О чем снятся сны? Как с помощью сновидений лучше понять себя и обрести внутреннюю устойчивость

Парадигма Фрейда уводит от понимания сновидений как коллективного феномена и окончательно разворачивает их в сторону индивидуального опыта.

Очарование фрейдовской теорией и открытием психической реальности побуждает его учеников формировать собственные концепции. Они сохраняют опору на бессознательное, но привносят в теорию свои трактовки и акценты.

Карл Густав Юнг обращает внимание на то, что в снах присутствуют общие символы, не объясняемые личным опытом сновидца. Например, символы греческих мифов, о которых человек никогда не слышал. Размышляя об этом феномене, Юнг добавляет к концепции бессознательного Фрейда теорию коллективного бессознательного[23].

По мнению Юнга, каждый человек имеет доступ к врожденному глубинному слою психики, который имеет не индивидуальную, а всеобщую природу. Он включает модели поведения, встречающиеся у всех людей. Универсальные мотивы обретают форму в символах и сценариях поведения.

Человек одновременно несет в себе как коллективный, так и индивидуальный опыт. Поэтому сны как послания бессознательного включают в себя и личные образы, и коллективные.

Сны, в которых человеку становится известно о важном событии с его близкими – в день происшествия или вскоре после, – объясняются именно доступом к коллективному бессознательному. Это результат информационного обмена внутри него: бессознательное родственников оказывается ближе и, условно говоря, звучит громче. Опираясь на этот вывод, Юнг сформулировал свой метод работы со сновидениями – амплификацию.

Ученики Юнга – архетипическая школа Хиллмана – начали применять метод активного воображения для работы со сновидениями. Но это уже не просто анализ, а скорее творческое взаимодействие человека со своим сном. Сейчас разные школы психологии предлагают варианты такого взаимодействия: разыграть сон как театральный эпизод, нарисовать, протанцевать и т. п.

Следующий важный шаг в анализе сновидения произошел с появлением семиотики Фердинанда де Соссюра и Клода Леви-Стросса – и с тем, как Жак Лакан применил ее в психоанализе[24]. Эту идею озвучили и в российской науке, но она не нашла последователей. Юрий Лотман утверждал: «Сон – это семиотическое зеркало, и каждый в нем видит отражение своего языка»[25]. Лакан смотрел еще шире: он считал, что бессознательное структурировано как язык. Его содержания проявляются в оговорках и рассказах о сновидениях – то есть всегда в форме речи. Сама форма изложения – это не только «упаковка» бессознательного материала, но и часть его содержания. Образы сновидений – это один из видов языка: не письменный и не озвученный, а визуализированный голос.

«Сон, – пишет Лакан, – имеет структуру фразы или, буквально, ребуса, т. е. письма, первоначальная идеография которого представлена сном ребенка и которое воспроизводит у взрослого то одновременно фонетическое и символическое употребление означающих элементов, которое мы находим и в иероглифах Древнего Египта, и в знаках, которые по сей день используются в Китае. Но это пока всего лишь техническая дешифровка. Лишь с переводом текста начинается самое главное – то главное, что проявляется, по словам Фрейда, в разработке сновидения, т. е. в его риторике. Синтаксические смещения, такие как эллипс, плеоназм, гипербата, силлепс, регрессия, повторение, оппозиция; и семантические сгущения, такие как метафора, катахреза, антономазия, аллегория, метонимия и синекдоха, – вот в чем учит нас Фрейд вычитывать те намерения – показать или доказать, притвориться или убедить, возразить или соблазнить, – в которых субъект модулирует свой онирический дискурс»[26].

Семиотический подход позволил анализировать сновидение как текст: применять к нему лингвистические и литературные приемы работы. Появился инструмент для расшифровки послания, которое приходит из бессознательного.

В этой книге мы будем опираться на исследования и методы анализа Зигмунда Фрейда, Карла Густава Юнга и Жака Лакана. Они позволяют толковать сновидение в зависимости от индивидуальных задач психики, актуальных на момент анализа. Задача книги – показать принципы и методы анализа обычных снов – «сновидений от человека», которые снятся нам каждую ночь.

Часть 1. 7 ключей к тайне сновидений

В этой части вы узнаете:

– где рождаются сновидения с точки зрения психоанализа,

– для чего нам снятся сны,

– почему неверно задавать вопрос «К чему приснился сон?»,

– почему не стоить пользоваться сонниками,

– какие есть способы расшифровки посланий сновидений,

– почему один и тот же образ (например, белая лошадь) несет разный смысл для разных людей,

– есть ли у снов срок годности,

– можно ли полностью разгадать значение сна.

Глава 1. Ключ 1. Время сновидения

Когда в 1933 году доктор Т. М. Дэви не смог определить причину странных симптомов своей пациентки, он решил поискать ответы в ее снах. В научный круг уже вошла революционная идея Фрейда – Дэви знал, что телесные симптомы могут вызывать не только физические проблемы, но и эмоциональные. Он предположил, что причиной симптомов стал психологический конфликт, и решил проконсультироваться с доктором Юнгом. Чтобы разобраться, он рассказал сон пациентки:

«Кто-то рядом со мной все повторял вопрос о смазке механизмов. Лучшим смазочным материалом называли молоко. Но я думала, что илистая слизь – более подходящий вариант. Затем пруд осушили, и посреди ила обнаружили двух вымерших животных. Один из них – крошечный мастодонт. Второго я забыла»[27].

Юнг не знал о пациентке и ее истории ничего, кроме этого сновидения. К удивлению Дэви, он заключил, что причиной недуга были не психологические, а органические нарушения – застой спинномозговой жидкости в мозге. Теперь Дэви знал, где искать проблему, и смог диагностировать неврологическое нарушение в третьем желудочке головного мозга – разновидность эпилепсии. Два года спустя он описал этот случай в научной статье, которую посвятил эпилепсии. Ее опубликовали в журнале The British Medical Journal.

К сожалению, сам Юнг не оставил нам подробного разбора. Лишь заметил: чтобы объяснить свои выводы, ему пришлось бы прочесть курс по символизму не меньше четырех семестров. Но как у него это получилось?

Предлагаю включиться в расследование. Давайте попробуем восстановить ход анализа, как настоящие сыщики – только не преступлений, а сновидений. Юнг – это психологическая глыба. И чтобы у нас получилось понять логику его рассуждений, нужно учитывать знание английского и латинского языков, немного анатомии и, конечно, интуицию.

Во сне поднимаются две темы: выбор смазки и осушение пруда, в котором находят скелет мастодонта. Как будто сновидение намекает: в теле – сбой. Где-то «высохло» то, что должно было быть смазанным. В каком же органе может не хватать «смазки»?

Подсказка – в мастодонте. Что в теле человека сохранилось почти в первозданном виде с доисторических времен? Ответ дает нейрохирург Харви Кушинг: «Промежуточный мозг – это древняя часть мозга, которая остается практически неизменной у всех существ, у которых вообще есть мозг».

Значит, действуем дальше. Где именно в промежуточном мозге может быть эта «сухость»? Тут на помощь приходит лингвистика. Прислушайтесь: английское pituitary – «гипофиз» – звучит подозрительно похоже на латинское pituita – «слизь».

Неслучайно. Спинномозговая жидкость, эта «смазка мозга», омывает полости, включая зону, где расположены гипоталамус и гипофиз. А теперь вспомним: пруд во сне – осушен. Там, где была жизнь, осталась только кость.

Вывод? Возможно, именно гипоталамус и гипофиз «обезвожены», – и в них что-то нарушено.

Название «мастодонт» происходит от греческих mastos («грудь») и odontos («зуб») – из-за сосцевидных выступов на зубах. В теле человека мамиллярные (сосцевидные) тела – это структуры гипоталамуса, расположенные у основания третьего желудочка мозга. Значит, мастодонт в осушенном пруду символически указывает на эту зону мозга. А образы пруда и смазки намекают на застой спинномозговой жидкости именно в этом месте. Что ж, кажется, мы разгадали тайну!

На примере этого сновидения мы, с одной стороны, видим, насколько широки возможности анализа, а с другой – насколько непросто установить прямую связь между символами сна и телесными симптомами. Поэтому буквальная трактовка – когда образ из сновидения напрямую проецируют на тело – чаще всего оказывается ошибочной.

Иногда по сновидениям действительно можно предположить телесный диагноз. Это возможно потому, что знание о болезни уже присутствует в теле задолго до того, как симптом становится осознанным. Но это знание зашифровано – оно приходит в виде образов, похожих на ребус, который нужно перевести на язык сознания с опорой на медицинские знания. Если сновидец, например, интересуется восточной медициной, его симптомы могут быть закодированы через образы, знакомые именно этой системе диагностики.

Ведь бессознательное использует тот язык, который знаком сновидцу.

В моей практике был сон, в котором мужчина протыкал себе ногу. Во время работы со сном оказалось, что место «ранения» совпадает с зоной одного из органов по атласу иглоукалывания. Как раз с этим органом у сновидца были хронические проблемы – сон как будто подсказывал: пора заняться здоровьем и пересмотреть питание.

Почти век спустя после сновидения о высохшем пруду в мой кабинет пришла клиентка со сном о затопленном мосте. Она толковала сон, опираясь на сонник и суеверия. Думаю, многие, тоже напугались бы, если бы им приснилось подобное.

«Сначала я долго ходила по коридорам, что-то искала. Потом подошла к точке, из которой было совсем близко добраться до нужного места. Там был мост, он затоплен. Я встала на него. Увидела в воде рыб и водную живность. И тут почувствовала, что к спине кто-то прицепился в районе почек. Я отцепила его и бросила в реку. Это было темно-зеленое существо, типа рака. Я смотрела на затопленный мост и понимала: если по нему пойти, придется погружаться с головой в воду. Но это самый короткий путь: перейду мост – и на месте. Есть другой вариант – вернуться по длинному маршруту. Я думала о своих ногах: они устали, натерты. Это тяжело. Я выбрала длинный маршрут. Идея пройти по мосту, погрузившись с головой в воду, мне совсем не нравилась».

Клиентка испугалась: она увидела в образе рака прямое указание на онкологию. Сон показался ей пугающим предупреждением о болезни, как будто это был роковой вестник из будущего – о раке почки.

Это типичное толкование. С детства мы слышим: если во сне моешь пол, видишь землю или выпавшие зубы – это к болезни или даже смерти. Такие толкования передавались от мам и бабушек как нечто само собой разумеющееся. Если заглянуть в исследования антропологов и фольклористов, в деревнях почти все символы трактовали однозначно: это к беде.

Раньше сон толковали, чтобы ответить на вопрос, к чему он приснился. Его считали предвестником хорошего или плохого, предупреждением о том, что вот-вот произойдет. На этих убеждениях строились целые ритуалы – чтобы повлиять на плохой исход и попытаться его «отменить».

Неудивительно, что клиентка испугалась: увидела во сне существо, похожее на рака, и провела прямую связь с заболеванием. Так обычно реагируют те, кто не знаком с аналитическим подходом к сновидениям.

Но что, если отбросить суеверный ужас, присмотреться к сну и изучить контекст пугающего символа? Станет заметно, что болезнь не нанесет вреда сновидице – ведь она сбрасывает его со своего тела. Существо не укусило, не проникло внутрь – не было ничего, что напоминало развитие онкологического заболевания, когда раковые клетки захватывают и поражают организм. Как видите, даже небольшой сдвиг – от отдельных символов к контексту – может стать полезным. Со временем и практикой даже из такого сна можно сделать более точный вывод – его я и озвучила клиентке.

Сон и правда содержит признаки начинающегося заболевания – пузырно-мочеточникового рефлюкса. Образ рака тоже неслучаен, но трактовать его стоит не через сходство с болезнью, а глубже – через понимание, каким это существо бывает по своей природе. Когда рак пугается, он начинает отступать назад, при этом его хвост взбалтывает ил. Именно этот образ осадка, «пятящегося назад» – в почки, – точно передает суть пузырно-мочеточникового рефлюкса.

Следующую встречу с клиенткой пришлось отменить: при первых симптомах воспаления мочеполовой системы она не стала пить назначенные лекарства, и у нее случился серьезный приступ пузырно-мочеточникового рефлюкса. Его можно было бы избежать, если бы она выбрала идти вперед – а не пятиться назад, откладывая лечение. Этот болезненный опыт научил ее доверять своим снам, а значит, и самой себе.

Вторым важным открытием для нее стало понимание: важно обращать внимание на контекст – и в сновидениях, и в жизни, и в словах других людей.

В этом сне, как и в болезни, есть и психологическая составляющая – выбор пятиться назад, вместо того чтобы нырнуть с головой и пойти коротким путем. Клиентка выбирала такую стратегию не только внутри нашего анализа и лечения, но и в личной жизни. Но соматическая часть сна была особенно яркой и легко поддавалась анализу, поэтому я выбрала его, чтобы показать, как работает анализ сновидений.

Обратите внимание: сновидение не предсказывало будущее. Оно показывало, как могли бы развиваться события, исходя из текущей ситуации. Это похоже на то, как врач делает вывод о возможном развитии болезни, опираясь на результаты обследования. Если ничего не менять – прогноз развития такой. Но если прислушаться к тому, что показывает диагностика, результат может стать совсем другим.

Итак, первый важный шаг в работе со сновидением – перестать воспринимать его как вестника из будущего. Не спрашивайте, к чему он приснился. Верните себе точку отсчета времени в здесь и сейчас. Задайте вопросы: «О чем снится сон? Что нового я узнаю о себе сейчас?».

Первый ключ к анализу сновидений: сновидение – посланник из прошлого и настоящего, а не из будущего. Его расшифровка отвечает на вопрос «О чем снится сон?», а не «К чему приснился сон?». Ответ на этот вопрос важен именно для настоящего, хотя он может уходить корнями в прошлое и пунктиром намечать возможное развитие событий в будущем. Но это прогноз, а не предсказание будущего.

Опора на этот вывод позволяет снизить градус напряжения и не испытывать суеверную тревогу перед сюжетом и символами сновидений.

Сновидение – не посланник из будущего.

Сон подсказывает, что может произойти, если все останется как есть, но это не приговор. В нем почти всегда скрыты намеки на то, как можно изменить ситуацию. Нужно лишь быть внимательным к деталям и научиться переводить ночные послания. В расшифровке нам помогут исследования аналитических психологов, немного – лингвистика и антропология, но главное – собственные ощущения.

Глава 2. Ключ 2. Место рождения сновидений

Осенью 1925 года Зигмунду Фрейду попадается на глаза «волшебный, или вечный, блокнот». Его аналоги можно до сих пор можно найти в магазинах для детей. В этом блокноте писали деревянной палочкой по верхнему слою – записи оставались, пока не отклеивался верхний лист. Стоило слоям разойтись – и все написанное исчезало, как будто его и не было. Так в этом «волшебном» блокноте можно было писать гораздо больше, чем в обычном.

Фрейд заметил, что на самом нижнем восковом слое сохранялись следы всего, что когда-либо было написано. Они наслаивались, путались и плохо читались – чтобы восстановить их историю, приходилось немало потрудиться. Эти наблюдения привели Фрейда к попытке сформулировать вопросы о кратковременной и долговременной памяти и их взаимоотношениях.

Куда исчезает то, что мы больше не помним?

Представьте: поверхность вечного блокнота – это наше восприятие. Все, что на ней написано, попадает в кратковременную память. Но человек воспринимает гораздо больше, чем способен обработать.

В начале XXI века физиологи впервые оценили, сколько информации человек воспринимает за день. Пропускная способность нашей центральной нервной системы находится в интервале 109 бит/секунду – 1011[i] бит в секунду[28]. В этот объем входят как внешнее восприятие от кожи, органов зрения, слуха, обоняния, так и импульсы от внутренних органов. Мы осознаем лишь мизерную часть от поступающего потока информации.

Тогда возникает логичный вопрос: что происходит с той информацией, которую мы не успели обработать и осознать? А также с той информацией, которую мы осознали, но посчитали ненужной или опасной, чтобы запомнить?

Именно такие вопросы занимали Фрейда. Результатом его размышлений и исследований стало новое направление в лечении пациентов – психоанализ.

Объем кратковременной памяти ограничен, поэтому она регулярно «очищается», чтобы освободить место для новых данных. Часть информации отправляется в долговременную память. Как «вечный блокнот» стирает верхний слой, чтобы на нем снова можно было писать. Но следы прежних записей сохраняются на нижнем слое блокнота. Что же является аналогом этого нижнего слоя со следами всех записей в памяти человека?

В долговременную память попадает лишь часть информации. Например, мы помним немногое из детства и вряд ли сможем подробно воспроизвести события даже годичной давности. Кроме того, мы можем забыть, что делали всего несколько часов назад – выключили ли утюг или плиту.

Значит, есть еще более глубокая структура, куда попадает информация, которая не осталась ни в кратковременной, ни в долговременной памяти.

Фрейд вводит два новых понятия: предсознательное и бессознательное. Это места, где хранятся результаты восприятия человека за всю его жизнь.

До Фрейда многие философы – Лейбниц, Шопенгауэр и другие – размышляли о глубинных слоях человеческой психики. Но именно Фрейд заговорил о «психической реальности» и впервые описал ее как пространство, где существуют «предсознательное» и «бессознательное». Он не отделяет бессознательное от остальной психики. Напротив – показывает, что оно связано с сознанием и постоянно с ним взаимодействует. Это не мусорное ведро для забытых или ненужных фактов, а живая часть нашей внутренней жизни.

Со временем идея бессознательного получила широкий отклик. Разные школы переосмысляли ее, адаптировали под свои цели и задачи, вносили изменения. Так возник и популярный образ «подсознания, которое может все» – его корни тоже уходят в психоанализ. Но важно понимать: то, как описывают «подсознание, исполняющее желания», сильно отличается от бессознательного в психоаналитической теории. Хотя речь идет об одной и той же структуре психики. В этой книге мы опираемся на психоаналитическое понимание этой загадочной структуры.

Итак, все, что не требуется сознанию здесь и сейчас, уходит в предсознательное или бессознательное.

Предсознательное – условно место, откуда довольно легко можно «достать» забытое. К примеру, стоит услышать знакомый голос или запах – и забытые имена или истории тут же всплывают в памяти.

Бессознательное – структура с гораздо бо́льшими объемами, в которую входит:

– все, что человек не осознал в момент восприятия;

– все, что он не заметил или чему не придал значения;

– все, что в какой-то момент вытеснил из памяти и сознания;

– и, наконец, то, что оказалось настолько болезненным или неприемлемым, что на него наложено внутреннее табу – запрет на признание и осознание. Некоторые ужасные события из детства напрочь забываются, но во взрослом возрасте возвращаются в виде флешбэков.

Ни в коем случае не воспринимайте бессознательное как свалку ненужного и болезненного! Забываются не только травмы, но и приятные воспоминания, достижения и сильные стороны, спрятанные под гнетом чужих слов и ожиданий.

Представим бессознательное, предсознательное и сознание как разные уровни хранения информации. Бессознательное – как облачное хранилище с практически безграничным объемом памяти. Сознание – как оперативную память компьютера, в которой происходит вся активная работа. А предсознательное – как нечто вроде папки «Актуальное» внутри бессознательного. Если из сознания поступает запрос, он сначала обращается именно туда – к информации, которая пока не в фокусе внимания, но доступна без особых усилий.

Важное свойство этих психических структур – постоянное взаимодействие и внутренняя динамика.

Каждая часть психики находится в движении: в ней непрерывно протекают собственные процессы, а также происходит обмен с другими уровнями.

Эти взаимодействия приводят к изменениям, которые мы зачастую не осознаем, но которые все же оказывают влияние на нашу повседневную жизнь – через чувства, выборы, реакции.

Например, мужчина сорока лет не переносит колокольчики – но сам не может объяснить почему. Когда он видит эти полевые цветы – на рисунке или в букете, – тело реагирует мгновенно: учащается пульс, поднимается волна раздражения, появляется гнев и агрессия в адрес человека, с которым они связаны. В сознании мужчины укоренилось четкое убеждение: колокольчики – это зло. Однажды он рассматривал с дочкой старые детские фотографии. Та неожиданно спросила: «Пап, а почему в детстве ты любил колокольчики, а сейчас – нет?» Мужчина удивился: он не помнил, чтобы любил эти цветы, и не понимал, откуда у дочери такое впечатление. Пока она не показала на узор на обоях, еле заметный на фоне одной из фотографий. Колокольчики. И в этот момент на мужчину обрушились воспоминания: когда отец напивался, он приходил в его комнату, бил его и ставил в угол на всю ночь. Маленький, он стоял в темноте, со слезами на глазах, уткнувшись взглядом в колокольчики на обоях.

События и боль детства были вытеснены в бессознательное как способ психики защититься от слишком сильных переживаний. Но в сознании остался след: стойкое, ничем не объяснимое отвращение к колокольчикам. Таких следов в сознании очень много – это все, о чем вы можете сказать: «Головой понимаю, как правильно, но ничего не могу с собой поделать».

Только установив связь между странным следом в сознании и вытесненным материалом из бессознательного, человек получает возможность освободиться от внутреннего гнета – от тех поступков, реакций и чувств, которые казались необъяснимыми.

Такое спонтанное воспоминание (флешбэк) – редкий способ проявления вытесненного материала из бессознательного, которое не поддается нашему контролю.

Какая же сила руководит процессами в бессознательном? Вопрос интересный, но Фрейд, увы, не оставил гипотез на этот счет. Структура и законы бессознательного стали полем исследований и размышлений для его ученика – Карла Густава Юнга. Сам же Фрейд подчеркивал: главная трудность в изучении бессознательного в том, что мы можем обращаться к нему лишь опосредованно. Только в те моменты, когда бессознательное прорывается в сознание и становится доступным для контакта и осмысления. Эти спонтанные «вбросы» из бессознательного знакомы каждому. Психоанализ занимается тем, что изучает и расшифровывает такие проявления.

Это в первую очередь ошибочные действия – оговорки, описки, очитки, забывания – именно они несут в себе послания бессознательного. Вот почему крылатая фраза «оговорочка по Фрейду» прочно вошла в обиход – ею то и дело объясняют внезапные словесные промахи.

Например, если человек при встрече вместо «Здравствуйте!» вдруг говорит «До свидания!», это невольное высказывание может многое рассказать. Возможно, ему просто не хочется быть на этой встрече или он мысленно уже в каком-то другом, более приятном месте. Но он сам, конечно, озвучит рациональное объяснение оговорки. Убедить человека в том, что его оговорка что-то значит, будет очень непросто. Ведь это проявление бессознательного – то, что сознание и воля когда-то вытеснили как неприемлемое, но что все же прорвалось наружу.

Второй блок продуктов бессознательного – остроты.

Их значительно сложнее интерпретировать. Фрейд привел в своей работе простой пример:

«Мне рассказывали следующую остроту с техникой сгущения: один молодой человек, ведший до последнего времени развеселую жизнь на чужбине, посещает после долгого отсутствия местного приятеля, который, заметив обручальное кольцо на пальце гостя, удивленно воскликнул: “Как, вы женаты?” – “Да, – услышал он в ответ. – Венчально, но факт”. Превосходная острота; в слово “венчально” вошло два компонента: слово “венчание”, превратившееся в “венчально”, объединилось с предложением: “Печально, но факт”»[29].

Третий тип проявлений бессознательного – это случаи, когда его вторжение становится разрушительным и опасным для сознания. Речь о галлюцинациях, видениях и состояниях, вызванных употреблением алкоголя, запрещенных или психотропных веществ. В таких состояниях уровень сознания понижается, граница между ним и бессознательным становится тоньше и происходит мощный прорыв хаотичного, вытесненного материала. Если этот поток окажется сильнее, чем способность сознания его выдержать и переработать, может наступить состояние, которое называют поглощением. В подобных случаях помощь может оказать только психиатр. К сожалению, даже работа со специалистом не всегда может быть успешна.