Джареф. Кровь. Цикл Мемуары Бога

Глава 17

“Теневые рынки?

Ими разве не кланы убийц заведуют?”

из разговора обывателей.

Шахтерская деревушка, скорее уже даже городок, имела на своей территории три постоялых двора с трактирами на первом этаже. Уже подозрительное количество мест для приезжих. Останавливаться ни в одной из них не стал, а занял комнатку у старого эрнийца, под клятву крови. Старичок показал небольшое помещение с добротной кроватью, столом, сундуком и шкафом. Ванной не было, но была баня на территории своего огорода. Старик впустил, прошамкал беззубым ртом, что не против компании, и монеты лишними не бывают.

Прежде чем найти этого старика, я долго бродил впотьмах по территории городка. Слушал, делал выводы. Подсаживался к пьяницам и поил их, задавал вопросы и тихо растворялся в толпе. Из всей информации стало понятно положение дел в деревушке. Шахта перестала приносить прибыль, и Герцог продал ее и территорию к ней прилегающую. А людей не предупредил о смене власти. Новому хозяину было плевать на деревню, его интересовала шахта.

В один прекрасный солнечный день – это уже поведал старик – приехали личности в темных дорогих одеждах, зашли в дом старосты деревни. Через час на Колодезную площадь созвали всех жителей двух улочек, где Староста огласил о смене власти и представил местным жителям представителя нового хозяина. Представитель объявил волю Хозяина, коему безразлично, останется народ на своих местах или уедет, никому он мешать не будет, если не будут мешать ему. Через некоторое время в деревушку стали стекаться темные личности, и через семь лет деревня превратилась в небольшой городок. Бывшие шахтеры выживали, как могли: кто уехал, если было куда. Кто приспособился. А кому, таким, как мой арендодатель, ехать было некуда, «да и земля предков, как-никак». На этом все и остановилось. Со временем, ночь объявили комендантским часом, никто не должен был покидать свои дома, если конечно не желал умереть.

Старика изредка навещали дети и внуки, старушка-жена умерла еще до смены власти. Дети, занятые своими жизнями приезжали, когда могли себе позволить и, старичок чах в одиночестве. Изредка пускал приезжих, когда хотел общества, и банально не хватало средств к существованию.

– Дед, я могу навлечь на тебя неприятности, – после разговора высказался я в лоб.

– И что? – улыбнулся старик змей. – Зато вспомню молодость! И кличали меня Змеем, да думаю тебе имя-то такое неведомо.

А вспомнить ему было что. В свои лихие молодецкие годы Змей был разбойником, потом наемником, а когда влюбился, вернулся в родную деревеньку с большими для этого места деньгами и женой на сносях. Родители еще были в силах помочь с выводком малышни, шахта работала. Была работа и достаток.

Ах, лихие годы. Старик лучился воспоминаниями, а мне было приятно послушать мудрого эрнийца и вставить веское слово. Змей улыбался и хохотал, когда узнал, сколько мне лет. Затем мы уже поменялись местами, и я рассказывал о своих свершениях и глупых поступках. Разошлись под утро.

А теперь я стоял перед сумкой и проверял, все ли взял. Еще в столице закупил кристаллов с заклинаниями, пологами и личинами. В оружейной – метательные кинжалы, короткие мечи. В кожевенной – броню, специфические ножны и множество разных мелочей по другим лавкам. Пришлось перекрасить волосы в черный цвет, который сойдет буквально за неделю – не держалась дольше, приходилось подкрашивать через каждые три дня.

Эльсия узнала об араниль и написала гневное письмо, сквозь строки читались эмоции смеха, тревоги и легкий оттенок печали, ближе к слову «скучаю». Супруга поделилась находками, то есть полным их отсутствием, ситуацией при дворе и своим решением заниматься помимо поисков, изучением алхимии и трав. Буду рад, если это занятие ей придется по душе.

Прошло пять дней, прежде чем я оказался здесь, в шахте у горного хребта Гулун. И обстановка в городке била тараном по инстинктам и вопила быть осторожней. В первую очередь обвешал защитными пологами дом старца, спихнув всю работу на кристаллы. Своими силами пользоваться я не стал. Можно ведь снять отпечаток энергии и найти меня, хотя на это потребуется время, так как по магическим базам я не числился, только в академии, но сомневаюсь, что Лулейн выдаст меня.

Перед выходом я вымылся в бане, использовал отбивающее запах зелье и почувствовал себя обновленным. А дед загадочно улыбался. Днем, пока я спал, старичок хозяйничал в огороде – ровнял забор, убирал мусор, остатки растений и корнеплодов, обихаживал плодовые деревья после морозов, что-то строгал, занимался животиной. А я впервые выспался за последние полторы недели.

– Будьте осторожны, айер, – прошамкал хозяин бревенчатого дома, попивая вечерний чай с малиной. – Здесь все кажется не тем, чем является.

С сумерками городок оживал. До комендантского часа, жители гуляли от дома к дому, интересовались делами дня и присматривались к приезжим. Все как обычно в маленьких городках и деревушках. На первый взгляд. На самом деле, жители искали возможность заработать, выведывая у соседей толику информации, а приезжие интересовали всех на предмет заработка – рядом ведь есть те, кто хорошо заплатит за информацию о любителях почесать языки про Наместника и тех, кто интересуется местной властью.

Три кристалла личины мирно лежали в моем кармане. Четвертый висел в кулоне, меняя мою внешность на убогую серость, что не особо цепляла взгляд: рост изменить было нельзя и комплекцию, но балахонистая одежда, видавшая виды, в купе с невзрачным лицом, амулетом алхимика среднего звания на груди – все то, что часто видели в этих краях. Кулон выдал Дориан – пентаграмма с семилистной розой на круглой бляхе – артефакт, первое время скрывал мою ауру и накладывал щит, чтобы доблестные маги дворца не пронюхали мою магическую составляющую. А теперь пригодился по назначению.

Орден алхимиков составлял огромное количество членов, но главная верхушка, в лице Дориана, его братьев и сестры, считалась элитой. Их власть распространялась на многие страны, к ним прислушивались, их уважали и ненавидели. Я часто встречал заказы на головы владык Ордена, но никто в здравом уме не брался за эти договора. Зная силу Дориана, я сам не раз убеждался, что нет смысла даже подсыпать яд в его напиток, а пущенная стрела или метательный кинжал никогда не достигал цели. Если все его родные по ордену обладали столь не поддающимися пониманию силами, не удивительно, что среди смертных, их называли Бессмертными. Но и то, за глаза. В глаза мало кто осмелится подойти близко.

В харчевне средней руки было людно. В воздухе пахло трубочным дымом, жареным мясом, выпивкой и потом. Эмоциональная обстановка была довольно стабильной. Между плотно стоящими столами сновали подавальщики из числа местных и пришлых, в углу у стойки корчмаря, играл на потертой скрипке щупленький паренек с темными кругами под глазами.

Фальшиво играл.

Кто-то толкнул в плечо и облазил мои карманы. Ворье здесь процветало: многие приезжают на теневой рынок. А без средств тут делать нечего. В моих карманах для воришки кроме трех серебрушек и одного золотого не нашлось ничего. Я сел на освободившееся место.

– Блюдо дня и красное вино, – остановил я за руку запыхавшегося парнишку. «Так, а теперь слушать». Я вынул из внутреннего кармана несколько листков бумаги и стилос алхимика. Сделал вид, что проверял список покупок, что вполне могло сойти за правду, не будь в моем списке сокрытых заклинаний. На самом деле список был настоящий:

Пыль феникса – 5 унций

Выжимка из крови василиска –7 унций

Сияющий кристалл ночи – 2 штуки

Треножник дьявола – 3 соцветия

Артефакт хаоса – 2 штуки

Семена Про́млии ярчайшей – 1 мешочек

Лидеа́л – 1 штука

Смертельный укус. Вытяжка – 0,5 унции

Камень из Сумрачной пустыни – 2 штуки

Кристаллы – 10 штук

Остальные листы содержали банальные зарисовки из алхимических книг с пометками. И мои идеи. Что я хочу применить в Цитадели и на территории клана. «Очень хочу нормальный маяк. Старый потребляет много ресурсов. Так, вернемся к списку. Вычеркиваем первую строку».

Принесли заказ.

Я ел, не смотря в тарелку. Спиной чувствовал чей-то пристальный взгляд. Маскарад привлек внимание и, судя по давлению на щиты, это был маг. “Проверка уровня моей силы». Я дернул плечом, словно мне неприятно и тяжело держать защиту. Слегка всколыхнулся каркас заклинания щита. Давление увеличивалось.

Я повернулся.

На меня смотрел шестью черными глазами на бледной, с синеватым отливом коже, в черном балахоне с глубоким капюшоном, маг. Амулет поверх его мантии – обсидиан с гравировкой – глазом с черным, поглощающим свет камнем, означал служителя храма поклонения Темье. Не часто Саа́д’хи вступают в монахи. А маги, так никогда ранее. Его тонкие губы растянулись в улыбке, и маг указал на соседнее место вальяжным жестом.

Несколько серебрушек упали рядом с деревянным блюдом, где я сидел. Я взял свои записи и двинулся к магу. Слегка дернул плечами, словно мне было неуютно находиться здесь. Да и к еде я едва притронулся. Со стороны должно казаться, словно побрезговал. Этакий чванливый из меня алхимик должен был выйти. Да еще и скряга, раз сам явился на рынок.

Стул подо мной печально заскрипел.

– Доброго вечера, – спокойно произнес маг грудным голосом.

– И вам, айер маг, – говорить пришлось слегка в нос, и изменить акцент, с островного на северо-эрнийский, растягивать слова. – У вас принято встречать потенциальных покупателей прощупыванием силой?

– У вас, айер алхимик, – тонкие, словно ножки паука, пальцы собеседника сплелись в замок на столе. Два его глаза смотрели на собственные руки, два на меня, а последняя пара осматривала зал. – Закрыта аура. Это подозрительно.

– Я не идиот, чтобы светить аурой в подобном месте, – слова я выплюнул, до полного эффекта презрительно осклабился. В этот раз все шесть пар черных глаз без белка смотрели пристально на меня.

«Душа моя, – Храмм словно встрепенулся. – С Саад’хи лучше не шутить. Они видят правду и легко отличают ее ото лжи».

«Я ему не солгал. Фальшивлю в игре».

«То-то он понять не может, где подвох».

– Так вы по делу в этих краях, – маг откинулся на спинку стула, но глаза не отрывались от меня: следили за лицом, руками, положением тела. – Что вас привело в это захолустье?

– Я слышал, здесь можно приобрести некоторые ингредиенты и не только, по вполне разумной цене и не писать при этом множество объяснительных к главам ордена. А мои исследования сейчас на самом пике! Мне срочно нужны редкие и опасные ингредиенты, – я вцепился в бумаги пальцами, слегка помяв список. «Не переиграть. Главное не переиграть. А составляющие зелья и артефакт хаоса нужен. Настолько, что хоть стра́цией50 вой».

– Идемте, – Маг плавно встал.

Насколько я помнил, Саад’хи тонкокостные, хлипкие на вид, словно их недокармливали. Но это не так. Они хорошие воины, отличные маги. Этот народ питался только жидкой пищей, твердую их желудок был не способен переварить – отсюда и такое телосложение. Характерной чертой Саад’хи были – три пары черных глаз и отсутствие волос на теле. Их заменяют тонкие иголки-трубки на голове – мягкие на ощупь, не ломкие, но медленно растущие. За свою жизнь ни один из шестиглазых не стригся. Чем длиннее «волосы», тем почетнее. Половые отличия были практически стерты: у женщин имелась небольшая складка на животе – этакий карман, куда помещали малыша, и он питался от крови матери примерно с год, а затем приучался к стандартной пище. Из-за непривычного облика, женщины Саад’хи не подвергались изнасилованиям – на них было неприятно смотреть – тонкие, плоские, узловатые, бледные, с огромными глазами на пол лица и двумя парами рудиментарных глаз на лбу – женщины не являлись шестиглазыми. Больше никаких отличий. Женщина оплодотворялась, как и большинство самок, вынашивала потомство в чреве, рожала.

Что-то я отвлекся.

Маг вышел из корчмы и спокойно шел по снегу к дому старосты. Время близилось к комендантскому часу, и горожане спешили укрыться в своих домах, подальше от доблестной стражи. Да и снег начал валить хлопьями. Когда достигли порога главного административного здания деревушки, снег припорошил плечи и голову. Отряхивая влажные комья, я вошел через дверной проем в теплое помещение. Обычные сени: с множеством крючьев для одежды, лавками, крохотными оконцами – не пропускающими холод и свет в полутемное помещение. Напротив входа, на лавочке, примостился охранник с бердышом старинной формы в руках. Казалось, что охранник спит. Только вот сердце его не билось.

“Кукла?”

Саад’хи спокойно прошел в двери справа от главного входа, слегка притопнул ногами, чтобы стряхнуть снег с сапог. Для его двухметрового роста, притолоки были низкими, мужчине приходилось каждый раз наклоняться, проходя через дверной проем. Его черный плащ из добротной плотной шерсти подметал пол и на деревянном полу оставлял мокрые следы после улицы. Гостиная дома оказалась светлой, с большими окнами, закрытыми ставнями. В камине весело трещало пламя, а за столом по центру сидел мужчина, читающий свиток. Перед ним высились стопки счетных книг, бумаги в папках, мешочки и небольшой сундучок, наполовину заполненный монетами золотого достоинства.

– Проходите, господин алхимик, – произнес мужчина, качнув головой на свободный от бумаг стул. – РаХа́с, принеси, будь добр, нашему гостю чаю с брусникой. А мне воды с лимоном, голова раскалывается.

Маг, не останавливаясь, ушел в другую комнату. Стул принял меня в свои мягкие объятия.

– РаХа́с сообщил мне, что вы хотите посетить местный рынок, – широкое скуластое лицо мужчины с тяжелым взглядом карих глаз не отрывалось от свитка. Мужчина делал какие-то пометки в книге перед собой, даже не глядя в нее. Шоколадный камзол с золотой и синей нитью вышивки на нем мягко переливался при бликах огня. Из шоколадного в мягкий молочный цвет. Бархатная накидка без рукавов темнела складками на полу, а длинные ноги мужчины в черных, выше колена, сапогах были вытянуты под столом. – Как вы о нем узнали?

– Разве трудно найти эрнийца, что за хорошую плату скажет, где достать нужные ингредиенты, – скривил я губы в усмешке. – Мне попался один. Без имен. Он мне еще пригодиться.

Мужчина, наконец, оторвался от своего чтения. В глубине его карих глаз колыхалось безмерное море, спокойное в этот час. А на висках шатена блеснула седина.

– Мы с вами знакомы? – спросил мужчина. Прошелестела бумага. Это свиток свернулся на столе в трубочку. – Вы мне смутно знакомы, но я не помню вашего лица. А это плохо, так как я помню все, что видел своими глазами.

– На мне личина, айер, – я откинулся на спинку стула и сложил руки на столе. Непривычно не чувствовать камня клана на пальце. – Не желаю быть узнанным в этом страшном месте. По головке в Ордене за мои опыты не погладят, а ингредиенты нужны.

– Могу посмотреть список? – мужчина протянул руку. Это были сильные пальцы воина: их покрывала сеточка мелких шрамов, задубевшая кожа, старые мозоли. В глаза бросался аккуратный маникюр и толстая печать с грифом на безымянном пальце левой руки.

Я вручил список покупок с пометками.

– Забавно. Вы решили кого-то отравить? – приподнял бровь мужчина, возвращая мне листок со списком. – Многие из ингредиентов сложно достать. Сомневаюсь, что здесь вы найдете камень из пустыни и лидеал. Укус добывают на заказ, алхимик. Странно вам этого не знать.

– Я не аптекарь. Как вы заметили, я – алхимик, – улыбка растянула мои губы, пока я прятал бумагу во внутренний карман. – Мне известно, где можно достать многие из этих ингредиентов самому, но ждать выполнения работы, нет времени. Буду рад найти хоть некоторые из перечисленного в листе.

Мужчина хмыкнул.

– Готовы заключить контракт на крови о неразглашении места? – глаза мужчины довольно блеснули. Видимо желает узнать мое имя.

– Да. За возможность побывать на этом рынке, выдать свою кровушку не так страшно. Где поставить роспись?

В комнату вошел маг с разносом в руках. Небольшой чайничек дымился, а при ходьбе в одной из чаш было слышно, как лед бился о края. Маг поставил пустую посуду и пыхтящий чайник передо мной, а разнос с водой поместил перед мужчиной в камзоле, предварительно сдвинув свитки в сторону.

– РаХас, – протянул мужчина, закрывая глаза. – Ты понимаешь, что теперь я лишний час буду искать бумаги?

– Вы не следите за порядком на столе. Я могу разобрать за вас все бумаги и просчитать все доходы и расходы, – слегка улыбнулся Саад’хи. – Но вы не желаете вешать на меня эту работу.

– Ты и так занят, друг мой, – мужчина отпил из чаши холодную воду со льдом и лимоном. – Если я повешу на тебя эти обязанности, то моя совесть съест меня с потрохами.

Маг только хмыкнул и отошел к камину. Чай с брусникой слегка кислил, но бодрил.

– Держите, – толстая книжка в черном переплете и небольшой тонкий стилет упали передо мной на стол. – Закладка покажет, где ставить подпись. Думаю, клятва и так вам известна, чай не маленький ребенок.

Книга пропахла кровью. Кровью разных существ обоих полов. Воняла разными чувствами. Мерзко. Синяя закладка шелковой ленты пропиталась жидкостью и выглядела грязной. Но по ней бежали символы заклинания. Как и на страницах книги. Ни одно из имен я не мог прочитать, так зачарована вся книга – нераспространение информации, кроме как хозяину данного гримуара.

– Книга закрепит между нами договор крови, где я клянусь не распространять ваше имя, – мужчина вернулся к чтению.

– Клянусь собственной кровью, что никогда не выдам тайну расположения теневого рынка и унесу ее с собой в могилу или до исчезновения оного, – я порезал палец о стилет и кончиком лезвия нацарапал свое имя, известное в очень тесных кругах: Де́р-и-Трие́. Это имя дал мне Дориан. В честь второго рождения. Я использовал его всего три раза, когда требовалось скрыть свое истинное имя.

– Замечательно, – гримуар захлопнулся и исчез. Как и стилет из моих рук. – Когда вход будет открыт, заметите по своей ладони, – мужчина передал пустой поднос магу и принялся разгребать бумаги на столе. – Свободны.

Что же, теперь я знаю главного на данном теневом рынке в лицо. Нужно устранить мага на время, вывести куклу из строя и поговорить по душам. Но сначала закупить нужные ингредиенты и узнать что-нибудь у торговцев. Да и жажда вновь дала о себе знать.

Я вернулся к старику. Хозяин мирно посапывал в кресле с книгой, рядом на столе стояли чайник и чашка с остывшим чаем. В камине едва тлел огонь. Я подкинул несколько поленьев и удалился к себе.

«Дориан. У меня обострилось влечение к крови, это ведет к осложнениям. Кажется, я мутирую. Насколько это опасно, не имею никакой возможности просчитать. Что ты думаешь об этом?»

Сова растворилась. Я снял с себя личину. В зеркале отражалось мое отдохнувшее лицо, только радужка глаз вновь стала с оттенком красноты. С фиолетовыми глазами еще можно смириться, а вот завтра необходимо найти кровь. Пугать ойдов алым взором дурной тон – можно и вляпаться в неприятности.

«Ты мутируешь. Закончишь с заданием, осмотрю тебя и сделаем выводы. Держись, и не пей крови недостойных. Старайся питаться без задержек».

Питаться без задержек? За окном крупными хлопьями падал снег. «В таком маленьком городке питаться незаметно, не получится. Хм. Бакалейная лавка закрыта. Остается лес». Кожаные брюки и куртка быстро сменили безразмерный балахон. «В лес придется идти через огород и возвращаться тем же путем. И до того, как закончится снег. Живность старика портить не желаю. Обойдусь оленем или на крайний случай каким-нибудь хищником».

Створки окна открылись бесшумно, впуская морозный воздух в комнату. Снег захрустел под подошвами моих сапог. Я прикрыл окна ставнями и побежал через белый ковер огорода, перепрыгнул забор и приземлился на ветку раскидистого дуба. Двинулся дальше. Как можно дальше от деревушки, не касаясь земли. По веткам. Как белка. Воздух донес запахи оленя. Азарт охоты забурлил в крови. Практически бесшумно я передвигался по ветвям деревьев, только снег осыпался на землю. А вот и поляна. Отлично. Олень смотрел в сторону, откуда я пришел. Но кроме снега не видел ничего и запахов не чувствовал. Ветер уносил их в сторону деревушки. Зверь принялся обдирать кору с дерева и жевать ее.

Один большой прыжок и мои когти впились в шею лесному королю. Зверь подо мной захрипел и попытался бежать, но упал от бессилия. Горячая пряная кровь струилась из его ран. Я приник ртом рваным ранам и стал глотать жизнь животного. Постепенно поток алой жидкости оленя ослабел, сердцебиение прекратилось. Я быстро распотрошил тушу, выбросил ненужное, взвалил на плечо и двинулся через лес обратно к домику старого эрнийца.

Едва я закончил разделывать тушу оленя, как ладонь обожгло болью, и на коже высветились символы. Время буквально бежало под моей кожей, отсчитывая момент до закрытия теневого рынка. Пять часов. Я смыл кровь с рук и лица и вышел из летней кухни. В комнате накинул личину и балахон и вышел из дома. Снег прекратился. Стража не обратила на меня внимания, так как я шел к шахтам не один. Множество людей в балахонах, в плащах с накинутыми капюшонами шли по дороге к шахтам. Толкали двери и углублялись внутрь. Я влился в поток. Десять тяжеловооруженных стражей на вратах при входе проверяли ладони. И пропускали. Деревянные двери были холодными на ощупь. Я показал ладонь страже и двинулся дальше, вглубь шахты. Масляные лампы не чадили, в тоннеле было тепло. Эхо шагов отражалось от стен. Некоторые балки подпорок были совсем новые – видимо заменили сгнившее дерево. На полу не было ни единой крошки горной породы – всюду чистый выскобленный камень красно-бурого цвета. Множество боковых ответвлений в штольни осталось позади. Путь закончился на небольшой площадке перед лифтом вглубь горы. В самый низ.

Этот рынок отличался от тех, где я побывал. Здесь не предлагали марионеток, не обговаривали правила поведения. И главное, никто из потенциальных покупателей не был застрахован от смерти в этом месте.

Стражи распахнули решетку, и первые десять ойдов зашли в зев металлического подъёмника. Заскрипели пусковые механизмы, и лифт медленно стал погружаться в темноту. Стояла гулкая тишина, отчего скрип петель и звон цепи подъемника грохотали особенно оглушительно.

Многие из окружающих меня дэйрнийцев нервничали. Слышались шорохи одежд, покашливание и нервное топанье ногой по каменной плите пола. В темных углах пищали крысы. Возможно кто крупнее. Гуляющих во тьме51здесь нет, ведь шахта не заброшена, но странные запахи в воздухе с примесью каменной пыли, старого и нового дерева, металла и пришедших со мной, были знакомы мне. Отовсюду воняло кровью.

Высокий потолок скрывался во тьме. Сталактиты острием светлели в неверном свете ламп. Металлическим острием. С темными пятнами засохшей крови. На полу не единого пятнышка. Камень плиты ровный, без зазубрин. Но сталактиты при таком расстоянии в любом случае оставляют следы на камне, если только…

Плита.

Вздрогнул механизм в стенах, и плита под ногами задрожала. Все стало на свои места. Крики раздались со всех сторон. Многие бросились вон из шахт. Не добежали до тоннеля – плиты под их ногами ушли в пустоту и с диким криком панического ужаса, неудачливые покупатели улетели в каменный мешок. Стража охраняла подступы к лифту – их ноги стояли на небольших каменных участках сплошной горной породы, что примыкала к стене за их спинами. Плита подо мной стала уходить вниз.

Забавно.

А сталактиты задрожали. Скоро их обрушат на наши головы. Видимо пора заканчивать играть в алхимика. Я воткнул свои ногти в ладонь. Воззвал к крови и потянул ее из себя. Я встряхнул руки, и алые капли упали на камень и в пустоту, откуда доносились предсмертные хрипы. Рядом вскрикнула женщина. Вот от кого шел знакомый запах. Женщина была на раннем сроке беременности – этот запах нельзя перепутать ни с чем – запахи чуда, цветения и сандала.

Плита под ногами стоящей рядом фигуры резко ушла в пустоту и женщина, взмахнув руками, с криком стала проваливаться в черноту. Взмах моей руки и алые нити оплели ее тело, не дали упасть. Кровь внизу стара и неохотно слушалась. «Пять из тринадцати упавших умрут, у них пробиты внутренние органы и большая кровопотеря». Смысла тратить на них свои силы я уже не видел. Потянул кровь из будущих трупов. Свежая кровь отзывалась легче. Алые всполохи взвились вокруг меня, оплетая тело влажным коконом. Это все заняло не больше пяти секунд. Стража начала шевеление и до меня донеслись звуки натягиваемой тетивы.

Я притянул женщину к себе, обнял за талию. Та лишь обхватила меня руками и прижалась. Дрожала, но перестала кричать, лишь до боли прикусила губу – по ее подбородку текла кровь.