Анестезия любви

– Я вас выпишу, вы ей снова решите сделать укол, а потом опять вернетесь к нам, – пошутил Андрей.

– Нет, уколов делать не буду больше, муж ее теперь в ветлечебницу возит на эти уколы, – засмеялась Нина Евгеньевна.

– И все равно до пятницы я вас никуда не отпущу, – Андрей был непреклонен.

Нина Евгеньевна тяжко вздохнула, но возражать больше не стала.

– Обед! – громкий голос медсестры прервал все остальные разговоры. В палату въехала тележка, и сразу запахло едой. Желудок Андрея сжался от голода. Все же зря он отказался от обеда.

– Приятного аппетита, – пожелал он пациентам и сказал уже отдельно Ульяне: – Я загляну еще.

И ее ответная улыбка согрела ему сердце.

Но стоило ему выйти в коридор, как его окликнула бывшая жена:

– Лавров, ты сегодня дежуришь ночью?

– Да, а что? – Андрей остановился.

– Отлично, я тоже. Тогда подойду к тебе часов в восемь, есть разговор, – сказала Вита.

– По работе?

– Личное, – она усмехнулась и, развернувшись на каблуках, пошла прочь.

***

– Ну что, попробуете пройтись сама до процедурной, милая? – спросила меня вечером Вера Петровна, которая, к моей радости, сегодня тоже была на ночном дежурстве. – На самом деле надо потихонечку начинать ходить.

– Попробуем. – Я ойкнула, когда при первом же движении в шов стрельнуло болью.

– Ничего, – медсестра меня поддержала за талию, – сейчас снимут дренаж, станет легче.

Весь путь до процедурного кабинета Вера Петровна шла рядом, страхуя меня. Андрей предупредительно открыл перед нами дверь и уже сам помог дойти до кушетки.

– Как самочувствие? – спросил он. – Вижу, уже ходишь – это хорошо.

– Да вот, решилась первый раз, – я усмехнулась и непроизвольно схватила его за руку, когда попыталась лечь.

Он тут же подхватил меня, придерживая и позволяя опуститься плавно.

– Последние исследования говорят, что после операций пациенту нужно как можно раньше начинать ходить, по возможности, конечно. Это способствует более быстрой реабилитации и восстановлению, так что ты все делаешь правильно. – Андрей улыбнулся мне и обратился уже к медсестре: – Вера Петровна, антисептик, будьте добры.

– Когда успели использовать весь хлоргексидин? – ворчливо произнесла та, исследуя шкафчик с препаратами. – Осталось почти на дне.

– Мне хватит, – отозвался Андрей.

– Тогда держите, а я пойду схожу на склад, а то не дело это. – И Вера Петровна оставила нас одних.

Пока они решали вопрос с антисептиком, я успела расстегнуть халат и приподнять подол сорочки, открывая живот.

– Сейчас может быть немного больно, но это быстро, – предупредил Андрей.

– Думаю, не больнее, чем было сразу после операции. – Я сделала глубокий вдох, а потом, когда Андрей четким движением выдернул дренаж, с шумом выдохнула.

– Все, теперь все. – Андрей прижал оставшуюся ранку тампоном с антисептиком. – Очень больно?

– Терпимо. – Я чуть улыбнулась.

Он кивнул и стал осторожно обрабатывать шов вокруг. Его пальцы едва касались моей кожи, но я вдруг почувствовала легкое волнение и мурашки по всему телу. Такое неуместное странное, но приятное ощущение. Я закрыла глаза, чтобы справиться со всем этим недоразумением.

– Больно? – тут же среагировал Андрей.

– Нет-нет, – поспешила заверить я. – Просто… устала…

– Я уже заканчиваю, осталось совсем немного. – Он все так же аккуратно заклеил шов широким послеоперационным пластырем.

– Андрей. – В дверь неожиданно заглянула та самая гинеколог, что осматривала меня.

«И его бывшая жена», – всплыло в памяти. Я поспешно одернула сорочку.

– О, прости, ты занят, – увидела она меня и тут же отвела взгляд. – Подожду в коридоре.

Лицо Андрея при этом осталось бесстрастным.

– Осторожно, не торопись. – Он помог мне подняться, а тут и Вера Петровна вернулась.

– Вы уже так быстро справились. – Она поставила несколько бутылок с антисептиком в шкафчик и подошла ко мне. – Давайте руку, милая. Ну как, легче немного стало?

– Кажется, да. – Я посмотрела на Андрея. – До завтра.

– Спокойной ночи. – Он выглядел уже слегка рассеянным, словно ушел в свои мысли.

Мы вышли из процедурной все вместе, и Андрей остановился около жены, которая прислонилась к стене, ожидая его.

– Что за разговор? – тихо спросил он.

Я, держась одной рукой за стену, второй – за Веру Петровну, медленно двинулась к своей палате, но их приглушенные голоса все же долетали до моего слуха.

– У папы юбилей, он хочет видеть тебя на нем, – ответила Андрею жена. – Придешь? В субботу.

– Не думаю, что это будет уместно.

– И все же? Он просил пригласить тебя. Ты же знаешь, как папа к тебе относится. Ну что тебе стоит? Посидишь немного за столом и уйдешь. Обещаю, никаких разговоров о нашем разводе не будет.

Я услышала, как Андрей вздохнул.

– Я посмотрю свое расписание, – это было последнее, что различила я, прежде чем вошла в свою палату.

Глава 5

Нина Евгеньевна радовалась как ребенок. Она стояла у окна и махала своему мужу. Сегодня ее наконец выписывали, и муж пришел встречать ее вместе с Тусенькой. Тусенька оказалась премилой таксой, которая так же радостно скакала вокруг хозяина и виляла хвостиком.

Рядом с Ниной Евгеньевной в кресле-каталке сидела, облокотившись о подоконник, девушка Настя и тоже с улыбкой наблюдала за Тусей.

Прошло три дня, как мы делили с ними одну палату, и за это время успели даже подружиться и обменяться номера телефонов. Вечерами Нина Евгеньевна втихую доставала кипятильник и делала всем нам чай, Настя открывала очередную шоколадку или пачку вафель, которые ей нескончаемым потоком несли родственники, и мы болтали обо всем на свете, пока не приходила медсестра и не напоминала об отбое. Мне казалось, что за эти три дня я получила приятного общения и участия столько, сколько не получала за последние три года, а может, и больше. А ведь была еще медсестра Вера Петровна, которая не переставала проявлять свою бескорыстную заботу, ну и, конечно, Олег с Андреем с их поддержкой и позитивным настроем. Иногда казалось, что я попала в какую-то другую реальность, где все живее, теплее и ярче.

Я почти не думала о своем муже и его родне, за что, наверное, кто-то мог меня и осудить. Но я не могла выдавливать жалость из сердца, которое онемело и покрылось корочкой льда. Еще мне все реже снились кошмары, и я ловила себя на желании подольше оставаться здесь, в больнице.

– Нина Евгеньевна, выписка готова, – сообщила медсестра, заглянувшая в палату.

– Ох, как замечательно! Как же хорошо! – сразу засуетилась та. – Значит, я могу идти?

– Можете, – улыбнулась медсестра. – Все рекомендации Андрей Александрович вам написал. И не забудьте в понедельник показаться своему хирургу по месту прописки.

– Не забуду, не забуду, – с жаром заверила ее Нина Евгеньевна и повернулась уже к нам с Настей. – Ну что, девочки, давайте прощаться! Хотя нет, не прощаемся, просто говорим «до новой встречи»!

– И при других обстоятельствах, – пошутила Настя.

– Это точно! – засмеялась Нина Евгеньевна и обняла вначале ее, а потом меня. – Поправляйтесь скорее и больше сюда не попадайте. Настя, тебя это в первую очередь касается! Скажи своему жениху, чтобы не гонял, хорошо?

– Хорошо, – заулыбалась девушка.

– Я спущусь с вами, куплю воды в буфете, – сказала я Нине Евгеньевне.

Со вчерашнего дня я начала увеличивать расстояния для хождения, больше не ограничивалась одним отделением стационара и даже удачно «проложила» маршрут до буфета на первом этаже, где уже без посторонней помощи могла купить себе что-нибудь на перекус или попить.

Однако в этот раз у меня далеко уйти не вышло. Я только миновала дежурный пост, направляясь к лифтам, когда дверь одного из них раскрылась, явив мою свекровь и золовку. В это мгновение у меня пропали и дар речи, и, кажется, сердцебиение. А потом я заметила у них большой чемодан, тот самый, который мы с Димой использовали для дальних поездок.

– О, гляньте, а вот и она! – воскликнула свекровь, увидев меня. – Значит, вот так мы болеем? Дефилируем уже по коридорам больницы в коротком халатике?

– Что вы здесь делаете? – я проигнорировала ее выпад в свою сторону. Слишком типично это было для нее.

– Быстро же ты, смотрю, оправилась после операции. По тебе и не скажешь, что она была. – Свекровь поправила траурный платок на голове и поджала губы. Золовка все это время молчала, лениво изучая стены коридора, словно ее это все не касалось.

– Вам шов показать? – холодно уточнила я.

– Упаси бог меня от такого зрелища, будешь из одежек выскакивать перед кем-нибудь другим. – Свекровь скривилась. – Для меня и так уже все ясно. Вот, держи свой чемодан, собрала тут все твои вещички, чтобы ты сама за ними не приезжала. И замки я в квартире сына поменяла, так что не вздумай там появляться. Она больше не твоя.

Я так опешила от этой наглости, что не сразу нашлась как достойно ответить.

– Вы с ума сошли? – выдохнула лишь возмущенно. – Это и моя квартира!

– Не раскатывай губу, ничего от нашей семьи ты не получишь. С чем пришла, с тем и уйдешь, ясно? – выплюнула свекровь.

– Что здесь происходит? – За моей спиной вырос Андрей, а следом за ним и Олег.

И мне стало вдвойне стыдно за эту сцену.

– Женщина, вы кто? – спросил ее Олег, изогнув бровь. – Это вам не базар, а больница. Немедленно покиньте отделение.

– А я и не собиралась здесь задерживаться. – Свекровь со злостью пнула мой чемодан, и тот, падая, раскрылся. Из него прямо на пол посыпались мои скомканные вещи.

Во взгляде свекрови промелькнуло злорадство.

– Я тебя предупредила, – бросила она мне и, развернувшись на каблуках, вошла в лифт, который все еще стоял на этом этаже. Золовка, так и не промолвив ни слова, поспешила за ней.

Двери лифта захлопнулись, и я попыталась наклониться к чемодану, но меня остановил Андрей.

– Тебе нельзя, – коротко сказал он и стал сам собирать вещи. К нему присоединился Олег, а следом и одна молоденькая медсестричка по имени Таня.

Я наблюдала за ними со смесью благодарности и стыда – от всей этой ужасной ситуации, от вещей, которые были в неприглядном виде, свекровь даже нижнее белье не потрудилась положить в отдельный пакет или мешочек. Впрочем, скорее всего, и это она сделала нарочно, чтобы очередной раз унизить.

Меня внутри все трясло, в глазах закипали слезы, и я держала себя в руках из последних сил.

Наконец Андрей закрыл чемодан, а Олег приобнял меня, увлекая за собой:

– Идем.

Я думала, он отведет меня в палату, однако мы завернули к ординаторской. Туда же Андрей занес мой чемодан.

– Что там случилось? – спросила, удивленно глянув на меня, потом на чемодан, молодая врач с кудрявыми волосами, собранными в высокий хвост. – Я слышала крики. Думала, опять чьи-то буйные родственнички пожаловали.

– Ну почти, – ответил Олег, усаживая меня на старенький, местами продавленный диванчик.

– И чьи же?

– Мои, – тихо отозвалась я.

– Ясно-понятно. – Она посмотрела на меня с еще большим любопытством.

– Это были мои свекровь и золовка. – Я смущенно кашлянула. – Простите за эту сцену. Я сама не ожидала, что они явятся сюда.

– Ты разве в чем-то виновата? – Олег пожал плечами и сел рядом. – Но свекровь у тебя, конечно, резкая женщина… И как ты с ней жила?

– Вот так и жила, – я удрученно усмехнулась. – Но думаю, она сейчас не в себе после смерти сына, так что…

По ординаторской поплыл аромат кофе.

– Она выгнала тебя из твоей же квартиры. – Андрей протянул мне чашку, наполненную горячим напитком. – Если мы правильно поняли…

– Хотелось бы мне верить, что она сказала это сгоряча, но… – Я взяла чашку и с благодарностью улыбнулась ему. – Боюсь, она действительно это сделала. Во всяком случае, замки наверняка сменила. Это вполне в ее характере.

– И чем ты ей так насолила? – покосился на меня Олег.

Я лишь подавила вздох.

– Постойте, но как это можно выгнать невестку из дома? – снова заговорила кудрявая врач. – На кого записана квартира? Когда вы ее купили? Если в браке, то тут вообще вопросов никаких не должно быть.

– Записана на мужа, купили четыре года назад уже в браке, да, – ответила я.

– Так какое она имеет право выгонять вас? Даже если квартира была куплена до брака, все равно часть ее переходит к жене после смерти мужа. Жена – это наследник первой очереди наравне с матерью. Это я как невеста юриста говорю.

– А что это, наша Алена замуж собралась? – с усмешкой посмотрел на нее Олег. – Почему мы не знаем?

– Может, и собралась, – кокетливо ответила врач, которая оказалась Аленой. – Но пока все неофициально.

– И что ты сейчас собираешься делать? – не обращая внимания на остальных, спросил меня Андрей. – Тебе есть где жить, если окажется, что свекровь действительно сменила замки? Понятно, что с ней потом надо будет разбираться, но первое время… Есть какие подруги, родственники?

– Подруг, родственников нет, – вздохнула я, понимая, что и правда за годы брака растеряла всех своих друзей. – Ничего, сниму квартиру на первое время…

Я достала телефон, чтобы посмотреть, сколько осталось денег на банковском счете. Зашла в приложение и обомлела: там не было ни рубля. Все деньги были переведены на какой-то неизвестный счет не далее чем вчера.

– Что такое? – спросил Андрей.

– Кажется, свекровь умудрилась еще и ограбить меня, – выдохнула я, истерично хохотнув. – У нас с мужем был общий банковский счет, к которому мы имели оба доступ, и вот теперь на нем ничего нет.

– Но как она могла это сделать? – нахмурился Олег.

– Легко, – ответила ему Алена. – Если у нее есть доверенность от сына.

И это вполне могло быть так: Дима ни в чем не мог отказать матери. И если она надоумила его сделать на нее доверенность, то он бы без задней мысли пошел на это.

– М-да, дела, – протянул Андрей.

– А работа? – спросил Олег. – Есть у тебя еще какой-то источник дохода?

Я не сразу ответила, испытав очередной прилив стыда и самобичевания. Похоже, сейчас я получаю уроки судьбы за все неправильно сделанные выборы ранее. За свое слабоволие, за потерю самой себя в угоду другому человеку.

– И работы у меня тоже нет, – горько усмехнулась я. – И даже квалификация потеряна.

– Это как? Ты ведь так хорошо училась. – Олег глянул на меня с недоумением. – С какой ты специализацией выпускалась?

– Реаниматолог-анестезиолог. – Я подавила вздох.

– О, коллега, можно сказать! – улыбнулась Алена.

Я вернула ей слабую улыбку и продолжила:

– После ординатуры я проработала, наверное, около года в больнице, потом вышла замуж, и мы с Димой, мужем, уехали на Кипр. У него там какой-то бизнес был, оффшорная зона и все в таком роде… Для меня там работы не оказалось, я сидела дома, вела хозяйство… Три года назад мы вернулись на родину. Купили квартиру. Муж настоял, чтобы я продолжала быть домохозяйкой, мы все пытались завести ребенка… Муж открыл общий счет, откуда я могла брать деньги на хозяйство и себя. Иногда по мелочи переводила себе на карту, на булавки, как говорится. Там как раз таки еще есть небольшая сумма, тысяч восемь. В общем, как-то так… – я развела руками.

– Да уж, ситуация. – Олег потер переносицу.

– Надо искать юриста, – вставила Алена.

– На юриста тоже нужны деньги, – хмурясь, заметил Андрей.

Дверь распахнулась, прерывая наш разговор.

– Ребята, там двух сразу привезли, и оба тяжелых, – запыхавшись, сообщила медсестра, – ждут вас.

– Иди отдыхай. – Олег легонько сжал мое плечо. – Потом подумаем, что делать.

– Спасибо, – ответила я.

Андрей тем временем протянул мне руку, помогая подняться, и мы обменялись короткими улыбками.

– Чемодан! – вспомнила я.

– Пусть пока стоит здесь, – успокоил меня Андрей. – Он никому не мешает.

– У нас он в целости и сохранности, – поддержал его Олег и подбадривающе мне подмигнул.

После я направилась к себе в палату, а наши доктора поспешили в приемный покой.

Соседка Настя уже привычно ворковала со своим Никитой у окна и глянула на меня лишь мельком, к счастью не заметив моего подавленного настроения. Я легла на кровать и отвернулась к стене, чтобы никто не смог увидеть мои предательские слезы. Положение и правда было патовое. И подобные поступки были чересчур подлыми даже для моей свекрови. Я попыталась найти им оправдание, но увы. Никаких разумных объяснений этому не могло быть.

Итак, я без жилья, без денег, без работы. На краю жизни. Как можно было докатиться до такого?

И как выбираться из этой дыры?

Можно было, конечно, позвонить маме, попросить денег. Но тогда пришлось бы рассказывать ей обо всем, а это ее наверняка очень расстроит и подкосит здоровье. Уже авария, смерть Димы и моя операция станут для нее сильным ударом, а тут еще эти проблемы… Мне только сердечного приступа мамы не хватало. А если что-то подобное произойдет, я даже не смогу приехать к ней быстро. И этого себе точно не прощу.

Нет, помощь у мамы я буду просить в самую последнюю очередь. Нужно придумать что-то еще… Самой.

Неожиданно я задремала, а когда проснулась, в нашей палате появилась новая соседка после операции на желудке. Она была еще слаба и неразговорчива, только постоянно переписывалась с кем-то в телефоне.

Олег, уходя со смены, заглянул ко мне попрощаться и попросил выйти на пару слов.

– Слушай, я тут подумал… – сказал он. – В понедельник ведь тебя, скорее всего, надо выписывать… Конечно, могу подержать тебя до среды, но больше – просто нет показаний. Слава богу, у тебя процесс восстановления идет хорошо. Так вот… Если хочешь, можешь пожить у меня. Я, конечно, не лучший сосед, да ты и сама, может, помнишь. – На его губах появилась хитрая усмешка. С намеком. – Но… Мой дом для тебя открыт.

С одной стороны, я испытала благодарность за такое предложение, но с другой – было что-то, что тормозило меня принять его сразу. Слишком неоднозначно было наше прошлое.

– Спасибо, Олег, – тем не менее искренне поблагодарила его я. – Я обязательно подумаю.

– Буду ждать. – Он улыбнулся и подмигнул, затем неожиданно быстро поцеловал в щеку и пошел прочь, не оглядываясь.

Глава 6

Андрей Лавров

Это было ошибкой – сюда прийти. Андрей понял это сразу, переступив порог квартиры бывшего тестя и тещи. Он долго колебался, идти или не идти на юбилей, но все же уважение к тестю, Леониду Семеновичу, перебороло нежелание очередной раз видеться с родней бывшей жены.

Его встретили как самого дорогого гостя, и это уже вызывало определенную неловкость. А потом посадили рядом с нарядной Витой, точно как в старые добрые времена. Теща, Наталья Егоровна, хлопотала вокруг Андрея больше, чем около именинника, предлагая то одно, то второе блюдо.

– Смотри, Андрюша, это твой любимый салатик, специально для тебя делала. А вот курочка запеченная, и картошечки бери побольше, не стесняйся…

– Спасибо, мне хватит, Нина Егоровна, я сам все положу себе, не беспокойтесь, – отвечал Андрей, а сам понимал, что ему кусок в горло не лезет.

– Я рада, что ты пришел, – наклонившись к нему, тихо сказала Вита. Ее духи показались ему удушающе сладкими. – Спасибо тебе.

Андрей на это лишь смазанно кивнул.

– Как у вас дела в больнице, Андрей? – поинтересовался Леонид Семенович.

Он сам был в прошлом хирургом-офтальмологом, но после пережитого инсульта не смог вернуться к практике и теперь вел лишь консультативные приемы больных.

– Все хорошо, все как обычно, – Андрей пожал плечами.

– Вита говорит, что ты чаще стал брать ночные смены. С деньгами какие-то проблемы, может?

– Нет, у меня нет никаких проблем с деньгами, – в его тоне появились ледяные нотки. Разговор ему категорически не нравился.

– Тогда зря ты так, береги свое здоровье, Андрей.

– Со здоровьем у меня тоже все в порядке, Леонид Семенович.

– Кстати, я слышал, что ваш Головченко на повышение идет, – вдруг сменил тот тему.

– Завотделением? – уточнил Андрей.

– Он самый, – медленно кивнул тесть. – Вроде как главврачом хотят сделать вместо Шульгина, а тот ведь на пенсию уходит через несколько месяцев. Вот Головченко ваш в поисках своей замены. В первую очередь, естественно, присматривается к врачам отделения. Я замолвил за тебя словечко, если что.

Этого только еще не хватало.

– Спасибо, но не нужно было. – Андрей отложил вилку. Внутри него уже все бурлило. Он чувствовал себя вулканом, который вот-вот взорвется.

– Зря ты так, Андрей, зря, – в тяжелом вздохе тестя явно слышался упрек.

Андрей стиснул челюсти и, еле сдерживаясь, уставился взглядом в тарелку.

– А давай, папочка, выпьем за твое здоровье! – решила спасти ситуацию Вита, подхватывая бокал с шампанским. – Еще много-много тебе лет жизни!

Она говорила что-то еще, гости одобрительно кивали и поддакивали. Андрей на автомате чокнулся со всеми бокалами, но пить не стал.

– Прошу прощения, пойду покурю, – сказал он и встал из-за стола.

На балконе, открытом для таких целей, никого не было, и Андрей, затянувшись сигаретой, позволил себе расслабиться в этой долгожданной тишине. За окном уже стемнело, зажглись окна в домах напротив. Андрей глянул на часы: скоро девять. Время вполне годное для того, чтобы уйти.

– Не возражаешь? – его одиночество было нарушено появлением тестя. Он взял у Андрея пачку сигарет и достал одну.

– Вам нельзя курить, – заметил Андрей, внутренне вновь подбираясь.

– Никому нельзя курить, – отозвался Леонид Семенович. – И тебе тоже. Это добровольное потребление яда. Зависимость, на поводу у которой мы идем. Кому, как не нам, знать это, – он чуть усмехнулся. – Только девчонкам моим не говори, изведут своими нотациями.

– И правильно сделают, – Андрей тоже усмехнулся.

– Ладно, ты мне вот что скажи. – Тесть зажег сигарету. – У вас с Виткой точно все? Или все же есть шанс?

– Мы развелись полтора года назад, – сдержанно ответил Андрей. – Думаю, это и есть ответ на ваш вопрос.

– Значит, так и не смог простить ее. – Леонид Семенович вздохнул.

Андрей не посчитал нужным отвечать. И это молчание было красноречивее слов.

– И совсем уже не любишь ее? – продолжал тесть.

Андрей вначале затушил сигарету, бросил окурок в пепельницу и только тогда ответил, медленно и четко:

– Нет. Не люблю.

Теперь замолчал тесть, но Андрей не стал ждать продолжения этой напряженной для него беседы.

– Мне надо уходить, Леонид Семенович, – сказал он. – Спасибо за приглашение и за ужин, но у меня дела.

Тесть со вздохом кивнул и натянуто улыбнулся:

– И тебе спасибо за то, что пришел. Иди, конечно. Иди…

– Ты уже уходишь? – его в дверях остановила Вита.

– Да. – Андрей снял с вешалки куртку. – Передай маме извинения и попрощайся с гостями от меня. С Леонидом Семеновичем я уже сам попрощался.

– Что-то не так? – Вита прищурилась.

– Что именно? Я выполнил твою просьбу, пришел уважить твоего отца, думаю, на этом моя миссия закончена, и я могу идти.

– Что ж… – Бывшая жена натянула улыбку. – Спасибо. Увидимся в понедельник.

Андрей кивнул и вышел за дверь.

На улице моросил дождь, и он, поежившись, натянул капюшон. Из-за нехватки мест в старом дворе Андрей оставил машину на парковке на другой стороне улицы, и теперь пришлось шагать туда под редкими фонарями и по лужам. Остановившись на светофоре у пешеходного перехода, он задумался – и, как ни странно, не о неприятном разговоре с бывшим тестем, а об Ульяне и ее проблемах. Скоро выписка, а ей некуда податься. К себе в однушку звать ее неприлично – правда, есть еще вариант…

Визг тормозов выбил его из мыслей. Глухой удар, чей-то вскрик.

– Ой, мамочки! – воскликнула старушка, стоящая рядом. – Там сбили кого-то на перекрестке!

Теперь и Андрей видел автомобиль, который занесло на тротуар, а неподалеку, прямо на проезжей части, – неподвижный мужской силуэт.

Андрей бегом направился туда, а навстречу ему уже вышла из машины испуганная женщина-водитель.

– Он в-выскочил откуда-то из темноты, я… я не успела з-затормозить, – начала она, задыхаясь от волнения. – Он ж-живой?

Андрей опустился на колени около лежащего парня. Тот был в полубессознательном состоянии, дышал прерывисто и со свистом. Андрей, одной рукой нащупывая пульс на пострадавшем, другой стал искать в кармане телефон. Срочно нужна была скорая, а виновницу случившегося просить об этом не имело смысла: ее так трясло, что она едва соображала.

– Автомобильная авария, сбит молодой человек, возраст около восемнадцати – двадцати лет, похоже на клапанный пневмоторакс. Больше пострадавших нет, – быстро сообщил он оператору и назвал приблизительный адрес.

Вокруг уже начали собираться зеваки, переговариваясь и охая. Водитель стояла рядом, трясясь всем телом и повторяя как заведенная: