Полная версия:
Нет твоей власти надо мной…
Ольга Горелова
Нет твоей власти надо мной…
Глава 1. Кто был в чёрном углу?
– Что вы чувствуете, прямо сейчас? – Алёна смотрела в лицо собеседнику мягким, чуть расфокусированным взглядом.
Прямой визуальный контакт может добавить напряжения между ними. А ведь только-только, вроде бы, протянулась тонкая ниточка доверия. Хотя, этот человек вряд ли решится на курс психотерапии, он пришёл в расчёте на разовую консультацию, как и многие, попадающие к ней на первичный приём клиенты, никогда ранее не сталкивающиеся с психологом, и не представляющие, сколько времени может занять работа с, казалось бы, небольшой проблемой.
А тут было всё гораздо серьёзнее. Пришедший на консультацию Сергей, тридцатипятилетний мужчина с крепкой, «сбитой» фигурой бывшего борца, грубовато «прощупав» несколькими фразами в начале беседы Алёну на предмет того, как она отнесётся к нему, если он сообщит о себе очень нехорошие факты, и останется ли это в рамках конфиденциальности, развернул перед ней действительно неприглядную картину своих проблем.
Собственно, прийти сюда ему пришлось после того, как его жена поставила ему ультиматум: «Либо ты идёшь к психологу, либо я пишу заявление в полицию и подаю на развод».
– Я несколько раз не сдержался, и ударил свою дочь. – Сергей на мгновение замолчал, пытаясь понять реакцию Алёны на это заявление, потом продолжил: – Вот ведь, всё понимаю, сам не могу поверить… Ей двенадцать лет, малявка, и не скажу, что прям в поведении берегов не видит – так, балуется иногда, как все дети. Когда меня первый раз этой злобой накрыло, я вообще не понял, что произошло. Так, поддал ей на улице типа подзатыльник – смотрю, она на асфальте растянулась, вся ободралась, ревёт… Я тогда её поднял, сам успокоился, её успокоил, помирились.
Но потом это повторилось… А потом это увидела жена, и устроила дикую истерику. Что, в принципе, понятно. В общем, её подруга дала ваш телефон. После развода, говорит, к вам ходила, и вы, говорит, очень ей помогли. Выпишите мне каких-то хороших успокаивающих, что ли… А то я в эти беседы не сильно верю, я сам психолог, по натуре, сам кому хочешь всё объясню. А толку то…
Алёна слушала, молчала, тихонько кивая головой: «Девочка взрослеет. Ещё немного, и станет понятно, что это уже не ребёнок, а маленькая женщина. А ты, по какой – то причине, к этому совершенно не готов. И пощёчиной ты отделяешь себя от неё…».
– Сергей, вы, правда, очень напряжены, я понимаю, как вам трудно справляться с проблемами в последнее время. Я вам сейчас покажу несколько техник на снятие и разрядку напряжения, они очень простые, но отлично помогают. Вам надо будет делать это в тот момент, как почувствуете признаки подступающей ярости.
После объяснения особенностей меняющегося поведения девочки-подростка и демонстрации техник совладания с гневом Алёна осторожно спросила:
– А как у вас отношения с женой?
– А причём здесь это? – Сергей слегка напрягся, потом раздражённо отмахнулся – Знаете, мне сейчас не до этого. Тут с Дашкой бы разобраться.
– Понимаете, эти пугающие вас вспышки ярости – скорее всего, лишь симптом более сложных проблем во взаимоотношениях вашей семьи. А возможно, это отголосок тяжёлых событий из вашего далёкого прошлого. Я, собственно, веду к тому, что у нас заканчивается время приёма, и я бы рекомендовала вам продолжить нашу работу, чтобы получить ощутимые изменения в семейном климате. – Произнося эту длинную фразу, Алёна успела отследить нетерпение клиента. Ультиматум жены удовлетворён, советы получены, направление к медицинскому психотерапевту за успокоительными есть. Он явно ждал завершения встречи.
*****
Алёна сидела, расслабленно расположившись в удобном кресле, её выразительное лицо было спокойным и доброжелательным, несмотря на то, что результат её работы сегодня саму её совершенно не устраивал. Она перевела взгляд вверх, за голову клиента, чтобы посмотреть время.
В её кабинете всё было устроено по принципам «психологического комфорта» – удобные кресла располагались чуть под углом, чтобы не создавать ощущения «противостояния», и в то же время хорошо видеть друг друга. На стенах висели дипломы и сертификаты, а так же красивый большой пейзаж. Книжный шкаф с литературой и коллекцией фигурок для специальной работы.
Её собственный внешний вид был так же продуманно нейтрален. Её лицо было лишь тронуто еле заметным макияжем, фигуру скрывало тёмно – серое трикотажное платье (Алёна называла его «мышковое», и надевала только на работу). Единственным элементом, вносящим в её образ индивидуальность, был красивый крупный серебряный кулон на длинном кожаном шнуре, висящий на уровне солнечного сплетения – он был выполнен в виде летящей стрекозы. Этот кулон подарил один человек, сыгравший в судьбе Алёны важную роль, и она носила его почти постоянно.
Часы же висели над клиентским креслом – для того, чтобы можно было отследить время сессии незаметно – чтоб лишний раз не смущать особо тревожных посетителей. Тринадцать часов, пятьдесят минут. Ну что ж, будем завершаться.
И тут она поймала себя на каком-то странном, смутном ощущении «тянущей» тоски, вначале очень слабом, но быстро разрастающемся. Пытаясь сосредоточиться на этом неприятном чувстве, Алёна посмотрела в глаза собеседника – обычные, серые глаза.
И тут произошло что-то странное. Её взгляд словно прилип к его зрачкам, которые резко стали увеличиваться в диаметре, закрыли своей чернотой всё пространство, и Алёне показалось, что она ухнула туда, вглубь этих расширяющихся зрачков, словно в чёрный бездонный колодец…
Когда помутнение слегка рассеялось, Алёна обнаружила, что находится в каком-то странном месте. Хотя… – кажется, это по-прежнему был её кабинет, но всё вокруг неуловимо изменилось, как бы слегка исказилось – словно в бракованном зеркале. Такое и «кривым» нельзя назвать, и, в то же время, смотрясь в него, не сразу, но улавливаешь довольно ощутимо искривлённое, либо растянутое изображение.
Само пространство воспринималось несколько необычно – словно воздух сделался немного гуще, стал, отчасти, походить по ощущению сопротивления на воду – это, опять же, не сразу, но вполне явственно чувствовалось. Стало гораздо темнее – вроде как стали сгущаться сумерки. (Странно… -время же полдень?) И ещё, стало явно прохладнее и, как-будто, «сырее». Словно вечером у заросшего озера. И запах такой – сырости, мха и гнилых деревьев.
Тут фигура в клиентском кресле пошевелилась, и Алёна чуть не закричала от неожиданности. Сдержав возглас, она всё же непроизвольно дёрнулась, как будто собралась соскочить со своего места и сбежать. В кресле, вместо Сергея, сидел какой-то мальчик-подросток, лет четырнадцати, и очень неприязненно смотрел на Алёну. Одет он был обычно, но весьма неряшливо, и весь его облик был какой то «замызганный».
И тут она заметила такое, что просто «зависла» внутренне, и замерла внешне, в сознании остались только три незамысловатые фразы: «Как это?», «Что со мной?» и «Не может этого быть…». Это состояние накрыло её в тот момент, как она посмотрела случайно на свои руки, и, далее, увидела ту часть себя, которая была доступна собственному взгляду – то есть, видела она почти всю фигуру, кроме своей головы и лица.. Так вот, РУКИ БЫЛИ НЕ ЁЁ… НОГИ БЫЛИ НЕ ЕЁ… НУ, И ОДЕЖДА – ТОЖЕ БЫЛА СОВЕРШЕННО НЕЗНАКОМОЙ И ОЧЕНЬ СТРАННОЙ. Причём, её собственные телесные ощущения не изменились, что тоже было странно…
Она разглядывала длинные, тонкие, но явно очень сильные и жёсткие пальцы с агрессивно заострёнными тёмно-красными ногтями. Тело оказалось крупнее и спортивнее, чем то, которое куда-то делось (вместе с реальностью и здоровой психикой, видимо). И, о боже, это новое тело было затянуто в чёрный комбинезон из тонкой кожи – так, что тело было одновременно и полностью закрыто, и так облегающе обтянуто, что воспринималось обнажённым. На ногах оказались простые невысокие сапоги из грубой кожи. «А что не шпильки?» возник вопрос откуда-то из глубины сознания – и его появление удивило Алёну не меньше происходящего.
Следующая пришедшая мысль была более уместна: «Это вот так, значит, себя чувствуешь, когда накрывает психоз…». На этом мысли кончились, и внимание Алёны вернулось к подростку.
Он напряжённо сидел в кресле, неприязненно, и даже с какой-то ненавистью смотря на Алёну (Или на кого? В общем, на эту кожаную дамочку, в которую она трансформировалась).
– Да что ты можешь… Только зря пришёл. Бл.., как выпить-то охота. Дома ноль-пять есть, надо будет по дороге сразу ещё пузырь взять. Сегодня пятница, слава богу, до понедельника – как раз оклемаюсь. Сссука… – Лицо его ещё больше исказила гримаса неприязни.
– Что??? Мальчик, это ты кому? Ты что, правда, так пьёшь?
Кресло, на котором сидела Алёна, всё-таки осталось почти тем же, её креслом психотерапевта, и это немного дало почувствовать опору среди всего этого безумия.
– Тебе же плевать, абсолютно… Хотя нет, иногда в твоих глазах проскакивает брезгливый интерес.. Может, ещё палочкой потыкаешь меня, как навозного жука?
Голос… – это голос клиента! Немного изменившийся, потоньше, но его! В оцепеневших мозгах Алёны слабо зашевелилась догадка… Пространство кабинета, и облик в нём присутствующих, каким-то непостижимым образом искажалось – причём, весьма уродливо, но она начала понимать, что это то же самое место, и напротив неё – тот же самый человек. (Этот мальчик… неужели… этот образ отражает то, как он чувствует себя на самом деле? И мой дикий вид – это какой-то его «перенос». Он направил сейчас на меня все свои тёмные чувства, страхи, и желания, к женскому полу вообще. Да, пока надо зацепиться за это предположение, чтобы не сойти с ума окончательно).
Всё это походило на тягучий липкий кошмарный сон, из которого надо было как-то выбираться.
– С чего ты взял, что я испытываю к тебе такие чувства? Я тебя совсем не знаю, и пока не знаю, какой ты на самом деле, но, уж точно, я к тебе не отношусь так, как ты сказал!
(«Расслабься, посмотри на него мягко, открыто и дружелюбно – ну, помнишь, ты год работала с трудными подростками – у тебя же получалось находить с ними доверительный контакт!») – тут Алёна случайно перевела свой взгляд немного вбок, и неожиданно увидела отражение своей головы в застеклённой дверце книжного шкафчика. Вместо мягкой доброжелательности лицо вытянулось от очередного удивления.
Черты – ещё ладно, были почти свои. А вот макияж – откуда взялась эта «женщина-вамп»? Тёмно- красная помада с выходом за контур губ, делающая рот одновременно похотливым и агрессивным, глаза в чёрном обрамлении «смоки-айс» на покрытом толстым слоем бледного, почти белого тона лице. Волосы тоже «порадовали». Вместо убранных в «хвостик» слегка вьющихся волос обычного оттенка «шатен» – оказалась круто кудрявая шевелюра, почему-то, резко разделённая на два цвета – чёрный и ярко-рыжий… («Да уж… Ты сама-то такому лицу поверишь, что оно к тебе может хорошо относиться?»).
Одновременно с этими трансформациями произошло кое-что ещё. В помещении стало ещё темнее, так, что мальчик даже стал не очень хорошо различим, и ещё больше похолодало (наверное, даже пар от дыхания можно было заметить, если бы не сгустившийся мрак). В одном углу кабинета стало совсем черно, и вот это, как почему-то сразу поняла Алёна, было самым страшным во всём происходящем. Угол этот находился сбоку и чуть позади от её кресла, так что она могла лишь слегка замечать периферийным зрением то, что там происходило, повернуть же в ту сторону голову не было ни желания, ни сил.
И там явно появился КТО-ТО ЕЩЁ. Алёна не видела ЭТО, но совершенно ясно поняла, что оно смотрит из этого абсолютно чёрного угла горящими угольями глаз, и улыбается тонкими ледяными губами. Волна ужаса накрыла её, возникло ощущение, будто в грудь воткнули ледяной лом. От этого спазма остановилось дыхание, Алёна прижала ладонь к солнечному сплетению, пытаясь сделать вдох…
… И рука её почувствовала серебряную стрекозу. Оказалось, она так же висит на шнурке, теперь – поверх этого нелепого кожаного одеяния. Кажется, это был единственный предмет, оставшийся от реальности в своём неискажённом виде. Алёна судорожно вцепилась в свой кулон, так сильно сжав ладонь, что острые стрекозиные крылышки вонзились ей в руку.
Тёплая боль от этой ранки обхватила кисть, и дальше заполнила теплом всё её тело, прогоняя ледяной панцирь ужаса. Опять наступило что-то вроде обморока, своеобразный переход, сопровождающийся коротким отключением – переключением сознания.
*****
В следующее мгновение Алёна поняла, что из морока получилось выскочить. Опустив глаза, она обнаружила привычное тёмно-серое платье, надетое на собственное тело. С опаской переведя взгляд на отражение в шкафу, разглядела свои родные волосы, и своё лицо, показавшееся теперь по контрасту совершенно неярким и невыразительным. В кресле напротив, освещённый льющимся из окна августовским солнцем, сидел Сергей – в том самом виде, в котором и пришел на консультацию.
Тут Алёна посмотрела вверх на часы. Тринадцать часов пятьдесят одна минута… Она опустила взгляд и молча уставилась на клиента.
– Вы о чём-то задумались? – Сергей имел слегка заскучавший вид, словно они провели в молчании всего лишь минуту.
– Д-да.. Да. Но нам, действительно, пора завершать нашу встречу. Если вы примете решение продолжить нашу работу – позвоните, и мы выберем время для регулярных занятий. – эта стандартная фраза была сказана на профессиональном автопилоте, и напугала саму Алёну.
«Нет уж… не надо никаких звонков, пусть идёт… с богом» – с такими мыслями она встала, и с натянутой улыбкой проводила клиента к выходу.
Открыв дверь кабинета, она выпустила мужчину в коридор, ещё раз кивнула ему на прощание, и закрылась в своём кабинете на ключ. Дверная ручка оказалась измазана в крови. Увидев это, Алёна какое то время смотрела на неё непонимающе, потом повернула ладонь и вспомнила про стрекозу.
Вытерев влажной салфеткой поцарапанную ладонь и дверную ручку, она взяла сотовый и набрала номер.
– Анна Владимировна, добрый день. Это Алёна Тихонова. Я хотела бы к вам записаться на диагностический приём. Да, я. И надеюсь, вы мне при встрече посоветуете ещё хорошего невролога. Да. Хотелось бы послезавтра. Завтра я планирую побыть дома, возьму себе выходной. Хорошо. До встречи!
(«А завтра я попробую поразмышлять обо всём этом сама…»).
Глава 2. Может ли быть то, чего никак не может быть?
К вечеру, завершающему этот безумный день, Алёна несколько пришла в себя, но всё же не чувствовала в себе сил разбираться с тем, что с ней произошло, поэтому дала себе твёрдое обещание «подумать об этом завтра». Чтобы не было искушения провалиться в размышления, к которым она ещё была не готова, Алёна прибегла к испытанному способу – вечер она провела в фитнес-центре, заняв своё тело жёсткой программой в кардиозоне, а голову – аудиоуроками по английскому языку.
Она размеренно бежала по дорожке тренажёра, смотрела на раскинувшийся за окнами зала летний город, и почти беззвучно проговаривала английские фразы, доносившиеся из наушников. Это, действительно, дало возможность отодвинуть ненужные мысли.
Установив несколько личных спортивных рекордов, Алёна отправилась в расположенную там же сауну, потом в бассейн, и, таким образом, когда она зашла вечером в свою квартиру, сил хватило только на то, чтобы добраться до постели – она тут же провалилась в сон.
На следующий день Алёна взяла свою любимую собаку, маленький рюкзачок с водой, перекусом для них обоих и блокнотом, и отправилась «в леса». Вообще, «в леса» они ходили чуть ли не через день, так как Академгородок, в котором жила Алёна, представлял собой отдельно расположенную часть большого города, окружённую настоящим лесом.
Рута, чёрно-подпалая немецкая овчарка, резво носилась среди зарослей, вынюхивая маршруты неведомых зверей, которые совершенно точно, вот недавно здесь проходили – это Рута показывала всем своим озабоченным видом. Вольные прогулки без поводка – собачье счастье. Алёна почти не следила за перемещениями собаки, так как знала, что та будет следовать строго за ней, и окружность, покоторой она «рыскает», будет смещаться по пути хозяйки – собака была взрослой и прекрасно воспитанной.
Алёна медленно брела по узкой, почти заросшей тропинке, опустив голову вниз, задумчиво блуждая взглядом по ближайшим зарослям молодого кустарника. Ночью прошёл хороший дождь, и сейчас лес сушился под августовским солнцем. Запах мха и хвои, потрескивание веток под лапами радостно носящейся собаки, пробивающееся сквозь листву солнце – по контрасту с этим всё произошедшее вчера показалось Алёне ещё более невероятным.
«…Так, попробуем устроить «мозговой штурм» – какие вообще могут быть версии произошедшего?» – Версий было не много, пока всего три, и они были разделены на условно «реально-вероятные» и «фантастическую».
Итак, версия первая – наиболее вероятная, вполне простая, и, в то же время, пугающая: это «всего лишь» галлюцинация. Психологи работают с «условно нормальными» людьми, поэтому опыт наблюдения подобных вывертов сознания у Алёны был невелик. Как то, довольно давно, к ней на консультацию явилась клиентка с явными искажениями в восприятии реальности, и, конечно, была сразу же перенаправлена к «смежному специалисту» – психиатру Анне Владимировне (к которой, собственно, и собиралась заявиться завтра сама Алёна).
А ещё Алёна вспомнила, как очень-очень давно, когда она была ещё юной, но уже замужем, ей «посчастливилось» наблюдать приход абстинентного делирия (в простонародье «белочки» – алкогольной белой горячки) у своего бывшего мужа (собственно, бывшим он стал как раз благодаря этому событию). Не смотря на то, что с того памятного события прошло уже много лет, Алёна очень хорошо помнила, как абсолютно был уверен её бывший муж, Алексей, в реальности свернувшегося в кресле огромного фиолетового питона, и как он искренне удивлялся затуманенности зрения тех, кто ничего на кресле не видел. Причём, Алёна знала сейчас это как профессионал, убедить находящегося в таком состоянии человека, что это происходит «невзаправду» – практически невозможно, и небезопасно.
В общем, эта версия была самой объяснимой, и казалась самой вероятной. И в неё не верилось совсем. Ну как это – никаких симптомов до этого прекрасного события, никаких особенностей после… «Хотя, кто знает – что теперь из окружающего тебя пространства существует в реальности?» – она сорвала по пути веточку, и стала разглядывать листочки, любуясь прожилками и темноватой окантовкой каждого листа.
«Так, хватит нести чушь» – Алёна подозвала собаку, провела рукой по жёсткой шерсти загривка – её любимая псина была настоящей, живой, и даже лизнула её руку настоящим горячим языком, прежде чем опять унестись в заросли молодой лесной поросли.
Продолжим… Версия вторая – гипнотическое воздействие человека, пришедшего на приём. Эта версия была тоже условно реальной, и в неё тоже как-то не верилось. Алёна ещё раз, стараясь припомнить все детали, проанализировала поведение Сергея в начале их встречи – и пришла к выводу, что эта версия – лишь условно вероятная, почти притянутая за уши.
Третья версия была фантастическая. Но, тем не менее, размышления в этом направлении заняли основное время прогулки.
«Вот если бы ты не была ограничена критериями «чего быть может, а чего никак не может быть» – вот на что это похоже?» – когда Алёна размышляла над сложными профессиональными случаями, она представляла себе диалог двух персонажей, живущих в её голове: Идеального Мудрого Профессионала, который может найти любое решение, и Вечного Наивного Искателя, идущего путём проб и ошибок.
«Если бы я была не ограничена… то… это похоже вот на что: это попадание во внутреннее пространство клиента… Его изменившийся внешний вид – отражение истинного состояния, его несозревшая психика осталась на уровне четырнадцати лет. Всё пространство было искажено через призму неразрешённых внутренних конфликтов травмированного подростка. И моя так поразительно изменившаяся внешность – это отражение того, как он видит, воспринимает на самом деле женщин, в частности меня (Бррр….).
Его ужасные слова – это те истинные мысли и желания, которые находились под маской благовоспитанности, пока мы мило прилично общались во время нашей консультации. Это невероятно, попахивает безумием, но что мне сделать с ощущением правоты этого предположения?
И ещё… Я так же не смогу ничем подтвердить ещё одну пугающую уверенность: то существо в чёрной дыре тёмного угла – было не клиента… – Оно было «моё». Оно пришло конкретно ко мне… И я теперь знаю, что выражение «ледяной ужас» – не фигура речи.»
Дальше в этом направлении Алёна размышлять не смогла. Она встряхнула головой, и, словно очнувшись от тяжёлого сна, очень обрадовалась тому, что её окружало на самом деле. Она подставила лицо солнцу, немного постояла на тропе, вдыхая «зелёный» воздух, и повернулась идти назад.
– Рута! Ты там как, зайцев нам на обед случайно не наловила? – собака выскочила из зарослей почти сразу, всем своим видом говоря, что зайцы точно были, но вот успели сбежать, услышав таких бравых охотников, как они с хозяйкой. – Поворачиваем назад, девочка моя.
Как хорошо, подумала Алёна, гулять с большой собакой. Не страшно, не скучно, и не надо заморачиваться поисками компании для путешествий. Рута ткнулась носом ей в руку, и побежала по тропинке по направлению к дому. Алёна развернула ладонь, и ещё раз посмотрела на маленькие ранки, которые уже совсем затянулись.
Что ж, возможно завтрашняя встреча с коллегой что-то прояснит, и всё окажется не так интересно, и решаемо курсом какого-нибудь рецептурного препарата?
Глава 3. Лучшие друзья девушек – это психиатры.
Кабинет, в котором вела приём психиатр Анна Владимировна, вызывал совсем иные ощущения, чем то место, где работала Алёна. Это был именно кабинет врача – хозяйка кабинета сидела за столом, ведя записи в карточке по ходу приёма, что само по себе сразу определяло посетителя в позицию «пациента». Алёна отметила про себя, насколько обстановка отличалась от её рабочего пространства, где расположение мест было специально продуманно с тем, чтобы клиент чувствовал себя равным со-участником рабочего процесса.
Она сидела на стуле у рабочего стола Анны Владимировны с кротко сложенными на коленках руками и отвечала на простые вопросы, которые та стала задавать после того, как Алёна описала причину обращения.
– Хронических заболеваний нет. – Гормональных расстройств нет. – Сон хороший. – Приём лекарств? Нет, никаких. – Алкоголь? Ээээ… ну, раз в три недели где-то… Последний раз? Ну… абсент. (причём, нехилый такой объём освоили они с подружкой, устроив в прошлые выходные посиделки чисто по-женски, на поболтать – но уж эти подробности Алёна вслух прояснять не стала) – Травмы головы? Нет. – Да, регулярная физическая нагрузка, и даже курсы витаминов для поддержки иммунитета. – Ранее что-то похожее? Нет, ничего такого даже близко не было. Даже кошмары не помню, когда посещали… – Наследственных заболеваний нет, подобных эпизодов у родственников не наблюдалось.
Вообще-то, необходимо было рассказать кое-что ещё, из давнего прошлого, но Алёна соврала сама себе, что «То» – не может иметь никакого отношения к происходящему сейчас – и промолчала.
Затем, Алёна прошла компьютерную диагностику и обширное тестирование, после чего Анна Владимировна заверила её, что на данный момент её сознание совершенно адекватно реальности, и ни малейших поводов для беспокойства она не нашла. Алёна получила рецепт, на котором было название знакомого ей простого препарата, улучшающего мозговое кровоснабжение, на чём посещение и завершилось.
**************
Когда Алёна вышла на улицу после ничего не прояснившего приёма у психиатра, размышляя – рада ли она тому, что ничего не было обнаружено, её вытащил из растерянной задумчивости звонок хорошей приятельницы и коллеги, детского психолога Лили Звягиной. Алёна очень обрадовалась её бодрому голосу, по которому сразу было понятно, что его хозяйку любой тёмный монстр побоится беспокоить…
– Привет, дорогуша! Да что ж такой унылостью и печалью тебя прибило-то? У тебя в трубке голос – ну натурально умирающий лебядь! Слушай, приезжай ко мне – мои детёныши со свекровью на даче, муж в командировке. А в холодильнике винцо и фрукты.
– Да? А мне вот только что намекнули, что алкоголь может окончательно разрушить мою ослабленную психику. Я, Лиля, и так уже скоро перестану различать, где глюк, а где суровая реальность.
Чтобы не оказаться погребённым под потоками клиентских проблем, практикующий психолог, время от времени, обращается за профессиональной поддержкой и помощью к тем, кто стоит выше его по опыту и квалификации в местном психологическом сообществе – своего рода, «наставникам» и «кураторам», помогающим разобраться с трудными клиентскими случаями. Этот процесс называется «супервизия». Когда встречаются несколько равных по опыту и профессиональному статусу специалистов для обмена опытом и взаимной поддержки – это зовётся «интервизией». Как называть встречу двух приятельниц – коллег с вином и виноградом, и с неминуемым сползанием в тему работы после обсуждения стандартного набора классических женских тем? Да, словарь психологических терминов явно нуждается в доработке и пополнении новыми формулировками.
