Украсть мечту

– Так ты ставишь эксперименты на животных? – с укоризной спросила Ама, когда они шли по длинному коридору.

– А на ком ты мне прикажешь их ставить? На людях?

– Да ладно тебе! Чего ты сразу ершишься, я же не нападаю?

– А звучит как нападение. Мне и самому совестно, конечно, – Джарвин поразмыслил и добавил, – Большую часть времени, по крайней мере. Иногда Плута хочется удавить собственными руками.

– Да уж, странный кот. А что ты испытываешь на нем? Зачем нам прятать печенье?

– Проверяю зелье для поиска желаемого.

– Хочешь помочь Ли?

– И ей, и себе. Мы работаем вместе, если ты не забыла.

– Ну да, – задумчиво протянула Ама, – Вы с ней очень дружны.

– Она мне как мать. Только очень молодая.

Ама почему-то покраснела. И что не так с этими девчонками? Почему никогда не поймешь, что у них на уме?

– Ты чего? – прямо спросил он, раздосадованный собственной непонятливостью.

– Ну, я думала, – начала Ама и тут же замолкла.

– Что ты думала?

– Брось, ничего! Это все глупости.

– Ничего не глупости! Признавайся!

Ама шумно выдохнула, ее щеки уже приближались к пунцовому оттенку.

– Я думала, что ты в нее влюблен.

– В кого? – не понял Джар, – В Лианеллу что ли?

– Ну да, – смущенно потупила взор Ама.

Джарвин от души рассмеялся.

– Ты чего хохочешь? – обиженно спросила Ама.

– Да просто в жизни не слышал ничего глупее!

– Вот спасибо! – всплыла девочка, резко развернулась на пятках и отправилась в противоположном направлении.

Джарвин быстро поймал ее за руку и остановил.

– Стой! Прости меня, я и не думал тебя обижать!

Ама вместо ответа посмотрела на него исподлобья. А юный маг продолжил извиняться:

– Правда, не злись! Просто это было слишком неожиданно. Не думал, что кому-то может прийти такое в голову.

Ама немного оттаяла:

– Ты так… так смотришь на нее. Восхищенно! Вот я и подумала…

– Конечно, я смотрю на нее восхищенно. Но не потому, что я в нее влюблен.

– А почему?

– Проще простого: потому что я ею восхищаюсь. Она удивительный человек. Пять лет нянчится со мной, хотя могла пройти мимо в Сером квартале, я даже помощи не просил. Вообще-то, она могла даже сдать меня полицаям.

– За что? – изумилась девочка.

– Знаешь, как мы познакомились с Ли? Я стянул у нее кошелек.

Изумление на лице Амы переросло в шок, а потом она рассмеялась:

– Украл кошелек у стиллера? Ничего глупее придумать не мог?

– Эй, – возмутился Джар, – Откуда мне было знать, что она стиллер? Тем более – лучший стиллер на то время.

– В общем, тебе не повезло.

– Как видишь, наоборот. Не укради я тогда кошелек, где бы я сейчас был? Да и был ли бы вообще?

Ребята за беседой петляли по коридорам, и Джар, наконец, решил, что они достаточно ушли от его комнаты. Он сунул печенье в ближайшую напольную вазу, и предложил Аме возвращаться.

Когда они повернули на обратную дорогу, Ама решила продолжить расспросы о прошлом:

– Слушай, а что с этими близнецами? Их тоже Лианелла спасла?

– Да, ты же вроде слышала, она их из колодца вытащила.

– А что они делали в колодце?

– Прятались.

– Прятались в колодце? Не слишком умно, тебе не кажется?

– Иногда лучше посидеть в колодце, уж поверь. Если бы они не спрятались, их постигла бы та же участь, что и родителей.

– А что случилось с их родителями? Что-то страшное?

– Страшнее не придумаешь. Их убили. Убили очень жестоко и бесчеловечно, – хмуро сказал Джар и шепотом добавил, – Их пытали на глазах у детей.

Ама стала белее морской пены:

– Кто мог такое сделать?

Джарвин нахмурился. Он не сразу решился сказать:

– Воображенцы.

Ама удивленно вскинула брови:

– Кто, прости?

– Ты что, никогда о них не слышала?

– Нет, что-то не припомню.

– Тогда слушай. У Корпорации Воображения есть отдел экспериментальных разработок.

– Да, моя мама там работает.

– Что? – теперь пришла очередь Джарвина удивляться, – Твоя мать работает в экспериментальных разработках?

– Да, а что в этом такого?

– Ты и этого не знаешь?

– Чего не знаю? Джар, говори уже!

– Ладно. Этот отдел занимается самыми сложными экспериментами. И большинство из них проходят в полной секретности.

– Да, мама никогда не говорила о своей работе, – припомнила Ама, – Но при чем тут эти, как их там, воображенцы?

– Это один из экспериментов Корпорации. Они пытались создать у людей искусственную возможность воображать.

– Разве это возможно?

– В теории – да. Они выяснили, что у каждого из нас есть небольшая склонность к воображению, как и среди лицевиков – к магии. Маленькая капля в океане. Но у кого-то она сильнее, например, некоторые лицевики могут немного колдовать. А мы – совсем чуть-чуть воображать.

– И что же, Корпорация хотела увеличить эту возможность?

– Вроде того. Только у них не вышло, эксперимент с треском провалился. А после него у испытуемых начались проблемы с психикой. Некоторые выходили из себя, другие вовсе слетали с катушек, как та семейная пара, что гостила у родителей близнецов.

– Так они остались сиротами из-за эксперимента Корпорации, а потом стали на нее работать?

– У них не было особого выбора. Ли смогла приткнуть их в Академию стиллеров, а это уже большая удача. Если бы не она, они бы просто умерли на улице. Поверь мне, я жил беспризорником, знаю, что это такое.

– Можешь рассказать, какого это?

– Ты не обижайся, но я не люблю вспоминать об этом времени. Может, в другой раз. Мы как раз уже подходим к комнате, будем выпускать Плута.

Когда они вошли, в помещении было на удивление тихо. Но стоило им ступить пару шагов вперед, как кот стал оглашать комнату возмущенными воплями. Джар, не желая слушать этот кошачий концерт, быстро перевернул корзину, чтобы Плут мог выбраться. Тот выскользнул на пол и замер в нерешительности.

– Ну что, дружище, – обратился к нему Джарвин, – Будем искать печенье?

Услышав самое важное слово, Плут побежал к выходу. Джарвин с Амой устремились за ним. Рыжей молнией кот мчался по коридору, ребята бежали за ним следом. Один поворот, второй, третий… и вот перед Плутом появился сиреневый светящийся шар. Кот очумело уставился на него, попытался поймать лапой, кинулся на него всем телом, но наглый светящийся шарик поплыл по воздуху прочь. Плыл он не быстро, и Плут степенно вышагивал следом. Джарвин с Амой замыкали процессию.

Джар внимательно следил за указателем, но тот, к счастью, плыл в верном направлении. Стоило им приблизиться к вазе, как шар стал сиять ярче и рванул к ней на всех парах. Плут помчался следом, и на полной скорости сиганул в вазу, конечно же, опрокинув ее. Шар погас, ваза раскололась, а кот получил свою заслуженную печеньку.

– Кажется, работает! – радостно воскликнул Джар.

– И что дальше? Будешь проверять на людях?

– На себе, если быть точным. На других людях одни уже доэкспериментировались…

– То есть, тебе будет не так совестно, если ты сам начнешь бросаться на людей, а не другие по твоей вине?

Она произнесла это с улыбкой, что Джар воспринял как насмешку.

– Не надо с этим шутить!

– Эй, не кипятись! Я не хотела тебя обидеть. Страшно, наверное, что-то изобретать?

– То, что будет влиять на живых существ, да. Я однажды дворовую кошку в кактус превратил. И смог расколдовать только через полгода.

– Но все ведь хорошо закончилось, да?

Джарвин не успел ответить, потому что перед ними возник будто ниоткуда Иль, и его лицо выражало крайнюю степень обеспокоенности.

– Здравствуйте, Иль! – поприветствовал его Джарвин, – Что-то случилось?

– Да, случилось. Вы разбили коллекционную вазу, и я должен срочно ее восстановить, пока она не забыла, какой была.

Иль повернулся к ним спиной и начал ворожить. Ама тихонько спросила у Джарвина:

– Что он имел в виду? Разве вещь может что-нибудь помнить?

– Может. У каждой вещи есть своя память. И, чем дольше она разрушена, тем сложнее потом до этой памяти добраться, потому что у каждого из осколков появляются свои воспоминания.

– Мальчик все верно говорит, так и есть. А теперь поспешу откланяться. Постарайтесь больше ничего не бить. Или сразу меня вызывайте, – строго наказал им Иль и ушел по своим делам.

Ама повернулась к Джару и хихикнула:

– Ты такой умный, что мне иногда кажется, что я разговариваю с профессором!

– Еще чего не хватало! Сыграем в прятки?

– Ты серьезно?

– Серьезнее не бывает! Ты прячешься, а я тебя ищу.

– Будешь испытывать зелье?

– Да, надо попробовать на себе.

– И как оно работает?

– Помогает найти то, что ты очень хочешь найти.

Щек Амы вновь коснулся румянец:

– А ты захочешь меня найти?

Джар почувствовал, что и к его лицу приливает краска, но все равно набрался смелости и выпалил:

– Если найду – будешь должна мне поцелуй! Так что прячься получше. Время пошло.

Ама презабавно хихикнула и убежала прятаться. Джарвин подождал, когда ее шаги стихнут в отдалении, достал из кармана жилетки колбу и брызнул себе в лицо.

Действительно, жгло. Пусть и недолго. Все тело начало пружинить, будто рвалось куда-то.

– Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! – бодро сообщил окружающей тишине юный волшебник и отправился на поиски Амы.

Глава 23. Вероника

Вероника с Олегом нырнули в подземку. Даже для конечной станции здесь было людно и шумно. Быть может, Вероника просто не привыкла ходить по метро в компании, но все ей казалось странным и непривычным. Или это в ней близкая свобода заговорила? Как представишь, что скоро не придется гоняться за мечтами, так сразу и жизнь кажется более радужной, и сама работа – более поганой. Вот такое вот несоответствие. Пока приходится тянуть свою ношу, постепенно с ней свыкаешься, чтобы чувство отвращения и ненависти не сжигало тебя живьем. Но стоит появиться на горизонте освобождению, как вся тяжесть ноши обрушивается на тебя разом.

Стиллеры переходили со станции на станцию, Вероника внимательно прислушивалась к душам людей и искала мечты. Некоторые едва тлели, как угольки на утренней заре, другие тихо мерцали, как пламя затухающей свечи, а третьи горели и сияли, как рождение сверхновой. Последних было очень, очень мало. Много мечтали только дети, мечтали искренне и без страха, но Вероника еще в самом начале своей браконьерской деятельности решила ни за что не трогать детские мечты. Она вообще по возможности старалась найти того, у кого душа почернее, но едва ли такое случится в этот раз. Разве может человек с черной душой мечтать о спасении мира? Может, это было глупо и безрассудно, но детей она все равно не стала прослушивать, хотя у них вероятность встретить такую странную мечту была куда выше.

– Как ты это делаешь? – спросил Олег. – Сколько за тобой смотрю, никак не пойму, как тебе удается.

– Надо сначала научиться видеть их души, а потом – слушать. Настоящие мечты всегда идут из глубины души, остальные – лишь желания и фантазии.

– А есть разница?

– Есть, и еще какая! Желание и фантазию ты просто ощутишь, может, даже увидишь, а мечта изменит тебя, будет подталкивать к действию, вести тебя, как путеводная звезда.

– Ты так говоришь, будто сама мечтаешь.

На миг у Вероники все похолодело внутри, но она быстро спохватилась:

– Знаешь, сколько мечтаний я собрала для заказчиков? Не ото всех сразу успеваешь закрываться, некоторые на пару мгновений успевают попасть в душу.

– И этого хватает?

– Более чем. Нет ничего более мучительного, чем отпустить потом эти мгновения.

Олег обнял ее за плечи:

– Ума не приложу, как ты выжила в этом сумасшедшем доме. В чем твой секрет?

– В Джарвине. Как представлю, что он опять останется один на улице, сразу второе дыхание открывается.

– А своего ребенка не думала завести?

– Дети же не собаки. Да и трудновато сделать это одной, знаешь ли.

Олег нахмурился:

– После меня… ты ни с кем?

– Давай работать, – буркнула Вероника и нырнула в людской поток, который понес ее к переходу на кольцевую линию.

Она переходила от одной душе к другой, слушала, изучала. Но не видела ничего, хоть отдаленно похожего на искомую мечту. Да уж, нелегко ей придется с этим заказом. Сегодня надо бы прошерстить метро, а завтра отправиться по площадям. Уж в таких массовых сборищах шансы повыше.

Олег все пытался разговорить ее на личные темы, но, благо, ему мешал шум метро и толпы людей, в потоке которых они то и дело теряли друг друга. Вероника была этому несказанно рада. Да, она старалась простить своего бывшего, но это было не так просто, как кажется на первый взгляд. Пришлось приложить усилия, и немалые, надо сказать!

Чем больше они катались по станциям, тем сильнее их одолевала усталость. Вероника поражалась: обыкновенно задания по поиску мечтаний даются куда проще. Так что сегодня ей мешало? Присутствие Вальда или же общее давление ситуации, которое неотступно следовало за ней в последнее время? Она бы и дальше лениво размышляла над этими вопросами, но ее мысли перебил Олег:

– Слушай, не думай, что я плакса, но устал уже страшно и есть хочется. Может, вынырнем наружу и найдем кафе?

Вероника рассмеялась.

– Я уже боялась, что ты никогда не спросишь! Не хотела капризничать первой.

Олег улыбнулся:

– И я не хотел. Но уже готов покусать кого-нибудь от голода.

– Два сапога – пара, – ухмыльнулась Вероника и предложила, – Пойдем выныривать. Знаю тут одно неплохое местечко.

Они вышли из подземки, увлекаемые потоком людей, и Вероника уверенно повела Олега по улицам, улочкам и закоулкам, и вывела его к странному местечку, интерьер которого был выполнен в средневековом стиле. Впрочем, это только для лицевиков стиль считался средневековым, а для них самих – вполне обыденным.

Когда они сели за столик и стали рассматривать меню, Вероника сказала:

– Люблю это местечко. У них всего два ресторана в Москве, но оба просто чудесные.

– Часто ходишь по ресторанам?

– Нет, просто второй как раз у дома Олега находится, – она запнулась, потому что только сейчас поняла, что перед ней сидит не кто-нибудь, а сам Олег, – Ну, ты понял.

– Извини, что использовал его, но моего пустого слишком долго сюда тащить.

– А где он сейчас?

– В соединенных штатах.

– Ты же их терпеть не мог!

– Это ты их терпеть не могла. Мне было все равно.

Веронику осенила догадка:

– Ты специально их выбрал, да? Чтобы со мной не сталкиваться?

– Ты правда хочешь об этом поговорить? – вопросом на вопрос ответил Олег.

– Рано или поздно все равно придется.

Олег получил паузу на обдумывание, потому что как раз в этот момент к столику подошел официант принимать заказ.

– Ладно, – согласился стиллер, когда юноша в средневековой одежде отошел от них, – Если ты так хочешь знать, то да. Да, я специально уехал в страну, куда ты точно не переведешься.

– Но какой в этом смысл? Нельзя же сбежать от себя и от своих мыслей?

– Зато от тебя – можно. Разве тебе самой не стало проще, когда я перестал постоянно попадаться тебе на глаза? Разве не поэтому ты ушла в отставку?

– Нет, не поэтому.

Глаза Олега широко распахнулись.

– А что тогда случилось? Я думал, ты из-за меня ушла.

– Ты уж прости, но у тебя никогда не было надо мной такой власти. Да, я была в тебя влюблена, но не до такой степени, чтобы страдать от одного твоего вида, – заметив, как он изменился в лице, она поспешно добавила, – Я не хочу тебя обидеть, честно. Просто рассказываю все, как есть. Я не слишком сентиментальна, знаешь ли, и ни один мужчина не может столь сильно нарушить мой душевный покой, чтобы я ушла в отставку со службы, в которой была лучшей.

– Так что случилось?

– Боялась командовать.

– Это вообще возможно? Ты же всегда любила быть главной? Даже подчиняться толком не умела.

– Все верно, любила. Но после того, как Иен нарушил мой приказ, я стала сомневаться: а вдруг это я не умею отдавать приказы? Вдруг это я виновата, что недостаточно жестко выстроила дисциплину? Вдруг из-за моей слабости еще кто-нибудь погибнет?

– Ты не перегибаешь? Мы же всегда были ворами, а не военными.

– Воров не реже ловят и убивают. Иена же пристрелили!

– Его пристрелили, потому что мы были на военном объекте. А это же страшная редкость!

– Ладно, что теперь рассуждать? Сделанного уже не вернешь.

– Мне иногда кажется, что я совсем тебя не знаю.

Мелодичный смех Вероники был ему ответом.

– Конечно, не знаешь. Вальд, шесть лет прошло!

– Тихо ты, не называй меня этим именем, – он мельком оглянулся, не идет ли кто. – И вообще, люди не меняются целиком за шесть лет. Во многом ты все такая же.

– А ты другой.

– Я не другой, просто боюсь быть прежним.

– А что в этом страшного?

– Показывать свою настоящую суть всегда страшно, она как черепаха без панциря, слишком уязвима.

– В дело пошла философия? – ухмылка на лице была даже более говорящей, чем слова.

– Будешь ерничать – вообще замолчу.

– Ладно, не дуйся. Извини, все это… очень странно.

– И неловко. Или это только мне?

Ему вновь удалось вызвать на ее лице улыбку:

– Нет, не только тебе. Мне то кажется, что знаю тебя всю жизнь, то чудится, что говорю с незнакомцем.

– Так бывает, когда забываешь, как именно общаться с человеком. Воспоминания приходят медленно, по одному. Я вот вспомнил сейчас, когда принесли кофе, что ты всегда вылавливала из пены листики мяты и съедала их чуть ли не с урчанием. А еще пять минут назад я этого в помине не знал.

– Ты стал таким взрослым, – задумчиво сказала Вероника, укладывая в рот листики мяты, – Что будет дальше?

– Дальше мы найдем эту сумасшедшую мечту и отправимся жить-поживать и добра наживать в Круглом городе.

– Да нет же, я не о работе, а о нас. Мы сможем быть друзьями? – и тут в ее глазах будто что-то вспыхнуло, загорелось безумной идеей, – Погоди, как ты сказал?

– Что сказал? – опешил Олег.

– Про мечту.

– Сказал, что найдем ее и отправимся…

– Да нет же! – перебила его Вероника. – Как ты назвал мечту?

– Сумасшедшей, – непонимающе повторил Олег. – А как ее еще назовешь, она же бредовая. О спасении мира только психи могут мечтать.

– Точно! – Вероника подскочила, залпом допила кофе и бросилась к барной стойке расплачиваться.

Олег предпочел последовать за ней. Выглядела девушка безумно – с такой ее формой лучше не шутить. Она схватила его за руку, как только он оказался рядом, и потащила за собой на улицу.

– Можно поинтересоваться, – вяло протестовал Олег, – куда ты меня волочешь?

– Домой надо.

– Утюг забыла выключить?

– Нет, мне надо дождаться Славу и поговорить.

– Непоследовательная ты женщина. Или это тебя разбор полетов со мной так вдохновил, что ты готова броситься в объятия Вячеслава?

– Тьфу на тебя! Пойдем скорее, вон метро! – она потащила его с такой силой, какую никак не ожидаешь встретить от полутораметровой девочки.

В метро Вероника вела себя еще более нервно, она то и дело ерзала на сидении, будто не могла заставить себя сидеть ровно. Чтобы отвлечь ее, Олег наклонился к ее уху и спросил:

– Можешь научить меня слушать мечты?

Она посмотрела на него таким недоумевающим взглядом, будто услышала про мечты в первый раз, но потом спохватилась, притянула его поближе и стала рассказывать:

– Выбери одного человека. Из тех, кто сидит напротив, у всех есть мечты. Проще всего разглядеть вон у той девушки в синей куртке. Видишь ее?

Олег послушно закивал. Из шести пассажиров напротив ему как раз эта девушка больше всего и глянулась.

– Теперь смотри глазами и душой одновременно. На это уйдет время, не спеши. Ты просто начнешь чувствовать то, что видишь. Почувствуешь, что эта девушка живая, что у нее есть душа. Как птичка в руках, теплая и бьется. Когда сможешь почувствовать, спросишь у меня, что дальше.

Олег притих, а Вероника принялась обдумывать дальнейшие планы. Кажется, первое волнение стало ее отпускать, когда она сосредоточилась на друге и его просьбе. Небось специально придумал, подлец! Ну и ладно, все равно ему полезно мечты распознавать, вдруг она сама что упустит. Да и у девочки этой мечта хорошая, добрая, к такой приятно прислушиваться. А мечтала девочка уехать жить в теплую страну. И не просто мечтала, а уже работала над своей мечтой – такое стиллер тоже может почувствовать, если постарается. И такие мечты куда больнее терять. «Повезло тебе, что я не по твою душу» – мысленно обратилась Вероника к девушке.

Друг пихнул ее под локоть.

– Кажется, получилось. Если золотое сияние – как раз то, что я должен видеть.

– То самое. А теперь смотри внимательно, вглядывайся. Увидишь маленькие завихрения, как будто крошечные торнадо. Одно из торнадо будет больше, а на его дне будет виднеться красное или розовое свечение. Найдешь такое – скажешь.

И вновь тишина, не считая гула метро, и дурацкое чувство закладывающих ушей. Вероника достала из рюкзачка леденец и один машинально сунула Олегу в рот, как делала, когда они с близнецами были детьми. А ведь верно сказал, что вот такие мелочи всплывают, когда вспоминаешь, как именно общаться с человеком.

Олег снова ткнул ее в бок.

– Нашел. Это и есть мечта?

– Да, это она. Теперь начинай ее слушать.

– Я тебя еле слышу, как я ее смогу расслышать? – возмутился стиллер.

– Внутренним слухом слушай, как смотрел до этого внутренним зрением. Если все сделаешь правильно, то услышишь слова, которые будут связаны с ее мечтой. Сам догадаешься, о чем девочка мечтает. И да, у тебя на все про все одна станция, дальше наша пересадка.

По глазам было видно, что такое условие только подстегнуло решимость Олега. Он сосредоточил все свое внимание на девушке в синей куртке, а Вероника вернулась к своим мыслям. А ведь она уже начала говорить с Вальдом о том, что между ними происходит! Надо же, и где только храбрости набралась в таких количествах? Но ей хотелось объяснить ему, что между ними еще можно восстановить ту самую, чистую и преданную детскую дружбу, которая их связывала столько лет. Она страстно желала этого и уверяла в первую очередь саму себя, что эта дружба еще возможна. Сейчас, когда ее жизнь подошла к грани нормальности, ей хотелось сделать все правильно, окружить себя пусть и немногими, но дорогими людьми, делать что-то доброе и полезное, жить, просто жить с чистой совестью и легким сердцем.

Вероника встала и пошла к дверям. Олег поднялся следом за ней, взялся за тот же поручень и на ухо прошептал:

– Девочка мечтает о том, чтобы уехать из этой страны, жить у моря и заниматься дайвингом.

– Все верно, – подтвердила Вероника. – Ты быстро схватываешь.

– Настолько быстро, что увидел еще кое-что. У тебя тоже есть мечта.

– Разве? – как будто бы беззаботно спросила девушка, хотя внутренне вся похолодела.

Они так сосредоточились друг на друге, что не заметили, как открылись двери. Зато парень, стоявший рядом, среагировал моментально: он рванул кулон с шеи Вероники и опрометью бросился из вагона. Девушка начала оседать на пол. Благо, ее успел подхватить Олег и вынести на перрон. Там он уложил ее на лавку.

– Убежал? – тихо спросила Вероника.

– Убежал, – так же шепотом, но недоуменно отозвался Олег.

Тогда Вероника вполне бодро уселась на лавке и пожаловалась:

– Последнюю обманку отобрали! Придется возвращаться на Изнанку за новой порцией.

– Погоди, что происходит? Ты носишь вместо морфеевых проводников обманки? У тебя и на Лицевой стороне такая же, как та, что я сорвал?

– Ага, – подтвердила Вероника, – Только ношу не вместо, а вместе. Без проводников бы я между мирами ходить не смогла.

– Но где тогда настоящие проводники? – спросил Олег.

– Не скажу. Меньше знаешь – лучше спишь. Вдруг кто слушает?

– Тоже верно. Пойдем на переход?

Вероника согласилась, и они отправились дальше. Оставшаяся дорога в метро прошла без происшествий, и они вышли на своей конечной станции и побежали на маршрутку. Из нее девушка позвонила Славе:

– Привет! Ты сегодня заедешь? – спросила она, когда он взял трубку, потом выслушала ответ и добавила, – Хорошо, тогда жду.

– Говорит, что приедет через час-другой, – поделилась она информацией с другом.

– Так зачем он тебе сдался, этот Слава? – ворчливо спросил Олег. – И чего ты в кафе так с места взвилась?

– Не в маршрутке. Я тебе все потом расскажу. Слава приедет, как раз на месте и разберемся.

– Теперь я понял, чего я в юности был в тебя так влюблен. Ты наглухо чокнутая!

С заднего сиденья раздалось довольное хихиканье. Вероника тоже ухмыльнулась, но до дома продолжила сохранять таинственное молчание.

Слава приехал даже меньше, чем через час. Они успели только войти и переодеться в более удобную одежду, как в дверь раздался звонок.