Яр-да-Яра. Сказы Пересвета

– Согласны, – кивнула Светлана. – Как раз и волхв вернётся к празднику. Он за травами ушёл.

– Если и не успеет вернуться, не страшно, – он кивнул Грому, тот встал и взял бутыль с мёдом. – Я сам проведу обряд, если понадобится. На ночь они останутся здесь, а утром уедут домой.

Светлана согласилась. Они выпили из небольших резных братинок немного мёда для здоровья. Все, кроме Леды и Миры, девушкам и детям мёд не дают. Они посидели ещё около часа, покушали, а потом Рада что-то шепнула мужу, кивнула на Рата и Миру, не сводивших друг с друга глаз.

– Отпустим их? Пусть погуляют пока мы обсудим детали праздника, – Светлана была не против и он кивнул сыну. – Рат, через час возвращайтесь, домой поедем. Тебе отдохнуть нужно.

– Хорошо, отец, – Ратибор и Мира поклонились родителям и, взявшись за руки, убежали на улицу.

Едва они оказались снаружи, Мира потянула наречённого за дом, а там обняла, прижалась к широкой груди, не защищённой доспехом. Ратибор всё то время, что они сидели за столом, мечтал обнять девушку. Они расстались совсем недавно, а он уже успел соскучиться. Рат шептал ей что-то нежное, целовал волосы, руки блуждали по её спине, лаская.

– Леда помогла тебе, любимая?

– Да, очень помогла. Вода меня услышала, – Мира потянулась, поцеловала его в губы, чуть коснувшись. – Благодарю, любимый мой.

Они были на улице, их родители за стеной дома, но сдержаться было сложно. Да и зачем? Через три дня они станут супругами. Рат поймал её губы, поцеловал так нежно, как только умел.

– Мира.

– Ммм?.. – она, положив голову ему на плечо, слушала, как сильно бьётся его сердце.

– Скажи, ты не передумала?

– Быть с тобой? – он кивнул. – Нет. Когда ты ушёл я ещё немного побыла на берегу. Всё не могла поверить, что ты не сон, – она протянула руку, запустила пальчики в русые волосы Рата. – Я же обычая девчонка… без рода, ещё и неумёха, – он хотел возразить, но пальчик Миры коснулся его губ. – Неумёха. Если бы не ты и Леда, я бы даже думать не посмела, что смогу сдать экзамен. Я о наречённом только мечтать могла, а тут ты. Говорящий с Огнём… и я твоя наречённая… Ты сказал, что любишь меня… я самая счастливая на свете!

– Люблю, Мира, очень люблю! Сейчас, когда ты у моей груди и я могу коснуться тебя, поцеловать… Кажется, это уже невозможно, но я люблю тебя всё сильнее, – Рат поднял её на руки, закружил. – Люблю тебя! Люблю!!!

Мира смеясь сильнее прижалась к нему, тихо шепнула «Я люблю тебя!»

Следующие два дня показались ей самыми длинными в жизни. Светодар попросил их не встречаться до обряда. Леда, понимая, как трудно будет Мире, попросила разрешения остаться с наречённой брата, чтобы помочь ей готовиться к экзамену и обряду. Мира была благодарна девушке. Так у неё в эти ужасно длинные два дня был рядом человек, с которым можно было поговорить о любимом. Один раз Леда ходила домой и принесла ей от Ратибора цветы, маленькие голубые колокольчики. Мира поставила их в чашку и брала её с собой, если шла в другую часть дома или во двор.

Думать об экзамене она не могла совершенно. Все мысли были только о том, что скоро она станет женой Рата. Однако, Леда не давала ей заниматься только разговорами о Ратиборе и подготовкой к обряду. Она постоянно задавала Мире вопросы, которые могут быть на сдаче и Мира сдала на весту за эти дни несколько раз.

Сам экзамен она почти не запомнила. Старшие Ведьмы давали ей задания, она их выполняла или отвечала на вопросы, но думала совершенно о другом. То, что Леда гоняла её по вопросам два дня сыграло свою роль. Мира думала о Рате и отвечала на вопросы или выполняла задания почти автоматически. Вечером был праздник, разожгли большой костёр, собрались все жители посёлка и старшие объявили, что все семнадцать девушек, проходивших испытания, стали вестами.

Мира была счастлива как никогда. Она танцевала рядом с Ледой в хороводе, пела и думала, что жизнь очень добра к ней. Она любит и любима самым замечательным мужчиной на свете, она веста, хотя надежды на это почти не было и завтра станет единым целым с любимым человеком.

Позже, когда сидели у костра и слушали гусли, к ним подошёл юноша. Он присел рядом с девушками и тихо спросил Миру не хотела бы она стать его наречённой. До встречи с Ратом она выделяла его из всех юношей посёлка и знала, что тоже ему нравится. Они с мамой были не местными и Мира могла свободно отдать свою руку любому из них.

– Благодарю, Светослав, – она улыбнулась юноше. – Но я не могу стать твоей наречённой. Я уже наречена и завтра пройду обряд соединения.

– Прости, я не знал… – он опустил глаза. – Но когда? Вест объявили же только сейчас.

– Моему брату это не важно, – вступила в разговор Леда. – Они обменялись Словом два дня назад.

– Вы не местные? Я ни разу не видел тебя или твоего брата на вечорках, – Светослав с интересом смотрел на девушку. – Ты очень красивая, такую как ты не забыть.

– Нет, мы не местные, – Леда приложила палец к губам и показала на музыканта, давая понять, что больше не хочет говорить.

Утром Мира проснулась раньше всех, даже Солнышко ещё не встало. Разбудила Леду и матушку. Они растопили баню и начали готовиться к обряду соединения. Когда Леда и Мира закончили в бане, пришли девушки, подруги Миры. Они пели песни и ходили хороводом вокруг неё, пока Леда и Светлана помогали одеться. Когда Солнышко вошло в зенит, приехал Ратибор с семьёй. Они спешились, но во двор не заходили. Только Светодар вошёл, подошёл к крыльцу их дома и расстелил длинный узкий ковёр от порога до ворот. Потом вернулся, остановился на пороге.

– Здравия всем, кто живёт в этом доме, – поздоровался он, поклонился хозяйке и печи. – Хозяюшка, готова ли веста к обряду?

– Да, готова, – кивнула Светлана, взяла дочь за руку и повела к двери. – У нас нет отца. Прошу, Светодар, окажи честь, отведи дочку мою к наречённому, – Светодар кивнул, протянул руку и Светлана отдала ему руку дочери.

Мира приподняла край праздничного сарафана, опираясь на руку Светодара, осторожно перешагнула порог родного дома. Потом повернулась и поклонилась в пояс матери.

– Благослови, матушка… – попросила девушка.

– Счастья тебе, доченька, – Светлана обняла её, поцеловала в лоб. – Пусть Любовь не оставит твой дом. Пусть живёт в нём благодать и радость. Будь с мужем едина, как Солнышко с небом.

– Благодарю, матушка, – Мира снова поклонилась ей в пояс и Светодар повёл её к наречённому.

Светлана, Леда и девушки последовали за ними. У ворот все остановились. Светодар протянул руку Миры сыну. Рат принял её, достал два тканных браслета и аккуратно повязал на запястья девушки. Потом протянул ей руку и Мира отдала ему ладонь, сплела свои пальцы с его. Светодар и Рада тоже взялись за руки и пошли впереди наречённых к месту силы. Рядом с ними шла Светлана. Следом за Мирой и Ратом шли её подруги и по дороге присоединялись все, кто хотел участвовать в обряде.

У места силы всё было уже готово. Костёр, в рост человека, танцевал огненный танец. Рядом, на деревянной чурке, стояла чаша с ключевой водой и лежала льняная лента, вышитая рунами. Волхв ждал их рядом с костром.

– Если ли здесь тот, кто хочет сказать слово против обряда?

– Нет! – хором ответили все.

– Хорошо, – кивнул волхв. – Родовичи, встаньте в хороводы. Помогите соединить эту девушку с этим юношей.

Женщины и девушки встали вокруг костра в хоровод. Мужчины и юноши тоже взялись за руки, образуя кольцо большего размера, за женским.

Волхв связал сплетённые руки Миры и Ратибора льняной лентой, взял в руку оба её конца и повёл их вокруг костра. Хороводы медленно закружились вокруг них. Женский в одну сторону, мужской в другую, усиливая энергию места силы. Трижды обвёл их волхв вокруг огня, а когда пошёл в обратную сторону, то хороводы запели. Песня благословляла пару, желала им любить друг друга всю жизнь, как будто в первый день, почитать родителей, растить детей в любви и благодати, счастья и радости желали им родовичи.

Опять трижды обвёл из волхв вокруг костра. Потом, под продолжающееся пение и движение хороводов, встал перед огнём, велел им разойтись в стороны так, чтобы они оказались на границах кострища и шагнул в костёр, потянув за собой их руки. Трижды провёл волхв их руки через огонь, очищая от всего, что может помешать любви.

Потом снял ленту с их рук. Один её конец отдал Ратибору, другой Мирославе. Они, свободными руками, завязали на ленте узел и вернули волхву, который поднял её над головой, чтобы все родовичи увидели его. После радостного «Ура!» обоих хороводов, волхв отдал ленту огню. Взял чашу, протянул её Ратибору. Юноша взял её и произнёс слова, которые связывали отныне его жизнь с жизнью Миры, делая их единым целым.

– Я, Ратибор Светодарович, сын Светодара и Рады, отдаю тебе Мирослава Купальница мою руку, сердце и саму мою жизнь. Клянусь любить и защищать тебя и наших детей пока есть во мне дыхание и даже после того, как покинет оно меня. Я люблю тебя и другой жены мне не надобно. Такой мой Выбор. Я твой, как ты моя. Солнце, Огонь и Вода, будьте свидетелями слов моих, – он поднёс чашу к губам, сделал глоток и передал волхву, который отдал её Мире, чтобы девушка в свою очередь дала обет Ратибору.

– Я, Мирослава Купальница, принимаю тебя, Ратибор Светодарович, навсегда. Взамен отдаю тебе мою руку, сердце и саму мою жизнь. Клянусь любить тебя, почитать твоих родителей и твой род, как мой, защищать и заботиться о тебе и наших детях. Другого мужа мне не надобно, кроме тебя. Я люблю тебя. Я твоя, как ты мой. Такой мой Выбор. Солнце, Огонь и Вода, будьте свидетелями слов моих, – Мира сделала глоток из чаши и тоже отдала её волхву, который пронёс её через огонь и вернул ей.

Мира сделала ещё глоток, только теперь отдала чашу не волхву, а Ратибору. Он тоже выпил из чаши, а оставшуюся воду выплеснул в огонь. Костёр затрещал и радостно взвился вверх, подтверждая, что обряд состоялся.

– Теперь вы семья, муж и жена. Вы единое целое. Любите и почитайте друг друга, – волхв ласково улыбался им, а они, держась за руки, поклонились ему в пояс.

Хороводы остановились и все подошли поздравить их. Волхв тихо что-то шепнул огню и пламя медленно погасло, чтобы тут же вспыхнуть в центре посёлка для праздника.

До середины ночи пели и танцевали родовичи, угощались мёдом и кушаньями во славу новой семьи. Потом родители проводили их к родному дому Мирославы и вернулись к празднику, который продолжился в ожидании их возвращения.

Мира стояла посреди горницы, смотрела на Рата и не верила, что теперь он её, а она его.

– Это не сон?.. – тихо спросила она, когда Рат обнял ее.

– Нет, не сон, любимая, – он коснулся её губ, улыбнулся. – Но ты права, мне тоже не верится, что ты моя.

– Твоя… – Мира не сводила с него глаз. – А ты мой… – он кивнул, снова поцеловал её. – Рат, а где мы?.. – она посмотрела на постель матери, но он отрицательно покачал головой. – Может, печь?

– Нет, – он отпустил её. – У меня есть идея получше, – Рат вышел и вернулся с большим мягким одеялом. – Матушка давно сделала его для нас. Всё надеялась, что я встречу свою суженую. – он расстелил одеяло прямо на полу, перед печью и протянул руку Мире. – Иди ко мне, любимая, позволь мне увидеть, как ты прекрасна.

Мира чуть смутилась, но вложила ладошку в его руку и шагнула на одеяло. Как они оказались без одежды, она почти не заметила. Губы и ласковые руки Рата уносили её всё дальше и дальше от девичьей жизни…

Утром Рат проснулся раньше жены. Он осторожно, чтобы не разбудить, переложил её головку со своего плеча на одеяло и поднялся. Взял меч и медленно, стараясь не шуметь, начал двигаться, выполняя утреннее правило. Он не сразу понял, когда Мира проснулась. Поворачиваясь в очередном упражнении, увидел её улыбающееся личико.

– Доброго утра, жена моя, – улыбнулся он, останавливаясь.

– Доброго утра, муж мой, – откликнулась она и попросила. – Не останавливайся, прошу тебя. Закончи правило. Ты такой красивый, Рат.

Он кивнул и продолжил занятие, иногда встречаясь с ней взглядом. В начале, когда он ночью начал раздевать её, Мира немного смущалась. Сейчас Рат с удовольствием любовался её стройным телом и радовался, что его собственная нагота больше не смущает её. Она тоже любовалась им, игрой сильных мускулов, плавными движениями, его мужской сутью. Мира ласкала его взглядом и Рат не закончил правило. Поставил меч и снова лёг рядом с любимой.

– Ты прекрасна, Мира, – он целовал, ласкал её и чувствовал, как тело жены откликается на его ласку.– Мира моя…

– Наверное, нам нужно вернуться ко всем? – тихо спросила она, когда после лежала в его объятиях.

– Ты права, сердце моё, – он посмотрел в окно. – Солнышко уже встало, пора и нам.

Он сел, усадил Миру перед собой, аккуратно расчесал её волосы и заплёл в косу, повязал на её голову очелье с обережными знаками. Потом они оделись и, взявшись за руки, пошли к родовичам. Покушали со всеми, поблагодарили родителей и старших, а потом к ним подошли Рада и Светлана.

– Дети, скажите, какой подарок вы хотите получить от нас.

Мира посмотрела на мужа, Рат кивнул и она ответила.

– Матушка моя, матушка Рада, мы просим чувствовать друг друга, как себя. Чтобы всегда мы знали, что любимый человек здоров, если мы далеко друг от друга, чтобы могли говорить мыслями, если понадобится.

– Сынок?

– Да, матушка, я согласен, – подтвердил Ратибор, поднимаясь и увлекая за собой жену.

– Хорошо, – кивнула Рада.

Матери взялись за руки, потом Рада взяла руку Миры, а Светлана взяла за руку Ратибора. Свободной рукой Рат обнял жену, а Мира обняла его, замыкая кольцо. Губы Рады зашевелились, творя магию. Она была очень сильной Ведьмой и не было среди людей чего-то не подвластного матери Ратибора. Между их руками сначала мелькнули едва заметные голубые искорки. Потом вокруг них мягко засветился воздух. Что-то щелкнуло и Мира услышала голос мужа.

«Не бойся, любимая. Матушка знает, что делает.»

«Я не боюсь, любимый мой.» – так же мысленно ответила ему Мира.

– Теперь вы связаны, – Рада отпустила их и поцеловала по очереди. Светлана сделала так же. – Это легко контролируется. Скажете «Нет» и не будете слышать друг друга. Назовёте мысленно по имени супруга и скажете «Хочу слышать» и внутренние голоса вернутся.

Они поблагодарили матерей, поклонились им, поблагодарили родовичей, а потом Рат сел на коня, протянул руку жене. Мира взяла его за руку и не заметила, как взлетела в седло перед ним. Она обняла мужа, прижалась к его груди и он увёз её в дом своей семьи.

Следующие три дня они были вместе. Светодар заменил сына в ночном дозоре на эти дни. Он отлично понимал, что сильнее Любви нет ничего на свете. На четвёртую ночь Ратибор взял жену с собой в дозор, как и обещал. Мира увидела землю, небо и звезды такими, какими видел их её любимый.

Прошёл сороковник. Мира привыкла, что есть лишь час, когда муж возвращается домой, чтобы быть с ним. Он должен был отдыхать и она научилась наслаждаться близостью с ним в этот короткий утренний час, пока он не уснёт. Пока он спал Мира училась. Леда с удовольствием помогала ей и вскоре Миру начали называть Говорящая с Водой. Прошёл ещё сороковник и Мира поняла, что носит его дитя. Радости Рата не было границ. Он попросил отца подменить его и устроил праздник для любимой. Во время праздника Рада увидела, что малышей двое.

Когда пришёл срок, Светодар снова подменил сына, чтобы Ратибор мог помочь своим детям появиться на свет. Малыши родились здоровыми и сильными, как отец, и прекрасными, как мать. Мальчика назвали Белояром, а девочку Яромирой. Гром подарил малышам чудесный подарок. Он вложил часть своей силы в папоротник. Никогда не цветущее растение расцвело прекрасным алым цветком, который Гром подарил детям брата. С того времени в ночь рождения детей Ратибора и Мирославы расцветает папоротник, а к утру исчезает.

Четыре лета пролетели незаметно. Яромира и Белояр росли чудесными детьми, добрыми и ласковыми. Мира и Рада учили их, играя, рассказывая сказы. Готовили малышей к обучению, которое должно было начаться, как у всех детей в шесть лет от рождения.

Один сороковник в лете дети проводили у Светланы. Три лета Мира жила с ними в родном доме, на четвёртое решили, что она отвезёт малышей к бабушке и вернётся. Рат хотел побыть с женой и Мира тоже скучала по нему. Они хотели ещё детей, а малыши часто отбирали у родителей тот короткий час, когда они могли быть вместе.

Светлана не могла нарадоваться на внуков. Дети были добры и любознательны. Они ходили с бабушкой за грибами, собирали ягоды и травы и всегда просили её рассказать о растениях, об окружающем их лесе. Однажды на них вышел молодой олень. Сначала дети замерли, любуясь красавцем, а потом Яромира попросила его.

– Милый олень, позволь нам коснуться тебя, разреши угостить травами, – девочка протянула ему небольшой букет из трав, который собрала, пока они шли по лесу.

Олень внимательно посмотрел на детей и Светлану, подошёл. Он с удовольствием схрумкал, предложенное Яромирой, угощение и позволил детям погладить себя.

Вечером были вечорки. Приехали в гости юноши и девушки из двух соседних посёлков и для них разожгли костёр. Они танцевали и пели, перекусили у огня, разговаривали. Многие нашли тех, кто пришёлся по сердцу. В конце слушали гусляра. Он пел о чудесных девах-птицах, что поют на берегах Ра-реки. Там, где впадает в неё волшебная Смородина. Песня говорила, что слушать их людям опасно. Сладки песни прекрасных птиц, но уводят они за собой слушающих в миры Навьные и мало кто способен вернуться оттуда.

Когда пришли домой, дети спросили, когда прилетают птицы петь свои песни. Слияние Ра-реки и Смородины было недалеко и им хотелось посмотреть на чудесных певуний. Светлана ответила им, что как раз сегодня началась та самая неделя, когда птицы поют у реки, но ходить смотреть на них нельзя без отца или матери. Они сильнее завораживающих песен и смогут защитить от них своих детей. Она пообещала им, что попросит Ратибора сходить с ними на реку и уложила малышей спать.

Утром Светлана не нашла детей в постелях. Она обошла соседей, думая, что они проснулись рано и пошли поиграть с соседскими детишками. Но ни к кому этим утром её внуки не заходили. Светлана сбегала к речке, но ни на берегу, ни на лесной полянке, которая так нравилась детям, их не было.

Родовичи сначала не участвовали в поисках Светланы, но вскоре поняли, что случилось что-то плохое, раз детей нигде нет и все, включая волхва, начали искать малышей. Ближе к полудню Светлана вспомнила вчерашние вопросы детей о птицах-певуньях и родовичи побежали к Ра-реке, туда, где впадала в неё Смородина и куда прилетали сладкоголосые птицы.

Примерно на половине пути они нашли Яромиру. Девочка сидела на тропинке и горько плакала. Волхв расспросил, куда они с братом ходили и где сейчас Белояр. Яра, захлёбываясь слезами, рассказала, что они не послушались бабушку, побежали смотреть на чудесных птиц сами. Сирин зачаровала брата и унесла его с собой, а Яра едва смогла убежать от её сестры…

Много дней Мира с мужем, все ведьмы посёлка и родовичи Рата пытались найти способ пройти в Навьный мир и отыскать маленького Белояра, но тщетно. Навьный и Явный миры связаны прочным мостом, но перейти его не дано живущим, а ушедшим не дано вернуться назад…

Долгих двенадцать лет искали Говорящие способ перейти мост и вернуться назад с сыном Рата и Миры, но ни у кого за все эти лета не получилось даже до середины моста дойти. Только Видар смог наполовину пройти мост, но и его останавливали охранные запоры.

Мира винила себя за то, что случилось с сыном и никто, даже муж не мог разубедить её. Она не отпускала от себя Яромиру, боялась, что дочка исчезнет, как её брат. Мира, как и все, ломала себе голову в поисках способа спасти сына, но его не было…

Яромира между тем росла. Чем старше становилась девушка, тем больше походила она на мать. Только глаза у неё были серыми, как у отца. Часто в них загорались искорки его огня, завораживая тех, кто был с ней рядом в такие моменты. Она никогда не забывала о потерянном брате, но жизнь брала своё. Яра росла весёлой и доброй, отзывчивой к людям, но гордой. Она старалась всё всегда делать лучше всех. Считала недостойным дочери Ратибора и Мирославы проиграть кому-то. Она была лучшей в Прикладной магии и даже пробовала овладеть Боевой, но мастера не смели учить её без дозволения отца девушки и она потихоньку подсматривала за уроками старших юношей.

Экзамен весты Яромира сдала играючи, но ни кого не приняла наречённым. Многие юноши приезжали в посёлок, где жила Светлана и часто бывала её внучка, чтобы попытать счастья, но ей никто не нравился, не могла она полюбить никого из них. Все они казались девушке слабыми и недостойными взять в свой род дочь Говорящего с Огнём.

Родители не торопили её. Они не прекращали попыток пройти в Навь и спасти её брата. Прошло одно лето, положенное вестам на поиск наречённого. По обычаю весты, которые не нашли себе суженого, плели венки и пускали по реке. Кто из чужих парней венок поймает, тому и мужем быть, коли понравятся друг другу. Так и Яромира сделала, хоть и не люб ей был никто в соседних родах. Только сплела она венок совсем простой, не как подруги, и пустила его не вдоль берега, а сильным броском отправила на середину реки.

Этот венок, пущенный девушкой по реке, принесёт много горя их семье, но Яра об этом не догадывалась. Как не знал никто и того, что Белояр уже в Явном мире…

…Несколькими днями ранее, Видар сидел на краю небольшого обрыва на берегу Смородины, поджав одну ногу под себя, и смотрел на переправу, построенную совместно живыми и ушедшими. Потап какое-то время сидел рядом с ним. Потом лёг, положив большую голову на лапу, и прикрыл глаза. Однако, Видар отлично знал, что друг не спит. Огромный бурый медведь слышит каждый вздох своего человека и тут же проснётся, если поймёт, что нужен Видару.

Калинов мост.

На вид переправа не была такой уж капитальной. Просто деревянный мост. Добротный, достаточно широкий, двое конных легко разминутся, но две телеги уже нет. Хотя, кому придёт в голову ехать по нему на телеге Видар даже не предполагал. Да, и верхом тоже. Этот мост переходили пешком и только в одну сторону.

Переправа была непростой. На каждой из земель, где жили люди, была такая. Берег, на котором сидел Видар был миром живых. Часть берега напротив, примерно по пять метров вверх и вниз от моста по течению Смородины, а также около десяти метров в глубину суши принадлежала миру ушедших. Перейти Калинов мост можно было лишь из мира живых и могла это сделать только Душа человека, ушедшего не больше одного лета назад. Ни живой человек, ни обитатель мира Навьного не могли перейти его. Мост пускал их только до середины. Дальше не давали пройти блоки охранных заклинаний, установленные вместе живыми и ушедшими. Эти блоки позволяли обитателям обоих миров увидеть кусочек соседнего мира, поговорить друг с другом, но не пройти или прикоснуться. Можно смотреть, слышать, говорить, но не почувствовать.

Провести живого или ушедшего человека по мосту могли только девы-птицы. Они были птицами лишь наполовину. Вторая их сущность, человеческая, делала обеих очень сильными ведьмами. Из-за этой двойственности и желания иметь силу большую, чем доступна людям, они были вынуждены жить в Нави. Однако, любопытство и яркость красок мира живых всё же привлекала их. Поэтому одну неделю в лете птицы-сёстры прилетали на дерево, растущее в излучине Смородины, в мире живых и пели свои чарующие песни. Людей их голоса завораживали и часто одна или обе птицы забирали кого-то из живых с собой, в Навь. Им нужны были слушатели, живые, с яркими эмоциями. Обитатели Нави этого дать птицам-сёстрам не могли. В один из таких дней маленькие племянники Видара, несмотря на предупреждение старших, побежали одни слушать птиц-волшебниц. Сирин понравился ясноглазый мальчик и она утянула Белояра с собой.

С тех пор все Светодаровичи пытались перейти Калинов мост и вернуть его домой. Они знали, что он жив, чувствовали тонкую ниточку родовой связи, продолжающей удерживать его жизнь. Но чем дальше, тем тоньше становилась нить, тем труднее было найти его в Нави и вернуть в мир живых. Прошло уже почти двенадцать лет, а Белояр всё ещё был в плену у Сирин и никто из родовичей не мог помочь ему…

За это время Видар стал одним из самых сильных магов Рагарда. Отец говорил, что и не только Рагарда, но и других земель родов Расы. Но охранные запоры, поставленные совместно живыми и ушедшими, не желали подчиниться его магической власти. Видар знал, чтобы гарантировано открыть их и найти мальчика нужна договорённость с ушедшими. Многие из родовичей пытались договориться с ними, но впустую. Предки их рода обитали в другом мире, в небесах не этой земли, поэтому Навь Рагарда оставалась глуха к их зову…

Видар печально вздохнул, вспомнив, как Мирослава, мать Белояра и жена его брата, молила на этом самом мосту обитателей Нави о помощи, но никто не откликнулся. Просьбы, произнесённые дочерью Расы впервые в жизни, слёзы безутешной матери, потерявшей своё дитя, никого не тронули по ту сторону запоров. Звал ушедших и просил их о помощи и его брат Ратибор, отец Белояра. Так же впустую. Ответом им была тишина Нави.