. – Все может закончиться двумя способами: первый – вы оба умираете здесь; второй – оглашаете мне имя Главы теневых рынков и его местонахождение и остаетесь в живых.

Я немного ослабил контроль над телами мужчин. Мое собственное тело ответило легкой судорогой – день никогда не будет на стороне мага крови. Ощущение усталости сковывало и разум, и тело. Все же, я живой дышащий человек.

– Иди к духрам, кровосос, – прохрипел наместник. Зря он так, я ведь от всей души им зла не желал. Приказ сжать тело наместника отозвался его глухим стоном боли. Внутренние органы мужчины стали деформироваться, вызывая агонизирующие чувства. Из уголка его губ потекла кровь.

– Стой! Стой, – выдохнул с ужасом Саад’хи, глядя на мучительную предсмертную агонию своего близкого друга. – Прекрати, умоляю.

– Так быстро сдаешься? – сквозь кашель, вымолвил почти труп. В его карих глазах мелькнула теплота при взгляде мага тьмы. Мне хотелось отмахнуться от столь бурных проявлений чувств между двумя мужчинами.

– Акан, я все скажу, – черные глаза мага были слегка расширены. – Прошу.

– Я жду, – я сел перед магом. – У тебя сорок секунд до невозврата.

– Трауш Хар Керион, – глаза мага закрылись, а тело вздрогнуло. – Он обитает в старой столице, – сердце Саад’хи замерло, а от его кожи повеяло жаром. Руки мага сжались в кулаки, протыкая ногтями кожу.

Вон ведь как. В последнее время клятва крови стала популярна среди жителей Дэйр.

– Я, разрываю твою клятву крови. С этой минуты ты свободен, – тихо прошептал я в ухо магу. На его шею с моего лица упала капля моей крови. Моя собственная температура тела подскочила на семь градусов и кровь практически закипела. – Я, как высший, я как более сильный, освобождаю тебя от клятвы крови.

Вместе с кровью на шею мага падал и пот с моего лба. Легкие наполнились запахом его кожи – апельсин и солнце, агонией его тела и болью. Их сменило удивление, когда путы заклинания на крови опали, отправившись в небытие.

– РаХас! – крик наместника заставил меня нахмуриться. – РаХас!

– Он в беспамятстве, Наместник, – мое собственное тело предательски онемело. – Он пока жив.

– Зачем. Зачем вы это сделали? – скованный путами, с медленно заживающими органами внутри своего тела, и со сбивающим с ног беспокойством, болью и облегчением в глазах, наместник насторожённо вглядывался в мои черты лица.

– С этого момента, он – мой должник, – я встал, взмахом руки снял кровавую сеть с обоих мужчин. Их тела обмякли. – Ты скоро восстановишься. А Саад’хи несколько дней лучше не вставать с постели и пить укрепляющие настои. И лекаря ему. Снять клятву с минимальными потерями в таком состоянии большой успех, но… вызывай жреца. Только они смогут снять все симптомы.

Книга с клятвами лежала на столе.

– Это забираю с собой. Надеюсь, после бойни, вы ко мне не сунетесь,– я схватил гримуар и покинул дом.

Глава 18

“Идем. Преодолей свой страх.

Ведь рядом я.

Укрою от невзгод своим крылом,

Согрею рук теплом.

Отдам свое дыхание.

Идем”.

Фатум. Канва

Солнце взошло. Я держался в тени и, перебирая слабыми ногами, спешил к дому старика. Во мне тлела надежда, что он не причастен ни к чему в этой шахте и его руки не обагрены кровью. Старик мне был по душе, и убивать его совершенно не хотелось. Город медленно оживал. Из дворов, мимо которых я шел, тихо скулили собаки. Набрать громкость им не хватало храбрости, только в одном из домов, громко разразилась лаем зверюга. И лаяла, пока я не скрылся за калиткой в угодья старика. Мужчина стоял на крыльце и хмуро оглядел меня с ног до головы.

– К вам там две женщины и один страж, – старик ухмыльнулся. – Пойду баню истоплю. Наделали вы шуму, голубчик.

– Будет замечательно, – я устало улыбнулся в ответ мужчине. Дышать стало легче – старик был не причем. А моими гостями, скорее всего, будут две магички и капитан отряда.

Я толкнул дверь в хижину, и прошел через небольшие сени, заставленные ровными рядами разной огородной утвари: лопаты, вилы, грабли, тяпки, косы, ведра, пилы. На стене висело колесо от телеги и несколько плащей на латунных крючках. Лампада мягко освещала пространство сеней, смягчая тени мягким светом огонька. Я зашел в горницу. Здесь сильно пахло кровью и нервозностью.

Страж подскочил, и рука его потянулась к мечу.

– Не стоит, – я покачал головой и подошел к ведру с питьевой водой. – Что вы хотели, капитан?

– Магиня из штольни, – в комнату зашла девушка маг, держа в руках окровавленную тряпку и таз. – У нее кровотечение, и она может потерять дитя.

Ковш с водой занял свободное место на столе. Пить перехотелось.

– Еще воды, горячей! – отдал я приказ. «Из огня да в полымя». – Капитан, сходите к хозяину дома и попросите у него успокоительное на травах. А также сходите в мясную лавку за пятью литрами крови. Свежей крови.

– Вы собираетесь ее обращать? – женщина едва не выронила таз.

– Нет другого выбора. Вы ведь знали, что ей никто кроме меня не поможет, иначе она была бы в штольне с ранеными, – толкнув дверь, я вошел в комнату. – Айя!

– Акан, – бледными губами едва прошептала она. – Я потратила слишком много энергии и…

– Молчите, – я коснулся ее холодной влажной кожи лба. Насыщенный аромат свежей венозной крови ударил в мой нос. Сердечко малыша билось неровно, а само состояние магини было критическим. В очередной раз, разрезав себе ладонь, я когтями вскрыл вены на запястье женщины. Наша кровь смешалась. Магиня застонала. Кровь акана подобно раскалённым углям для мага.

– Терпи.

– Не хочу быть проклятой, – прохрипела она.

– Потом. Все потом, – я погладил знакомицу по голове. В комнату вошла женщина из отряда стражей с тазом в руках. Я жестом указал, куда поставить ношу. Откинув одеяло, я порвал платье на магине.

– Страж, отожмите тряпку и положите женщине на живот.

– Но вода горячая! Это ускорит выкидыш! – волна неприязни и отторжения коснулась меня со стороны вошедшей.

– Делайте, что говорю, – я посмотрел на стражницу. – Быстрее! Или будет поздно.

Когда горячая тряпица заняла низ живота женщины, я подчинил кровь в ее теле своей воле и прекратил процесс отторжения плода. От тепла мышцы живота эрнийки расслабились и плоду ничего больше не угрожало.

– Магиня, – на мой зов, она приоткрыла глаза.– Я начал процесс обращения вас в мой вид. Не пугайтесь, я проведу вас от начала до конца обращения, чтобы ты не съела никого в этой деревне.

– Не хочу быть проклятой, – по слогам выговорила она. – Лучше убей.

– Я не сделаю этого. Ты вскоре станешь матерью, айя, – в дом вернулись капитан и старик. – Ты сможешь найти в себе силы выжить, будучи жителем ночи и найдешь много плюсов в этом.

– Не желаю я быть аканом! – прохрипела она. Ее сердце замедлялось, и тело становилось неподвластным ее разуму.

– Зачем ты приехала сюда?

– Найти информацию о клане Ночной Крови, – закрыв глаза, шептала она. – Они держали меня в плену, сначала насиловали, а потом кусали.

– Ради мести? – я положил руку на голову эрнийки.

– Я не стала аканом. Хотела узнать, возможно ли это. Хотела узнать, где их глава, чтобы показать, что я все еще жива, и он не достиг своей цели, – тяжело дыша, прошептала она. – Я отказала ему в пути.

– Понимаю, – максимально аккуратно я поднял женщину на руки и сел на кровать. Мягко обнял едва дышащую женщину. – Кровь нужна будет через два часа, – посмотрел я на капитана, стоящего в дверях.

– Так быстро? – мужчина нахмурился.

– Пойдемте, страж, – прошамкал старик, мягко улыбаясь мне. – Раз надо, будет. Дочка, последи за баней.

– Хорошо, – кивнула стражница и вышла следом за мужчинами. Мы остались вдвоем.

Контролируя биение сердца женщины в моих руках и малыша в ее утробе, я склонился к шее эрнийки. Моего укуса она не почувствовала. А вот ее горячая кровь густым потоком хлынула мне в рот. Концентрированный вирус из моих клыков попал в ее кровеносную систему. Испытывая жажду, я едва сумел оторваться от шеи магини. Залечив небольшие проколы, я сел поудобнее. Осталось только подождать. Потекло время. За стенами этой комнаты бурлила жизнь, а здесь, в тишине помещения, были слышны хрипы медленно перерождающейся женщины. «Когда она очнется, все ей объясню. Дел будет невпроворот». Я коснулся горячего живота магини через остатки платья. Ее окровавленные ноги были согнуты в коленях, а часть юбки прикрывала пах. Я видел, как сжимаются пальцы на ее руках, как напрягаются мышцы тела, постепенно, с нарастающей ритмичностью. Под моей ладонью напрягся живот и магиня вздрогнула. Сердце слабо толкнулось в ее груди и замерло.

«Один, – я начал отсчет. – Два. Три. Четыре. Пять».

Сильный, почти утробный звук сердца новообращенной практически оглушил меня. Ее сердце забилось медленно, но уверенно, толкая загустевшую кровь через вены к органам, меняя их, меняя все. Женщина застонала, когда мышечный спазм коснулся ее интимных мышц. Изогнулось дугой, хватаясь руками с вытянутыми когтями за простыню и одеяло. Все тело женщины билось в конвульсиях. В комнате кроме сильного запаха крови появился аромат ее кожи и возбуждения.

– Что происходит? – стражница вошла в комнату. От нее пахло баней.

– Изменение. Сейчас идут мышечные спазмы, а так как женские половые органы являются мышцей…, – громкий вскрик наслаждения оглушил меня, а страж смутилась. – Найдите плащ. Скоро ей будет очень холодно, лучше перенести в бессознательном состоянии в баню. Подальше от вас, живых сосудов с кровью.

Краснеющая страж, вышла в горницу.

Через несколько секунд магиня в моих руках успокоилась. Ненадолго. Вернулась страж с несколькими плащами. Я закутал эрнийку в несколько слоев ткани и вынес девушку из дома. Женщина из отряда, молча, следовала за мной. От нее все еще сквозило недоверием и ужасом от происходящего.

Бревенчатое строение бани обдало горячим воздухом, едва я зашел в помещение предбанника. Новообращенная пробуждалась, это чувствовалось по ее слегка потрескивающей ауре.

– Вам лучше уйти, – обратился я к стражнице. – Кровь оставьте на пороге, как принесут.

– Вы справитесь? – нахмурилась женщина, косясь на недвижимый кокон на лавке.

– Нет ничего, с чем я не справлюсь, – я снял с себя плащ и повесил на крючок у двери. – Ни на какие крики не реагируйте, если вам дорога жизнь. А теперь идите, айя. Она просыпается.

Стражницу словно ветром сдуло – только дверь тихо хлопнула.

Стон раздался из свертка. «Быстро очнулась. Видимо из-за беременности». Я развернул плащи и одеяла. В последний момент успел перехватить когтистую руку. Пара дюймов и дыра в шее была бы мне обеспечена. Глаза женщины не видели ничего от боли изменения. А кровь на мне, дразнила ее просыпающиеся чувства хищника. Первые два дня для новообращенного были самыми тяжелыми. У меня не было этих двух дней.

Женщина брыкалась в моих руках, царапала свою кожу. Слетели остатки платья. Магиня взвыла. Ее тело требовало пищи. Но больше всего она желала спрятаться от солнца, как можно глубже зарыться в землю, в ее прохладу и приятную тьму.

– Терпи. Еще несколько минут, – жар ударил по моему лицу, едва я вошел в банное помещение. Женщина в моих руках затихла. Ее разум пыталась понять, от чего так плохо? В сочетании с повышенной температурой тела днем, жара окружающего пространства должна была довести ее организм до состояния перегрузки. Я уложил новообращенную на пол, подальше от печи и булькающей воды в чанах.

Воздух с хрипом вырывался из горла женщины, ее руки бессознательно шарили по телу, ранили кожу когтями. Едва ее носа коснулся запах свежей крови, пусть и своей, магиня засунула пальцы в рот. С наслаждением облизала их от алой жидкости.

– Так, – я кинул сеть крови на нее, полностью блокируя возможность двигать руками-ногами. От греха подальше. Было время, когда от приступа первого голода обращающиеся съедали свои пальцы рук, впивались в вены, поглощая свои жизненные силы. Легким прикосновением, пока в ней главенствовала моя кровь, я заживил полученные ею травмы. Жить ей предстояло долго, а в изуродованном теле себя она возненавидит еще больше. Я снял с себя окровавленную одежду и бросил ее в огонь. Сапоги выбросил в предбанник, остался в одних брюках. На них были пятна крови, но щеголять голой задницей у меня не было никакого желания.

А магиня на полу начала конвульсивно дергаться и следить за мной пустым взором голодного зверя.

– Пора тебе испить меня, – моя улыбка вышла кривой. Давно я не обращал в свой вид и ощущения запылились. Я присел перед обращающейся. Легкое женское тело было напряжено, как струна, а острые клыки щелкнули у моего лица. Зверь в ней желал жить, и пока он не утолит свою жажду – жажду моей крови, голод в глазах магини не пропадет. Острые зубы впились в мою шею, едва я поднес голову женщины к своему плечу. Горячие потоки крови хлынули вниз по моему телу, и голод взял свое. Мои собственные клыки зазудели.

Женщина пила, глотая мою жизнь с жадностью путника пустыни.

«Она тебя съест». Храмм ощерился, пытаясь вразумить меня.

«Не успеет».

– Хватит! – с усилием я оторвал голову женщины за волосы от своей шеи. Половина ее лица была в алой жидкости, глаза горели диким голодом и жаждой, а низ ее живота истекал вожделенными соками – естественные потребности организма новообращенной. – Хватит, – я надавил на сознание магини, указывая ей свое место. «Этого хватит ненадолго, пока голод вновь не возьмет свое». Опустил ее недвижимое тело на более прохладный пол.

Мои неровные волосы неприятно липли к шее, щекам и лбу. Я сел у головы женщины. Сердцебиение у обоих – у нее и плода – ускоренное, если для малыша это норма, то для новообращенного данный факт был необычен. Потекли минуты. Постоянное слежение за самочувствием женщины и ребенка, выматывало остатки моего терпения. Да и собственный голод вгрызался нуждой насыщения. «Что же, питаться вовремя у меня не выйдет, Дориан» печально подумал я.

Раздался скрип снега. Шли трое. Тихо отворилась дверь и на пол, судя по звуку, опустили корзину.

– У вас все хорошо? – тихо спросил старик. Акана на полу дернулась на звук голоса и осклабилась.

– Да, отец, – улыбнулся я. «Думаю, старика это обращение позабавит».

– Все, что просил, тут. Маг Наместника просил передать тебе благодарность.

– Благодарю. Вам лучше уйти. Обращённая вас слышит.

– Когда вас ждать?

– Часа через три еще крови в том же количестве, – «разговор через закрытую дверь. Забавно».– Успокоительное в корзине есть?

– Как он узнал, что все в корзине? – послышался шепот стражницы-магини.

– Ш-ш-ш, – шипение капитана.

– Да.

Раздался стук закрываемой двери и затихающие шаги обратно по тропинке. Новообращенная перевела взгляд с двери на меня. Осклабилась. Сейчас в ней шел процесс мутации, быстрой и болезненной. Если бы магиня была в сознании, ее крики оглашали окрестность. Свою мутацию я помнил. Был в сознании. А то, что происходило с ней сейчас, эта некая защитная реакция организма на боль. Инстинкты кричали об опасности – день на дворе, и жажда крови – огромного количества крови, которое было так необходимо для мутации и стабилизации тела. Тем более, ее телом сейчас владел зверь.

Я помню, как впервые выпил крови. Не той, что дала мать, это иное. А той, что забрал силой. Я осушил до дна пятерых. Этот азарт охоты, страхи и ужас от осознания скорой смерти во вкусе алой жидкости в моем рту. Незабываемо. Но эта память сродни последней снежинке, что провоцирует лавину – потеря контроля и я вновь мог стать хищником, убивающим поселения.

– Что? Прочитала мои мысли? – улыбнулся я акане. В ее взгляде появилось легкое волнение. – Сейчас ты чуть сильнее ментально, поэтому можешь слышать все мои мысли. А то, что ты не можешь двигаться, другое. Ты не маг крови и не сильнейшая в роду. Кровь – у нашего вида повелевает везде: от продолжительности жизни, до иерархии в кланах. Мало кому об этом известно. То, что я тебе говорю, ты будешь чувствовать подсознательно. Твоя кровь всегда определит высший ли перед тобой акан или ниже на ступень. Скоро сможешь говорить. Кости перестанет выкручивать и контроль над речью вернется к тебе.

Женщина дернулась и посмотрела вниз.

– С ребенком все в порядке. Парень чувствует себя отлично, – я поднялся на ноги и двинулся к выходу. Пришло время принимать пищу и успокоительное. Квадратная корзина была покрыта тканью и стояла на пороге. «Плетенка еще теплая от солнца». Кровь в глиняных сосудах едва ли сохранила тепло тела животного. «Свиная. Ничего, сойдет».

Вернувшись в банное помещение, я засмотрелся на попытки, будущей живущей в ночи, освободиться от кровавой вязи. Парализация на нее работала плохо – после выпитой моей крови, но сдерживала основные порывы.

– Зря, – корзинка заняла место у двери. Я перевернул девушку на спину. – Пока я в сознании, ты не выпутаешься из моего приказа. У нас с тобой не так много времени, магиня. Мне необходимо сообщить о тебе в свой клан, Мастер вынужден будет доложить о пополнении. Это уже не твоя забота.

– Пить, – прохрипела она.

Все же беременность ускоряла процессы. Интересное открытие. Я достал первый кувшинчик с кровью и добавил в него порошок успокоительного.

– Пей. Не смотри на нее, как ойд, – магиня поморщилась. – Закрой глаза. Вдохни ее аромат. – Обычно это помогало. Я наклонил кувшин к губам новообращенной. Крылья ее носа затрепетали, а губы приоткрылись. От женщины запахло голодом.

Шаг сделан. Она останется аканом и будет жить.

Остальное время, магиня вела себя тихо. Слушала мои мысли, понимала многие вещи. Задавала вопросы. Пила кровь. А пока мы общались, я стал понимать сам, что ребенок в чреве нового члена моего клана, частично стал моим сыном. Уникальный ребенок с генами двух аканов: главы клана Ночной Крови – Каспиана и старейшины рода аканадаров – Джарефа.

«И об этом никто не должен узнать. Не желаю быть в каких-то ни было отношениях с Каспианом. А об объединении двух кланов и речи слышать не хочу. Тем более у него есть дочь. Захочет ли Кристен делить трон с полукровкой мужского пола? И вообще, кто сказал, что я отдам своего сына Ночной Крови?»

И наконец, я узнал ее имя.

К вечеру Тесс зазнобило. Первые перепады температуры самые чувствительные для новообращенных. Тело привыкло сначала к одной, в данном случае завышенной из-за дневного светила, а с заходом его, температура тела упала до стандартной для нашего вида.

Ближе к полуночи, женщина жалась ко мне, кутаясь в одеяло и стуча отросшими клыками.

– Холодно.

– Терпи. Несколько недель будет так морозить. Но от этого, ни ты, ни малыш не пострадают.

– Почему так холодно?

– Твое сердце бьется медленно, – я гладил спутанные волосы новообращенной. Ее голова лежала на моих коленях, лицом к двери. – От этого температура тела ниже, чем у смертных. Ты для них на ощупь холодная ночью и нормальная днем. Наша кровь реагирует на фазы дня и ночи, с чем это связано, я не знаю. Есть только множество предположений – от, вполне логичных, до абсурдных. Так как Иных не осталось в этом мире, узнать истину нет возможности. Может, когда-нибудь, позже появятся ответы на вопросы. Мы горим на солнце, Тесс. Думаю, ты об этом слышала. Наша кровь днем нагревается, даже если мы прячемся глубоко в земле.

***

– Ты можешь держать себя в руках? – ближе к рассвету, потирая глаза, я задал вопрос новобращенной.

– Не знаю. Это можно проверить? – хрипло и все еще стуча зубами, произнесла Тесс, заворачиваясь в очередной плащ. – Это так странно, в горячей бане мерзнуть.

– Пройдет. Давай так, – я положил руки на дрожащий комок из одеял и плащей. – Сконцентрируйся и скажи, что ты слышишь?

– Что я должна услышать? – прохрипела акана. – Кроме поленьев в печи и вашего сердца не слышу ничего.

– Какие ощущения?

– Спать хочу, – послышался шорох одеял.

– Больше ничего? – очень странно. Аканы часто голодны. Особенно беременные.

– Сейчас еще и злюсь. Спать хочу, – уже рыча, проговорила Тесс, сверкая алым взором из-под всклокоченных и спутанных волос.

Посадив сопротивляющуюся женщину на лавку, я вышел в предбанник за плащом и сапогами. Закончив одевание, вернулся обратно. Из свертка раздавалось мерное сопение. «Ох, намаюсь я с ней».

«Лучше бы дал ей умереть». Храмм сам сворачивался в клубок, шурша в моей груди чешуйками на броне.

«Нет. Для нас, семья священна, Храмм. Если Каспиан узнает о ее беременности, головной боли прибавится и у меня, и у Нагариана».

«У тебя уже прибавилось. Ее нужно спрятать. Поставить на учет, выслушать от магов, и Императора кучу нелицеприятных слов».

– Это уже мелочи, – я толкнул дверь бани. Солнечный свет ударил по глазам, отражаясь от снега. – Духр. Сколько мне еще это терпеть?

Сам виноват. Пора уже приобрести защиту от солнца. А иначе так и буду тлеть.

«Ты ночное существо, душа моя. Неужели так трудно жить ночью и не думать о всякой защите на солнце»?

«Думал. И, да, проще. Но враги живут днем, приспосабливаться я обязан, если желаю выжить сам и сохранить клан».

«Балда».

«Взаимно, часть души моей».

В доме было тихо. Старик спал в кресле с книгой на коленях. Сама беззаботность. Капитан дремал на скамье, а стражница отсутствовала. Видимо ушла к себе. Гримуар остался на полу под кроватью, где я его обронил. «Позже разберусь с именами». Я аккуратно опустил ношу на кровать и закрыл занавески. Старик позаботился о темноте, закрыл с внешней стороны окна ставнями, но занавески я задернул. Пусть будет моей паранойей, но лучше иметь несколько секунд тканевой защиты, чем ничего. Сеть из крови оплела всю поверхность комнаты, включая окно и дверь, одним взмахом моей руки. «Теперь новопроклятая не убежит».

– Капитан, – я опустился в изнеможении на противоположную лавку от той, где мирно похрапывал мужчина. Добротная, но простая одежда темного цвета хорошо сочеталась с его пшеничного цвета волосами. Сейчас было видно, как человек измотан – круги под его глазами и осунувшееся лицо с посеревшей кожей были тому доказательством. – Капитан?

– Еще пару минут, – сонно прохрипел мужчина.

– Капитан, – «приказные нотки в голосе должны до него достучаться». – Встать!

– Так точно! – подскочил капитан, не видя перед собой ничего сквозь сон.