скачать книгу бесплатно
Словно читая ее мысли, он предложил:
– Воды?
Ивири едва кивнула головой. Он снял с пояса флягу, открыл крышку и аккуратно поднес к её губам. Ивири сделала несколько жадных глотков.
– Как тебя зовут?
– Ивирия, – прохрипела девушка.
– Ивирия… – он задумчиво смотрел на нее. Здоровяк стоял рядом молча. – Мое имя Дерк, а это мой друг Эйдей, – он кивнул на своего спутника. – Мы вынесли тебя из твоей деревни – сняли с жертвенного камня. Твои ноги и руки в плохом состоянии, но главное, что они остались при тебе. Как ты сейчас себя чувствуешь?
– Зачем? – вместо ответа прохрипела девушка.
– Зачем? – повторил Дерк.
– Зачем спасли? – слова давались ей с трудом.
Дерк нахмурился:
– А ты считаешь, тебе следовало умереть?
Ивири прикрыла глаза. В голове пульсировал незаданный вопрос: «Зачем это нужно было вам?». Ничтожные силы покинули её, и девушка моментально провалилась в сон.
Когда в следующий раз она пришла в себя, по щекам стучали редкие холодные капли. Ивири открыла глаза. Вокруг вновь было темно, лишь сбоку падал тусклый желтый свет. Срывался дождь. Капли взрывались у нее на щеках прохладными фонтанчиками, и Ивири вдруг улыбнулась. Все же чудо, что она осталась жива. Несмотря на боль, ей было тепло и уютно на мягкой соломенной подстилке. Она ощущала мелкие колоски между пальцев и жадно вдыхала сладкий запах сена. Сверху ее укрыли теплым плащом, защищавшим тело от ветра и дождя.
Они стояли на месте. Морщась от боли, Ивири неуклюже выгнулась на своем соломенном ложе и увидела высокую черную стену, выложенную из огромных неровных валунов. В стене светилось крохотное окошечко, в которое не пролез бы даже кулак. Тут она заметила своих спутников – черные плащи. Здоровяк (как его?) Эйдей, стоял рядом с повозкой, а второй – Дерк – подошел и склонился над окошком.
– Мое имя верн Нек Руйм, я оружейник из Вармина, со мной мой брат Эрей и сестра Наири, – громко провозгласил Дерк. – Мы путники, пришли к целительнице – ве?рне Лане. Моя сестра тяжело больна.
Какое-то время ответом была тишина, но внезапно из окошка глухо донесся хриплый голос:
– Что за хворь? Заразная?
– Нет, она упала с лестницы и разбила кости, наш лекарь не смог залечить раны.
Раздалось бормотание, сквозь которое Ивири показалось что-то вроде «развела притон» и «проклятая ведьма». Однако за ним последовал грохот и скрип железа – ворота открылись и на путников хлынул поток света множества факелов. Повозка тронулась с места.
Вокруг послышались шепот и аханья.
– Ай да кони…
Что там за кони? Чему они так удивляются?
– Благородный верн желает, чтобы его провели к ве?рне Лане? – тот самый голос из дыры приобрел заискивающие ноты.
Она почувствовала холод в ответе Дерка:
– Я знаю дорогу.
Людей на улицах не было, их повозка громко стучала, трясясь по пустой мостовой. Мимо проплывали невысокие двухэтажные домики с горящими окнами. Ивири глядела на струйки дыма над крышами. Они ехали еще довольно долго, пока не остановилась у ворот. Сквозь закрытые ставни окон пробивался яркий свет. Дерк спешился. За воротами послышался звук открываемой двери. Через мгновенье невысокая калитка отворилась и к ним выбежала маленькая девочка в длинной рубахе. Дерк наклонился и что-то тихо сказал ей. Девчушка нырнула обратно в дом, а Дерк тем временем по-хозяйски сам открыл чужие ворота, запуская лошадей с повозкой. Послышались крики, и на залитом светом пороге появилась потрясающей красоты ве?рна в длинном халате, накинутом на белоснежную ночную сорочку до пят. Великолепные светлые локоны струились плащом до самой земли. Она сразу же бросилась к Дерку, на краткий миг они горячо обнялись, потом женщина повернулась и подбежала к только что спешившемуся здоровяку:
– Эйдей!
Едва он успел обнять ее огромными ручищами, как она выскользнула и ринулась к повозке. В темноте над Ивири возникло женское лицо.
– Это Ивирия, – Дерк подошел и стал рядом. – Нужно, чтобы ты посмотрела ее ноги, Лана.
– Здравствуй, Ивирия, – просто улыбнулась женщина. На её щеках играли мягкие ямочки.
Ивири в ответ еле выдавила из себя слабую улыбку.
– В дом! – провозгласила Лана, пробежав взглядом по лицу девушки.
Несмотря на то что Эйдей очень аккуратно поднял Ивири на руки, снимая с повозки, девушка с трудом сдержала крик, настолько остро полоснула боль по телу. Он понес ее в дом вслед за ве?рной Ланой, и стоило им переступить порог, как вдруг боль значительно отступила – прям колдовство! Они прошли через тускло освещенное помещение, поднялись по ступенькам и оказались в большой залитой светом комнате, посреди которой стоял широкий деревянный стол. Прямо на него Эйдей и положил девушку.
– Имя какое красивое – «И-в-и-р-и-я»! – почти пропела верна, обойдя вокруг стола. – Эйдей, друг мой, пойди на кухню, поищи вина, Кара отрежет вам с Дерком черничного пирога.
Эйдей кивнул и вышел. Его место у стола заняла маленькая девочка, которую Ивири заметила еще во дворе. На вид ей было не больше семи лет.
– Разматывай бинты Клина, – бодро приказала ей Лана. Сама она быстро заправила волосы под белоснежный платок и сбросила халат, оставшись в одной ночной сорочке без рукавов.
– Что вы… – Ивири вдруг осеклась. Мягкий успокаивающий дурман окутал голову.
– Милая, ты натерпелась, я смотрю, – верна провела руками по ее лбу, сняв с него повязку, и принялась промокать голову прохладной влажной тканью. Девушке стало приятно, едва возникшие тревога и страх перед чужим домом улетучились и были мгновенно забыты. Ивири вдруг показалось, что стол, на котором она лежит, залитая светом комната, и большой дом, и даже маленькая девочка были продолжением прекрасной Ланы. Искрящийся свет пронизывал все вокруг и ее саму; по телу от макушки до кончиков пальцев на ногах побежали приятные мурашки. Наверное, она бредит. Легкие руки женщины и ее маленькой помощницы порхали над ее телом, словно прикосновения бабочек. С каждым мгновением боль отступала.
– Я всего лишь постараюсь тебе помочь. Скажи, какое время года ты любишь больше всего?
Ивири попробовала вспомнить.
– Зиму.
– Зиму? Как странно! Обычно люди называют лето либо весну, – голос Ланы журчал, как родник. – Весна радует красками и теплом после долгой холодной зимы. Лето и осень дарят вкусные плоды. За что же ты полюбила суровую зиму?
– Читать… Я люблю читать зимой. Уютно. Меньше работы…
– Читать? Ты умеешь читать, Ивири? Это большая редкость, я тебе скажу… Коснись вот тут, Клина, – она говорила что-то еще, но девушка уже проваливалась в сладкий дурман, свободный от боли и страха. Последнее, что запомнила Ивири, – приятный запах древесины и прикосновение легкой маленькой ручки к ее запястью.
Очнулась она уже совершенно одна на широкой мягкой кровати. Села, спустив босые ноги на пол, оглядела небольшую, скромно обставленную комнатку. За окном стояли сумерки: то ли утро, то ли ночь. Ивири с удивлением уставилась на свои руки – в полумраке кожа на запястьях отсвечивала неровными белесыми рваными полосами. Она провела пальцем по шрамам – места некогда жутких ран отозвались лишь легким покалыванием и зудом. Щиколотки тоже украшали светлые неровные шрамы, словно после длительного ношения цепей. Чудеса! Сколько она проспала?
Раздался негромкий стук, и в комнату вошла та самая женщина, красивее которой Ивири за свою жизнь не доводилось видеть. Верна Лана принесла ей новое домотканое платье и ужин. Оказывается, Ивири провалялась без чувств почти сутки.
– Я не знаю, как вас отблагодарить, верна, – с жаром сказала девушка, уняв желание тут же наброситься на виноград с сыром и запихнуть себе в рот кусок горячего хрустящего хлеба. Выспрашивать, как это у женщины получилось вылечить ее так скоро, Ивири постеснялась, не желая показаться неблагодарной.
– Лучшая благодарность для меня – твое выздоровление, Ивири, – тепло улыбнулась целительница. – Лечить – мое призвание. Нет большей радости и награды для целителя, чем улыбка здорового и счастливого человека.
– Позвольте мне тогда служить вам, верна Лана! Я могу делать всю грязную и тяжелую работу по дому, буду помогать вам во всем, – неожиданно для себя самой выпалила Ивири и поняла, что будет счастлива, если верна согласится приютить ее. Ведь ей было абсолютно некуда идти. Девушка с надеждой смотрела на свою спасительницу.
Женщина удивленно распахнула прекрасные голубые глаза:
– Служить? Дитя, твое предназначение в другом. Утром Дерк поговорит с тобой. Ты почти здорова и готова к большому путешествию, – Ивири показалось, что в улыбке Ланы было немного грусти.
– К путешествию?
– Дерк расскажет тебе обо всем завтра. А пока – отдыхай и набирайся сил, – она погладила ее по щеке и вышла.
Покончив с ужином, Ивири, к своему удивлению, поняла, что вновь ужасно хочет спать, и, едва успев отставить поднос, провалилась в глубокий лечебный сон. Поутру она обнаружила, что дом пуст. Ни верны Ланы, ни Дерка, ни Эйдея не было в комнатах наверху. Ивири постучалась во все три двери, но ответом была тишина. Спустившись по деревянным ступеням, она оказалась посреди просторного помещения. Мягкие кресла, низенький резной столик, а на нем занятные, словно игрушечные, коробочки и шкатулочки, длинные тяжелые кремовые шторы на окнах, большой камин, а на полке над ним – диковинные статуэтки. Был тут и высокий шкаф, полный книг. Ивири никогда еще не доводилось видеть такое красивое убранство в доме. В ее деревне даже самые зажиточные рыбаки жили довольно просто. А все помещение размерами в несколько раз превышало самый большой дом в Киране – Общий дом мантара Роуха. Вспомнив ненавистное лицо, Ивири поморщилась. Как смогли Дерк и Эйдей вытащить ее из лап этого животного? Надо бы их расспросить да поблагодарить, но только ведь они поинтересуются, за что с ней так поступили односельчане. А ну как заподозрят в колдовстве? Нет, на этот раз она будет аккуратнее. Молчать, побольше молчать обо всем и не выделяться. Жизнь преподала ей отличный урок.
Из большой комнаты следовало два выхода: во двор и на кухню. Девушка обрадовалась, завидев знакомую утварь и простой, грубо сколоченный, внушительных размеров обеденный стол. Однако в кухне тоже никого не было. Ивири присела на лавку, раздумывая, не вымыть ли пока грязные глиняные тарелки, сложенные стопкой на углу стола, как вдруг с улицы послышались шаги. На кухню с шумом ввалилась плотная высокая женщина с двумя огромными корзинами, доверху забитыми копчеными окороками, сырными головками и фруктами. За ней в дверной проем практически вполз, согнувшись под грузом необъятной бочки, молодой парнишка. Он с облегчением поставил свою ношу на пол и глубоко вздохнул, опершись о стену.
– Доброго утречка! – громыхнула на всю кухню женщина. Ее седые волосы растрепались, но она вовсе не выглядела старой – лицо раскраснелось, полные губы сочились алым цветом, живые карие глаза светились жизнью. Она поставила корзины на разделочный стол в углу и, подняв взгляд на Ивири, улыбнулась, демонстрируя ряд крупных белоснежных зубов:
– А вы видно, верна Ивирия?
– Нет-нет, какая же я верна, – смутилась девушка и добавила: – Ивири меня звать, да.
– Ежели так, я – Кара, – ее улыбка стала еще шире. – А это сын мой – Климуш. С дочкой-то, поди, уже познакомились?
Ивири приподняла брови:
– Лана ваша дочь?
Женщина всплеснула руками:
– Что ты! Верна Лана – моя хозяйка! Я за Клину говорю, сподручницу ее. Это дочка моя! – ее глаза светились нескрываемой гордостью.
– А, – улыбнулась Ивири, с теплотой вспомнив девочку, – Конечно! Ваша дочь так помогла мне! Они с верной Ланой спасли мне жизнь!
– Да, она способная девчонка-то, Клинка моя… А ведь ей только десятый годок пошел. А уже столько умеет, может – меня, старую, врачует так, что любой лекарь обзавидуется! Ну, только не хозяйка моя, конечно, – ей до верны Ланы еще расти и расти! Ты, поди, проголодалась?
– Честно говоря, я верну Лану искала или верна Дерка, – Ивири смущенно покраснела. – Просто никого в доме нет. Я проснулась, вышла – тишина, и никого.
– А после завтрака каждый по своим делам отправился, – тепло улыбнулась ей женщина. – Вот к обеду, глядишь, вернутся, – она перевела взгляд на отдыхающего в углу паренька и громыхнула: – Климуш! Ну! Чего расселся-то?! Ступай на конюшню! Поди, до сих пор не прибрано!
Парень нехотя поднялся с пола и вышел из кухни. Под нос он что-то неразборчиво бормотал.
– Вам помочь, матушка Кара? – Ивири с готовностью выскочила из-за длинного стола и схватила стопку тарелок, стоящих на краю. Но Кара, несмотря на видимую тучность, молнией метнулась к девушке, выхватив у нее из рук грязную посуду:
– Вы что, верна Ивири, – забормотала она. – Вы чего удумали! Чтобы гостья госпожи на кухне прибиралась! Чтобы я со стыда померла!
– Да нет, я… – Ивири попыталась вставить слово, но Кара была непреклонна:
– Вы уж простите меня, старую, но не позволю я! Да как же можно?!
Выудив из рук девушки всю посуду и захватив заодно несколько кружек со стола, женщина важно прошествовала в свою маленькую комнатку. Ивири откровенно расстроилась, не в состоянии принять на себя роль «верны».
– Да я всю свою жизнь служила, матушка Кара, – взмолилась она вслед удаляющейся квадратной спине. – Какая из меня верна? Во мне ни капельки благородной крови! Почему за верну приняли?! Разве платье на мне с чужого плеча.
Кара остановилась, оглянулась. В ее карих глазах читалось недоверие.
– Служила, говоришь?
– Да!
– Служка служке – друг и помощник, но ты уж меня пойми: ты – гостья. И не моя, а хозяйки. Приняла б ты помощь от гостьи твоих хозяев?
Ивири грустно покачала головой.
– То-то, – Кара развернулась и скрылась в подсобке, откуда донесся ее бодрый голос. – Да и нечего мне помогать, сама кому надо подсоблю!
– Хотя бы посидеть с вами можно? Не помешаю?
– Да мне только в радость компания, – из комнатушки донесся грохот посуды. – А то дети заняты с утра до вечера. Но я не жалуюсь, все при деле, на свой хлеб уже сами зарабатывают. Соседские служки, знаешь, обзавидовались.
Ивири, облокотившись локтями о столешницу, подперла щеки руками.
– А ты откуда, дочка? – женщина вышла из подсобки, вытирая мокрые руки о передник.
– Я выросла в предгорье Ашрум.
– Отец, мать – есть кто?
Ивири грустно покачала головой.
– Братья может?
– Не знаю. Может, и есть где-то. Меня в горах нашли еще маленькой. Я не помню ничего.
– А кто ж так покалечил-то тебя? – матушка Кара сочувственно глядела на девушку.
Ивири покачала головой.
– Не помню я ничего.
Хоть и нравится ей эта женщина и этот дом, но не станет она рассказывать, слишком опасно подозрение в ведьмовстве. А ну как ее опять за ведьму примут и местного мантара вызовут? Ивири содрогнулась от нахлынувших воспоминаний. А помнила она многое, вплоть до того момента, пока не потеряла сознание. Налитые кровью сумасшедшие глаза Роуха, наконец-то получившего желаемое – ведьму, – этот взгляд останется в ее памяти на всю жизнь.
– Ну, а лет тебе сколько?
– Не так давно семнадцать исполнилось.
– Совсем девчонка еще, – Кара хмуро покачала головой. – Будь аккуратнее, дочка. Ты девка больно красивая вышла. Как бы беда не случилась. Нельзя тебе одной…
– Да что вы, матушка Кара! Какая я красивая?! – Ивири засмеялась. – Это вон верна Лана красивая, дочка ваша, Клина, хоть и девочка еще – а такая красавица! А мне-то куда до них? С рыжими космами?
Пухлые губы женщины расплылись в улыбке:
– Ну, Клина моя еще ребенок, поди, где там разглядеть. Да и за ней есть кому присмотреть: я еще свое поживу и брат старший всегда рядом. А вот ты о себе невысокой мысли, я погляжу. О таких волосах песни слагать будут. Ну да ладно, жизнь все на свои места расставит. Плохо только, что ты одна совсем, словно маковка на ветру. Зацветешь ярким цветом, того и гляди, кто, походя, сорвет.
Ивири мысленно махнула рукой. Негоже девчонке с женщиной в летах спорить. Внезапно резко потянуло запахом свежей рыбы и теплым парным молоком. Желудок сковал голод. В дверной проем просунулась крупная рыжая голова с зелеными стеклянными глазами. Ивири сглотнула. Чужой животный голод вызвал в ней панику, тошнота подкатила к горлу. Она зажала двумя руками рот, зажмурилась и вскочила. Что-то с грохотом полетело на пол.
