В ритме танца любви

– Нет, Вы бы целый день не могли избавиться от ощущения, что грезите наяву. Я вряд ли смогу заснуть в Вашем присутствии, – девушка платила за откровенность Рауля той же монетой. – Не потому, что не доверяю Вам. Не хочу терять времени зря. Так о чём Вы хотели бы узнать? – перевела тему Клэр, давая понять, что дискуссия по этому вопросу закрыта или, по крайней мере, откладывается. Эмбриагез разгадал её манёвр, но возражать не стал.

– Я столько слышал о Вашей родине… Даже не знаю, о чём спросить, с чего начать. Хотя подождите, – сообразил он. – О чём я только думаю! Ирландские танцы!

– Ничего себе! – воскликнула девушка. – Я же не замолкну до самой Барселоны. Задавайте тогда вопросы, – нашлась она, – а я постараюсь удовлетворить Ваше любопытство.

– Согласен, – Рауль на мгновение задумался. – Вы когда-нибудь видели исполнение танца вживую? Не постановку, а импровизацию? Или какое-нибудь состязание?

– Да, – Клэр улыбнулась своим воспоминаниям и безотчётным движением прижала руку к сердцу. Вне всяких сомнений, девушка дорожила этим событием и бережно хранила его в своей душе. – Ежегодная осенняя ярмарка и празднество по случаю Дня Святого Патрика семнадцатого марта собирали толпы народа. Только тогда можно было по-настоящему постичь искусство танца и прочувствовать его. Кейли, это парные танцы, были подвластны каждому, их исполняли все желающие, без специализированной обуви.

– Хм, кейли… надо запомнить. Какие ещё есть разновидности?

– О, их очень много. Взять хотя бы джигу – лайт, хэви, сингл, дабл, потом сет-танцы, рил… Профессионалы показывали хорнпайп или требл джигу. Что это было за зрелище! – в голосе Клэр зазвенел восторг. – Танцоры выстраивались на сцене в одну или две ровных линии и приводили народ в настоящее неистовство своими отрепетированными, или, скорее, тщательно отполированными движениями. Сухой, рассыпчатый треск от соприкосновения жёсткой обуви с толстыми досками складывался в своеобразную мелодию, песню, в которой вместо хора голосов звучали щелчки и удары. Синхронность и чёткость завораживали, будто заставляя сердца людей биться в унисон, подстраиваться под единый ритм… Я не подберу слов, достойных этой картины, Рауль… – девушка перевела дух. Детские впечатления оказались очень сильными, поэтому описание выходило красочным, образы – яркими.

– А по-моему, получилось здорово, – похвалил рассказчицу Эмбриагез. – Кстати, а Вы сами пробовали себя на этом поприще?

– Ещё бы, – с жаром произнесла девушка. – В Беллике я ходила в дневную студию, которая занималась подготовкой детей к школе и выявлением у них талантов. Там состоялось моё официальное знакомство с танцем. Обучение началось со слип-джиги, или скользящей. Одно из главных отличий этого вида – в обуви, смахивающей на балетные пуанты. Учителя говорили, что степ в жёсткой обуви нужно заработать, поэтому все мы относились к урокам очень добросовестно и ответственно. Хотя сейчас мне кажется, что преподаватели просто-напросто берегли свои нервы, – хихикнула Клэр. – Вообразите тридцать шестилетних малышей в обуви с металлическими набойками. Табун гарцующих лошадей, цокающий железными подковами по мраморной площади, издавал бы куда меньше шума.

– Пожалуй, – сравнение рассмешило Рауля. – Но Вы всё-таки заслужили право на степ?

– Много позже, – некоторое время девушка смотрела в окно, за которым проносились светящиеся точки далёких фонарей. – Буквально за неделю до того, как я должна была перейти в группу другого, более высокого уровня, меня увезли. А в Лондоне в силу некоторых обстоятельств мне пришлось сделать перерыв. Вернее, я продолжала танцевать дома – что-то вспоминала, что-то придумывала… Но мне был нужен наставник. Давайте остановимся на этом моменте, – попросила девушка.

– Устали? – Мужчина с беспокойством посмотрел на спутницу.

– Не очень. Но глаза начинают побаливать.

– Давайте помогу, – Эмбриагез легко поднялся и достал для девушки подушку с простынёй и плед. В нём не было особой необходимости, температура в помещении поддерживалась при помощи кондиционера, но Рауль решил подстраховаться.

– Благодарю, – Клэр тоже встала, широким взмахом расстелила простынку и развернула сложенный плед. – Это лишнее, – девушка забросила подушку обратно.

– Забавно, – Эмбриагез обвёл рукой свою полку, и Клэр увидела точно такой же набор принадлежностей. – Я тоже не любитель чрезмерно мягкой постели.

– Странно… У меня сложилось другое впечатление о представителях элитного общества, по крайней мере, в вопросе кровати, – поделилась мнением девушка, возвращаясь на своё место. – Она должна быть огромной, с кучей подушек, ортопедическим или водяным матрасом…

– И горошинкой под ним, – хохотнул мужчина. – Отчасти Вы правы, но в моём случае дело обстоит по-другому.

– А что мне до других? – улыбнулась Клэр, откидывая с лица прядь волос. Браслет тихо звякнул, и девушка смерила Рауля долгим взглядом. – Полагаю, мы ещё вернёмся к этому разговору.

– Вы мне угрожаете? – поинтересовался мужчина, делая шаг в сторону постели Клэр.

– Я ставлю Вас перед фактом, – невозмутимо ответила она. – Расставаться с браслетом мне не хочется, но сейчас, когда я знаю, что он стоит гораздо больше…

– Помните теорию лотерейного билета? – Рауль наклонился и, упираясь одной рукой в стену, другой дотронулся до лица девушки, не разрешая ей отвести взгляд. – Считайте, что Вы заплатили за него больше половины доллара. Поэтому приз оказался дороже.

Девушка оцепенела, не в силах ни вдохнуть, ни пошевелиться. Зато сердце совершенно ошалело, рискуя оборвать все сосуды, которые к нему крепились. «Как просто лишить человека воли», – подумала она, мимоходом анализируя собственные ощущения. От прикосновения горячей ладони кожа начинала пылать, властный взгляд приковал к себе беспомощный и опутал сетями всё тело, обездвижив его. Но стоило мужчине задержать внимание на губах Клэр, как она резко отпрянула, едва не ударившись об стену.

– Ладно, – девушка нашла в себе силы на судорожный вдох, когда Рауль отодвинулся от неё. – Вы, оказывается, упрямый…

– Кто бы говорил, – заметил Эмбриагез с лёгкой иронией в голосе. – Доброй ночи, Клэр, – тепло добавил он, выключая светильник.

– Сладких снов, – пожелала девушка, следуя его примеру и щёлкая выключателем.

Они ещё долго лежали без сна. Каждому было, о чём поразмыслить, хотя Клэр старалась отключиться от досаждающих воспоминаний и переживаний, в какой-то момент она даже начала считать прыгающих через забор овечек, затем кроликов. Потом девушка поняла всю абсурдность этого действия и обратилась к проверенному средству – релаксирующему дыханию. Заодно она стала вспоминать текст «Гамлета», который учила ещё в школе и наконец-то смогла заснуть.

У Рауля вообще не бывало проблем со сном: чтобы выдержать безумный график работы, он приучил себя засыпать за секунды при помощи самовнушения. Мужчина и сейчас мог воспользоваться этим способом, но ему было необходимо разложить всё по полочкам. Рауль думал о том, что сказал ему Гвидо – ему самому нравилась идея сделать Клэр своей постоянной партнёршей. Их импровизированное выступление на Монмартре получилось на удивление гладким, слаженным – что говорить о том, какие перспективы открывались в том случае, если бы движения были отрепетированными. Эмбриагез не мог сказать, в чём крылась тайна удачного танца, но чутьё подсказывало ему, что из них может получиться великолепная пара. Загвоздка была лишь в том, что Рауль не знал, в каком значении слово «пара» привлекало его больше…

Глава третья

Девушка проснулась и рывком села, с облегчением стряхивая с себя липкий ужас ночного кошмара. За окном было темно – Клэр догадалась, что «отдохнула» от силы три часа. Но в эту минуту ничто на свете не могло заставить её снова вернуться в сон.

– Всё в порядке? – девушка вздрогнула от неожиданности, но обрадовалась – волшебная музыка бархатного голоса помогла развеять остатки леденящего кровь видения.

– Теперь да. Простите, если разбудила…

– Я встал за несколько минут до Вашего внезапного пробуждения, так что не беспокойтесь. Плохой сон?

Клэр услышала, как мужчина поднялся со своего места и сел рядом с ней, безошибочным движением найдя её руки, которыми она сжимала плед.

– Господи, у Вас что, жидкий азот под кожей? – Рауль ласково заключил холодные пальцы в согревающий плен своих сильных ладоней. Клэр едва удержалась, чтобы не подвинуться ближе – её слегка трясло после неприятного сна, а от Эмбриагеза веяло спасительным теплом. – Вы всегда так тревожно спите?

– На какой вопрос сначала ответить? – по голосу девушки Рауль понял, что она улыбается, и успокоился. Он хотел прервать её сон, потому что слышал, как она тихонько застонала и всхлипнула, а потом несколько раз перевернулась с одного бока на другой.

– Как Вам больше нравится.

– Я не знаю, как я обычно веду себя во сне, потому что рядом нет никого, кто мог бы понаблюдать за особенностями моего поведения. Когда я в последний раз сдавала кровь на анализ, жидкого азота в ней не обнаружили. И Вы правы – сон мне приснился не из приятных…

– Расскажете? – мужчина знал, что иногда от страшных снов можно избавиться, воспроизведя их в реальности посредством записи на бумаге или рассказа. К тому же мог сыграть добрую роль эффект попутчика или, скорее, феномен дороги – оказавшись в необычной или экстремальной ситуации во время путешествия, незнакомые люди приходили друг другу на помощь быстрее и охотнее, чем если бы они были, к примеру, сотрудниками одной корпорации. Как будто они стеснялись добрых поступков и боялись, что к ним начнут обращаться с просьбами по каждому поводу.

– Тут и рассказывать нечего. Сначала летела на воздушном шаре со скоростью гонщика из «Формулы-1», потом дралась с акулами… Вот бред, – усмехнулась Клэр. – А в конце сна я стояла перед зеркалом и вытаскивала из своей груди сердце, отчего и проснулась.

– Да уж, не повезло Вам, – посочувствовал Эмбриагез. – Может, попросить снотворного?

– Нет, спасибо, – девушка ощутила слабое покалывание в застывших руках – они начали оттаивать. Перемену температуры почувствовал и Рауль, однако не спешил выпускать из своих объятий нежные ладошки. – Я не пью лекарств. «Тоже», – дополнила она про себя, припомнив начало их знакомства. – А Вы почему так рано встали?

– Привычка, – пояснил мужчина. – Времени на сон обычно не хватает, поэтому организму приходится довольствоваться двумя-тремя часами отдыха.

Интуиция и чувство времени не подвели Клэр, она была права насчёт продолжительности сна. Девушка часто пренебрегала им, не любила тратить время попусту, предпочитая заниматься интересными и полезными делами. Она была отчасти благодарна своему кошмару – он позволял ей подольше побыть с Раулем. Все сказки имели обыкновение заканчиваться – в полночь или чуть позже, но финал был неизбежен. В то, что Эмбриагез помог ей с работой и сделал роскошный подарок в виде ювелирного украшения с россыпью камней, о которых Клэр не успела спросить, ещё можно было поверить. А вот убедить себя в том, что она могла понравиться ему… Девушка сразу отмела эту мысль, исключила её, едва услышав признание.

– О чём задумались? – полюбопытствовал мужчина. Клэр быстренько пробежалась по безопасным темам, которые они обсуждали несколько часов назад.

– О Вашей работе. Стало интересно, что привело Вас в Лондон. Я бы вряд ли согласилась покинуть Испанию ради Англии, даже на один день.

– Тогда я не знал, что климат настолько ужасен, – Рауль выделил слово «настолько». – Если меня снова попросят приехать туда, предложу им встретиться на нейтральной территории. Я ездил на встречу с коллегами. Как ни крути, именно Англия является родиной бальных танцев, поэтому ежегодный чемпионат решили устроить в Лондоне. Может, включить свет? – предложил Эмбриагез. – А то мы беседуем, как два призрака на чердаке.

– Забавное сравнение – развеселилась Клэр. – Ну хорошо, включайте, но предупреждаю, что после увиденного кошмары станут преследовать не меня, а Вас. Я далека от эталона голливудской красоты, как никогда.

– С Вашей самооценкой надо что-то делать, – решительно произнёс мужчина. Свет заставил их зажмуриться, но они быстро привыкли к неярким лучам. Клэр напрасно опасалась негативной реакции спутника – её волосы, лишившиеся безукоризненной гладкости, пушистым ореолом обрамляли правильный овал светлого лица и привносили в её образ капельку детской невинности. Впрочем, кому, как не Раулю, было знать, насколько обманчива внешность. Девушке не были свойственны какие-то особенности детского возраста, просто незначительный беспорядок на голове позволял ей выглядеть беззащитнее.

– Как же я могла пропустить такое событие? – пробормотала Клэр и уже громче продолжила: – Оно бы не осталось незамеченным.

– Я неправильно выразился. Не сам чемпионат – отборочный и первый тур пройдут на местах, организацию полуфинала берёт на себя Милан. А Лондон устраивает показательные выступления после финала и битвы за гран-при.

– Красиво, наверное… – вздохнула девушка. – Всегда хотела туда попасть.

– Жалеете, что так не вовремя уехали?

Клэр обожгла мужчину таким взглядом, что он даже растерялся. Вспыхнувшее пламя в её глазах угасло через сотую долю секунды, однако выражение безудержной нежности сохранилось на её лице.

– Как я могу жалеть о чём-то в Вашем обществе? Нарываетесь на комплименты, Рауль.

– Я больше не буду, – шутливо покаялся он. – И всё же, будь у Вас такая возможность, Вы бы отправились туда?

– Конечно! И не исключено, что не ушла бы добровольно, меня пришлось бы выгонять.

– Хотите пари? – вкрадчивым голосом промурлыкал Эмбриагез. Клэр нахмурилась и обхватила руками одно колено, сцепив пальцы в замочек.

– Вообще-то я предпочитаю не спорить, не лезть в авантюры и быть хорошей девочкой. Но мне любопытно послушать условия.

– Станьте моей партнёршей на месяц – и получите шанс заявить о себе на показательных выступлениях. Правда, не в качестве участника, а в роли специально приглашённого гостя. Заодно полюбуетесь на конкурсантов.

– Простите меня, Рауль, Вы, случаем, не прямой потомок Сатаны? Только и делаете, что окунаете меня в пучину соблазнов.

Зловещая улыбка изогнула чётко очерченный контур мужских губ.

– Продолжать? – Клэр едва заметно кивнула. – Тогда Ваш рабочий день сократится, скажем, Вы будете заняты с восьми утра до обеда, примерно до часа. Потом отдохнёте часа полтора и до вечера станете пропадать на репетициях.

– Я никак не возьму в толк, что с этого имеете Вы, – в замешательстве произнесла девушка, наклонив голову и всматриваясь в лицо собеседника, будто надеялась найти подсказку.

– Ну что же, я раскрою Вам свой коварный замысел! Если Вам удастся за месяц достичь определённого уровня, подходящего для выступления, то Вы побываете на грандиозном шоу, как и хотели, а так же сможете потребовать у меня исполнения ещё одного желания. В том случае, если Вы не успеете прийти в форму – попадёте в вечное рабство. – Надломленные брови Клэр удивлённо взметнулись вверх. – Шучу. Заключите со мной контракт на совместную работу в течение года и честно ответите на… пару десятков вопросов.

Девушка уставилась в стену.

– Это скорее похоже на вызов, чем на пари, – высказалась Клэр, напряжённо обдумывая затею Эмбриагеза. – Вы сталкиваете меня с пути истинного, – заунывным голосом священника протянула девушка, сведя брови и состроив поучительно-грозную гримасу. Это рассмешило мужчину – у Клэр хорошо получалось пародировать людей. – Хотя, – добавила она, возвращаясь к нормальной речи, – я рискнула вчера, и Вы принесли мне удачу, подарили незабываемый день и надежду… «Надежду на будущее, о котором я не позволяла себе даже помечтать», – закончила она про себя.

– Вот видите, – оживлённо воскликнул Рауль, – решайтесь! Вы не так много потеряете в случае проигрыша…

– Да как сказать. Всё зависит от содержания вопросов, на которые Вы хотите получить ответы. Может быть, некоторые из них повергнут Вас в шок и Вы миллиарды раз пожалеете, что я повстречалась на Вашем пути.

– Не может быть, – уверенно заявил Эмбриагез, но Клэр продолжала сомневаться:

– Не хотела бы показаться занудой, но всё же – почему я? Ни за что не поверю, что в Вашем окружении, и особенно в школе, нет девушек, видящих себя на сцене рядом с Вами. Да и зачем Вам самому такая головная боль?

– А вот это секрет, – загадочно произнёс Рауль. – Выиграете – скажу.

– Интригуете… Ну тогда ещё вопрос насчёт желания.

– Версаль я Вам не обещаю, – вспомнил Эмбриагез, – но если попросите машину или бриллиантовое колье…

– Стойте-стойте, – замахала на него руками девушка. – Вас занесло не в ту сторону. Мне такого не надо.

– Тогда, может быть, кругосветное путешествие? – Рауль поддразнивал Клэр. Он понял, до чего легко смутить девушку, когда речь заходит о подарках. В том обществе, в котором Эмбриагезу приходилось вращаться, женщины либо делали одолжение, снисходительно выслушивая комплименты и окидывая дары ленивым взглядом, либо заученно восхищались. Попадались, конечно, редкие экземпляры, которые от души говорили «спасибо» даже за милые пустячки вроде букета цветов. Но такой реакции мужчина ещё не встречал. Клэр явно не была избалована вниманием, поэтому любую безделушку принимала с такой чистосердечной благодарностью, восторгом и блеском серебристых глаз, что хотелось засыпать её подарками с ног до головы.

Рауль также видел её настороженность и недоверие – эти чувства исчезали быстро, но без них не обходилось ни одно действие, направленное в сторону Клэр. Поэтому мужчина так хотел избавить девушку от состояния полной боевой готовности, в котором она пребывала. Для этого ему нужно было время – Рауль хотел заслужить её доверие, и танец идеально вписывался в его намерения. Им бы пришлось постоянно общаться, потому что между партнёрами должна быть сильная связь, желательно с глубокими чувствами в её основе. Не говоря уже о том, что Клэр необходимо было привыкнуть к прикосновениям, на которые она реагировала так же необычно, как и на подарки. В первую секунду она вздрагивала; Эмбриагез не мог уловить, от чего именно – от страха, от отвращения или же в отсутствие практики, а потом моментально успокаивалась, однако мужчина полагал, что это спокойствие давалось девушке с большим трудом.

Наконец, Клэр просто нравилась ему. Всё в ней притягивало Рауля – её острый ум, непредсказуемое поведение, внешность… Не последнее место он отводил таланту девушки – Клэр подстроилась под движения партнёра так, словно знала его всю свою жизнь. Она двигалась изящно, грациозно, была очень гибкой, но сдерживалась, не выпускала эмоции наружу и контролировала каждый свой шаг. Эмбриагез очень хотел высвободить стихию, бушующую в глубине души девушки – подлинная страсть могла стать идеальным фундаментом для таких отчаянных танцев, как знойный пасадобль или непреходящее танго.

Его спутница была не просто закрытой книгой – скорее, научно-философским трактатом или рукописью с увлекательной легендой, записанной древним, а потому неподдающимся переводу языком. Впрочем, Рауль и от этого был в восторге.

– Что же мне такого предложить, чтобы Вы не могли отказаться?

– Спрашиваете? Или думаете вслух? – улыбнулась Клэр.

– Думаю. М-м… Что скажете насчёт курсов и парочки мастер-классов ирландских танцев у Лайама Хэйса?

Клэр поперхнулась и уставилась на Эмбриагеза. Заговорить она смогла лишь через полминуты:

– Рауль, Вы, кажется, рискуете остаться наедине с умалишённым человеком. Только я убедила себя в том, что мне действительно повезло и я встретилась с одним из двух людей, которыми искренне восхищаюсь… как Вы предлагаете мне увидеться со вторым.

– Так Вы согласны? – хитрая улыбка и лукавый взгляд делали Рауля похожим на проказника-мальчишку с выражением ангельской невинности на лице.

– Я не железная, – усмехнулась девушка, обретая прежнюю оболочку невозмутимости. Её волнение выдавали только глаза, сверкающие, как огранённые бриллианты. – Только полный идиот может отказаться от этого предложения. Но при таком раскладе Вам тоже следует постараться, потому что я сделаю всё, что в моих силах и за их пределами, чтобы не упустить эту возможность.

– Прекрасно, – они крепко пожали друг другу руки, заключая соглашение. Возможно, идея сама по себе была легкомыслием, ребячливостью, зато какими высокими были ставки…

Мужчина хотел попросить спутницу продолжить рассказ о её дальнейшей жизни в Лондоне, но с досадой ощутил тянущее чувство голода. Он обратился к девушке:

– Не хотите перекусить?

– Знаете, крепкий чай мне бы не помешал, – Клэр потянулась за расчёской, которую специально не стала убирать в сумку, зная, что утром она непременно понадобится. – Меня пропустят в таком виде? – она провела гребешком по волосам, мгновенно скрутила их в свободный жгут и закрепила заколкой. Потом встала, натянула кроссовки и одёрнула футболку, смахивающую на коротенькое спортивное платье.

– Однажды я возвращался из Парижа этим же поездом. Мне не спалось, поэтому я отправился в вагон-ресторан выпить кофе под какой-нибудь фильм. Но вместо того, чтобы смотреть на экран, я добрых полчаса таращился на престарелую кокетку в пушистом розовом халате и с маской из непонятной субстанции чёрно-фиолетового цвета на лице. Её волосы были похожи на волну для серфинга, к тому же из них торчало нечто, отдалённо напоминающее цветок, сделанный из перьев и блёсток. – Девушка нарисовала в своём воображении картинку и не удержалась от смеха. Рауль заулыбался – он радовался, когда Клэр становилось весело. – Сеньора наслаждалась бисквитным пирожным и любезничала с обслуживающим персоналом, очевидно, страдала от бессонницы. Думаю, после её визита в вагон можно заявиться в купальнике и резиновых сапогах, никто и слова не скажет. Хотя Вы прекрасно выглядите, поэтому к Вам это не относится.

– Благодарю, – девушка подождала, пока Эмбриагез возьмёт деньги (Клэр по привычке потянулась за кошельком, но опомнилась вовремя). Они вышли, заперли дверь и направились в «хвост» поезда.

В вагоне было светло и очень уютно. Клэр ожидала чувства неловкости за свой наряд, но только до тех пор, пока не увидела пожилого мужчину в полосатой пижаме и халате. Собственно, поезд был ночным, многие рассчитывали отдохнуть, как следует, так что гардероб пассажиров был выдержан в более чем вольготном стиле.

Рауль и Клэр выбрали столик, благо все они были свободны – кроме них в ресторане находился только дедушка в пижаме и с газетой в руках. Так что они могли рассчитывать на спокойное времяпровождение.

Официантка, миловидная женщина лет тридцати пяти, приняла у них заказ и через пять минут вернулась, неся еду.

– Оперативно, – уважительным тоном произнесла Клэр. – И всегда здесь так?

– В это время – да. Вот когда все начинают просыпаться и выползать из своих купе, приходится ждать около четверти часа, – Эмбриагез посмотрел на тарелку, стоящую перед собеседницей. На белоснежном фаянсе лежали два крошечных, по его меркам, бутербродика – один с огурцом и сыром, другой с апельсиновым джемом. Рядом стояла кружка чёрного чая с молоком.

– Неужели Вам этого достаточно? – недоверчиво поинтересовался мужчина, переводя взгляд на свой омлет с паприкой и внушительный сэндвич с салями.

– Сейчас приблизительно половина шестого утра… До десяти хватит, потом придётся идти на дозаправку. Придерживаюсь принципа «лучше меньше, но чаще», – пояснила Клэр. – Удивлена, что Вы пьёте зелёный чай. Всегда считала, что мужская половина населения предпочитает кофе.

– Я вынужден придерживаться некоторых ограничений, – мужчина снова посмотрел на малюсенькие кусочки хлеба, – правда, не настолько жёстких. Строгой диеты не соблюдаю, но контролирую процесс. А Вы не любите кофе?

– Когда-то пробовала – один раз, когда была совсем маленькой, года в четыре, и дважды в сознательном возрасте. Думала, мои вкусы изменятся. Но нет – я всё так же люблю запах кофе и не переношу его вкус, только в определённых сортах шоколада.

Они не замечали полёта времени – темы для разговора казались неисчерпаемыми. После завтрака Клэр и Рауль вернулись в своё купе, где продолжили беседу и спохватились только тогда, когда за окном рассвело.

– Ничего себе, поболтали, – мужчина посмотрел на часы, – двадцать минут девятого.

– Вы совсем не отдыхали, – с сожалением сказала Клэр, – я Вас заговорила…

– Если бы я захотел прервать диалог – поверьте, Вы бы узнали об этом. А насчёт отдыха… Я ведь не на алмазных рудниках трудился, – его внимательный взгляд прошёлся по спутнице. – Завидую Вам, – восхитился Эмбриагез. – Наверное, всё дело в возрасте, не вижу никаких отпечатков усталости на Вашем лице.

– В возрасте? Рауль, о чём Вы говорите, Вам ведь и тридцати ещё нет!

– Порой я забываю об этом, – мужчина повращал головой, разминая мышцы шеи, и слегка потянулся. – Особенно когда возвращаюсь с какого-нибудь мероприятия. Эти светские вечера выматывают хуже тренировок, – пожаловался он. – Я стараюсь посещать их как можно реже, но игнорировать полностью, к огромному сожалению и разочарованию, невозможно.