Чародейка 2

Джулия подвела спутников к началу стола и усадила на стулья из белого дерева, с мягкими сиденьями и спинками, обшитыми голубым атласом. Лайза разместилась у самого края стола, бард справа от нее, а слева, во главе стола, располагалось кресло из черного дерева с низкой спинкой. Кресло одновременно и главенствовало, и стояло чуть особняком. Сидящий в нем оказывался как бы и вместе со всеми остальными за столом, и в то же время не с ними. Чародейка мучительно поняла, что это место возлюбленной императрицы, так что Этайн будет ее близкой соседкой на ужине. Сердце девушки радостно пело от предвкушения такого соседства, а разум обреченно готовился вновь бесконечно тонуть в бездонных черных глазах императрицы.

Сановники хильдар рассаживались за столом, приветственно кланяясь послам и тем самым вынуждая их поминутно вставать для ответных приветствий. Когда все расселись, в зал вошла императрица в сопровождении двух гвардейцев, и заняла свое место. По кивку распорядителя слуги внесли подносы с изысканными блюдами.

Но Лайза уже смутно осознавала происходящее. Она сидела менее чем в двух шагах от Этайн, и какова бы ни была природа очарования императрицы, оно всей своей мощью обрушивалось на чародейку. Лайза старалась хотя бы не поворачивать голову в сторону императрицы, смотреть куда угодно, только не туда, а все ее существо желало увидеть возлюбленную. Усилием тающей воли чародейка сдерживала это желание, потому что всерьез опасалась в буквальном смысле лишиться чувств. Этого еще не хватало! Чай, не кисейная барышня – в обморок-то падать от избытка эмоций. Но в то же время было ясно, что рано или поздно желание испытать восторг от любования императрицей победит и волю, и здравый смысл, и все остальное.

Напротив Лайзы сидел логофет. Он встретился глазами с отсутствующим взглядом девушки и понимающе усмехнулся. Аккуратно помахал рукой, привлекая внимание, и поднял на вилке ломтик чего-то голубого. "Ешь", шевельнулись его губы, "Это отвлекает".

Чародейка послушно опустила глаза на стоящую перед ней тарелку. На белом фарфоре лежали полупрозрачные зелено-голубые кусочки, украшенные веточками свежей зелени. Желе? Мармелад? А может быть, моллюск или рыба? Лайза подцепила на вилку один такой кусочек и отправила в рот. Еда растаяла на языке, оставив привкус солоноватого океана, ясного голубого неба и сияющего в этом небе солнца. Похоже, все-таки рыба.

Лайза скосила глаза на своего друга. Саймон тоже был явно не в себе. Бард сидел будто пьяный, но вроде бы вел негромкую светскую беседу с хильдар рядом. При этом бард то и дело замолкал и восторженно глядел на Этайн, напрочь теряя нить беседы. Его собеседники проявляли снисхождение и понимание, делая вид, что все так и должно быть, и что это и есть самый нормальный и естественный способ разговора. Впрочем, их взгляды тоже поминутно обращались к возлюбленной императрице.

Чародейка почувствовала на себе чужой взгляд и рефлекторно обернулась навстречу. Лишь затем, чтобы увидеть взгляд черных глаз и сделать, наконец, то, чего так долго боялась – утонуть в этих глазах.

Весь остаток ужина Лайза провела как в тумане, полностью очарованная близостью возлюбленной императрицы. То и дело чародейка ощущала на себе взгляд Этайн, однако повелительница хильдар ничего ей не сказала.

Лайза пришла в себя, когда она вместе с бардом шагала вслед за Джулией по коридору, стены которого были обтянуты темно-красной тканью, а на полу лежал пушистый ковер. Немногочисленные светильники освещали коридор приглушенным красным светом. Как закончился официальный ужин чародейка не помнила совершенно. И единственным воспоминанием о мероприятии оказалось лишь почему-то отложившееся в памяти наблюдение, что перед императрицей также стояли блюда с едой, но она за весь обед даже не притронулась к изысканным яствам. А еще ощущение теплого и неимоверно приятного блаженства, словно омывающего тело изнутри.

– Куда это мы идем? – сипло поинтересовалась чародейка.

– В резиденции для гостей, – откликнулась Скорпи не оборачиваясь. – Там вы будете жить все то время, что проведете в Камалоне.

– Я не запомнила, как мы сюда дошли, – призналась Лайза. – Соответственно, не знаю куда отсюда идти.

– Ничего страшного. Я завтра утром сама к вам зайду, – пообещала Джулия. – Готово, мы пришли.

В противоположных стенах коридора выделялись две широкие двери. Причем других не было.

– Это что, всего две? – уточнила чародейка. – На весь коридор?

– А тебе надо больше? – хмыкнула Джулия. – Одну тебе, другую твоему другу. Какую выбираешь?

Лайза рассеянно указала на ближайшую к ней дверь. Скорпи вручила ей небольшую прямоугольную твердую карточку. Другую такую же баронесса вложила Саймону в руку. Бард стоял, глупо ухмыляясь, и, похоже, мыслями находился где-то далеко отсюда. И было заметно, что там ему хорошо!

– Мдя, – резюмировала Джулия, когда Саймон благополучно выронил свою карточку. Подобные низменные мелочи его очевидно не заботили.

– Это ключ от двери, – пояснила Скорпи, поднимая карточку барда. – Там под ручкой прорезь, в нее вставляешь любой стороной, чтобы разблокировать замок. Ага, умница. Если хочешь закрыть дверь изнутри, вставь карточку с той стороны. Рядом с дверью выключатель света. Ну, сестра, ты располагайся в своей резиденции, а я отведу в кровать твоего невменяемого друга.

Чародейка распахнула дверь и шагнула через порог, нащупывая указанный выключатель, когда ее остановил возглас Джулии:

– Лайза! Погоди. Держи.

Скорпи шагнула к чародейке и протянула ей на ладони овальную таблетку.

– Что это?

– Снотворное. Ты сейчас эмоционально нестабильна после знакомства с Этайн. А тебе нужно поспать. Это поможет.

– Нет, – мотнула головой Лайза. – Я в норме. А эта штука вряд ли поможет, у меня она быстро переработается.

– Не в норме, – Джулия сунула чародейке таблетку. – Даже если сейчас ты вроде бы в порядке, могут случиться качели. Уж поверь моему опыту. И в любом случае ты слишком на взводе, чтобы нормально уснуть. А таблетка разработана специально для тяжелых случаев. Она успеет подействовать. Так что выпей. Обещаешь?

– Ладно, выпью, – уступила чародейка.

– Ну и славно, – кивнула Джулия. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила Лайза, закрыла дверь, развернулась и осмотрела свое временное жилье, залитое ярким светом. – Ого!..

Стало ясно, почему Скорпи использовала термин "резиденция"! Это была не заурядная комната для гостей, это был императорский дворец, и это были шикарные и роскошные покои, отведенные для комфортного отдыха гостей империи!

Лайза стояла в просторной и шикарно украшенной прихожей. Два огромных зеркала от пола до потолка на противоположных стенах отражали фигуру девушки. И оба зеркала были сдвижными дверцами гардеробных, предназначенных для верхней одежды. Подсветка, несколько легких кресел, полки и вешалки для шляп. Небольшой шкафчик с разнообразными щетками и губками для одежды и обуви.

Из прихожей чародейка зашла в огромную гостиную. Мозаичный каменный пол, стены, декорированные роскошными тканями, белые мягкие кресла с вычурными подлокотниками и огромный белый кожаный диван, перед которым на полу лежал меховой ковер-шкура. Одну из стен гостиной целиком занимали полки с книгами. На столе в центре комнаты привлекала внимание большая корзина с фруктами. А на маленьких столиках у стен в хрустальных изящных вазах стояли букеты свежих цветов, которые источали легкий ненавязчивый аромат.

С противоположной стороны от прихожей широкая лестница из трех ступенек поднималась в просторное белое помещение с высокими окнами, закрытыми бело-зелеными легкими шторами. В центре комнаты стоял круглый стол, накрытый белой скатертью. Посреди стола ярко зеленели незнакомые чародейке растения с перистыми листьями. Три удобных на вид светлых кресла расположились вокруг стола. Очевидно, это была столовая.

Лайза пересекла гостиную, отметив теплоту каменного пола, вероятно, оснащенного подогревом, и поднялась в столовую. На тонком фарфоре тарелок лежали разнообразные легкие закуски, рядом с тарелками стояло металлическое блюдо, накрытое крышкой, а у стола на специальной тележке в чаше со льдом ждала бутылка игристого вина. Чародейка подняла крышку и обнаружила под ней исходящий паром бифштекс. Вид и аромат искусно приготовленного мяса заставил девушку сглотнуть набежавшую слюну. И это после ужина!

– Неплохо, – пробормотала Лайза, возвращая крышку на место и осматриваясь. Ее внимание привлекла колышущаяся от ветра занавеска на одном из окон.

Чародейка подошла к окну, резким движением отдернула занавеску и обнаружила за ней выход на веранду. Небольшая и очень уютная площадка была искусно устроена так, чтобы не выделяться из контура пирамиды дворцы. Часть дворцовой стены одновременно являлась и ограждением веранды. С внутренней стороны ограждение было увито лозой с ароматными цветами. На площадке также как и в столовой был круглый стол, но меньшего размера и легкие кресла.

На улице было уже темно, в черноте неба ярко сияли звезды. Лайза медленно пересекла веранду и облокотилась на ограждение, глядя вниз. Далеко внизу были видны огни, а ветер доносил шум и аромат моря.

– Надо будет утром посмотреть, – решила чародейка, возвращаясь снова в гостиную. – Должно быть, шикарнейший вид.

Двойные широкие двери вели из гостиной в спальню.

– Ух ты…

Кровать. Она была огромного, поистине королевского размера. Все остальное в спальне как-то терялось и отходило на задний план на фоне кровати. Именно она была здесь центром и смыслом. Пастельные занавеси, буйно цветущие белые орхидеи, мягкий шерстяной ковер теплого бежевого цвета и стены, декорированные золотистым шелком, лишь создавали достойное обрамление главного бриллианта спальни, ни в коей мере не претендуя на главенство. И увидев эту шикарную кровать, устилающее ее белоснежное постельное белье, толстое одеяло с призывно отогнутым уголком и многочисленные пуховые мягкие подушки, Лайза поняла, как сильно она устала. Сон навалился тяжелой оглушающей ватной массой. Веки стали тяжелыми, мысли далекими, а тело расслабленным.

Лайза кинула в рот таблетку снотворного, запила ее глотком воды из хрустального графина на прикроватном столике, из последних сил кое-как скинула одежду и рухнула в манящую кровать. Последняя мысль девушки была о том, что она засыпает раньше, чем ее голова коснется подушки. Лайза еще успела мимолетно усмехнуться, что будь тут Саймон, он наверняка возмутился бы столь шаблонной фразой. А потом чародейка уснула, и затем ее голова упала на подушку.

День 71

Лайза проснулась от далекого и настойчивого стука в дверь.

– Ооох… – только и смогла выдохнуть чародейка, приподняв голову от подушки. Было тяжело. Нервное потрясение от встречи с возлюбленной императрицей плюс неизвестное снотворное образовали жуткий коктейль, от которого наутро у чародейки раскалывалась голова.

С трудом поднявшись с кровати Лайза крикнула в сторону двери: "Иду!" Крик вышел тихим и сиплым, похожим на карканье вороны, умирающей в пустыне от недостатка воды. Чародейка осмотрела комнату в поисках своей одежды. Брюки и водолазка были свалены на пуфике у изножья кровати. Лайза достала из брючного кармана порцию жевательной смолы и отправила ее в рот. Поначалу это было похоже на перекатывание камня в пустом кувшине, но вскоре смола выделила ароматный сок, который освежил и смягчил рот и горло. Рядом с одеждой на пуфике лежал аккуратно сложенный белый пушистый халат. Лайза накинула его на плечи и подошла к двери спальни, в которую и стучал утренний гость.

За дверью стояла Джулия, одетая в свой боевой костюм и со шлемом под мышкой.

– Доброе утро! – радостно поприветствовала баронесса чародейку.

– Доброе, – кивнула та, выходя из спальни в гостиную. – А ты чего такая воинственная? Собралась куда?

– Наоборот, – активно махнула головой Джулия, отчего ее белые волосы, собранные в две косички, метнулись по сторонам. Лайза, еше не окончательно пришедшая в себя после сна, рассеянно проследила взглядом за их движением. – Я прямо с утренней тренировки.

– О. Рано ты.

– Сейчас два часа до полудня, – сообщила Джулия.

Чародейка быстро глянула в сторону окон и досадливо скривилась. Это ж надо так проспать!

– Не волнуйся, – поняла ее мысли Скорпи. – Все нормально. Тебе надо было отдохнуть. Давай, принимай душ, и будем завтракать.

Лайза прошлепала до прихожей и взглянула на дверь в резиденцию Саймона. Та была приоткрыта. Скорпи проследила за взглядом чародейки и кивнула.

– Ага, он уже проснулся. И, похоже, давно. Теперь одержим идеей сочинить оду в честь возлюбленной императрицы. Ходит по комнате, завернувшись в одеяло, и не реагирует на попытки контакта.

Лайза ухмыльнулась одной половиной рта.

– Да, – ответила улыбкой Джулия. – Ладно, я пошла спасать твоего друга из плена муз, а ты приводи себя в порядок и приходи. Можешь особо не торопиться – похоже, это займет какое-то время…

Скорпи вышла из резиденции чародейки и ушла к барду. Лайза прикрыла за ней дверь и вернулась обратно в спальню.

– Где-то здесь должна быть ванная комната, – пробормотала чародейка, которая распахнула занавеси и теперь осматривала спальню, болезненно щурясь от яркого света.

Ванная комната действительно нашлась, отделенная зеркальной дверью-купе от спальни. Роскошная, как и все остальное в гостевой резиденции. С отделкой из бежевого мрамора, оборудованная просторным душем и потрясающей ванной. Лайза скинула халат и остановилась в задумчивости, что же выбрать.

Посреди ванной комнаты была великолепная, сногсшибательная, умопомрачительная ванна. Она представляла собой большую мраморную чашу, бортики которой лишь немного выступали над полом. Отверстия с золотыми окантовками, рядами вьющиеся по ванне, обещали массаж упругими струями воды под давлением. Рядом с ванной ровными колонными выстроились хрустальные емкости с разноцветным содержимым. Мыла, шампуни, масла, ароматические соли.

– Заманчиво конечно, но тебе надо посвятить несколько часов, если по хорошему, – сказала Лайза ванне, обходя ее и направляясь к душу. – Иначе просто оскорбление какое-то.

Душ занимал целый угол ванной комнаты, огражденный двумя сдвижными прозрачными стенками. Чародейка зашла туда, закрылась и задумчиво уставилась на ряд больших круглых стальных кнопок в стене.

– Ну это просто издевательство, – пробурчала девушка. – Как этим пользоваться-то? Я душ хочу принять, а не головоломки разгадывать.

Через двадцать минут Лайза вышла из душа. Первые шесть минут были полны беспорядочно льющейся со всех сторон воды и взвизгов, пока чародейка разбиралась с тем, как устроена регулировка температуры воды, и знакомилась со всеми функциями и возможностями душа. А их было немало! Инженеры хильдар создали настоящее сантехническое чудо, оборудовав душ множеством изощренных, оригинальных и экзотических фишек, далеко уйдя от простой изначальной концепции рассеянного потока воды, льющегося сверху. Там был и привычный длинный шланг с рассеивающей насадкой, однако насадка имела целых восемь различных положений, дающих разные по напору и конфигурации струи. Там были и отверстия в стенах, из которых под большим давлением вырывались струи воды. Там был и режим дождя, который обрушил на чародейку водопад тропического ливня со всего потолка душевой. Там был и режим затопления, при котором весь куб душевой начал снизу наполняться водой, которая успела дойти чародейке до колен, пока девушка искала, как это отключить. Там была и музыка, там были и многоцветные переливы множества источников света, окрашивающих воду оттенками всех цветов радуги.

Лайза завернулась в большое махровое полотенце и еще одним замотала голову.

– Баловство конечно, но приятно, – огласила вердикт девушка, выходя из ванной. – Отвыкла я как-то уже от цивилизации, успела подзабыть, как это здорово и классно.

Затем чародейка отдохнула после душа, высушила и расчесала волосы, не торопясь заплела косички, оделась и съела в качестве аперитива несколько виноградин.

После этого вышла из своей резиденции, пересекла коридор и зашла в гости к Саймону. Резиденция барда вполне ожидаемо была похожа на ее собственную. Отличались лишь элементы и главенствующие цвета отделки. Если в резиденции чародейки гостиная выполнена была в белых и зеленых цветах, то у Саймона – в белых и голубых.

А вот спальня оказалась такой же, с теплыми бежевыми и золотистыми панелями и тканями. В спальне на пуфике грустно сидела Джулия, подпирая кулаком подбородок, и разглядывала стоящий на ее коленях шлем. Когда чародейка зашла в комнату, баронесса как раз подняла голову и крикнула в сторону ванной:

– Я все слышу! Не отвлекайся, а то я зайду и сама тебя искупаю! Поверь – тебе это не понравится!

Из-за двери сквозь шум воды донесся неразборчивый голос Саймона.

– Что это у вас тут происходит? – с усмешкой спросила Лайза.

– Моемся, – пожала обреченно плечами Скорпи. – Должна признаться – до этого я, оказывается, слабо представляла себе, что такое бард. Как ты с ним вообще управляешься? Он же сумасшедший.

– Ну прям, – не поверила чародейка, присаживаясь на пуфик рядом с Джулией. – Саймон очень разумный и вменяемый. Он надежный друг, интересный собеседник и достойный человек. К тому же чрезвычайно талантлив как бард и весьма недурен собой как мужчина.

– Не буду оспаривать, но скажи мне, сестра – будет ли разумный и вменяемый человек ранним утром прыгать и бегать по комнатам голый, завернувшись лишь в покрывало на манер тоги, и громогласно декламировать стихи, прямо сочащиеся пафосом?

Чародейка расхохоталась.

– Что, все прям так серьезно?

Джулия молча встала, отложила шлем, подняла с кровати тяжелое парчовое бежевое покрывало, лежавшее на одеяле, и обмоталась им так, что одно плечо и рука оставались свободными, вторая придерживала одеяние изнутри, а сзади волочился длинный шлейф. После этого Скорпи начала бегать по комнате, сшибая мебель и отчаянно жестикулируя свободной рукой. Влезла на кровать, попрыгала немного там, потом вновь спустилась, побегала еще немного, а затем остановилась перед ухахатывающейся от этого театра чародейкой. Воздела руку вперед ладонью кверху, вздернула подбородок и нараспев продекламировала в потолок:

– Живущая в кругах небес

Владычица существ всех сущих,

Кто свет из вечной тьмы вознес

И твердь воздвиг из бездн горющих,

Дщерь мудрости, душа веков!

На глас моей звенящей лиры

Оставь гремящие эфиры

И стань посредь моих стихов!..

Джулия замолчала, опустила руку и посмотрела на Лайзу, которая согнулась пополам, спрятав лицо в ладонях, и крупно дрожала всем телом.

– Ну, что это такое? – задумчиво спросила у чародейки Скорпи. – Что такое хотя бы горющие бездны, кто мне объяснит? Горящие? Или горюющие? А я еще до сегодняшнего дня самодовольно полагала, что хорошо знаю лирский. Аха-ха три раза. Твердь и дщерь. Несколькими строчками твой друг показал мне все те глубины моего языкового невежества, что оставались до сей поры скрытыми от меня. Он продемонстрировал мне, что я лишь ребенок, играющий в камушки на берегу великого океана, в глубине которого водятся чудовища.

– Ой, на Лире тоже никто так не изъясняется, – успокоила баронессу Лайза. – Это не повседневный язык.

– Но он же должен быть понятен?

– Сплетничаете, да? – высунулась из-за двери ванной мокрая голова Саймона. – И вижу, что обо мне и моем творчестве. А вот неча! Сие не для вас и не про вас писано. А возлюбленная императрица, услада очей моих, все поймет в точности, ибо она своими очаровательными глазами прямо в душу смотрит. И она прочтет в моем сердце все то, что я хочу сказать, не важно какими словами. Так что неча тут, неча опошлять мою возвышенную оду.

– Ты готов, опошлятель? Давай одевайся, скоро обедать пора будет, а мы еще не завтракали! – воскликнула Джулия.

– Ну так выйди! – ответил Саймон, показывая из-за двери одну руку и совершая ею прогоняющие движения. – Я конечно не против, а очень даже за, когда в моей спальне две такие красотки, но все же не сейчас, а? Мне одеться надо.

– Пфе, что мне там рассматривать, – фыркнула Джулия, бросила покрывало на кровать, подхватила свой шлем и направилась к выходу из спальни.

– О не скажи, ты можешь быть удивлена, – пообещал бард. – Правда, Лайза?

– А? Меня не спрашивай, я не при делах, – замахала руками чародейка, направляясь следом за Джулией.

Когда Саймон оделся и вышел из спальни, то обнаружил, что Лайза и Джулия вынесли еду из столовой на веранду и уже приступили к завтраку.

– Э?! А меня подождать? – возмутился бард, усаживаясь за стол.

– Это тебе за все твои выкрутасы с одами, из-за которых мы так поздно завтракаем.

– Вот попрошу без этого. Оды – это одно, а завтрак – это совсем другое!

С веранды бардовской резиденции открывался вид на город. Внизу были видны здания, корабли на каналах, множество спешащих по своим делам хильдар. Вдали, за чертой города, начинались холмы, делающие горизонт волнистым, словно застывшее бурное море. В небе светил Коар, и его лучей было достаточно, чтобы сделать пребывание на открытом месте теплым и приятным.

Завтрак состоял из яичницы-глазуньи из двух яиц с длинными полосками тонкого поджаренного мяса, пары жареных колбасок, поджарки из картошки с капустой, тостов с маслом, двух или трех нарезанных помидоров, большой порции белой фасоли с грибами под томатной пастой, стакана апельсинового сока и чашки кофе с круассаном. И все это было просто умопомрачительнейше вкусно! Желтки у яиц были ярко-оранжевыми и жидкими, а бекон нежным и сочным. Жареные колбаски оказались хрустящими снаружи и полужидкими внутри. Сок был выжат буквально только что. Кофе пылал густым жидким огнем, а круассаны были хрустящими, воздушными, тающими во рту, да еще и с шоколадной начинкой.

– Уф! – Лайза поставила чашку на блюдечко, промокнула губы салфеткой и откинулась на спинку кресла. – Хороший завтрак. Мне нравится.

– Завтрак что надо, – согласился бард, который вытирал соус на тарелке кусочком тоста на вилке. – Питательный и вкусный. После такого долго есть не захочется!

– Это традиционный завтрак, и его история насчитывает много веков, – рассказала Джулия. – Известно, что еще до новой эпохи, в Смутные времена, когда перед хильдар стояла проблема выживания и восстановления цивилизации, они уже оценили все преимущества сытного и плотного завтрака. И рабочие, и военные, и ученые давно смекнули, что высококалорийная поджарка – это хорошее начало дня напряженного физического или умственного труда. С утра хорошо поел – и весь день можешь работать. Это и сформировало рацион – высококачественная еда без претензий, из местных и сезонных ингредиентов. Простое, сытное, но хорошего качества. По традиции у нас еще ближе к вечеру есть перерыв на чай с выпечкой. И ужин поздно вечером.

– Очень разумно, – похвалил бард. – Сразу виден рациональный подход.

– А у вас иначе? – поинтересовалась Джулия.

– О-хо-хо-хо, – рассмеялся Саймон. – У нищего барда, странствующего по городам и долинам? Сильно иначе!

– Как и у бродяги-чародейки, – с улыбкой поддакнула другу Лайза. – Иной раз и вовсе нет завтрака!

– Не, это понятно, что вы оба-два суть голодранцы, – серьезным тоном, но с улыбкой в глазах ответила Скорпи. – Я спрашивала про традиции Лиры и твоего мира.

– Это по разному, – с набитым круассаном ртом ответил Саймон. – У ардов вот навроде вашего, есть традиция плотного завтрака, такого, чтобы и с мясом, и с овощами, и с яйцами. Думаю, причина та же, что и у вашего народа – труд. Арды – шахтеры и каменщики, поэтому для них тоже должно быть естественно хорошенько запастись энергией на трудовой день. Но зато у них еще одна традиция – не менее плотного обеда и ужина. Для ардов совершенно естественно среди дня побросать инструмент в забое и дружной гурьбой отправиться в столовую. Обычно столовая организуется там же, в штольнях, чуть в стороне от действующих выработок. Каждый день несколько ардов назначаются дежурными, они не работают кирками, а готовят еду на всех остальных. Я так разумею, это все от их привычки к горам и камню. Чему-то твердому, неизменному, вечному. Так что гора, шахта и работа – никуда они не денутся, а вот кушать надо регулярно! Ну и вечером, после работы – ужин. Это у себя дома, в кругу семьи. Вместе с родителями, если молод. Или с женой и детьми, если уже обзавелся. И у ардесс также, к слову. Они хоть в шахтах и не махают киркой, но придерживаются такого же режима питания.

– Видела я этих ардесс, – вставила чародейка. – По ним и не скажешь, что они так плотно кушают.

– Ага, вот поэтому вся Лира им завидует и жаждет выведать секрет – как же столько жрать и не толстеть.

– И что же, кто-нибудь выведал?

– Неа. Да какой там секрет, е-мое! – воскликнул бард, потрясая надкушенным круассаном, с которого летели крошки. – Если ардессы едят три раза в день, это еще не значит, что они каждый раз по телячьей ноге или целой курице съедают. Так, села, поела салата какого-нибудь овощного, и дальше побежала. А даже если и с мясом. Так-то ардессы работают ого-го, все бытовое хозяйство на их плечах, большая часть искусства, да и в торговых делах они весьма способны. Тут ведь главное что? В еде – как в деньгах, не важно, сколько ты получаешь, важно – сколько тратишь. Если получаешь больше, чем тратишь, будет капитал или лишний вес. А если наоборот – будешь тощ.