скачать книгу бесплатно
– Давно ли ты проявилась?
– Я не понимаю…
Послышался шорох. Ивири почувствовала, как что-то едва ощутимое, теплое скользнуло по ее волосам, и вздрогнула.
– Силы небесные! – приглушенно воскликнула Тия. – Какой у тебя дар, милая?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – она отодвинулась от решетки, насколько позволяли размеры клетки. Опять эти разговоры о каком-то даре. Она не ведьма!
– Что значит, ты не понимаешь?
– Она не понимает, Тия. Ее никто не проявил.
Ивири оглянулась. Рядом с ней за решеткой виднелось темное очертание головы мужчины – Мигорта. Женщина в соседней камере ахнула и замолчала.
– Проклятые вачаны! – воскликнул он.
– Не кляни их, Мигорт.
– Как могли проклятые вачаны проворонить явлинку?!
– Может быть… какой-то сбой… – в голосе Тии послышалась мольба.
– Не обманывай себя, женщина! Это дурной знак.
– Что бы ни случилось, не кляни их, Мигорт! У тебя помутился разум.
– А вы… ведьмы? – Ивири сглотнула.
Она не могла не задать этот вопрос. Мужчина опять хмыкнул. Черты его лица были не различимы во мраке.
– Ведьмы. Только, скорее всего, не те, о которых тебе рассказывали няньки. Ты откуда сама будешь?
– Из Кирана. Это деревня в предгорье Ашрум.
– Ну и как же попала сюда?
Ивири замешкалась. Как так вышло, что она здесь очутилась? За что?! Что она совершила? Ни единому человеку не причинила зла за всю свою жизнь и вот…
– Не доверяешь – не говори, – ей показалось, он ухмыльнулся, не так истолковав ее молчание.
Ивири испугалась в этой гробнице потерять собеседника. Женщина тоже молчала.
– Я выросла в Киране, – торопливо повторила она. – Это маленький поселок на берегу Удайского моря. Я никогда никому не делала зла. Как-то раз в деревню пришел медведь… Рыбаки хотели убить его, а я… У меня получилось отвести его от деревни. Он ушел и никого не тронул. Я думаю, он и не опасен был, люди просто испугались, а если бы не испугались, увидели бы, что он добрый. Но все решили, что я ведьма, раз медведь послушался меня и ушел. Меня схватили… Мантар решил изгнать из моего тела злые силы. Я почти умерла. Но меня чудом спасли. Два странника. Они привезли меня в Рукрин к целительнице Лане, она меня вылечила, а через несколько дней – сегодня – пришли стражи, спалили ее дом, убили всех, а меня привели сюда, – она замолчала, выдохнув.
– Лана… убита? – сдавленный голос женщины.
– Я не знаю, я видела убитыми ее слуг, но верну Лану – нет, – быстро ответила Ивири, – Я очень надеюсь, что ей удалось спастись! Вы ее знаете?
– Ох, милая Лана! – Женщина заплакала.
– Это ее кузина, – прохрипел Мигорт.
Ивири потрясенно замолчала.
– Я потеряла с ней связь сегодня утром, – сквозь рыдание донесся голос Тии, – Подумала, может… это я… до конца ослабела. Скажи, – женщина за решеткой зашевелилась и Ивири увидела, как толстые прутья решетки обняли белые худые пальцы, – Скажи мне! Там была девочка, маленькая Клина, что с ней?
– Клину я не видела утром, – Ивири покачала головой, – Я видела только тетушку Кару и ее сына Климуша. Мертвыми…
Послышались глухие всхлипы. Пальцы исчезли с решетки.
– Они начали брать целителей, – тихо сказал Мигорт.
– Но за что они так поступили с верной Ланой? – спросила Ивири. – Она же столько людей лечила! Тетушка Кара говорила, что к ней со всего Рукрина ходили.
– Лана была сильным медиумом, таким же, как когда-то был я, твоя соседка Тия, остальные наши невольные соседи. И ты могла стать такой же, девочка, но не успеешь, видимо. У всех нас была внутренняя сила, все мы были одарены природой. Правителю не нужны сильные медиумы. Но от нашей силы он не откажется, – послышался сухой смешок.
– М-медиумы, они что, делают что-то плохое?
– Медиумы – пусть и необычные, но люди, и вольны делать выбор между добром и злом. И все эти пытки, эта тюрьма – чтобы подтолкнуть нас сменить сделанный однажды выбор. Если бы ты задала мне этот вопрос год назад, я без колебаний ответил бы, что служу свету.
Он говорил загадками, Ивири не поняла ответа, но в ее голове возникло очень много других, более важных вопросов.
– Тут сидит много людей?
– Много – не много, я не считал. Сколько из них людей, а сколько рабов…
– Рабов?
– Мы быстро теряем свою силу в подземельях. Нас запугивают, ломают, пытают неволей. И несчастные становятся рабами, потому что счастье любит свободу.
– Я не понимаю…
– Позже поймешь, – Мигорт хрипло закашлялся.
Ивири задумалась.
– Рабами? То есть мы должны будем служить кому-то?
– Да, – вновь смешок, – служить бездумно и безупречно, Ивири, не как нанятые служки, а как пожизненные рабы. Эти подземелья рассчитаны на то, чтобы ломать людей и забирать силу медиумов. В стены подземелья замка Уорк вплетены черные заклинания его древних строителей. Ты медиум, а потому чувствуешь это – страх и бессилие. Рано или поздно медиумы сдаются и соглашаются добровольно отдать свой дар в обмен на жизнь раба. Те же, кто стоит до конца, лишаются всего – силы, дара, разума. Уорк сжирает их.
– Мы в подземельях Уорка? Это замок, в котором живут Верховные Правители Варрока?
– Он самый.
– Отсюда нельзя сбежать?
– Я не слышал, чтобы кому-то удавалось, – вздохнул Мигорт.
Ивири прикусила губу:
– Вы говорите, что я тоже… этот… медиум. То есть ведьма? Так ведь в народе говорят? Тогда почему я не могу лечить или колдовать? Почему вы и эти лысые пещерники видите, что я ведьма, а я – нет? Я же ничего не умею!
Резкий смех Мигорта напоминал хриплый лай собаки. Ивири от неожиданности вздрогнула.
– Столько лет отказываться от службы Башням, чтобы на закате жизни в гробнице просвещать явлинку!
Снаружи в коридоре послышался шум. Мигорт замолк, затихли всхлипы Тии. Ивири вжалась в противоположную от входа стенку своей клетки. Света стало чуть больше. Мимо, тяжело ступая, прошли огромные ножищи в тяжелых кожаных сапогах. Звук отпираемой по соседству камеры. Ивири успела заметить мелькнувшие худые ноги, грязное тряпье. Она хотела подползти ближе к решетке, но в этот момент тяжелая железная дубина с силой ударила по прутьям, и она отшатнулась. Звонкий лязг загудел по подземелью.
– Лежать, вшивые животные!
Ее охватила дрожь, и девушка забилась в угол. Изредка откуда-то доносились приглушенные крики, и каждый раз Ивири вздрагивала от этих звуков. Несколько раз она пробовала заговорить с Тией, но женщина не отвечала, и Ивири оставила свои попытки. Она чувствовала себя виноватой перед ней. Вдруг Лану схватили из-за нее – из-за того, что та помогла Ивири? Если она действительно ведьма, в ней должно быть что-то плохое, а верна Лана приютила ее у себя, не выдав пещерникам. Неизвестно, сколько прошло времени, быть может, несколько часов, с тех пор, как забрали Мигорта. Тянулись минуты, Ивири свернулась клубком на каменном полу, закрыла глаза и представила свое синее бескрайнее море, теплый летний ветер, брызги соленых волн. Она проснулась от того, что замерзла – дрожала так, что зуб на зуб не попадал. В камере было по-зимнему холодно. Ивири принялась растирать закоченелыми руками предплечья. Странно, но ноги не околели, хотя ужасно ныли и болели – она дотронулась до ступней и поморщилась – они были разбиты. Ощущение времени полностью покинуло девушку. Она окликнула Тию, но та не отозвалась. Хотелось есть и пить.
Загремели двери. По коридору вновь кто-то шел. Несколько человек. Ивири увидела ноги стражника и длинные черные одежды его спутника. Они остановились напротив ее камеры, послышался звук отпираемого замка, дверь открылась. Ивири вжалась в стену, боясь увидеть бритоголового капитана, но в проеме показалось лицо неизвестного старика. Он согнулся вдвое, чтобы разглядеть девушку в низкой клетке.
– Выходи, дитя, – сказал он и, кряхтя, разогнулся. Ивири подчинилась и выползла из своего укрытия. Старик протянул на удивление сильные и такие теплые руки, помогая ей подняться с колен, несколько раз прищелкнул языком, сокрушенно покачал головой, разглядывая девушку.
– Пойдем.
Они прошли мимо низких клеток и Ивири оглянулась. Бесконечные ряды терялись в глубине помещения. Были ли в других ведьмы-медиумы? Вокруг стояла мертвая тишина.
– Идем, идем, – повторил старик, мягко беря ее под локоть и направляя к выходу.
Они вновь шли по лабиринту подземелья, однако теперь не спеша поднимались вверх. Крученые лестницы становились все изящнее, воздух теплел. Ивири с трудом передвигала разбитыми ногами, но стражники не подгоняли ее, а кое-где, напротив, поддерживали под руки.
– Ты можешь идти дальше? – заботливо спросил старик, когда девушка не смогла подавить стон, ступив израненной ногой на камень.
Ивири кивнула. Чем выше они поднимались, тем легче ей становилось дышать. «Неважно, куда меня ведут, лишь бы подальше от этих гробниц. Мигорт был прав, подземелья убивают. А сейчас я чувствую, как вновь возвращаются силы… Жив ли он сейчас?» – вспомнила она. «Ведь его вытащили из гробницы раньше. Быть может, так же, как и ее, провели по этим лабиринтам… Ах, только бы выжить! И что угодно, лишь бы не пытки! О чем он там говорил? „Отдать свой дар в обмен на жизнь раба“. Но ведь я ничего не умею, не понимаю в этих проклятых дарах!»
Они поднимались долго, пока не свернули в один из дверных проемов и не вышли в широкий коридор, ярко освещенный факелами и свечами. Ивири старалась внимательно запоминать все вокруг. Она твердо решила, что выживет и сбежит. На полу лежал темно-красный ковер с таким глубоким ворсом, что израненные ноги девушки провалились в шелковую мякоть по щиколотки. Стены украшали огромные картины, на которых расцветала земля Варрока – вот весенняя оттепель на реке, стайка птичек нарисована, как живая, а на другой колосится золотом пшеница в поле. На одной из картин был нарисован высокий воин в боевых доспехах, а позади него маячила армия в таких же одеждах, как и у стражей, сопровождавших сейчас девушку и старика. Ивири, впервые увидев настолько большие, цветные и реалистичные картины, на миг обо всем забыла, с удивлением открыв рот. Но старик все так же мягко, но настойчиво вел ее под руку. Они пересекли длинный коридор и остановились у высоких дверей. Без всякого стука двери распахнулись, и в лицо девушке ударил яркий дневной свет.
Глава 5
«Дерикан Неруим, знаешь ли ты, что означает твое имя на древнем родарийском? Проснувшийся Дух. Когда я рожала тебя, ты спал. Ты вышел из меня и вновь мгновенно уснул. Мы думали, ты умер. Старая Ацу дунула тебе в лицо, и ты открыл свои невероятные глаза. У старухи подкосились ноги. Мы стали первыми влюбленными в тебя женщинами. А ты опять заснул. Мы молчали до рассвета. А когда она распалила под утро огонь, ты проснулся. И мы обе, как зачарованные, не могли оторвать взгляда от твоих прекрасных глаз – ярко-синих, как осеннее небо. «Это самый красивый ребенок на Земле, Ацу», – сказала я. «Он много спит, Лорка, – ответила старуха. – Но однажды проснется. Дерикан. Дерикан Неруим».
Мама не раз рассказывала маленькому Дерику о его знаменитом отце. Абарин Неруим – великий маг Белой Башни Нот, Главный Советник Верховных Вачанов Вайядарии. Он почти никогда не приходил к ним с матерью в их скудно обставленный маленький деревянный домик на самом краю поселения родарийцев. Он был занят в Белой Башне Нот – по словам матери, «творил там музыку мира». У Дерка сохранилось лишь несколько обрывочных воспоминаний об отце. Вот дверь открывается и в дом входит высокий мужчина в длинном белом плаще. Он наклоняется. Трехлетний Дерик видит совсем рядом большие синие глаза. Мужчина чем-то недоволен. Мальчику вдруг стало холодно. Белый плащ уходит.
Следующее воспоминание сохранилось яснее. Отец пришел, как решил поначалу Дерик, с подарком – положил на ладони мальчика черный, в разноцветную крапинку, камушек. Таких камней было много на берегу. Были и красивее. Дерик с удивлением рассматривал то камушек в своей ладошке, который вдруг показался ему самым особенным на свете, то морщинистое загорелое лицо, на котором все так же пронзительно сияли синие глаза. Взгляд отца завораживал. Они смотрели друг на друга долго. Потом отец вдруг забрал у него камень и похлопал по макушке. На этот раз он, вроде, был доволен. Ушел, не сказав ни слова.
В очередном воспоминании он забрал Дерика с собой и повел к океану. Мальчик видел, что мама крадется сзади, а потом вдруг почувствовал, что мама уже не смотрит, оглянулся – ее действительно нигде не было. Они с отцом сидели возле океана, и Абарин рассказывал что-то о силе. Дерик почти ничего не понимал, просто рассматривал и слушал отца, боясь дышать. Потом он опять ушел в свою Башню, и на этот раз надолго. Маленький Дерикан очень хотел побывать в загадочной Белой Башне Нот, но мама не позволяла отходить далеко от дома. На его просьбы и слезные мольбы пойти к отцу, она лишь грустно вздыхала: «Я не смогу попасть в Башню Нот, Дерик, а ты еще слишком мал для этого». Как-то раз мальчик сбежал от матери и добрел до белеющей вдали башни. Вблизи она оказалась огромной, как скала. Он обошел ее всю несколько раз кругом, сбил ноги, устал, много плакал и кричал, но так и не нашел ни дверей, ни окон в гладком белом камне. Как отец входил сюда? Почему он, Дерик, не может? Высоко-высоко наверху темнели окна. Быть может, его папа умеет летать? Он сел на траву и долго плакал, до тех пор, пока его не нашла мама.
– Жизнь моя, я думала, ты утонул! – она тоже плакала вместе с ним.
– Я хочу к папе! К папе в Башню! Почему он не открывает мне!
Она помолчала, обнимая и поглаживая его по спине.
– Когда-нибудь Башня сама откроется тебе, Дерик. Обязательно. Нужно еще немного подрасти.
В последний раз он пришел к ним, когда Дерику было шесть лет. Той ночью мальчик проснулся и увидел, что мамы нет рядом. Он соскользнул с кровати и выглянул в окно. Месяц осветил фигуру стоящего мужчины в длинной белой мантии. У его ног на коленях стояла женщина, в которой Дерик узнал свою маму. Мужчина не двигался, а голова женщины дергалась, словно ее били по лицу. Потом ее тело тоже начало дергаться. Дерик закричал. Мужчина вздрогнул и оглянулся на него. Мальчик отшатнулся от окна и в испуге забился под кровать. Кажется, прошло очень много времени, прежде чем открылась дверь в доме, и Дерк узнал в сгорбленной фигуре маму. Она была вся в крови. Дерик мгновенно вылез из своего укрытия и бросился к ней. Когда мать обняла его, он почувствовал, что она вся дрожит. Он довел ее до кровати. Мама со стоном легла, а он принялся аккуратно промокать ее раны влажным полотенцем, смывая кровь. Они оба молчали, дрожали и беззвучно плакали – его слезы катились по щекам, капая ему на руки, мешаясь с ее кровью. До самого утра Дерик гладил ее по голове.
С того момента отец больше не приходил к нему. По мере своего взросления Дерик все чаще стал замечать синяки на теле матери.
– Откуда у тебя эти синяки, мама?
– Я споткнулась в лесу, когда собирала хворост, милый. Твоей старой маме нужно просто быть внимательнее, – улыбалась она.
– Ты не старая! Ты очень красивая! – ему было уже семь лет, и он твердо знал, что его мама – самая красивая на земле. – Вот Ацу – она старая. А ты – нет! И теперь я сам буду собирать хворост.
Старуха Ацу приходила к ним каждую неделю, приносила из поселения сплетни и молоко. Коровы и козы не жаловали их с мамой дом, поэтому Дерик с Лоркой питались овощами и фруктами со своего сада, орехами, грибами и ягодами, которые в изобилии росли у кромки Покаянного леса. Дерик не любил молоко, а мама очень любила. Они садились вместе со старой Ацу на теплом прибрежном песке океана Аитейна с двумя большими чашками: в одной было молоко для мамы, в другой – крепкий травяной чай для Ацу. И болтали до рассвета. Ацу рассказывала интересные истории о том, что происходит в Родарии и в большом мире. О том, что мудрейшие вачаны обеспокоены хрупкостью равновесия в Вайядарии и что грядут большие перемены в Окутных землях, что близок час развала великой Вайядарии на Родарию и Варрок. Дерик засыпал прямо у ног матери под шум прибоя и негромкие разговоры женщин.
Как-то раз мальчик услышал, как Ацу сказала маме: «Беги, Лорка, иначе он убьет тебя». В тот день они проснулись, и Дерик заметил, что у мамы большой синяк на пол-лица и она не может поднять руку – локоть распух и посинел. Мама обмотала через плечо кусок материи и подвесила на ней больную руку. «Куда бы я ни ушла, Ацу, он найдет меня, – негромко ответила мама. – Разве что податься в Химкары. Но я не могу подвергать Дерика такой опасности и обречь его на вечные скитания по неприступным горам. Да и здесь ему лучше всего. Его он не тронет… Я сказала – Химкары? Так вот, я думаю, что он найдет меня даже в бесконечных лабиринтах лютых скал – я связана намертво, Ацу. Он связал меня». Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом старуха кивнула и больше об этом не заговаривала. Дерик посмотрел внимательно на маму и не заметил на ней никаких веревок. Взрослые иногда говорят очень странные вещи.
Ему было уже восемь лет той весной, когда мама пропала. Утром Дерик не нашел ее ни в саду, ни у моря. Он ждал ее до обеда у дверей, потом пошел в Покаянный лес. Он кричал до хрипоты, но она так и не вышла. Тогда он решился и пошел к Белой Башне. Он встал внизу и позвал маму. Не отца. От страха мальчик не мог даже плакать. И впервые Башня открылась перед ним – стена раздвинулась прямо напротив того места, где он стоял, образовав широкий арочный проход. Дерик настолько удивился, что даже перестал бояться. Большой зал, открывшийся его взору, был без окон, открытый проход осветил два длинных деревянных стола, пару шкафов вдоль стен и камин. На полках стояла кухонная утварь, а на столах лежало несколько книг. Абсолютно все в помещении покрывал толстый слой пыли, даже книги. Казалось, тут никто не жил целые годы, если не десятилетия. Дерик заметил узкую лестницу вдоль стены. Крутые ступени вели на второй этаж. Ступив на нее, мальчик сразу понял, что лестницей пользовались – пыль и занесенный прибрежный песок сохранили множество крупных отпечатков ног, и сердце Дерика вновь забилось сильнее. Наверху оказалась еще одна комната немного меньшего размера. Мальчик с испугом оглядел несколько десятков пустующих кроватей, на которых, судя по паутине и вездесущей пыли, тоже много лет никто не спал. А лестница уходила все выше. Внезапно к нему пришло понимание, что он никогда больше не увидит свою маму. Дерик замер на ступенях, словно громом пораженный, пытаясь сделать вдох, и в этот миг сверху, словно с потолка, раздался громкий хриплый голос:
– Ну, наконец, Дерикан Неруим, я дождался тебя. Покажись мне, маг!
От испуга Дерик окаменел на мгновение, но тут же пришел в себя и бросился вниз к выходу. Поток холодного воздуха подхватил его и поднял над полом. Дерик вскрикнул, зависнув под потолком. Голос хрипло засмеялся.
– Трус, мой сын трус, как и его бездарная глупая мать! – хохот оборвался и голос наполнился злобой. – Будь мужчиной, Дерикан Неруим! Покажись мне, маг!
Воздух отпустил его, и мальчик шлепнулся на ступени, больно ударившись спиной.
– Моя мама не глупая! – закричал он, размазывая слезы по щекам, и бросился на этот раз уже вверх по лестнице. Ему вдруг захотелось прокричать эти слова в лицо противного, злого отца. Его мама не глупая! Это он глупый – Абарин Неруим! Он заставит вернуть ему его маму! Злость и обида бушевали в Дерике так сильно, что он всего за несколько минут пробежал два или три этажа Башни и замер. Посреди большого светлого зала перед ним стоял высокий мужчина в длинной белоснежной мантии. Синие глаза все так же мерцали на искривленном злобой загорелом лице, серебристые седые волосы спускались почти до пояса.
– Да ты все такой же червяк, каким я видел тебя в последний раз, – презрительно произнес Абарин.
– Где моя мама?! – выкрикнул Дерик. Он задыхался от быстрого бега.
– Лорка бездарно отжила свой срок, червяк, – ответил мужчина. – Забудем о ней. Башня открылась тебе, так покажи, на что ты способен!
– Где моя мама?! Что ты с ней сделал?! – Дерика начало трясти от страха и злости. Он хотел одновременно вцепиться в лицо этому человеку и, в то же время, убежать далеко, в самую глубь Покаянного леса, спрятаться под широкими корнями древнего дуба.
Внезапно Дерик почувствовал сильный удар по лицу, и из носа потекла кровь. Мальчик упал на пол. Абарин Неруим не двигался, лишь смотрел на него, продолжая презрительно улыбаться. Вот как он бил маму – своим колдовством. Сейчас этот колдун его убьёт. Дерик крепко зажмурился, услышал хлопок и в тот же миг провалился в темноту.
Наверное, потерял сознание, потому что очнулся уже в большой мягкой кровати в незнакомой комнате. Мальчик пошевелился, с удивлением озираясь. На нем была чужая одежда, и все вокруг было совершенно чужим. Где он?
– Доброе утро, Дерик, как ты спал этой ночью? – вопрос ему задал незнакомый мужчина, который поднялся из глубокого кресла в углу комнаты.
– Я не знаю… – Дерик закашлялся, прочищая охрипший голос. – Что случилось? Где мама? – он со страхом вспомнил последний миг.
У человека в длинном сером плаще были внимательные добрые глаза.
– Дерик, как я рад, что мы можем с тобой наконец-то поговорить! – сказал он. – Но, к сожалению, произошло ужасное… Твоей мамы не стало, – он замолчал, медленно приблизившись к кровати.
Дерик перевел взгляд в стену перед собой. Значит, Абарин все же убил ее.
Странная пустота внутри.
