Патроны чародея

Сержант смолчал, а она спросила ядовитым голоском:

– И каким же законным способом получили вы?

Я поинтересовался:

– Вы в самом деле уполномочены задавать такие вопросы?

Мужик поморщился и бросил ей предостерегающий взгляд, однако напарница лишь сказала чарующим голосом:

– Нет, конечно. Но мы можем прислать вместо себя тех, кто имеет право задавать еще и не такие вопросы.

Она тоже умолкла, ожидая моей реакции. Я окинул глазами ее точеную фигуру, демонстративно задержал взгляд на ее рельефной груди и как бы даже взвесил обе штуки в своих весьма мужских ладонях.

Она ждала, я горестно вздохнул.

– Вряд ли прибудут такие же красотки. Так что ладно, отвечу. Мне подарила одна женщина. Что так смотрите?.. Вы против равенства полов?.. Вы сексисты?.. Шовинисты? Вы против демократических ценностей, насчет кто кого сгреб…

Мужик прервал:

– Просто ты не совсем, парень, проходишь по стандартам эскорт-услуг.

– У вас устарелые стандарты, – объяснил я свысока. – Плакатные красавчики уже осточертели. Как и плакатные красотки, кстати… Сейчас в тренде женщины с вот такими, а лучше с во-о-от такими и жопой, чтоб помещалась только на трех стульях! А из мужчин пользуются успехом такие брутальные типы, как я. Вы все на службе, все на бегу, не замечаете, как мир меняется! Я, может быть, нарасхват!.. Одна из женщин была в таком восторге, что вот и автомобиль купил… и даже на вторую пару носков осталось. Что, не верите?

Она сказала медленно, абсолютно вроде бы не реагируя на пренаглый тон:

– Почему же… На всякий случай запустили полную проверку. Это займет долгое время, но пока… криминала еще не выявлено…

Мужик прошелся ко комнате, выглядывая в окна, будто впервые видит двор, хотя, наверное, проверяет еще раз, какой обзор из каждого.

– Жаль, – сказал он задумчиво, – как же все-таки ваш хард, на который шла запись… исчез?.. Я не чувствую его наличия в доме.

Мариэтта посмотрела на него несколько дико.

– Совсем?.. Это многое меняет.

Я не врубился, что это меняет, но, похоже, соображают, что не с моими способностями фаната футбола найти винт и как-то его изъять.

Сержант впился взглядом в мое лицо, Мариэтта тоже всматривается пристально, словно не доверяет своему анализатору, что все записывает и сразу же расшифровывает мои реакции, передавая ей изображение, минуя всякую хрень, на сетчатку глаза.

– Чё? – сказал я ошарашенно. – И кто спер?

Они некоторое время продолжали всматриваться в мое лицо, но я видел их сильнейшее разочарование, хоть и пытаются скрыть, однако же ясно, их анализаторы выдали четко и ясно: невиновен! Сам не трогал диск и понятия не имеет, кто его унес.

Я только спустя минуту подумал, что тот первый гад, которого королева кочергой, наверняка сразу снял хард, если по дороге, а он точно стоял там, все электрики размещают так, чтобы извлекать было легко и не лезть в канализацию. А я закинул все их сумки в портал, не раскрывая…

– Бэкап где-то в облаке, – проговорила Мариэтта задумчиво, – найти его можно, хотя есть сложности с иностранным размещением… Так что же здесь произошло?

Я сказал нервным голосом:

– Вы детективы, это вы мне скажите, как гражданину и человеку!.. У меня из моего собственного дома кто-то и как-то ворует под моим собственным носом ценные видеофайлы!

– Ценные? – переспросила она с намеком.

– Да! – ответил я с жаром. – Я собирался оставить их внукам, чтобы гордились дедом и следовали его славной и достойной дорогой демократа и гражданина, а вы еще спрашиваете? Да как вообще можно жить в таком обществе?.. Почему полиция нас не стережет?.. Вы вообще-то как? Как жить, я вас спрашиваю?

Мариэтта оскорбленно поджала губы, но мужик смолчал, у мужчин чувство юмора развитее, понял, что троллю обоих, а это значит, чувствую себя в безопасности.

– Что-то здесь не так, – проговорила она озабоченно. – Нужно вызвать спецов. Пусть осмотрят, как они умеют.

Я сказал встревоженно:

– Да что вам еще?.. Вы же киборги! У вас такие компьютеры, что даже не знаю!

Мужик взглянул на нее, получил какой-то знак по внутренней связи, повернулся ко мне.

– У спецов аппаратура, – сказал он значительно. – Если тут побывали чужие, то им достаточно одной молекулы в воздухе, чтобы и морды их увидеть, и получить домашний адрес.

– А почему у вас нет?

– Громоздкая, – ответил он с сожалением. – Пока что. Но скоро и ее встроят в контактные линзы. Или хотя бы в очки. А пока что…

Он снова посмотрел на женщину. Она красиво повернулась ко мне на каблучках так, что в глаза сразу бросилась изящная линия ее высокой груди, на лице обворожительная улыбка, глаза сияют, как звезды.

– Зачем, – спросила она внезапно, – вам такой мощный трансформатор?

Я поинтересовался:

– А как это относится к потере моего собственного харда в моем собственном доме? Не трансформатор же его съел!

Она ответила неохотно:

– Можно сказать, сейчас интересуемся всем, что выходит за рамки. Вот как ваш трансформатор. Но на этот вопрос вы имеете право не отвечать.

Я ответил убитым голосом:

– Да ладно, отвечу… Я же понимаю, вас не зря послали меня допрашивать, вы настолько красивая, что все, что угодно, расскажу и даже стриптиз станцую, только скажите!.. В общем, меня все считают никчемным… А это так обидно, так обидно! Из моего класса двое уже с учеными степенями! Один вовсе мультимиллионер, вот-вот в миллиардеры выбьется, как с этим жить?.. Да не ему, а мне! Он как-то проживет… Вот и восхотел начать свое дело. Думаю выращивать на своем участке негенно-модифицированные овощи. На них вроде бы снова спрос… Трансформатор обеспечит поливом по всему участку. И еще всяким-разным.

Сержант хмыкнул, но продолжал смотреть в окно. Мариэтта подумала, взглянула на меня испытующе.

– Кстати, не хотите пока проехать с нами?

– Не хочу, – отрезал я.

Мужик сказал задумчиво:

– Мариэтта, мне надо в садик заехать, уж извини…

– Жаль, – ответила она со вздохом. – Мне с этим фаном «Торпедо» будет скучновато.

– Почему «Торпедо»? – спросил я обидчиво.

– Фаном футбола, – уточнила она, – хотя команде «Торпедо» вы отдаете предпочтение, это заметно.

– «Торпедо» без всякой помощи вышли из низшей лиги! – сказал я горячо. – А какой рывок сделали! И все потому, что не щадят себя, играют, как боги среди тараканов, а рвут противника, как Тузик тапочки… Кулич вообще орел, играл с травмой, Ухонос после гриппа, но влупил в левый верхним крученым на последней секунде из немыслимого положения…

– Значит, – сказала она со вздохом, – придется вас привезти в участок. Побудете в камере, пока тут проведут досмотр…

– А какая альтернатива? – спросил я.

Она пожала плечами.

– Покататься со мной в полицейской машине. Потом будете рассказывать таким же героям, что вас замели, когда уже почти взрывали город. Я заеду по двум адресам, а вы пока посидите в машине. Потом отвезу обратно. К тому времени здесь все просмотрят настоящие специалисты. Заточенные на поиск микроскопических улик.

Я подумал, сказал нехотя:

– Ладно. Надеюсь, это недолго.

Она обиженно приподняла бровь.

– Это комплимент?

– Простите, – сказал я. – Конечно же, прокатиться с вами как-то приятнее, чем сидеть в камере, полной террористов и маньяков. Вы же их каждый день ловите? Помногу?

Мужик сказал с заметным нетерпением:

– Тогда не будем здесь торчать зря. Поехали!

Я велел дому бдить и никого не пущать, хотя у правоохранительных особый доступ, в программах охраны домов это предусмотрено, калитке велел не беспокоиться, нас выпустят за пределы участка ворота, раз уж идем втроем.

В полицейскую машину намерился сесть позади, но сержант сказал равнодушно:

– Мне скоро выходить, сяду сзади.

Я сделал вид, что ужасно рад, хотя прием слишком прост, с переднего сиденья выйти можно так же просто, но вдруг с заднего потом не решусь пересесть, я же только играю брутального, а так они точно видят, какая я смирная и застенчивая овечка.

Мариэтта бросила на меня взгляд, что-то поняла, покачала головой.

– Сиди на своем месте. А подозреваемый пусть на заднем сиденье.

Сержант хмыкнул:

– А вдруг нападет?

– Ага, – сказала она саркастически, – свернет нам шеи. По нему видно, жуткий маньяк.

– Да кто их знает, – сказал он преувеличенно серьезно, – вдруг он нарочито такой зайчик.

Все-таки сели на свои места, я с комфортом разместился сзади, и хотя в полицейских авто комфорта мало, но я не венгерский набоб, много не требую. Да и жалованье у полицейских и ученых в миллион раз скромнее, чем у шоуменов.

Сержант в самом деле вышел у небольшого магазина на заправке, хотя говорил насчет садика. Мариэтта подождала, когда я попрошусь пересесть на его место, я смолчал, и она, проехав пару сотен метров, резко сдала к обочине.

Я сделал вид, что ничего не понял, с интересом уставился в окно, в прошлый раз здесь дорогу переходило стадо диких свиней, но сейчас вроде бы пусто, а муравьев в траве не рассмотреть.

– Садись на правое сиденье, – скомандовала она и добавила: – А то вдруг в самом деле начнешь душить со спины.

– Эх, – сказал я со вздохом, – а я только руки протянул. Правда, не к горлу.

– Значит, – отпарировала она, – я пока переигрываю.

– Пока, – согласился я и, вылезая из машины, поинтересовался: – Я похож на маньяка весьма или так себе?

Она посмотрела косо, как я уселся рядом на сиденье и дисциплинированно пристегнулся.

– Да кто вас знает… Это только в кино маньяков издали по рожам видно.

– Польщен, – ответил я. – Всегда хотелось выглядеть крутым и страшным!

– Ты таким не выглядишь, – осадила она холодновато. – Да и зачем это детство?

– А как же доминантность?

– Уже давно доминируют власть, – напомнила она, – деньги, знания… Да, знания до сих пор в последнюю очередь, хоть мир меняется только благодаря знаниям. И даже позволяет существовать абсолютно недоминантным и вообще непригодным существам.

Я вздохнул.

– Куда нам, недоминантам, деться от умных доминантных женщин. Хотя есть и преимущества…

Она на мгновение вперила глаза в пространство, ответила невпопад:

– Да, еду мимо. Хорошо, сейчас проверю.

Я поинтересовался с сочувствием:

– Что проверите? Мою девственность?

Она поморщилась.

– У тебя мания величия?

– Тогда что стряслось, кошка не может слезть с дерева?

Она кивнула.

– По каким только пустякам нас не вызывают… Сейчас, когда даже уличное хулиганство почти искоренено, полицию сколько ни сокращай, все равно делать почти нечего.

– Ничего, – утешил я, – на демонстрантах отведете душу! Вот там можно выместить все свои фрейдизмы и юнгизмы.

Глава 10

Она взяла управление на себя, автомобиль резко увеличил скорость. Через пару минут мы свернули с шоссе на хорошую шоссейную дорогу, но явно заброшенную, дальше возвышаются некие строения заводского типа, тоже заброшенные. Сейчас, когда хай-тек стремительно внедряется в жизнь, лишними становятся не только люди на конвейере, но и сами конвейерные линии с их громоздким производством.

Новые цеха возникают за городом на свободных площадях в течение недели, а то и двух-трех дней, строительные принтеры рулят, а эти вот заводы старого типа ржавеют и рассыпаются в полной ненужности.

Мариэтта быстро и умело вела машину, я уже рассмотрел закрытые металлические ворота цеха, к которым она направляется. В самих воротах, как положено, калитка, это чтоб беречь тепло в зимний период.

Она так резко остановила автомобиль в десятке шагов от ворот, что я едва не достал лбом приборную панель.

– Ого!

Она сказала резко:

– Сиди и не двигайся с места!..

– Чего вдруг?

– Я проверю, что там, и сразу вернусь.

– Мне комфортно, – заверил я. – Понимаю, девушка спешит на свидание, а в ржавом цеху так романтично…

Она ожгла меня злым взглядом и выскользнула из машины. Я смотрел, как она, вытащив из кобуры пистолет, подергала дверь, но та не поддалась, и тогда просто прицелилась в то место, где должен быть замок, и калитка сразу открылась без всякого выстрела.

Я покачал головой, глядя, как она легко скользнула вовнутрь, и вдруг чувство холода стало таким сильным, что плечи передернулись сами по себе. Тень крыши цеха лежит на земле в трех шагах впереди, там на краю быстро вырос горб, и холод остро и внезапно вонзился в мое сердце.

Вывалившись из машины, я ринулся бегом за Мариэттой. В тот момент, когда распахнул калитку, за спиной грохнул сильный взрыв. В спину толкнуло горячей волной и запахом горящего бензина.

Я упал, вскочил на четвереньки, и тут далеко впереди прозвучало несколько выстрелов.

В цехе огромные конструкции из металла, то ли прессовальные машины, то ли паровые молоты, множество ящиков, сложенных в кучи, горы мусора, брошенные механизмы, уже покрытые ржавчиной.

За одним из ящиков пригнулась Мариэтта и торопливо выкрикивает:

– Срочно подкрепление!.. Вооруженное сопротивление!.. Они опасны…

Я подбежал и присел рядом. Она охнула, вскрикнула:

– Ты что делаешь? Меня теперь уволят…

Из-за дальней груды ящиков, растянувшейся шагов на сто, прогремели выстрелы. Отколотая щепка упала мне на затылок.

От грохота выстрелов заложило уши, лупят из автоматов, совсем рядом яростно рявкает пистолет этой красотки.

Я стиснул челюсти, что за хрень, чего я здесь, что за дурь…

– Пригнись, – прошипела она. – Сейчас примчится спецназ… Я уже вызвала…

Еще несколько выстрелов, щепка посыпалась нам на головы чаще. Я ощутил тревогу, вчувствовался и почти увидел, как в нашу сторону бегут четыре синие фигуры.

– Нас отвлекают! – крикнул я. – Они уже в двадцати шагах!

Она быстро зыркнула на меня, мгновение поколебалась, затем быстро высунулась и трижды выстрелила. Ее отбросило назад, я подхватил, она села на пол, лицо перекошено болью.

– Сволочи, – прошипела она зло, – три пули в упор… Я буду вся в синяках!

– Прекрасные стрелки? – спросил я. – Профессионалы?

– Одного я точно достала, – проговорила она, морщась.

Я чуть-чуть выглянул вполглаза, в трех шагах лежит мужчина лицом вниз, пистолет выронил, тот по инерции проскользил по каменному полу в нашу сторону и остановился слева от ящика, за которым я прячусь.

Она прислушалась, быстро приподняла руку и выстрелила четыре раза.

– Ты их видишь? – спросил я шепотом.

– Нет, – ответила она. – Просто отпугиваю. Нам нужно продержаться несколько минут.

Я все поглядывал на пистолет незнакомца, а Мариэтта, сделав еще два выстрела в сторону противника, сказала твердым голосом, в котором я ощутил отчаяние:

– Кончились патроны… Надо продержаться еще минуты три, помощь уже едет.

– Продержаться без патронов? – спросил я.

– Не высовывайся, – прошипела она.

Сердце стучит так, что вот-вот разорвет барабанные перепонки.

– Их еще четверо, – сказал я.

– Откуда ты знаешь?

– Да так, – ответил я, – предполагаю.

Я дотянулся до трофейного пистолета, так и есть, идентификация убрана, но тоже армейский, как и тот, что я отправил вслед за снайперкой в портал.

Она прошипела еще злее:

– Дурак, я же велела не высовываться!.. Дай сюда пистолет, а то в глаз себе попадешь.

Я спорить не стал, она отобрала у меня оружие, сделала два выстрела и со злостью бросила на землю.

– Все, и здесь нет патронов!

– Ничего, – ответил я бодро, – они тоже затихли. Наверняка собираются удрать через заднюю дверь… Я сейчас отвлеку, а ты отползай назад.

Она сказала командным голосом:

– Не двигайся, дурак!

– Действуй, – велел я и, выхватив из ее руки пистолет бандита, выскочил из-за ящиков и побежал в сторону, потом вперед, а там снова метнулся влево за миг до того, как прогремели два выстрела.

Пули пронеслись в сантиметре от уха, неприятно шугануло горячим воздухом. Я прыгнул за ящики, пригнулся, Мариэтта здесь меня не видит, и, создав в стволе патрон, быстро выстрелил в самого торопливого, что высунулся до половины.

Вроде бы попал, во всяком случае, тот либо упал, либо пригнулся. Я высунул ствол пистолета, чтобы его увидели, пару раз дернул им и тут же спрятал обратно.

Обостренный слух уловил быстрый голос:

– У него кончились патроны!

– Откуда у него пистолет, у него же не было…

– Это пистолет Карлоса. Я знаю, у него заканчивалась последняя обойма.

Я ждал, почти видя их за ящиками, и еще до того, как трое поднялись, я уже увидел как-то иначе, как мышцы их ног начали напрягаться, поднимая тела, как двое резко перепрыгнули баррикаду и бросились ко мне, а третий прыгнул чуть позже.

Дождавшись, когда они преодолеют почти половину разделяющего нас пространства, я просунул руку в щель между ящиками и как можно быстрее начал стрелять во всех троих, всаживая в каждого по несколько пуль.

Они рухнули на пол. Почти сразу же далеко за моей спиной раздался вой полицейской сирены. Мощно грохнуло, по ушам ударил визг раздираемого металла, створки ворот вылетели так, словно их вышибло пинком великана.

В помещение цеха влетел броневик. Такие же бронированные, будто не люди, а киборги, солдаты спецназа выпрыгнули наружу и ринулись ко мне.

Я выронил пистолет и поднял руки.

– Сдаюсь, сдаюсь…

Они пронеслись мимо, а ко мне подбежала Мариэтта, все еще зажимая предплечье.

– Ты что… совсем дурак?

Она кипела яростью, я сказал как можно безмятежнее, хотя колотящееся сердце едва не разрывает меня, как гранату, а избыток адреналина вот-вот ударит мощными струями из ушей:

– Это был отвлекающий маневр. Удался же…

К нам быстро подошли трое в бронниках, с виду точно не музыканты, разве что ударники, передний сразу бросил соседу:

– Проверь записи камер!

Тот отрапортовал бодро и весело:

– Камеры отключены.

– Когда?

– Вообще, – ответил тот. – Их и не подключали. Так, на всякий случай.

– На какой случай? – прорычал спрашивающий, по виду и возрасту старший, бывалый и тертый, видно издали, с жестоким лицом человека действия.

– На случай перехвата, – сообщил спецназовец. – А камеры Мариэтты, к сожалению, дают только южную часть склада. Мы даже не знаем, как трое из четырех были убиты так, что не найдено пуль. Товарищ капитан, остальное узнаем в управлении…

Бывалый и тертый, по знакам различия капитан, переспросил раздраженно:

– А четвертый?

– Его застрелила Мариэтта, – отрапортовал спецназовец. – Прямо в лоб! Она прекрасный стрелок, вы же знаете. На пуле ее номер и даже имя. Имя теперь ставят для быстрейшего поиска…

Капитан смотрел на него, набычившись и подозрительно, явно человек еще старой закалки…

– Ни хрена это не ускоряет, – заявил он, как я и ожидал, – женское кокетство. Как те убиты?

Спецназовец, по-видимому, понял вопрос правильно, отчеканил:

– То ли бронебойными, то ли с повышенной пробиваемостью. Все трое навылет.

Капитан прорычал:

– Отыщите пули!.. А потом поиском, кому принадлежат. Если безымянные, тогда по всей цепочке: на каком заводе изготовлены, кому отгружено, в какой магазин поступили, кто приобрел…

Спецназовец отчеканил бодро:

– Слушаюсь!

Он исчез, а капитан повернулся ко мне, лицо его не предвещает ничего доброго, я встретил его безмятежной улыбкой человека, чья футбольная команда без проблем вышла в финал.

– А вы, молодой человек, – рыкнул он, – почему увязались за нашим детективом, когда вам было велено оставаться в машине?

Я счастливо заулыбался, надеюсь, получилось достаточно глупо:

– Это детектив? А я думал – женщина!.. Ох уж это сглаживание гендерных различий… Знал бы, что это детектив, разве бы я… Ну, сами понимаете…

Он поморщился.

– Почему… увязались… за нашим… гм… нашей?

Я взглядом дал понять, что это же понятно, я же увязался за вот такой задницей, но ответил вполне корректно:

– Дык, если бы остался, меня бы убили точно! Там что-нить осталось от машины? А то я не успел посмотреть, как оно горит. Страсть люблю смотреть на пожары. А когда горят ваши, угнетатели режима, я бы заснял и в ютубе выложил! Знаете, сколько бы просмотров собрал? А лайков?

Он поморщился сильнее.

– Видели кого-то на крыше?

– Да, – подтвердил я. – Солнце с той стороны. А тень от края крыши всего в пяти метрах. Ровный такой край, сейчас роботы строят так, что прям всех можно сразу в хирурги!.. Представляете, простых строительных роботов – в хирурги? Куда мир катится? Куда бедному человеку деться?.. Это я бедный, если вы все еще не поняли по… гм… своей интеллектуальной занятости.

– Не отвлекайтесь, – бросил он раздраженно.

Я ответил с обидой:

– Когда на такой идеально ровной линии крыши вдруг приподнимается голова и плечи, как не обратить внимание? Эта некрасивая деталь портит весь пейзаж и гармоническую завершенность дизайна! А я эстет, знаете ли. Думаю, по мне это видно. Если присмотреться, конечно. А это ваш долг – присматриваться к людям!

– А вы, – спросил он с расстановкой, – подняли голову и увидели… Что вы увидели?

Я спросил с самым оскорбленным видом важничающего дурака:

– Я что, совсем дурак? Я не совсем!.. Стану поднимать голову на такое… такое некрасивое! Это ущемляет мои чуйства эстета. Я сразу же вывалился из машины и ринулся, как красивый такой олень… забыл, как называется, недавно в «Мире животных» видел, его запустили в перерыв между таймами, когда шел матч «Лазиусов» и «Кампонотусов»…

Его прямо перекосило от отвращения.

– Да хрен с ними, «Лазиусами» и «Компототусами»!.. Сейчас только на «Формику» можно смотреть, да и то без их гребаного Бонифация!

– Бонифаций козел, – поддержал я, – в новом сезоне его не будет, уже объявлено.

– Ух ты, – сказал он, но, опомнившись, напомнил: – Что дальше, когда вы вбежали в этот склад…

– Красивая женщина, – сказал я и скорбно вздохнул, – ведет неравный бой с самцами. Эх, прошло то время, когда мужчины сражались, а женщины сидели в башнях с поясами верности на интимных местах и наблюдали через окошки за этим цирком.

Он проговорил с таким усилием, что едва не лязгнули зубы:

– Дальше! Только подробно. Что сделали вы?

– Отважно спрятался возле нее, – сообщил я. – Сейчас не то дикое время, сейчас женщины нас берегут и защищают от вымирания. Она стреляла, а я, как положено мужчине, прятался. Одного ухлопала прямо в упор, он упал как-то совсем некрасиво, а пистолет подкатился мне прямо под ноги.

Он процедил злобно и как-то растерянно:

– И что? У вас проснулась совесть?

– Совесть? – изумился я. – Разве это допотопное слово не изъято из употребления, как подобные ему: честь, достоинство и прочие архаизмы… Вы же демократ или?.. Ах, шутите… В общем, короче говоря, у нее кончились патроны. Точнее, если могу себя править, я же такой правильный, патроны кончились в ее пистолете… или у нее револьвер? Никогда не разбирался в оружии!.. Есть еще, я слышал, пистоли… Я понял, что нас вот-вот прибьют из-за отсутствия так необходимых патронов, и, велев ей бежать обратно к воротам встречать вас радостно у входа, сам постарался отвлечь их…

Он тяжело вздохнул:

– А что там были еще за выстрелы?..

Я в безмерном удивлении пожал плечами.

– Думаете, у меня есть идеи? Я что, Эйнштейн или, хуже того, Ньютон?.. Откуда мне знать?.. У нас такого не проходили, а в Гугле я как законопослушный и добропорядочный гражданин ищу только порносайты. Такие люди нужны стране. Ну, вы меня понимаете, по глазам вижу… Наверное, у нас и закладки в одних местах, угадал?

Он со злостью ударил кулаком в подставленную ладонь правой руки, что значит левша, а левши всегда умнее правшей, и зарплата у них выше, с ним надо держать ухо востро.

– Что-то еще запомнили?

Я ответил оскорбленно:

– Совершив тот безумно героический поступок и спрятавшись за ящиками, я замер, как дохлая мышь, и ждал, когда же вы ворветесь. А они там стреляли, орали, ругались, ссорились…

Он прервал:

– Ссорились?

– Мне так показалось, – объяснил я. – По крайней мере, не пели «В славу Христа», чему церковники приучают с детского садика. Потом – ба-а-абах! – ворота вдрызг, гром и молния – это вы так красиво и победно! Жаль, женщины вас не видели. Ну, ничего, вы все на видео покажете, у вас же все снимается?.. Я думал, это вы всех побили. Как полагаете, мне орден дадут с бантиками? Хотя я не гордый… не заглядывая вдаль, я скажу: зачем мне орден? Я согласен на медаль…

Его перекосило, и, полагаю, чтобы не прибить меня на месте, развернулся и быстро пошел широкими шагами к броневику.

Глава 11

Я перевел дыхание, да не увидят, что меня всего трясет. Задиристый тон для того, чтобы поморщились и ушли по своим делам, а я тем временем отойду и в самом деле смогу выглядеть орлом, что всех заклюет.