скачать книгу бесплатно
Каждый раз, когда я начинаю верить в то, что я в хорошей физической форме, мне приходится бежать вместе с Бо или кем-то из других КВИПов… И на этом мои мысли о своих достоинствах резко скатываются вниз… Я даже за шмакодявкой Ирта, которая в силу относительно короткой длины ног не может бежать с той же скоростью, как, например, Кристиан, угнаться почти не могу. Мы несемся по лестнице в пультовую, решив не ждать тормозящий по ночам лифт, и у меня с трудом хватает дыхания.
Где-то впереди с грохотом распахивается дверь, и слышится шипение от удара по кнопке открытия шкафа с аварийными костюмами.
– Йоси, у тебя какой размер ноги? – вопль Паприки мечется по лестничной клетке, как перепуганная летучая мышь.
– Тридцать девятый… – с трудом отвечаю я, но судя по ее чертыханиям, она меня услышала.
Я наконец-то дохожу до пультовой, но не успеваю перевести сбившееся дыхание, как в меня летит что-то, напоминающее навороченный гидрокостюм и магнитные ботинки. И вот тут я резко осознаю, на что подписался. Даже мои братья не знают, что я ужасно боюсь высоты. А страховать ненормальную Ирта можно только стоя рядом с ней на плече ее гигантского Мэтта.
Неуверенно обвожу взглядом комнату, в которой КВИПы переодеваются со скоростью бывалых пожарных. Обычная одежда их почти летает по комнате пестрым вихрем, в то время как они сами молча и сосредоточенно натягивают на себя спецкостюмы с уплотненным покрытием и с хрустом защелкивают застежки на тяжеленых ботинках.
– Тебе помочь? – Дэни, уже облачившийся в чей-то костюм, на ходу договорившийся с Паприкой, что он вместе с Кристианом поедет на ее Птицееде, распрямляется во весь рост, и на дне его глаз я вижу странную эмоцию, напоминающую раздражение.
– Нет, справлюсь.
Костюм касается кожи липковатой прохладой, но уже через мгновение ткань начинает подстраиваться под меня, и я перестаю ее ощущать. Возникает ощущение, что я стою совершенно голый. Разве что неподъемные ботинки кажутся чуть великоваты.
– Пойдем! – пробегающая мимо меня мелкая Ирта резинкой стягивает короткие бесцветные волосы в низкий куцый хвост. Ее лицо сосредоточено настолько, что не будь я на нервах из-за предстоящего пребывания в высоте, обязательно бы посмеялся. Вижу, как Кристиан, под командованием Паприки, загружает ящик с защитными шлемами в грузовой отсек для Птицееда. А Бо уже активизирует через рукав своих трех ЭЛЬФов Иглу, Спицу и Тэкку.
– Мэтт!
Огромный неповоротливый с виду ГНОМ оживает открывшимися голубыми анализаторами и отзывается переливчатой трелью сонных вопросительных звуков.
– У нас беда… Нужна помощь на шестнадцатой шахте.
Я хочу сказать ей, что роботу эта информация не нужна, но почему-то молчу. Цвет анализаторов меняет оттенок на сероватый. А после робот выдает вопросительную интонацию, в которой я почему-то слышу: «Мэй.» Но думаю, мне это только кажется. Тем временем Ирта снимает своего ГНОМа с блокировки, и тот подходит к помосту, на котором мы стоим, почти бегом и протягивает руку так, чтобы можно было забраться к нему на плечо.
Только огромное усилие воли и обещание, данное при всех, вслух не позволяют мне развернуться и устремиться обратно в пультовую.
– Ботинки активируй, – кивает мне девчонка, указывая взглядом на мои ноги.
– Что?
Вместо ответа она наклоняется к моим коленям и дергает за красные нейлоновые широкие петли наверху задников, которые я всегда считал простым украшением.
– Так безопасней, – мелко улыбается она и, наверное, впервые в жизни мое неистребимое желание прибить ее на месте несколько сбавляет обороты, – иди вперед. Мэтт, у нас новенький. Нужна серьга!
И тут мне становится спокойно. Тросы оплетают меня мягкими сильными надежными змеями помогая подняться и устроиться почти вплотную с головой Мэтта, под защитой немного выступающих элементов, считаемых «ушами». И Тэми разворачивает робота лицом к остальным ГНОМам. Их встревоженные анализаторы приоткрыты и сияют разными огнями. Но пока команды шевелиться им не давали…
– Коды какие?
– Сейчас.
Нажимаю на планшете несколько кнопок, перекидывая информацию ей на «рукав».
– Ага, спасибо.
Я замечаю, что она переводит Мэтта в отстраненный режим, позволяющий ей цеплять на себя других ГНОМов и проверять их физический отклик, не задействуя при этом своего. Темные глаза ее кажутся слишком глубокими и мрачными на сосредоточенном бледном лице. Ее губы чуть слышно произносят универсальную команду пробуждения, но ГНОМам достаточно. Забрала полностью поднимаются с анализаторов с такой звуковой какофонией, что я невольно вздрагиваю всем телом, а Мэтт разряжается явно информативной трелью почти на тридцать секунд. И в ГНОМах напротив нас поселяется нетерпение. Они перецвиркиваются, поворачивают головы, пытаются привлечь к себе внимание Тэми.
На моем планшете видно, что они стараются издалека прощупать ее свободные каналы нервных систем, чтобы подстроить свои характеристики связи.
– Спокойно… – ее голосом можно останавливать ветер, – приготовились…
Она медленно разводит руки в стороны, закрывая глаза. Я наблюдаю ее медленное глубокое дыхание. «Рукав» оживает пунктирным писком. Данные мелькают на нем с такой скоростью, что меня начинает мутить. Писк доходит до наивысшей точки и…
– Плакса… – Крайний ГНОМ слева меняет цвет анализаторов на красный. Секунда, вторая, третья… Тэми распахивает глаза, а Плакса, прочирикав свое имя ехидным тембром делает шаг вперед.
– Джейсон…
Все повторяется снова и снова… ГНОМы, как послушные марионетки, ловят брошенные им каналы и откликаются своими именами, заставляя Ирта дергать головой в момент установления связи. Когда их становится десять, мне делается не по себе. На пятнадцатом ГНОМе я чувствую, как капли пота скапливаются на моих ладонях. Двадцатый робот цепляется только с третьей попытки. Роновский Забияка всегда требует к себе особого подхода.
Тэми явно с огромным трудом сводит руки вместе, изображая хлопок. И роботы с ленцой, но все же слушаются ее действий.
– Мы готовы. Можем стартовать… – такое чувство, что она превратилась в шпиль громоотвода, поймавший пару мощных зарядов природного электричества. Ее «рукав» верещит сигналом перегрузки, и она отключает оповещение щелчком пальцев.
– Ты уверена, что сможешь вести их всех? – я слышу себя будто со стороны. Как бы я к ней не относился, но ее вид сейчас меня сильно пугает. В ее лице, глазах, посадке головы… Нет ее самой. Мне кажется, что она даже не может говорить. Двадцать гигантских механизмов полных силы и нетерпения переплелись в ней, заменив собой ее бестолковую суть. И сейчас она смотрит на мир их анализаторами.
Игла под управлением Бо распахивает ворота нашего ангара, и помещение заливает нервным светом случившейся час назад ночи. Мэтт разворачивается вслед за пробежавшими в сторону еще оживленной улицы ПАУКами: Птицеедом, Вдовой и Таром – и делает первые шаги. А я наблюдаю, как за его спиной девятнадцать ГНОМов перестраиваются в шахматном порядке. Их движения легки и точны, как танец. По экрану портативного компьютера Тэми ползет трещина. Но она этого не замечает. Ослепленная потоками информации и ощущениями от двадцати нервных систем не синхронно двигающихся подопечных, она ведет их вперед. А я покрепче хватаюсь за держащую меня систему серьги… Потому что мне, наверное, еще никогда в жизни не было так страшно.
Словарь терминов используемых при установлении связи между КВИПом и человекообразным роботом.
Лассо (Бросок Лассо) – технология экстренного перехвата связи канала КВИПа с роботом. Команда выполняется при необходимости срочной смены водителя без прерывания выполняемой деятельности роботом и согласования удовлетворения технических характеристик канала принимающей на себя управление стороны. ВАЖНО! Всегда предупреждать водителя, находящегося в момент сцепки с роботом, о Броске Лассо во избежание слишком резкого разрыва связи и получения психофизических травм различной этиологии.
Констанс-Тикку утра 13/03/2570 год 06:12
Душевая станции техобслуживания человекообразных роботов №7.
Тэми
Тела нет… вода, льющаяся из тронутой ржавчиной лейки душа плюется брызгами и обжигает холодом, проносясь сквозь волны взбудораженных нервных систем мягкими прикосновениями, но нисколько не помогая… Тела нет… Но я помню, что оно у меня было. Впрочем, возможно это неправда, и я лишь часть операционной системы, которая отчаянно виснет от перегрузки где-то на сервере или мне для адекватной работы и исполнения своих функций просто не хватает мощности…
Душевая вокруг меня грохочет водой и другими телами, что отчаянно пытаются от себя отмыть эту бесконечно липкую от страха ночь. Но… даже закрыв то, что раньше у меня называлось глазами, я вижу безнадежность этих попыток. Свершившееся, ставшее фактом, возможно отмыть с поверхности кожи вместе с застывшим потом и грязью. Но нереально выколупать из памяти… Хотя каждый из нас сейчас мечтает об этом…
Ледяные струи изо всех сил стучат своими искристыми кулачками в мою черепную коробку, заставляя и без того вялые мысли спотыкаться на каждом шагу, подволакивать конечности и сумбурно цепляться друг за друга, мешая делать вдохи… выдохи почему-то даются проще… Пытаюсь запрокинуть лицо… Но выходит как-то не очень удачно… Где-то в глубине оживают призраки прошлого и принимаются болтать со мной на родном языке, по которому я, если честно, очень скучаю… Местные речевые алгоритмы для меня, как вязкая клейковина, которой забиваешь себе глотку в надежде утолить информационный голод, а в результате давишься каждым слогом, что с трудом продирается через сведенную судорогой гортань.
В стародавние времена, когда люди не умели еще ценить свои жизни так, как мы теперь, существовало поверье, что, когда умирает хороший человек, небо начинает плакать дожем, оповещая вселенную о том, что настало время скорби. И так чертовски несправедливо, что единственное плачущее по утрате ГНОМа якобы небо – это душевая комната на станции обслуживания гигантских роботов… Это ужасно нечестно… Душераздирающе… Вам никто никогда этой правды не скажет, но КВИПы знают, что роботы лучше людей… А уж когда мы своими руками убиваем ГНОМа только потому, что его хозяин считает дешевле купить нового, чем оплатить ремонт того, кто оказался под завалами и искалечен камнями и рухнувшими балками…
Мой резкий выдох тонет во вспышке воспоминаний.
Химический маркер со скрипом чертит на моем шлеме порядковый номер. И я понимаю, что это не стоящий рядом Йоси, который пытается сообразить, как именно опустить механическое прозрачное забрало защитного шлема, а Элли, который непонятным образом оказался рядом с нами с какими-то бумажками в руках и пачкой химических флуоресцентных маркеров.
– Девять! – кричит Эллиот сквозь скрип отодвигаемых ГНОМами валунов и лязг выпрямляемых балок. – Это твой номер порядковый! Понимаешь?! Повтори, если услышала!
– Она не может разговаривать! – Голос Йоси полон осколков едкости и надменности, – на ней двадцать машин, которые она контролирует. КВИПы их еще не добрались до шахты.
– Она хоть что-то понимает? – Элли растеряно оборачивается на старшего Сурама, – осознает, что вокруг происходит?
Йоси вдруг делает шаг ко мне и встревоженно заглядывает в лицо.
– Надеюсь, что да. Но точно сейчас никто ничего тебе не скажет. По моим данным, мозг ее пока справляется. Но «рукав» у нее уже на ладан дышит.
– А что будет если он сломается окончательно?
– Калибровочная пластинка в виске отрубит ее от всех роботов одновременно. Система безопасности…
Их разговор вибрирует во мне резонансом, заставляя подконтрольных мне ГНОМов делать рваные резкие движения, отзывающиеся в моем костяке вспышками дрожи и простреливающей боли. С усилием прижимаю язык к пересохшему нёбу, заставляя Мэтта включить голосовую связь и оторваться от процесса бурения особо крупного камня в верхушке завала.
– ДЕВЯТЬ! И ЗАТКНИТЕСЬ ВЫ МНЕ МЕШАЕТЕ! – электронный голос его звучит надсадным рыком, заставляя Йоси отшатнуться, а Эллиота присесть от неожиданности.
– Ну в общем-то логично… – чуть слышно себе под нос бормочет старший Сурама, кивая напуганному учителю, – двадцать нервных систем рвут ее на части. Ей сейчас даже чуть заметный ветерок, как пощечина…
Звук бьющегося стекла в моей голове сплетается с грязной руганью Рона, и моя переносица вспыхивает огнем…
Оборачиваюсь на бессвязную брань, но сознание вновь уплывает.
Крохотная щель меж валунов, результат почти часовой работы Мэтта, Птицееда и Забияки, в которую собирается пролезть первый человек с осветительными шарами будто рвется на части, откликаясь на жесткий рывок одной из систем. И я будто с размаху влетаю в хрустальную стену, ощущая, как ее осколки проникают под мою кожу пчелиными жалами, мешая дышать, осознавать и видеть… Что-то вязкое и горячее касается губ, щекоча их и заставляя облизнуть.
Вопль Йоси: «Рон, твою мать, ты тут всех убить решил?! Кто кидает Лассо без предупреждения при такой нагрузке на систему? Ты хочешь, чтобы сейчас всех ГНОМов размотало?» помогает мне поднять руки и попытаться стянуть шлем, чтобы глотнуть кислорода.
– Стой – стой… – Сурама пытается отцепить мои пальцы от забрала, – не поднимай… Концентрация газа нехорошая… Да не дергай ты… Ой, черт… Подожди, сейчас…
Его жесткие ледяные пальцы царапают мне подбородок, помогая избавиться от защиты. И я невольно принюхиваюсь к ним, давясь тем густым и липким, что течет мне по лицу. Все еще находящийся на периферии моего зрения Элли протягивает Йоси бумажные платки, крича в рацию что-то про кровь и то, что «рукав» пока еще жив…
Но в этот момент Забияка с Мэттом наконец-то отваливают в сторону несколько валунов, и Вдова просачивается в завал, используя свои мощные гидравлические лапы, как распорки, расширяя проход. И роботы ловят мой сигнал: вперед…
–Тэми… – Голос Стефани долетает, как шепот из другого мира, и я обнимаю себя за покрытые гусиной кожей плечи, – я выключила воду. Ты уже вся синяя просто…
Открываю отяжелевшие глаза, но вижу лишь Паприку, что сжалась под все еще лупящими по ней горячими струями душа и беззвучно рыдает, кусая саму себя за угловатые нежные коленки… И я чувствую, как ей плохо… Но то, что случилось пару часов назад, было в разы хуже.
Мэй вывернулась из-под бетонной балки угрем под счастливые вопли испереживавшегося Кристиана, стоило Джейсону вместе с Мэттом надавить на собранный ими же рычаг из обломков каких-то рельс и камней… Она отделалась трещинами в корпусе и этаким вывихом здорового коленного сустава, который восстанавливается за пару часов работы резаком и сваркой.
Конкурта и Урфина, лишившихся анализаторов и раздробивших себе правую руку и левую ногу соответственно, уже эвакуировали на поверхность, на радость подоспевшим КВИПам. Под завалами в свете мигающих шаров оставался только наполовину торчащий из каменно-железных руин Лэйнс, что успокаивающе цвиркал своему КВИПу Лукасу, который носился вокруг его головы и пытался спасти пока еще наполовину работающие анализаторы.
Паприка, покусывая пухлые губы, запустила в создавшуюся ловушку своих микроскопических паучков, которые могли просканировать завал и оценить первичный ущерб, нанесенный самому старому ГНОМу, что на данный момент работал и обслуживался на нашей базе. Сам Лукас диагностировать состояние своего подопечного не мог. Защитная система Лэйнса сработала на ура, отгородив кибернетического водителя от любых побочных эффектов их связи…
– Ну что? Ну как он? Ну что ты скажешь? – Лукас тараторил без умолку, протирая тряпкой уцелевший голубой участок анализатора и пинцетом поправляя выбившиеся из головы ГНОМа проводки.
– Ээээх… – Паприка с сомнением прицокивает языком и качает головой, – в счастливый день с конвейера сошел. Семь пробоин корпуса. Три сквозных. Плюс засел он плотно. Всю нижнюю часть его придется заменять на заводе. Но он жив. И в принципе, если мы его аккуратно освободим и выпилим балки, что его насквозь пробили…
– Тогда надо заказать резаки побольше. С этими, что у нас здесь, мы еще сутки провозимся, – Софьян, перепачканный угольной пылью и машинным маслом, как шахтер, откидывает назад взмокшие волосы, – перекинь эту информацию на поверхность и отправь запрос на оборудование.
– Уже… – фыркает Паприка, краем глаза наблюдая, как Бо заставляет своих ЭЛЬФов Спицу и Иглу укреплять и без того хлипкий каменный свод специальной пеной, – велят подождать. Там какие-то переговоры с владельцем Лэйнса идут…
– Что? Какие еще переговоры? – Лукас почти подпрыгивает, высекая искры пинцетом по обшивке Лэйнса.
– Не знаю. О, подожди… Просят громкую связь включить… – она нажимает на «рукаве» пару кнопок, выворачивая громкость на максимум.
– Всем меня слышно? – голос Карлоса Олесски, директора ремонтной базы, на которой мы работаем, и нашего непосредственного и неоспоримого начальника врывается в душное на ладан дышащее подземелье драконьим рыком. – Хорошо. Только что было принято решение о завершении спасательной операции на шахте № 16. Всем людям и машинам требуется срочно подняться на поверхность. Существует опасность новых обрушений.
– А… как же Лэйнс? – растерянный голос Лукаса дрожит так, что у всех бегут мурашки.
– Лукас… – голос меняется, и я невольно узнаю в нем аристократа- промышленника Ирвина Доуста. В голову некстати лезут факты его биографии и редкостное здравомыслие в плане ведение бизнеса, но я лишь отмахиваюсь от них, – Лэйнс, согласно данным, что были присланы Паприкой Йа-Йа, находится не в том состоянии, чтобы его спасение оказалось бы целесообразным. Он из второго поколения ГНОМов, в то время как на подходе разработка уже восьмого. Детали на него крайне редки и стоят уже дороже, чем он сам. Было принято совместное с мистером Олесски решение отключить Лэйнса.
– Нет… – обычно очень звонкий, даже визгливый голос Лукаса садится так явственно, что всем становится не по себе, – ну так же нельзя. Он живой. И у нас есть запас деталей. Я специально его делал на всякий случай. В крайнем случае я могу попробовать пересадить на него несколько деталей из роботов третьего поколения. Такие остались в Ново-Азиатской колонии…
– Лукас, – произносит Ирвин Доуст еще более сурово, и у меня от этого в горле щиплет и хочется спорить и кричать. Но право голоса на самом деле есть только у владельца, – ты на нем десять лет отработал. А до тебя его двадцать пять лет водил твой отец… И я понимаю, как тебе тяжело. Но ты должен его отключить. Своим упрямством ты подвергаешь опасности не только Лэйнса и себя, но и других КВИПов, что остаются с тобой под завалами в надежде откопать эту механическую древность и попытаться восстановить… В конце концов… Лэйнс просто механизм… Подумай о людях, замену которым найти намного сложнее, чем устаревшей машине… Разговор окончен.
Я видела, как Кристиан, медленно выводящий Мэй к выходу из шахты, замер и хищно обернулся. Как посерела Паприка. Неверяще уставились в одну точку Рон и Стефани. Неловко дернулся Бо, явно теряя связь со своими Эльфами… А я просто пыталась осознать происходящее… Мне казалось что все мое естество вдруг треснуло неровной уродливой паутиной и заболело, как от ожога…
– Я понял… – Лукас улыбается так, что у меня волосы на руках встают дыбом, – мы сейчас поднимемся…
Он подходит к Лэйнсу на негнущихся ногах и зажатой в руке тряпочкой снова протирает анализатор, что окутывает его нежным голубоватым светом узнавания и, как мне кажется, прощения.
– Все хорошо, Лэйнс… Я с тобой… я рядом… – кривая улыбка его горчит настолько, что у всех в горле стоит комок, пока он в командной строке вбивает код из одиннадцати чисел, знаменующий окончательное отключение подачи питания ко всем системам. И отключение от центрального сервера. «Рукав» его пищит вопросом подтверждения команды. И я смотрю, как он склоняется губами к мягкому свету, что смотрит на него со всей любовью, которая есть в этой вселенной… И по ним я читаю: «Засыпай…»
Когда мы поднялись на поверхность через тридцать минут, по лицу Ирвина Доуста было понятно, что он все-таки слышал тот неконтролируемый звериный вопль, что бесконечно рвался из Лукаса после того, как единственный уцелевший анализатор Лэйнса окончательно померк… Сам же Лукас обездушенной пустоглазой куклой лежал на руках у Софьяна…
Злиться, высказывать что-то, доказывать… никто не мог ничего… всем хотелось просто лечь и ничего не чувствовать. Но я лишь ощущала, как снятые с меня роботы уходят со своими КВИПами и проваливалась в неосознанную невесомость.
Сухой щелчок возле уха заставляет поморщиться. В то время как кто-то грубо пытается задрать мне подбородок. Уворачиваюсь от слишком горячих рук и вижу, как Бо легко подхватывает на руки все еще трясущуюся в истерике Паприку. Он тащит ее в сторону угла отдыха в пультовой, и все понимают, что третья полка многоярусной кровати теперь занята и это надолго.
Раскаленные пальцы сжимают мой подбородок тисками, и я слышу ругань Уилла, который явно хочет осмотреть мне нос. Ярость оживает во мне незнакомым пожаром, заставляя впиться зубами в первое, что под них подвернулось. И Уилл с ужасом отшатывается от меня, зажимая явно прокушенную ладонь второй рукой… Металлический вкус на языке отрезвляет меня настолько, что слова выпрыгивают сами собой…
– Не прикасайся ко мне… мне больно… – И сплюнув скопившуюся кровавую слюну в угол, пинком открываю дверь на тестировочную трассу, где на зарядке дремлют ГНОМы…
Мне нужен Мэтт. Чтобы он протянул свою огромную бронированную ладонь и погладил бы меня по скуле… Я видела, как однажды Кристиан так гладил свою эту Падму, и та сияла от счастья… Вот и я так хочу. Сиять от счастья. А не чувствовать, как пустота после ухода ГНОМов, к своим водителям раздирает меня изнутри… Сиять от счастья и ничего не чувствовать… Две противоположные программы… Не сработает. Или вызовет кучу нарушений протоколов и повесит к черту всю систему… Мне неважно. Теплый свет анализаторов Мэтта касается меня, заставляя закрыть глаза. Я не заметила, как подозвала его… И его огромная в бесконечных следах сварки бронированная ладонь едва ощутимо касается моей щеки пачкая, судя по всему, угольной пылью и какой-то еще дрянью… Но их прохладная неторопливость обманывает меня настолько, что мне кажется, будто я узнаю чьи-то живые пальцы… Но только вот вспомнить чьи они – мне явно не судьба…
ГЛАВА 5
Вырезка из ежедневной утренней газеты Тикку-Ньюс от 15/03/2570 года
Правительством города Констанс-Тикку в первом чтении с перевесом в 25% голосов был принят закон о «Статусе полноценного не модифицированного человека». Согласно данному закону вводятся ограничения на допустимое количество вживленных искусственных систем в тело человека до 20% от общей массы тела. Закон имеет оговорку, что превышения данного числа возможны только в случае доказанной необходимости модификации для сохранения полноценной функциональности организма и качества жизни. В других случаях права подобных субъектов будут ограничены на законодательном уровне. Закон вступает в силу с 20 марта 2570 года…
Констанс-Тикку 16/03/2570 год 10:20
Кабинет генерального директора Карлоса Олесски станции техобслуживания человекообразных роботов №7.
Уилл
Мой сын, который в свои пять лет виртуозно ставит уколы своему любимому плюшевому еноту, не пойдет по моим стопам. Я думаю так после каждого мелкого происшествия на базе. Я успокаиваю себя тем, что он еще слишком мал, чтобы всерьез думать о карьере врача, и стараюсь в это верить. Получается не очень. Но после происшествия на шахте три дня назад, я решил, что если Йенс только рискнет посмотреть в сторону медицины, то куплю ему электрогитару, мотоцикл и научу, как воду, пить спиртные напитки, градус которых стремится к взрывоопасной высоте. Все что угодно, только не медицина. И не работа с КВИПами…
Когда я одногруппникам своим бывшим рассказываю рядовые истории с работы, они искренне не верят мне, что эти «около люди», как их часто называют противники вживления дополнительных нервных систем, в принципе, совершенно адекватны.
Потираю отчаянно чешущуюся от заживающих швов ладонь. Да, нормальные люди не кусают тех, кто пытается проверить, почему идет кровь из носа во время чудовищной физической перегрузки. Не выпивают залпом из горла двухлитровую бутыль коньяка, отчаянно давясь и кашляя, и поминая при этом свою Бусинку нежными словами, которая эту самую бутылку положила убегающему со свидания мужу в сумку на всякий случай. Не посылают матом, когда пытаешься запихнуть пусть и вдвоем в рекреационную камеру, на Ново-Азиатском языке угрожая сломать руки и ноги, если ты не отойдешь от их третьей полки на двадцать метров. И еще целый список чего не делают…
Но на их глазах убили ГНОМа и фактически его КВИПа. И я, признаться честно, ждал куда более бурной реакции.
Впрочем, реакция случилась у Карлоса Олесски, который, на мой взгляд, удерживается на своем посту только благодаря страшному упрямству. Будь моя воля, я бы этого сорока трехлетнего рано поседевшего мужчину отправил бы на пенсию, не дожидаясь четвертого инфаркта. А судя по той капельнице, что я сейчас устанавливаю ему в жилистую смуглую руку, испещренную бугристыми шнурами пульсирующих вен, он у Карлоса не за горами.
