Тайны 25 этажей

"Ничего, голубчик,"– пробормотала она себе под нос, – "я тебя выведу на чистую воду. Никакой призрак не ускользнёт от Нины Петровны."

Она отложила ручку, и её взгляд упал на старую фотографию в рамке на столе: улыбающаяся девушка в милицейской форме. "Сорок лет на посту, а до сих пор краснеешь от той ошибки, Нина?"– прошептала она. Тогда, в девяностые, она не поверила бабушке из пятой парадной, твердившей о "странном мужчине". Через неделю ту квартиру обчистили под ноль. С тех пор Нина Петровна поклялась: любое подозрение – закон. Особенно если речь о её подопечном доме. Она достала схему "Золотого Ключа", испещрённую красными крестиками, и ткнула пальцем в зону восьмого этажа.

Василий, притаившийся в тени за огромной кадкой с пальмой, едва сдержал улыбку. Он восхищался упорством старой консьержки, хотя именно оно и представляло для него наибольшую опасность.

"Игра началась, старушка, – подумал он, неожиданно чувствуя давно забытый азарт. – Ты ищешь призрака? Я покажу тебе спектакль". Страх, сковывавший его неделями, начал превращаться в острый, почти болезненный драйв. Он вспомнил, как годами обыгрывал рынки, и странное чувство власти вернулось. Только теперь ставки были выше: не деньги, а свобода. И цель благороднее.

Утро только занималось, и Василий знал, что скоро начнут просыпаться первые жильцы. Ему нужно было добраться до своего укрытия до того, как коридоры наполнятся людьми. Осторожно, словно кот, крадущийся между спящими собаками, он двинулся в сторону служебной лестницы.

Нина Петровна резко подняла голову, услышав едва уловимый шорох. Её взгляд метнулся к пальме, но там уже никого не было. Лишь лёгкое колебание листьев могло бы выдать недавнее присутствие Василия, но консьержка списала это на сквозняк.

"Так, с этим надо разобраться раз и навсегда,"– решительно произнесла Нина Петровна, захлопывая журнал. Она потянулась к телефону и набрала номер.

"Алло, Семён Ильич? Да, это Нина Петровна. Извините за ранний звонок, но дело срочное. Нам нужно собрать весь обслуживающий персонал. Да, прямо сейчас. У нас ЧП."

Через час в просторном вестибюле элитного жилого комплекса собралась небольшая группа людей. Бодрые уборщицы в синих халатах, сонный охранник, зевающий в кулак, и пара техников, с любопытством оглядывающихся по сторонам. Все они стояли полукругом перед Ниной Петровной, которая возвышалась над ними, как генерал перед решающим сражением.

"Итак, товарищи,"– начала она, окидывая всех строгим взглядом, – "у нас в доме завёлся призрак."

По группе прокатился удивлённый шепоток. Кто-то хихикнул, но под суровым взглядом Нины Петровны смех быстро стих.

"Вам смешно? А вот жильцам не до смеха. Последние недели у нас происходят странные вещи. Пропадают вещи, появляются непонятные записки, слышатся шорохи по ночам. И я хочу знать, кто за этим стоит."

Василий, затесавшийся в группу в украденной форме уборщика, почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он натянул козырёк кепки пониже, стараясь не встречаться взглядом с Ниной Петровной.

"Может, это действительно призрак?"– робко предположила молоденькая уборщица с хвостиком.

Нина Петровна фыркнула: "Оставьте эти сказки для своих детей, Марина. Здесь мы имеем дело с вполне живым нарушителем. И я хочу, чтобы каждый из вас держал ухо востро. Замечайте всё необычное, запоминайте каждую мелочь. Докладывайте мне обо всём подозрительном."

Василий почувствовал, как взгляды окружающих становятся более настороженными. Он понимал, что его положение ухудшается.

"А теперь,"– продолжила Нина Петровна, – "я хочу услышать от каждого из вас, не замечали ли вы чего-нибудь странного за последнее время. Начнём с вас, Семён Ильич."

Пожилой охранник прочистил горло: "Ну, как сказать… Был случай на прошлой неделе. Я делал обход ночью, этак часа в три. И вдруг слышу на двадцать пятом какой-то шорох. Подхожу ближе, а там вроде как тень мелькнула. Я туда-сюда, а никого нет. Может, конечно, показалось, но всё же странно."

Нина Петровна кивнула, делая пометку в своём блокноте.

"Хорошо, что ещё?"

"Я вот что скажу,"– подала голос полная уборщица средних лет, -"третьего дня прихожу убираться в квартиру 640, а там на столе записка лежит. Хозяйка её в руки взяла, прочитала и прямо вся засветилась. А потом спрятала быстро. Я ещё подумала, может, от любовника какого."

"От любовника?"– переспросила Нина Петровна. – "А почерк на записке не разглядели?"

"Да где там, я ж не любопытная,"– отмахнулась уборщица, но по её глазам было видно, что она лукавит.

Василий внутренне напрягся. Он не думал, что его маленький акт доброты может стать уликой.

"А вы что скажете?"– Нина Петровна обратилась к молодому технику.

"Да вроде ничего такого,"– пожал он плечами. "Хотя… Был момент странный. Я менял лампочку на четвёртом этаже, и вдруг слышу, будто кто-то за стеной вздохнул тяжело. Я постучал, спросил, всё ли в порядке, а мне никто не ответил. Потом жильцы вернулись, говорят, что никого дома не было."

Василий вспомнил этот случай. Он тогда едва успел спрятаться в вентиляционной шахте, когда услышал шаги техника. Вздох, который тот услышал, был его собственным – от облегчения, что не попался.

"Так, так,"– Нина Петровна делала заметки, её глаза сузились от концентрации. "А вы, новенький, что скажете?"– она внезапно обратилась к Василию.

Он увидел, как все взгляды устремились на него. Сердце заколотилось как бешеное, но внешне он постарался сохранить спокойствие.

"Я… я тут недавно,"– начал он, стараясь говорить уверенно. "Но вчера, когда я убирал на первом этаже, видел какого-то мужчину. Он вроде как доставку привёз, но вёл себя странно. Всё оглядывался, будто боялся кого-то. А потом исчез куда-то."

Нина Петровна впилась в него взглядом: "И вы не доложили об этом?"

Василий пожал плечами: "Я не знал, что это важно. Мало ли странных людей бывает."

"Отныне докладывайте обо всём подозрительном, ясно?"– строго сказала Нина Петровна. "Этот ваш доставщик мог быть нашим 'призраком'."

Василий едва сдержал улыбку. Его маленькая ложь, похоже, сработала, отведя подозрения от него самого.

"Ладно, на этом пока всё,"– подвела итог Нина Петровна. "Но имейте в виду – я буду следить за каждым из вас. Если кто-то покрывает нарушителя или сам замешан в этих странностях, ему несдобровать. Всем ясно?"

Группа согласно закивала, и люди начали расходиться.

В углу холла две молодые мамы перешёптывались, кивая в сторону Нины Петровны: "С ума сошла с этим призраком! Мой Сашка вчера сказал, что видел 'доброго дядю', который починил его машинку…"

"Тише! – оглянулась подруга. – А вдруг правда маньяк? Я теперь дверь на три замка закрываю".

Василий, проходя мимо, услышал это. Горечь смешалась с удовлетворением: он был мифом, пугалом и… ангелом одновременно. Он уже было направился к выходу, когда Нина Петровна окликнула его:

"Эй, новенький! Как вас зовут?"

Василий замер на мгновение, затем медленно повернулся: "Николай,"– соврал он, радуясь, что догадался заранее придумать себе имя.

"Николай,"– повторила Нина Петровна, будто пробуя имя на вкус. "Хорошо, Николай. Держите ухо востро. И помните – я буду приглядывать за вами."

Василий кивнул и поспешил удалиться, чувствуя, как взгляд Нины Петровны буравит его спину. Он знал, что игра становится опаснее, но странным образом это только подстёгивало его азарт.

Весь день Нина Петровна была как на иголках. Она то и дело выглядывала из своей каморки, подозрительно осматривая каждого входящего и выходящего. Когда приехали техники устанавливать новые камеры, она лично сопровождала их, указывая, где нужно установить дополнительное наблюдение.

"Вот здесь, в углу коридора восьмого этажа,"– командовала она. "И обязательно в лифтовом холле. Отсюда у нас будет отличный обзор."

Техник, молодой парень с веснушчатым лицом, озадаченно почесал затылок: "А не многовато ли камер? У нас и так каждый угол просматривается."

Нина Петровна смерила его строгим взглядом: "Молодой человек, когда вам будет столько лет, сколько мне, и вы проработаете в охране столько, сколько я, тогда и будете решать, много камер или мало. А пока – делайте, что вам говорят."

Техник покорно закивал. Нина Петровна отвернулась, скрыв удовлетворённую улыбку. Её взгляд упал на Елену, выходящую из лифта. Та заметила камеры и побледнела: "Нина Петровна, это обязательно? Как в тюрьме…"

"Безопасность дороже, Елена Сергеевна, – отрезала консьержка, изучая её реакцию. «Ваш 'доброжелатель'может оказаться не таким уж добрым". Василий, спрятавшийся за колонной, увидел, как Елена сжала руки. Ему захотелось выйти, крикнуть: "Она лжёт!". Но он лишь глубже вжался в тень.

Василий, прятавшийся за массивной колонной, внимательно следил за установкой каждой новой камеры, запоминая слепые зоны. Теперь его передвижения по зданию становились похожими на сложный танец, где каждый шаг нужно было просчитывать заранее.

В какой-то момент Василий едва не попался. Задумавшись, он чуть не вышел из-за своего укрытия прямо под объектив новой камеры. В последний момент он заметил мигающий красный огонёк и резко отпрянул назад. Сердце колотилось как бешеное, пока он прислушивался, не привлёк ли внимание.

"Вы что-то слышали?"– донёсся до него голос Нины Петровны.

"Вроде нет,"– отозвался техник. "А что?"

"Показалось, наверное,"– пробормотала консьержка, но в её голосе слышалось сомнение.

Василий перевёл дух. Это было слишком близко. Он понимал, что теперь каждый его шаг должен быть предельно осторожным.

Когда наступил вечер, атмосфера в доме заметно изменилась. Жильцы, возвращавшиеся с работы, с удивлением замечали новые камеры и настороженный взгляд Нины Петровны. То тут, то там слышались перешёптывания и строились догадки о причинах усиленной охраны.

"Может, кого-то из знаменитостей к нам заселяют?"– предполагала молодая мама, катя коляску к лифту.

"Какие знаменитости, Марина,"– фыркнул пожилой сосед. "Наверняка опять кого-то из политиков крупных привезут. Вот и перестраховываются."

Василий, притаившийся на пожарной лестнице, с интересом прислушивался к этим разговорам. Ему было забавно наблюдать, как его присутствие меняет жизнь целого дома.

Внезапно его размышления прервал громкий голос, донёсшийся из вестибюля. Василий осторожно выглянул из своего укрытия и увидел представительного мужчину, яростно отчитывающего Нину Петровну.

"Это возмутительно!"– гремел мужчина. Его дорогой костюм и властная осанка выдавали в нём человека влиятельного и привыкшего к беспрекословному подчинению. "Я плачу огромные деньги за проживание в этом доме, и что я получаю? Какого-то призрака, шатающегося по этажам?!"

Нина Петровна, обычно такая властная, выглядела непривычно маленькой перед этим разгневанным колоссом.

"Аркадий Семёнович, уверяю вас, мы делаем всё возможное…"– начала она, но мужчина перебил её.

"Всё возможное? Я вам скажу, что будет, если вы не решите эту проблему в ближайшие дни. Я лично прослежу, чтобы весь персонал этого дома был уволен. Начиная с вас, Нина Петровна, и заканчивая последним дворником. Вам ясно?"

Василий почувствовал, как внутри него всё сжалось. Он не хотел, чтобы из-за него пострадали невинные люди. Но что он мог сделать?

Нина Петровна, побледневшая, но не сломленная, кивнула: "Я вас поняла, Аркадий Семёнович. Мы удвоим наши усилия."

"Утройте их,"– отрезал бизнесмен и, развернувшись на каблуках, направился к лифту.

Когда двери лифта закрылись за Аркадием Семёновичем, Нина Петровна тяжело опустилась на свой стул. Василий видел, как она достала из ящика стола пузырек валерьянки и трясущимися руками накапала себе в стакан.

"Ну, призрак,"– пробормотала она, выпив лекарство. "Теперь это дело принципа. Я тебя из-под земли достану."

Ночь опустилась на город, окутывая высотку тёмным покрывалом. Василий осторожно выбрался из своего укрытия в подсобке. В руках у него была маленькая коробочка с детским сиропом от кашля. Он добыл её утром, рискуя быть пойманным в аптеке: притворился глухонемым, показал записку с мольбой о помощи для "племянника". Фармацевт сжалилась.

Он слышал, как маленькая девочка из квартиры 503 всю ночь мучилась от сильного кашля, а её мама, одинокая и уставшая, не знала, чем ей помочь и плакала.

Проскользнув по коридору, Василий подошёл к нужной двери. Он уже собирался положить коробочку у порога, когда услышал звук открывающегося лифта. Не раздумывая, Василий метнулся к служебному лифту и нырнул внутрь, едва успев нажать кнопку закрытия дверей. Кабина дёрнулась и поехала вниз, а Василий прижался к стенке, пытаясь успокоить дыхание.

Внезапно лифт остановился на третьем этаже. Двери открылись, и Василий услышал голоса.

"Нина Петровна, вы уверены, что он мог спуститься сюда?"– это был голос охранника.

"Уверена,"– отрезала консьержка. "Я слышала шум лифта. Он где-то здесь, наш призрак."

Василий затаил дыхание. Он боялся пошевелиться, опасаясь, что малейший звук выдаст его присутствие. Секунды тянулись, как часы.

"Может, проверим служебный лифт?"– предложил охранник.

У Василия всё похолодело внутри. Он лихорадочно искал выход, но понимал, что загнан в ловушку.

"Нет, он сейчас на техобслуживании,"– неожиданно ответила Нина Петровна. "Пойдёмте лучше проверим лестничные пролёты."

Шаги удалились, и Василий наконец смог выдохнуть. Он понимал, что ему неимоверно повезло.

Когда Василий наконец вернулся в своё убежище, уже начинало светать. Он устало опустился на импровизированную постель, сооружённую из старых картонных коробок и найденных одеял. Несмотря на усталость, сон не шёл. В голове крутились мысли о прошедшей ночи, о Нине Петровне, о жителях дома, которым он помогал.

Он прислушался к звукам просыпающегося здания. Загудел лифт, увозя первых жильцов на работу. Этажом ниже заплакал ребёнок, и Василий улыбнулся, представив, как мама из 503 квартиры обнаружит оставленное им лекарство. Наконец, сон взял власть над Василием.

А в это время в вестибюле у доски объявлений собралась группа жильцов.

"Вы видели? Опять записки!"– восклицала молодая женщина в спортивном костюме.

"И ведь как будто знает, что каждому нужно,"– покачал головой пожилой мужчина. "Мне вот пожелал удачи на важном совещании. Откуда он узнал?"

"А мне посоветовал не отчаиваться из-за проваленного экзамена и подбодрил,"– добавила девушка-студентка. "Честное слово, как будто ангел-хранитель какой-то!"

Послышались решительные шаги Нины Петровны.

"Что за столпотворение с утра пораньше?"

Жильцы неохотно расступились, и консьержка подошла к доске объявлений. Её глаза сузились, когда она увидела записки.

"Так-так,"– пробормотала она. "Значит, наш 'призрак'решил выйти на связь. Ничего, голубчик, этим ты только облегчил мне задачу."

Она решительно сорвала все записки и, скомкав их, сунула в карман.

"Всем разойтись!"– скомандовала она. "А ты, – она ткнула пальцем в охранника, – проверь записи с камер за эту ночь. От и до, понял?"

Пока жильцы расходились, обсуждая таинственные записки и строя догадки о личности "призрака", Василий спал и еще не знал, что его уже и без того шаткое положение, накренилось еще больше.

Глава 4

Полночь давно миновала, когда Василий, словно призрак, скользил по тихим коридорам жилого комплекса. Его шаги, едва слышные даже ему самому, слабым эхом шелестели в тишине ночного здания. Внезапно, как гром среди ясного неба, раздался смех – знакомый, когда-то родной, а сейчас уже чужой. Василий застыл на месте.

"Нет, не может быть,"– пронеслось в его голове, но уши не обманывали. Это был смех Ирины, его бывшей жены. Той самой Ирины, которая когда-то разделяла с ним жизнь, мечты и постель. Той самой, которая оставила его, когда удача отвернулась, а деньги утекли сквозь пальцы, как песок в песочных часах.

Паника охватила Василия. Он лихорадочно огляделся, ища укрытие. Звук шагов и голосов приближался. В отчаянии он заметил небольшую дверь подсобки и рванул к ней. Дверь поддалась с тихим скрипом, и Василий проскользнул внутрь, прикрыв её за собой в последний момент.

Сердце колотилось так, что, казалось, его стук раздается по всему этажу. Василий прижался ухом к двери, вслушиваясь в приближающиеся голоса.

– …и представляешь, Серёжа, она мне говорит: "А вы уверены, что это настоящий Гуччи?"– смеялась Ирина. – Я чуть не сказала ей, что, милочка, когда ты научишься отличать Гуччи от подделки, может быть, тебя и пустят в приличное общество.

Мужской голос – видимо, нового мужа Ирины – отозвался с усмешкой:

– Ты слишком добра, дорогая. Я бы на твоём месте…

Голоса стали удаляться, но Василий всё ещё не мог пошевелиться. Он стоял, прислонившись к двери, и чувствовал, как по спине стекает холодный пот. Эта случайная встреча – вернее, почти встреча – словно вскрыла старую рану, о которой он почти забыл.

Когда шаги и голоса окончательно стихли, Василий осторожно выглянул из своего укрытия. Коридор был пуст. Он вышел, всё ещё дрожа, и прислонился к стене. Мысли роились в голове, как потревоженные пчёлы.

"Значит, Ирина теперь здесь живёт. С новым мужем. В этом самом доме, где я… Где я кто? Призрак? Бездомный? Незваный гость?"– Василий горько усмехнулся. – "Какая ирония судьбы – я скитаюсь по подвалам и чердакам, а она… Она всё такая же. Смеётся, ходит на вечеринки, обсуждает дорогие бренды."

Он медленно побрёл по коридору, чувствуя себя еще больщим неудачником. Но вместе с горечью в нём росло и другое чувство – решимость. Решимость доказать – кому? себе? миру? судьбе? – что он ещё чего-то стоит.

"Хорошо,"– подумал Василий, – "я может и призрак, но призрак, который может что-то изменить. Который может помочь. Пусть я не могу вернуть прошлое, но, может быть, я могу сделать чьё-то настоящее немного лучше."

С этой мыслью он направился к квартире профессора литературы, о котором знал из подслушанных разговоров. Собственно, к ней он и направлялся, когда услышал голос Ирины. Старик жил один, и Василий часто слышал, как он разговаривает сам с собой о книгах, которых ему не хватает.

В руках Василий держал редкую книгу – "Петербург"Андрея Белого, прижизненное издание. Он нашёл её на техэтаже среди старых вещей и берёг как сокровище. Теперь, осторожно положив книгу у двери профессора, он почувствовал странное удовлетворение.

"Вот так, старик. Надеюсь, это скрасит твои одинокие вечера,"– прошептал Василий, отступая в тень.

Следующим утром он, затаившись за углом, наблюдал, как профессор, выходя из квартиры, обнаружил книгу. Старик поднял её дрожащими руками, открыл – и его лицо озарилось такой радостью, что у Василия защемило сердце.

– Боже мой, – прошептал профессор, – это же… Но как? Кто мог…?

Он оглянулся по сторонам, но коридор был пуст. Прижимая книгу к груди, старик медленно вернулся в квартиру, и Василий мог поклясться, что видел слезы на его глазах.

Это маленькое чудо придало Василию сил и уверенности. Он решил, что может сделать больше, гораздо больше.

В тот же день он услышал, как молодая мать из квартиры на третьем этаже утешала плачущего ребёнка.

– Мишенька, не плачь. Твой любимый робот просто немного приболел. Его надо отпустить в больницу для роботов, и он вернется к тебе новым, в смысле, здоровым, – с этими словами она вынесла сломанную игрушку на площадку с глаз ребенка.

Вечером Василий забрал несчастного робота к себе в убежище. Опыт бездомной жизни научил его находить выход из любой ситуации. Через полчаса робот был как новенький, даже лучше – Василий не только приклеил руку, но и починил сломанный звуковой механизм.

Он вернул игрушку на прежнее место вместе с запиской: "Дорогой Миша! Твой робот прилетал на свою планету для ремонта. Теперь он вернулся и стал ещё сильнее. Береги его! Твой друг, Космический Мастер."

Утром, специально проходя мимо в форме уборщика, Василий услышал восторженные крики мальчика и удивлённые возгласы матери. Это было лучше любой благодарности.

Но настоящее испытание ждало его впереди. Однажды ночью, бродя по техническим помещениям дома, Василий услышал тревожный разговор двух сантехников:

– Петрович, я тебе говорю, труба вот-вот лопнет. Если не починить до утра, зальёт половину этажа.

– Да знаю я, Колян. Но начальство экономит, запчастей нет. Придётся ждать до понедельника.

– Так ведь сегодня только четверг! К понедельнику тут Венеция будет, а не жилой дом.

Сантехники ушли, а Василий остался, лихорадочно обдумывая ситуацию. Он понимал, что, если не вмешается, множество квартир будет затоплено. Но как помочь, не выдав себя?

Решение пришло неожиданно. Василий вспомнил о своём убежище на чердаке, где хранил разные полезные вещи, найденные за время скитаний по Москве. Среди них была и старая газовая горелка.

Действовать нужно было быстро. Василий спустился в подвал, нашёл нужную трубу и, используя горелку, осторожно подпаял место возможного прорыва. Это была не идеальная починка, но должно было хватить до понедельника.

Он едва успел закончить и спрятаться, когда услышал шаги охранника, совершающего обход.

Утром Василий наблюдал, как удивлённые сантехники обсуждали "чудесное"спасение от потопа.

– Ну, Колян, ты видал? Труба-то держится!

– Чудеса, Петрович, да и только. Может, домовой помог?

– Какой домовой, дурень! Хотя… – сантехник задумчиво почесал затылок. – Странные дела в этом доме творятся, ой странные.

Василий улыбнулся. Но день от дня его тайное присутствие становилось все более явным. Жители дома начали замечать странные "совпадения"и необъяснимую помощь. Некоторые даже стали оставлять записки "домовому"или "ангелу-хранителю дома".

Василий читал эти записки со смесью радости и грусти. Одни просили помощи, другие благодарили за уже оказанную поддержку. Но одна записка особенно тронула его сердце.

Это было послание от Елены, той самой женщины с верхнего этажа, личной трагедии которой он стал свидетелем в своей первый день в этом доме.

Она писала:

"Дорогой незнакомец (или незнакомка),

Я не знаю, кто ты и существуешь ли на самом деле. Может быть, я пишу в пустоту, и это письмо никто никогда не прочтет. Но если ты реален, если ты действительно тот, кто помогает жителям нашего дома, то знай – ты даришь надежду.

Последние месяцы были для меня настоящим адом. Развод, депрессия, чувство полной беспомощности… Я не видела выхода и не находила смысла продолжать бороться. Но потом начали происходить эти маленькие чудеса. Сначала я думала, что это совпадения. Но теперь я верю – ты существуешь.

Твои записки с добрыми словами, неожиданная помощь в мелочах, которые так много значат… Ты словно невидимый друг, который говорит мне: "Не сдавайся, ты не одна". И знаешь, что? Я начинаю верить в это. Верить, что жизнь не закончена, что есть надежда.

Спасибо тебе, кто бы ты ни был. Ты возвращаешь мне веру в людей и в саму жизнь.

С благодарностью,

Елена"

Василий перечитывал это письмо снова и снова, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Он вдруг осознал, что его маленькие добрые дела значат гораздо больше, чем он думал. Он не просто помогал в бытовых мелочах – он давал людям надежду на лучшее.

Впервые за долгое время Василий почувствовал, что его жизнь обретает смысл. Да, он всё ещё бездомный, всё ещё скрывается от мира, но часть полагающихся денег уже вернулась к нему. Он не нищий. И теперь у него есть цель, есть что-то важное, что он может делать.

Он долго думал над ответом Елене. Написал несколько вариантов, но все они казались недостаточными, слишком формальными или, наоборот, слишком личными. Наконец, он остановился на простых, но искренних словах:

"Дорогая Елена,

Вы не одиноки. В самые тёмные времена важно помнить, что свет всегда найдёт путь. Продолжайте верить в себя и в добро вокруг нас. Оно есть, даже если не всегда заметно.

Ваш друг"

Василий аккуратно сложил записку и отправился к квартире Елены, чтобы оставить её под дверью. Сердце билось чаще обычного – эта женщина затронула что-то в его душе, что-то, о чём он давно забыл.

Он уже почти достиг цели, когда услышал звук открывающегося лифта. Обернувшись, Василий увидел выходящую из кабины Нину Петровну, консьержку, чей острый взгляд, казалось, мог пронзить любую тень.

В панике Василий метнулся за большой горшок с пальмой, стоявший в углу коридора. Шаги приближались.

– Так-так-так, – бормотала Нина Петровна себе под нос, – что у нас тут? Опять эти записочки? Ну, призрак, я тебя выведу на чистую воду…

Василий затаил дыхание. Он видел, как Нина Петровна подошла к двери Елены, внимательно осматривая пол и стены. Её взгляд был цепким, как у охотничьей собаки, идущей по следу.

Вдруг раздался тихий звук – пуговица от униформы Василия оторвалась и покатилась по полу. Нина Петровна мгновенно среагировала на звук, повернувшись в сторону горшка с пальмой.