banner banner banner
Минздрав предупреждает
Минздрав предупреждает
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Минздрав предупреждает

скачать книгу бесплатно


– Они как раз.

– Ну и всё, носи.

– Да я только на несколько дней, родители денег пришлют, я новые куплю.

– Носи, говорю. Они мне малы уже. А чего родители, пишут?

– Пишут. Мама скучает. Я тоже, конечно. Закончу каблуху и уеду домой. А пока гуляем! – и я закружила Юльку в шуточном танце.

В школьном фойе вовсю шла дискотека. Пускали всех, не только школьников. Вход – десять рублей.

Музыка громыхала, светомузыка расцвечивала стены цветными пятнами, делая холл казённого помещения похожим на зал ночного клуба. Ну, так нам казалось.

– Иди сюда, – Юлька потащила меня за руку в туалет. Проверила все кабинки. Там было грязно, дым висел серой субстанцией, и стояла жуткая вонь.

– Ну? Чего?

– Ты выпить хотела?

– Ну, для настроения немного.

– У меня есть кое-что получше, – Юлька протянула два сжатых кулака.

– В правой или в левой?

Я со смехом ткнула в её правый зажатый кулак.

– Опа! Угадала! – она развернула руку и медленно открыла ладонь. Там лежал маленький аптечный флакон без этикетки, наполовину наполненный коричневой жидкостью.

– У меня немного, но с настоящими друзьями надо делиться. Юлька обняла меня за плечи и, подмигивая, крутила флакон перед лицом.

Я молчала и смотрела на её руку.

Юлька порылась в кармане олимпийки и достала два шприца.

– Не боись, одноразовые.

– Я не хочу умирать.

– Дурочка, я тоже не хочу умирать. Ты не умрешь. Точно не от этого.

– Это ханка?

– Ну, да. Классная штука. Уносит на раз-два. Добрые люди уже сварили.

– Я слышала, что от неё привыкание почти сразу.

– Херня это. Я уже вторую неделю плотно и никакого привыкания. Принимаю, когда хочу.

– Юлька, страшно в вену колоть. Я никогда внутривенно уколы не делала.

– Давай я. Кто ж поможет, как ни подруга?

Промелькнула мысль про фильм о наркоманах, на который водили всем училищем. Потом где-то на задворках сознания чередой прошли плакаты «Скажи наркотикам нет». Но это же всего разок. Попробовать. И больше никогда. Никто не узнает.

– Страшно, Юлька.

– А ты глаза закрой.

– Ладно, давай, – я зажмурила глаза и протянула левую руку.

Прошел год.

Утро било по вискам. Я еле-еле открыла глаза. Отодвинув спутанные волосы с лица, я потёрла его руками. Было уже одиннадцать.

– Твою мать, одиннадцать.

Я вскочила с дивана. Вернее, хотела. Голова закружилась, к горлу подкатила тошнота. Переступив спавшую прямо на полу Юльку, я поплелась в ванную. Из зеркала на меня смотрело измождённое худое лицо с темными кругами под глазами.

– Чёрт, зубная паста кончилась. Я в приступе раздражения швырнула щётку в стакан.

– Юлька! Вставай. Мы на работу проспали. Эта тварь, Егоровна, нас уволит.

Юлька не шелохнулась.

– Вставай, говорю. Это ты не завела будильник. Из-за тебя всё. Потеряем работу – опять на нулях будем. Мы же должны сегодня долг Длинному отнести. Не говоря о том, что сами пустые. Хоть на пару доз надо наскрести.

– Блядь, чё ты разлеглась? – я со злости пнула Юльку по ноге. И в ужасе остановилась. Нога была холодная.

Я села рядом и тронула её за плечо. Оно тоже было холодным. Я закрыла рот ладонями и что есть мочи в них заорала.

Господи, что делать? Что делать? Я туманным взглядом оглядела комнату. Около дивана валялись шприцы, на тумбочке окурки и бутылки пива. Я стала бессмысленно всё сгребать в найденный на кухне пакет. В кухне, кажется, прошёл Армагеддон. Сколько мы не мыли посуду? Месяц? Два? В раковине зарождалась новая жизнь. Зачем я всё это делаю? А что вообще надо делать? Вызывать скорую? Я подняла трубку телефона на тумбочке и застыла. Но ей же уже не помочь. Тогда кого? А если меня обвинят в убийстве? Эта мысль заставила меня замереть. Надо бежать. А куда бежать? Неважно, главное, отсюда.

– Длинный. Я тебе отвечаю, Юлька мёртвая в своей квартире лежит.

– Слушай, вот вы девки прошаренные. Чё вы ещё придумаете, чтобы долг не отдавать? Думаете, Длинный – лох?

– Хочешь, иди сам посмотри.

– Ага, уже пошёл. Где мои три штуки?

– Длинный, я всё отдам, отвечаю. Мне бы вмазаться разок, подругу помянуть. Одолжи, а?

Длинный затянулся сигаретой, посмотрел на меня пристально.

– Я бы с тебя натуроплатой взял. Ты ещё ничё такая. Но у меня самого голяк, москва пустая – он открыл засаленную деревянную шкатулку и развернул ко мне.

– Длинный, подскажи, родной, у кого взять? Подыхаю уже.

– Точку знаю, но там ребята серьёзные. В долг не дадут. Или за бабки, или по кругу пустят – он хохотнул и шлёпнул меня по ягодицам.

– А цены знаешь?

– Такие же, как у меня.

– Дай адрес.

– Значит, есть бабки?

– Нет пока, буду искать.

– Степная, восемь. У калитки звонок. Скажешь: «Я от Длинного». Пропустят. Но не косячь там.

Длинный помолчал. Снова пристально посмотрел.

– Слазила бы ты с иглы. Ты же ещё не пропащая, как Юлька твоя. Сдохнешь ведь.

– Не сдохну. Я слезу. В любой момент. Скоро. Ещё немного и уеду домой.

В ювелирном магазине на меня сразу обратили внимание. Конечно! Среди этих расфуфыренных я выделялась: спортивный костюм, капюшон на голове, разорванные кроссовки.

– Девушка, вам помочь?

– Нет, спасибо, я посмотрю. А хотя, да, покажите вот это кольцо.

Чёрт, кажется, начинается. Бросает то в жар, то в холод. Мышцы натягиваются, как канаты. Тошнит. Кстати, когда я ела последний раз? Позавчера, вроде. А вчера, как вмазались с утра, догнались вечером, а утром не до того было. Перед глазами встал Юлькин труп. Я совсем забыла про неё. Надо же в скорую позвонить.

Принесли кольцо. Охранник на входе отсутствующе смотрел на меня. Я прикидывала, прорвусь или нет. Дверь широкая. До неё моих три шага примерно. Он и глазом не моргнет, как я вылечу. Моргнул он, сука, глазом и схватил меня за капюшон.

– Командир, ну, отпусти, а. Я вообще ничего брать не хотела. И не брала. Мне приспичило, я и побежала.

– С кольцом в руке?

– Да забыла я его отдать. Забыла!

– Будем память тебе лечить. На вот, пиши.

– Чё писать?

– Чё-че? Чё – по-китайски жопа. Хорош выеживаться! Ты у нас не первый раз. Пиши, как всё было.

– Нельзя как было, командир. Условка у меня.

– Идиотка ты, несмотря на то, что умная девка. Мы твои писульки всем отделом читаем. Писателем могла бы стать.

Я потерла слезящиеся глаза руками.

– Командир, отпусти. Прошу как человека. Я уеду из города. На юг, к родителям. Вы меня больше не увидите.

– Не могу. Честно. Нашли труп твоей подруги. Хана тебе. Если не за убийство, так за распространение сядешь. Жалко мне тебя, дочка такая же, семнадцать ей. Но всё, поздно. Не ходите, дети, в Африку гулять… Пиши.

Вот так могла закончиться моя история, если бы в том грязном, прокуренном туалете, я не сказала бы Юльке «нет» и не исчезла навсегда из её жизни. Как сложилась её судьба, я не знаю.

2019 г.

Изменить с помощью

– Автобус дальше не идёт.

Я была в наушниках и всей фразы не расслышала. Водитель оглянулся в салон и хриплым голосом сказал ещё раз:

– Автобус дальше не идёт.

– Но мне до конечной.

– Пересядете на другой. Я в парк.

Я вышла на остановке. Одна. Местность мне совершенно не знакома. На старой, наполовину стёртой табличке, написано время последнего рейса – 23:30. Время за полночь. Чёрт, ну вот люблю я попадать в истории. Дорога в обе стороны была пустынная и заросшая кустарником по обочинам. Решила идти по ходу движения, чтобы добраться до пункта назначения или поймать попутку. Хотя и страшно в таком месте и в этот час. Дорога была освещена тусклыми фонарями, выхватывающими из темноты небольшой пятак асфальтовой поверхности, а сзади моих круглоголовых одноногих спутников была непроглядная тьма.

Наушники я вынула сразу. Чтобы услышать приближение. Приближение кого? Так, нет, только не бояться! Услышать приближение машины, которая может подвезти. Какое-то время дорога тянулась однообразной полосой. Фонари всё чаще работали через один. И вдруг там, где, казалось, должен был начаться новый освещенный пятак, вынырнул из темноты большой ангар. Дорога упиралась прямо в него. Как так? Куда же мне идти дальше? Я не могла свернуть куда-то не туда просто потому, что вообще никуда не сворачивала. Обойти ангар нельзя было – когда заканчивались его стены, начинался забор из сетки высотой метра три-четыре.

Ещё не отчаяние, но сильное беспокойство овладело мной. Я подошла к ангару. В нем была одна единственная дверь. Под ней виделась тонкая полоска света. Дверь была не заперта. Во мне боролись здравый смысл, который говорил: «Разворачивайся и уходи» и врождённое любопытство к жизни: «Неужели ты не посмотришь, что там?»

Я открыла дверь, боясь услышать её противный металлический стон, как из фильмов ужасов. Но нет. Дверь бесшумно растворилась. Внутри горел свет. Ангар оказался каким-то огромным компьютерным центром. Длинные ряды столов, на которых стояли компьютеры. Почти у всех были выключенные тёмные экраны. Людей не было. Мерно гудел сервер. В самом углу светился синим включённый экран. Я шла между рядами и оглядывала поверхности. На столе рядом с экранами стояли кружки с недопитым чаем, семейные фотографии или фото маленьких детей, иногда дешёвые китайские сувенирные статуэтки.

Наконец я подошла к включённому компьютеру. И в первые секунды у меня случился ступор. Я не могла вымолвить ни слова, ни возгласа, только смотрела на экран, на котором было моё фото на автозаправке, где я пару часов назад покупала кофе. Посреди экрана было написано: «Ошибка 773».

Я села за стол. Помедлила, на секунду задумавшись о противоправности своих действий, и взяла в руку серебристую мышь. Она удобно легла в мою ладонь. Закрыв окно с фото, я в изумлении уставилась на экран. Он был покрыт десятками иконок со знакомыми мне надписями: «1982 – рождение», «1996 – переезд в Орск, новая жизнь», «2001 – свадьба и рождение Антона», «1993 – первая любовь и первое разочарование», «1985 – научилась читать», «2019 – выпуск первой книги».

Я стала открывать папки, надеясь найти свои фотографии, которые каким-то чудом попали в сеть и были зачем-то украдены. В папках были фото и видео – я никогда их не видела, но всё же это были фрагменты именно моей жизни, сомнений в этом не было.

Вот я в три года старательно вожу пальчиком по строчкам книги. А вот я уже в группе детского сада читаю детям сказки, пока воспитательница пишет планы. Мне тут четыре, я помню. А если вдруг бы забыла, название папок напомнит. Вот видео: общежитие ПЛ-52, мне шестнадцать, и предложенная подругой в десятый раз сигарета наконец впервые закурена и сбивает с ног головокружением (я потом несколько лет долго и мучительно бросала). А вот на этой фотографии из 2007 года я впервые беру на руки свою дочь.

Я обескуражена и изумлена. В голове один очень русский глагол, который описывает моё состояние. Мне кажется, что какой-то безумец следил все эти годы за мной. Но некоторые фото сделаны с такого близкого расстояния… И вдруг я понимаю, что часть фотографий запечатлели моменты моей жизни, где я была совершенно точно в полном одиночестве. Эта новая мысль не укладывается в голове.

Я вскакиваю с места, как ужаленная.

– Кто ты? – кричу я кому-то мне неизвестному.

– Как ты это сделал?

В ответ мне слышится только ровное гудение сервера.

Любопытство возвращает меня за компьютер. Я пересматриваю новые и новые фотографии. Я себя такой уже совсем не помню. И никогда не видела со стороны. Боже, как же я всё-таки жутко красилась в восемнадцать. Ужас просто.

Насмеявшись над собой маленькой и поплакав над теми моментами, которые давно были погребены в сознании, я увидела папку под названием «август – 2019». Я вошла. В папке было одно видео и одна фотография. Немудрено, сегодня же только первое число. Я открыла фото. То самое, с заправки. У меня усталый вид, я пью кофе на скамейке и жду автобус.

Закрывая фото, я случайно жму на правую кнопку мыши и появляется меню. Оно очень странное. В нем всего два слова: «продолжить» и «изменить». Жму «продолжить». На фото ничего не меняется. Возвращаюсь в меню и жму «изменить». Высвечивается новое большое меню: «Изменить с помощью…» – материальные ценности, вещи, люди, события, инсайты, культурные коды.