Светлая грусть

-И что с тобой было, когда в жизни все оказалось не так? – продолжалась запись, последний кусок которой Анюта не догадалась подрезать.

-В смысле?

-Ее ведь в итоге не стало…

-Зачем тебе? – голос Алисы дрогнул.

-Интересно…

-Я не хочу про это говорить!

-Но это так книге драматизма добавит – если детскую забаву запараллелить с настоящей трагедией…

-У тебя кто-нибудь родной умирал? – совсем ледяным тоном перебила Алиса.

-Да нет…

-И бабушки-деды живы?

-Ну, папиных родителей я не знала, а мамины – до сих пор.

-Счастливая… иди.

-Значит, про аварию не поговорим?

-Иди, говорю. А на досуге подумай, каково это, когда ты с человеком вот так, как мы с тобой, сидишь и болтаешь, а через несколько дней узнаешь, что это никогда не повторится. Сначала представь, меня не станет. А потом, мамы или папы.

Стас слышал, как Аня всхлипнула, и был уверен, что вздрогнула. Он также представил Алису, не сводящую своих красивых и, похоже, горящих гневом, глаз с собеседницы:

-А как проникнешься этими ничуть не приятными ощущениями, представь, что совершенно чужой человек приходит и просит в подробностях рассказать о вот этих чувствах, которые ты стараешься спрятать в самый дальний угол души, потому что помнишь, как здорово было до этой потери и понимаешь: вернуть ничего не удастся. Ни-ког-да!

-Простите, – пролепетала Аня. – Я не думала…

-Да, ты не думала, – небрежно кинула Алиса. – Если и дальше не будешь думать, никаких интервью тебе давать не стану.

-И чего ты ко всем пристаешь с этой аварией? – попрекнул ее Стас. Он разозлился, что Аня обидела Алису – человека, которого ему особенно хотелось по-рыцарски защищать от всех жизненных невзгод, а нападать кроме как на неудачливую журналистку, было не на кого:

–У тебя начала книги нет, а ты людей финалом глушишь!

–Она так мило со мной говорить начала, я думала, ей не жалко. Приветливая, веселая…

–Мы же с тобой договорились – драма в конце, выясняй пока подробности про то, что было до, – терпение мужчины было на пределе – он хотел знать больше, а воодушевленная его идеей девушка работала медленно и бездарно. Стас боялся показать Анюте заинтересованность в ее творении: если она почует слабину – перестанет слушаться и сделает проект их общим делом. А коли друзья увидят, что Стас серьезно замешан в работе над книгой – правды ему не узнать. Поэтому в который раз мужчина глубоко вздохнул и спрятал все свое негодование под маской строгого, но справедливого человека, благородно помогающего молодому и бестолковому товарищу идти к заветной цели. «Она должна понимать, что все это в первую очередь нужно ей, а не мне», – внутренне уговаривал себя Стас, давая Ане новые советы о том, как себя вести с его друзьями.

–И кусок этот добавь к расшифровке – там есть красивые фразы, которые могут пригодиться в книге.

На том и распрощались.

С Иваном Соболевым было проще – он не отличался эмоциональностью и придирчивостью к внешнему виду собеседников. Поэтому Анины рэпперские штаны его ничуть не смутили. Она же в его кабинете чувствовала себя необычно – для офисного помещения здесь было на удивление пустынно: даже белые глянцевые шкафы – без ручек, а на прозрачном столе хозяина абсолютный минимализм – мобильник и планшет. Свет лился из длиннющих энергосберегающих ламп. Внутренний телефон неуютно примостился в углу на полу – похоже, его, как пережиток прошлого, здесь недолюбливали. Казалось, нажатием одной кнопки Иван может трансформировать реальность своего кабинета во что угодно.

–Ого, у вас уже новый! – вслух Аня впечатлилась лишь Ванькиным мобильником.

–Ага, перепрошить все руки не доходят.

–А зачем же новый, если все равно начинку меняете?

–Затем, чтоб коллеги говорили: «Вау, у вас новый!» – вот как вы сейчас.

Аня заулыбалась – она не могла понять, шутил собеседник или говорил серьезно.

–Расскажите про Стаса с Олесей, – девушка включила диктофон и перешла к делу. – Знаете, я от всех слышу, она была человеком творческим и неординарным, а вы – признанный гений науки – как можете ее оценить?

-То есть, «оценить»? Как женщину, как дизайнера? Уточните.

-Ну, обычно, приверженцы точных наук недолюбливают тех, кто связан с творчеством, считают, те ерундой занимаются…

-С этой версией я согласен не до конца. Разделяю несколько видов творческих людей. Некоторые мнят из себя гениев – все больше непризнанных – это которые из консервных банок пизанские башни строят и рисуют пятнами… а есть такие как Олеся – которые стараются сделать мир красивее.

-Но вы поддерживаете мнение, что наука и творчество находятся на разных полюсах?

-Не во всем. Кофе будете?

-Ага.

Обычно после этого хозяин кабинета переадресовывал просьбу Ирине. Иван же нажал какую-то кнопку на маленьком пульте управления – его Аня сначала не заметила – устройство «спряталось» за планшетом. Но удивлялась миниатюрности пульта она недолго – внимание переключилось на то, как фрагмент стенки шкафа куда-то уехал, а из открывшейся ниши к девушке выкатился небольшой робот.

–Что будете? – электронным голосом спросил он, и монитор, изображавший веселую мордашку, представил внушительное кофейное меню.

–Выбирайте, он сенсорный, – объяснил Иван. Аня ткнула в надпись «латте», после чего робот сказал «спасибо» и не больше чем через минуту достал у себя из пуза прозрачный бокал с напитком.

–Ой, я сахар забыла…

Робот другой клешневидной рукой из специального отсека вынул три пакетика с сахаром, положил их перед ошарашенной Аней, попрощался и уехал к себе в шкаф.

–Он что, понимает?

-Нет, я в нем настроил распознавание слова «сахар» и еще нескольких, которые часто повторяются… Угощайтесь!

-Спасибо, вы продолжайте.

-Вот этот робот – чем не творческий подход?

-То есть?

-Я ведь мог, как, например, Олег, поставить в кабинете кофемашину. Подошел – налил кофе – и забыл.

-Да уж – такое я долго помнить буду!

-Тут тоже привыкаешь, конечно. Я этим примером проиллюстрировал вам, как незначительно усовершенствовал кофейный аппарат. Скреативил, так сказать… поэтому, не советую ставить науку на противоположный полюс.

-А если говорить об Олесе?

-Ей это тоже не было чуждым. Она обладала хорошей фантазией, но технической подкованности не всегда хватало на реализацию ее задумок. Поэтому Олеся иногда просила меня о помощи. Например, вы у них дома бывали?

-Нет пока…

-Если позовут, зайдите в зеркальную комнату. Олеся отлично придумала в небольшом помещении за счет одного источника света и отражения усилить яркость, а также создать эффект бесконечного пространства, – заметив, как Аня наморщила лоб, пытаясь вникнуть в услышанное, Иван пояснил:

–Солнце светит из окна под потолком, а моя задача была рассчитать кривизну стен и определить, под каким углом друг к другу установить зеркала, чтобы, солнце сначала отражалось в одном из них, из него попадало в другое, из того – в третье – и так далее – понятно? – девушка закивала. – Причем я старался найти оптимальное расположение, позволявшее сохранить как можно дольше эффект освещенности при движении солнца по небу, а ночью подобная вещь достигалась за счет многократного отражения луны и звездного неба. Конечно, Олеся добавила еще и неоновые звездочки, которые днем напитывали солнечный свет, а вечером начинали гореть, это мило – но, в целом, мелочь.

Я своими руками ровнял, точнее, кривил, стены, а она – из цельных кусков зеркал вырезала какие-то детали, которые потом складывала в узор. Действительно красиво получилось, особенно ночью. И функционально: мы под некоторыми фрагментами спрятали кнопки, открывающие большие и маленькие потайные дверцы. Вот вы и говорите – творческий человек – а без технического подхода свою задумку не реализовал бы.

Кстати, и она приложила руку к моему жилищу. Я тогда еще был женат – Олеся вместе с моей супругой занимались дизайном квартиры. Честно, я мало смыслю в модных тенденциях и в вопросах интерьера руководствуюсь единственным параметром – удобство. Если все вокруг удобно, но вдобавок радует глаз – соглашаюсь, если неудобно – отрицаю.

-Логично.

-Еще бы. Олесиному вкусу и таланту я вполне доверял, поэтому и пустил ее к себе домой. К тому же, моя Наташа воодушевилась этим ремонтом. Другое дело, что девушки своими силами могли не так много как хотели – раскрасить обналичку или расставить вазочки по шкафам… Долбить стены, белить потолки или клеить обои в соответствии с их пожеланиями должен был кто-то другой. А вот к тому, чтоб пускать в свой дом незнакомых людей, предположительно мужчин, да еще оставлять их наедине с двумя хрупкими девушками, я относился скептично. Но выбора у меня не было, поскольку запретить супруге обещанный ремонт я не мог. Пришлось пойти на небольшую техническую хитрость. А именно – я провел собеседование с нашими работягами под незаметным прицелом миниатюрной веб-камеры. Одного дня мне хватило для электронной обработки их голосов и моделирования звучания определенных слов в их исполнении. Затем, используя эти данные, я запрограммировал нескольких роботов, повторяющих образы людей и способных к воспроизведению речи…

-То есть как «повторяющих образы людей»?

-Дело в том, что не все роботы, подобно тому, что принес вам кофе, похожи на человека, пусть даже отдаленно – кастрюлька на колесиках, снимающая белье с сушилки – тоже робот. В моем доме их превеликое множество. Я выбрал четыре модели, похожие на людей, и настроил в них распознавание определенных слов, произнесенных голосами наших рабочих, Наташи и Олеси – их лица также были переданы роботам с записи веб-камеры. В случае, если мужчины окажутся недобросовестными и захотят напасть на девушек, потребовать денег или чего-то еще, у роботов должен был сработать сигнал тревоги, после которого мои механические помощники нападут на обидчиков – как минимум, переведут внимание на себя и позволят девушкам сбежать, а как максимум – напугают и остановят мужчин.

Мне казалось, я предусмотрел все мелочи, как выяснилось – нет. И эта единственная неучтенная ситуация, разумеется, произошла. Причем подло, когда моя Наташа отлучилась в магазин, находящийся на другом конце города.

Они тогда вешали люстру в зале. Олеся подошла посмотреть, как продвигается работа и осталась весьма недовольна.

-Что же вы делаете?! – возмутилась она. – Криво висит – издалека видно!

-Обижаешь, хозяйка, все ровно!

-На мое место тогда встаньте и посмотрите – ужас просто, кошмар! Неужели вы не понимаете, это не какая-то лампочка в потолке, а украшение комнаты?!

-Какое еще украшение? – удивился один из парней. – Вот золото, бриллианты, кольца всякие – это украшения! А люстра – тьфу – висит на потолке, ее никто и не видит!

-Давайте я сама буду решать, как и где ей висеть! Вам же не за советы деньги платят. Снимайте и вешайте заново!

-Не за деньги обидно – хорошо повесили, крепко. Зачем снимать?

-А вы чего стоите? – обратилась она ко второму. – У него не получается, помогите!

Не успел он ответить, как вся компания оказалась в окружении четверых моих железных охранников. Они вытянули в сторону мужчин клешни и прожужжали: «Ни с места, а то хуже будет – электричеством поджарим!»

Каюсь, я не предположил, что в обычном бытовом разговоре из уст работяг могут прозвучать слова «украшение», «золото», «бриллианты», «кольца», «деньги», «снимать», а Олеся употребит характерные для экстренной ситуации слова «ужас», «кошмар», «помогите»… Роботам было достаточно произнесенных в течение минуты пяти и более слов из загруженного мной набора. Они не воспринимали контекста или последовательности, а машинально фиксировали слова. Случилась ложная тревога.

Замерли все. И хорошо, что так – при попытке мужчин бежать у роботов должны были сработать датчики движения – они бы погнались за перепуганными бедолагами. Олеся о моей придумке проинформирована не была, поэтому удивилась не меньше остальных.

-Что делать, хозяйка? – шепотом спросил тот, что был постарше.

-Сказали же – не двигаться, – проговорила она, осторожно доставая из кармана мобильник. Потом Олеся рассказывала, как сильно боялась роботов – они ведь не уточнили, кому замереть – но заметив, что все они обернуты в сторону мужчин, решила рискнуть, поскольку понимала: если не позвонит мне, возможно, им всем придется до вечера стоять возле люстры.

Признаться честно, своим звонком она меня несколько сконфузила.

Наташа знала, что пульт управления роботами находится в лаборатории, комбинация сброса их настроек ей также была известна. Но, уходя из дома, мы всегда запирали лабораторию – на ключ и кодовый замок – меня пугает возможность проникновения туда посторонних. Одного кода для открытия двери не достаточно, ключ же может заменить лишь сканирование моей ладони в комбинации с секретной голосовой командой. Поэтому дорога к пульту была для Олеси закрыта.

Существовал второй вариант отключения тревоги – на каждом роботе нужно было нажать две секретные кнопки. Но я был против того, чтоб демонстрировать посторонним мужчинам секреты управления моими изобретениями.

-Ванечка, я с тобой полностью согласна, – ответила на эту мою сентенцию Олеся, – но ведь заставлять людей ждать вашего с Наташей возвращения как-то жестоко…

Честно, она была молодец – так экономно использовала слова, чтобы мужчины не поняли деталей, но уговорила меня рассказать о секретных кнопках, пообещав придумать, как их незаметно нажать.

Что было дальше, я видел из своего кабинета – тогда у меня не было дистанционного управления квартирой – одна возможность пассивного наблюдения. Благодаря этому случаю, я оплошность уже исправил.

Итак, Олеся, присела на корточки возле робота, стала нежно его гладить и уговаривать не нападать на мужчин. Она делала это так естественно, что даже я сначала не заметил, как ее пальчики проворно нащупали секретные кнопки. Роботы один за другим, словно поддались на уговоры, и разъехались по своим базовым местам.

Рабочие буквально ноги целовать Олесе бросились, потом все люстры, полки, ниши в стенах и прочие ее задумки были четко там, где она планировала – роботов мужчины не на шутку испугались – ложная тревога пошла им на пользу.

А я видео всей этой сцены потом в семейный архив отправил – уж больно забавный случай вышел.

-Вот тебе и искусственный интеллект!

-Интеллект? Я бы был поосторожнее с выражениями. Сейчас принято это слово применять относительно любого проявления автоматики. Возьмем, например, популярный у хозяек робот-пылесос – его способности объезжать предметы и запоминать траекторию комнаты достигаются за счет нескольких простых датчиков. Не вижу тут интеллекта. Даже роботы, повторяющие человека, умеющие ходить и выполнять простые команды, в большинстве своем запрограммированы не так сложно, как обывателям кажется со стороны – отработанная механика движений, небольшой внутренний словарь, соотнесение любого устного запроса с Интернетом… Это все игрушки.

-А вы сами пробовали создать нечто большее?

-Нет.

Повисла пауза, Аня явно ждала, что Иван объяснит, почему, но он этого не делал – отвлекся на сообщение в телефоне. Пришлось спросить.

–Целью не задавался, – ответил мужчина, поднимая глаза от экрана. – Мне хватает вещей, которые нужно усовершенствовать.

-Например?

-Да вот здесь полно работы – конечно, оборудование «Айсберга» ушло далеко вперед от тех механизмов, что мы позаимствовали у Кристаллинского, но у меня постоянно появляются новые идеи по оптимизации процесса производства.

-Вы украли машины у «Кристалла»?

-Что вы! Купили. То есть, не у них, конечно: в студенческие годы побывали с экскурсией на предприятии – начали свое дело на заказанных у того же производителя машинах, потом я в них покопался, нашел, что заменить – в итоге запатентовал собственные аппараты, во многом отличающиеся от своих прообразов.

-Почему вы не продаете такие важные и нужные разработки, а оставляете внутри своего производства?

–Это вопрос уже не ко мне, – проговорил Иван и снова опустил глаза в телефон.

Выполнению домашнего задания от доктора Мирославы Стас решил посвятить выходные – быстренько позавтракав, он отправился в свою комнату, где обложился фотографиями и, вооружившись маркером, добросовестно искал отличия между Олесей и Алисой. Маркер не пригодился – тех черт, которые можно было найти при живом общении, плоские снимки не отражали. Мужчина до боли в глазах всматривался в фотографии, в глубине души понимая, что впустую тратит время и лукавит сам с собой, поскольку не может найти объективные отличия между сестрами.

В дверь постучали.

–Ты не заболел? – спросила Аленка.

–Нет, занят немного…

–Может, помочь чем?

–Ты Олесю с Алисой хорошо различала?

–Я не знала Олесю.

–То есть как?

–Дениска с Алисой познакомились до моего рождения, а потом встретились и поженились после ее смерти, – рассказала она версию, которая стала официальной для всех кроме сладкой парочки, знавшей правду, – так что вряд ли пригожусь.

Алена могла бы придумать что-то про Олесю и провести время со Стасом за разглядыванием фото. Но девушке совершенно не хотелось видеть и обсуждать ту, место которой она слишком хотела занять.

–А Ксюша? – возраст ребенка и количество лет совместной жизни ее родителей не стыковались.

–А Ксюша ее вряд ли помнит, – не поняла вопроса Алена. Собеседник сделал выводы сам. Неправильные, разумеется – решил, раз Алиса сменила кого-то на Дениса, сам он вполне может стать следующим. Эта мысль твердо засела в голове и назойливо мешала выполнять задания – мозг охотно перестроился на новую волну размышлений – даже на подсознательном уровне не хотелось искать «то, не знаю что», да еще настолько малоприметное. «А может, и проецирую», – в конце концов, Стас поймал себя на том, что уже ничего не ищет, а любуется красивыми девушками на фото и решился просить помощи, понимая: за ней надо идти к тому, кто однажды уже показал свою готовность говорить об Олесе – Ксюше. Девочка как раз поймала кота и несла его к себе в комнату.

–Сильно занята? – как бы спускаясь по своим делам, спросил Стас.

–Сейчас Тишку в коляску уложу – и пойдем гулять.

–А не хочешь мне помочь?

–Я в ваших взрослых делах мало что понимаю.

–Ты помнишь тетю Олесю?

–Про это я вообще говорить не буду.

–Почему?

–Мама не разрешает, – честно ответила девочка. Почувствовав, что маленькая хозяйка отвлеклась, кот начал потихоньку вырываться.

–А если она не узнает?

–Я совершенно не умею врать, – картинно развела руки Ксюша и выпустила-таки Тишку, – ну вот – сбежал.

–Ты не будешь врать – просто не скажешь ей.

–И купишь мне карету для куклы?

–Куплю.

–С тремя лошадками?

–Даже с кучером.

–Я подумаю, – воскликнула Ксюша, разворачиваясь к выходу, – сейчас Тишку поймаю, потом решим.

Вскоре они вместе с котом сидели в детской и раскладывали на полу фотографии.

–Ты что, их совсем-совсем не различаешь?

Стас отрицательно покачал головой.

–Какие вы, мужчины, смешные, – подняла светлые глазки к потолку Ксюша. – Смотри, тут ты неправильно положил фото – это я на руках у тети Олеси, а не у мамы, а вот вы с мамой в пачке, куда ты отсортировал тетю, и тут тоже, и вот…

–То есть, ты ее немного помнишь?

–Ну как, что-то помню, что-то нет… например, точно могу сказать, тетя Олеся была доброй и никогда меня не ругала, а мама до сих пор постоянно воспитывает. Ты их еще больше запутал! – воскликнула она уже про снимки и со знанием дела принялась перераскладывать их на две части.

Мужчине оставалось наблюдать за ее уверенной «работой». Рассматривать фотографии он уже порядочно устал, зато обратил внимание, что от мамы Ксюше, пожалуй, достались темные брови и длиннющие ресницы. Остальное девочка явно взяла не от Дениса, а от какого-то другого папы – серо-голубые глаза, слегка вытянутое лицо, острый носик и, конечно, золотисто-белые кудряшки наверняка пришли к ней не из четы Купавиных. Но судя по тому, с какой искренней заботой новый папа возился с ребенком, ко времени, когда дочь начнет задавать провокационные вопросы, она будет привязана к нему настолько, что, даже узнав правду, наплюет на то, кто был ее биологическим отцом, и не разлюбит приемного. «Завоевать преданность ребенка нелегко, смогу ли я?» – размышлял Стас, не помнивший того, насколько близкими друзьями они с Ксюшей были все эти годы. Девочка, между тем, рассортировала почти все фотографии.

–И как ты их отличаешь?

–Они же одеваются совсем по-разному! Смотри, мама любит яркие цвета, стильные вещички всякие, чтоб фигуру подчеркнуть, а тете нравилось все нежное – пастельные тона, воздушные ткани…

–А все девочки в шесть лет так здорово рассуждают о моде? – удивился Стас.

–Я же журналы читаю, на рисование хожу и подготовку к школе, – Ксюша сочла, что ответила на вопрос и продолжила. – А украшения! Мама обычно носит настоящее золото, ну, иногда еще серебро – если под платье… а для тети Олеси главное, чтоб было красиво – вот смотри – деревянные браслетики, кожаная брошка, кулончик из чего-то непонятного, зато какой миленький!

–Никогда бы не обратил на это внимания, – до этого Стас вглядывался в лица сестер и интуитивно сортировал снимки по принципу, что Олеся должна быть возле него, а Алиса, скорее всего, с Ксюшей. Если девушки были поодиночке, клал в любую стопку наугад. Манере одеваться он значения не придал.

–Еще смотри, – продолжала Ксюша, водя пальчиком по фото, – мама почти всегда волосы забирает – даже если сзади пушится, спереди их закалывает или заплетает, чтобы в глаза не лезли. А тетя Олеся носила распущенные, ну, иногда ободок надевала.

Стас снова посмотрел на фотографии и понял, что теперь сам без особых усилий отличает Олесю от Алисы. Маленькая Ксюша поставила между ними ощутимую границу.

–Мама говорила, они, когда друг дружкой притворялись, специально одежду не свою надевали – по ней их можно вычислить было, зато по лицу – почти никогда. А почему у тебя нет фоток, где они вдвоем?

–Так мне сказали отличия находить – я специально взял такие, где они отдельно – чтоб проще сортировать.

–Так если они рядом, сравнивать легче!

Ксюша уже встала, чтоб пойти в дядину комнату за остальным фотоархивом, но вдруг резко схватила что-то с полки, бросила на пол и поспешила приземлиться сама. Через пару секунд дверь распахнулась. Алиса слегка вздрогнула – не ожидала увидеть Стаса в комнате своей дочурки, но поборола мимолетный испуг и весело спросила:

–В кино на новый мультик пойдете?

–А то! – воодушевилась Ксюша.

–А ты? – обратилась Алиса к свояку.

–Если все пойдут – я с вами!

–Через 15 минут встречаемся в папиной машине.

–Я лучше на своей.

–Нечего бензин тратить – в его джип мы все уместимся.

–Удивительно экономична и расчетлива, – Стас даже рассмеялся, скользнув глазами по недешевым колечкам и золотой цепочке на руке Алисы.

–А не надо деньгами сорить, – улыбнулась она в ответ и уже собралась уходить, но развернулась. – Да, а что это вы тут делаете?

–Дядя Стас учит меня географии, – серьезно заявила Ксюша. К удивлению дяди, на полу поверх снимков уже лежал огромный атлас, раскрытый на красочной карте мира.

–И много ты почерпнула?

–Выучили столицу Малайзии, – название страны Ксюша узнала в своем продвинутом детском саду. – Что такое Малайзия – пока нет.

–Ладно, грамотеи, складывайте свои уроки и собирайтесь в кино.

–Как ты поняла, что она войдет? – спросил Стас, когда Алиса вышла.

–У вас, взрослых, стучаться в детскую не принято – приходится замечать, как дергают ручку. А то может влететь, что смотрю мультиков больше, чем мама разрешает.

–Где же была твоя реакция, когда на меня кораблик в бутылке падал?

–Если это будет происходить также часто как нежданные появления мамы в моей комнате, я научусь.

Стас не знал, чем крыть такой не по-детски наглый ответ, и пошел собираться в кино. Да, взрослым, которые редко сталкиваются с детьми и тем более не успели родить своих, свойственно их недооценивать. Трех-четырехлетний малыш воспринимается как игрушка для сюсюканья, которая уже умеет сама есть, бегать и проситься в туалет. Между тем, в этом возрасте нормальные дети много спрашивают и хорошо запоминают, а поэтому начинают общаться с взрослыми на самые разные темы, вдобавок, знают буквы, считают минимум до десяти и умеют играть во множество настольных игр.