скачать книгу бесплатно
– Безопасности – для себя и моей матери. Я понимаю, что освободить Стеллу Рейвдэл невозможно, что это может стать началом новых волнений. Кроме того, она может помешать нашему союзу. И всё же я – дочь. Я должна быть уверена, что в заточении моей матери комфортно и она ни в чём не нуждается. Это и вам сделает честь, как человеку милосердному и гуманному, чтобы не говорили о вас недоброжелатели.
– Бог мне свидетель, я никогда не желал вражды между вашей матерью и мной. Я всегда уважал её как женщину сильную, умную и, что немаловажно, красивую. Приятно видеть, что всё это воплотилось и в её дочери тоже.
Император снова потёр пальцами гладко выбритый подбородок. На его лице вдруг проступило самодовольное, торжествующее выражение. До Алонсона стало доходить, какой триумф над давней противницей он может одержать, повенчав своего сына с её дочерью. Этот брак буквально взорвёт всё то, что она обороняла столько лет! Он, Алонсон Фальконэ, завладеет всем, что было дороге герцогине Рейвдолской! И при этом проявит унизительное для противницы великодушие.
– Мне нравится ваше предложение, сеньорита, – усмехнулся Алонсон. – Я согласен.
Признаться, Гаитэ в первый момент даже растерялась. Желаемое оказалось слишком легко достигнутым. Она думала, что всё будет гораздо сложнее.
– Где вы остановились? – деловито поинтересовался Алонсон.
– В доме неподалёку отсюда.
– Сколько людей вам служат?
– Около десятка.
– Если пожелаете, можете пригласить их сюда, ибо с сегодняшнего дня вы моя почётная гостья. Немедленно прикажу челяди приготовить вам покои.
– Но…
– Душенька, это не обсуждается. После того, как новость разлетится, вам потребуются гарантии безопасности. А, клянусь святым чревом, Жютен сегодня как улей. В любой момент кто-то может ужалить. Понимаю, вам хочется видеть рядом знакомые лица? Не возражаю. Распорядитесь, чтобы ваши люди прибыли во дворец – их пропустят. Я лично дам вашему доверенному лицу пропуска.
– Благодарю, ваше величество.
– Ступайте, дитя моё. Веселитесь. Есть повод, – улыбнулся он. – А если пожелаете уединения, лишь подзовите моего слугу. Вас тотчас же проводят в вашу спальню.
– Вы так добры!
Император протянул руку для поцелуя и Гаитэ, склонившись, прикоснулась губами к красному, как кровь, рубину императорского перстня, в знак признания власти и уважения.
Она чувствовала себя так странно!
Чтобы проветриться и вдохнуть немного свежего воздуха, Гаитэ вернулась во внутренний дворик. Тот успел опустеть – гости перешли во дворцовые комнаты.
Ярко светила луна, да и факелы горели вовсю, однако теней было больше, чем света. Меланхоличное пение флейт долетало сюда из внутренних комнат и около сухой чаши фонтана кружились девушки-балерины. Их лёгкие светлые платья и тонкие белые шарфы летели вслед за ними, напоминая клочья тумана, невесомого и зловещего.
Девушки смеялись. Голоса их гармонично вплетались в атмосферу вечера, перекликаясь с флейтами. Но внезапно они смолкли, словно стайка испуганных птичек.
Повернув голову, Гаитэ увидела высокую фигуру старшего из братьев Фальконэ. Прислонившись плечом к колонне, её будущий муж наблюдал за танцующими.
Лицо Торна было спокойно. Распустившаяся шнуровка на камзоле, растрёпанные волосы и тяжёлый взгляд явно давали понять, что состояние трезвости он утратил давно.
Злой и пьяный? Опасное сочетание. Танцовщицы поспешили ретироваться, устремившись в сторону распахнутых дверей.
Гаитэ пристроилась, было, за ними, но ей преградили путь.
Движения Торна были быстрыми, точными и жёсткими. Схватив девушку за плечо, он рывком припечатал её к стене.
– Нет!!!
Но, игнорируя протесты, с ловкостью и, воистину звериной быстротой, он задрал ей юбки. И прежде, чем Гаитэ успела осознать, что делает, она со всей силы отвесила императорскому сыну оплеуху. Да какую! Рука заныла.
Оба застыли, глядя друг на друга в изумлении. Он – неверующе, она – с испугом и вызовом.
На красивом лице Торна обозначился хищный оскал – он явно собирался отыграться. Гаитэ с ужасом поняла, что осталась один на один с мужчиной, для которого, судя по всему, совершенно не существовало правил.
Движение его руки Гаитэ не отследила, лишь почувствовала, как её оторвало от земли. Спина больно пересчитала все кирпичи на стене. Ловко расправившись со шнуровкой на её платье, Торн нырнул рукой за корсаж, сжимая её сосок между указательным и большим пальцами.
Боль была острой, но бледнела на фоне унижения и стыда.
– Пустите меня! – возмущённо прохрипела Гаитэ. – Прекратите! Мне больно!
Торн слегка ослабил хватку, позволяя ногам Гаитэ коснуться земли, но лишь носочками пальцев. Это куда больше походило на пытку, чем на милосердие.
– Больно, – хмыкнул он. – А ты хотела бы от изнасилования получать удовольствие? – добавил глумливо.
– Я бы вообще предпочла избежать подобного развития событий, – сдавленно прохрипела Гаитэ. – Изнасилование – не лучший способ понравиться девушке!
– Девушке? Вот как? В Саркасоре такие ещё остались?
Оставив в покое грудь Гаитэ, он с силой сжал ей щёки, так, что губы непроизвольно раскрылись, как у рыбки.
Мгновенно воспользовавшись ситуацией, Гаитэ клацнула зубами, вонзая их ему в пальцы.
Сам напросился!
Она рассчитывала, что Торн ослабит хватку, и это даст ей шанс вырваться. Но просчиталась. Зарычав от боли, мужчина не отдёрнул руки. Лишь зло рассмеялся ей в лицо:
– Так-так! Наш маленький зверёк точит зубки?
Внезапно отпустив, Торн позволил Гаитэ мешком рухнуть себе под ноги, но в следующий момент его пальцы грубо схватили её за волосы и мир вспыхнул всеми красками боли. Вырванные с корнем волосы то ещё удовольствие.
Инстинктивно, Гаитэ подняла руки к голове, хватаясь за его ладонь, чтобы ослабить жёсткий рывок, не сразу сообразив, что стоит на коленях. Лишь потом дошло, что эту позу для неё выбрали преднамеренно и она с ненавистью глянула на Торна снизу-вверх.
Такое красивое лицо. Такое обманчиво одухотворённое. Но при определённых обстоятельствах даже красота способна вызывать отвращение.
Очередной рывок заставил её, застонав, подняться на ноги. Рука Торна оплела талию, удерживая крепко и властно, не пошевелиться.
Чтобы не упираться подбородком ему в грудь, Гаитэ была вынуждена запрокинуть голову.
– И это всё, на что хватает вашей фантазии? – дерзко фыркнула она, изо всех сил упираясь ему руками в грудь и плечи. – А я-то слышала, что вы умеете обходиться с женщинами! Интересно, сколько денег пришлось заплатить, чтобы обрасти славой хорошего любовника? Ведь, судя по вашим манерам, до сих пор если вы успешно за кем и ухаживали, так это за скотиной на ферме!
Высвободиться не получалось. От ярости и страха кружилась голова:
– Вы жалкий! Ни на что не годитесь! – кипятилась Гаитэ. – Только трус демонстрирует силу безоружной женщине, измываясь над ней, упиваясь своей безнаказанностью! Трус и негодяй! Ни одна женщина в здравом уме вас не захочет!
Гаитэ смерила Торна презрительным взглядом, хотя смотреть на человека свысока, будучи почти вполовину ниже его ростом, задача не из лёгких.
Наклонив голову, Торн с издевательской усмешкой слушал её речи, не выпуская из жадного кольца рук. В жёлтых, тигриных глазах, светилось злое веселье.
– Не захочет, говоришь? Скажи, что может знать о плотских желаниях маленькая скромная монашка, вроде тебя?
– Только то, что вы мне его не внушаете!
– Да я пока и не пытался.
Воспользовавшись тем, что он на мгновение ослабил хватку, Гаитэ сорвалась с места, проворная, как птичка. Но чёртов Торн, несмотря на свой внушительный рост, оказался не менее быстр. Легко, играючи, он перерезал ей отступление в том единственном направлении, в котором Гаитэ могла бы найти помощь.
И удовлетворённо расхохотался. Для него это было забавой. Он наслаждался этой игрой в кошки-мышки.
– Ты же не надеялась, что удастся безнаказанно оскорбить меня и улизнуть?
– Я вас не оскорбляла!
– Да неужели?
– Говорить правду не значит оскорблять.
– Ещё как значит, если правда не по душе. А ты резвая! Скачешь, как коза. Но вот я тебя и поймал!
Торн схватил Гаитэ со спины, и, игнорируя испуганные и возмущённые крики, прижал к себе так сильно, что даже сквозь пышные юбки она ощутила его твёрдый, как камень, член.
– Нет! – крикнула она, но, вновь прислонив её спиной к колонне, Торн навалился сверху, прижимая всем телом, покрывая обнажённую кожу груди и шеи жалящими, как осы, поцелуями.
Он был силен как бык.
– Помогите! – крикнула Гаитэ, потеряв всякую надежду освободиться.
Дом полон людей. Должен же хоть кто-то её услышать?
– Помогите!!!
Подняв голову, он поморщился, будто услышал фальшивую ноту:
– Можешь не драть зря глотку. Дверь сторожат мои слуги. Никто сюда не войдёт, пока я не разрешу.
– Не надо! Не делайте этого! Пожалуйста! – взмолилась Гаитэ. – Проявите великодушие!
– Вот как ты запела, когда тебя положили на обе лопатки? – хохотнул он. – Такая мягкая и вкусная! Так и хочется тебя съесть.
Его язык оставил нарочито-влажную дорожку на её солёной от слёз, щеке.
Гаитэ старалась взять себя в руки и сдержать дрожь отвращения и рвущиеся из груди рыдания.
Отвернув голову, она уставилась на освещённый яркими огнями дом.
«Лучше умру, чем выйду замуж за эту скотину», – решила она. – «Или, что ещё лучше, найду способ убить его. Мать была права, что до последнего боролась с этой нечистью».
С удивлением она ощутила лёгкое прикосновение его пальцев к шее, в том месте, где саднило после удушающей хватки. Прикосновение было почти нежным, словно бы даже извиняющимся.
– У тебя такая тонкая кожа. На ней легко остаются синяки.
– У меня ещё и кости хрупкие, и лёгкие слабые. А ещё – мне холодно.
Он снова усмехнулся:
– Похоже, моя страсть тебя не греет?
Гаитэ подняла на него блестящие от непролитых слёз, глаза:
– Нет.
Лицо его исказилось, и он наотмашь, тыльной стороной ладони отвесил ей пощёчину.
Щёку обожгло, словно кипятком. Удар вышел звонкий и хлёсткий. Не ожидавшая ничего подобного Гаитэ с удивлением подняла на него глаза, прижимая ладонь к щеке.
– Мы в расчёте, – прорычал Торн зло. – А теперь – убирайся.
– Что?..
– Я сказал – пошла вон!
Гаитэ не заставила себя просить дважды. Почти бегом она рванулась к дому.
На мгновение мелькнула шальная мысль, вот прямо так, как есть, ворваться в зал, обвиняя Фальконэ в нарушении законов гостеприимства и посягательствах на свою честь. Скандал разразился бы славный. Недругам императорской семьи было бы на руку. Только чего она этим добьётся? Поставит жирный крест на их договоре с Алонсоном, после чего, скорее всего, уже к завтрашнему утру её труп обнаружится в ближайшей сточной канаве. И никто не вступится. Все эти прекрасные рыцари красиво бряцают оружием в романах, а в жизни, когда дело доходит до шкурных интересов, всем резко становится наплевать на всё, кроме личной выгоды.
Нет, если она хочет выжить и остаться хозяйкой в фамильных землях, придётся терпеть.
Бросив взгляд в одно из зеркал, Гаитэ ужаснулась собственному виду: волосы растрёпаны, на щеке багровый след от удара, платье измято. Появляться на публике в таком виде невозможно, если только она не имеет намерения прослыть женщиной лёгкого поведения.
В арке, ведущей в анфилады комнат, подобно призраку, возник Сезар Фальконэ так, словно сторожил, заранее поджидая в засаде. Кого? Да бог знает!
При виде Гаитэ лицо его обеспокоенно вытянулось:
– Сеньорита? – окинул он её взглядом с ног до головы. – С вами всё в порядке?
– Вовсе – нет! И, поскольку я не хочу, чтобы это стало очевидным для всех, прошу, отведите меня в мои покои. Ваш отец обещал, что их для меня подготовят?
По счастью, Сезар не стал пререкаться и задавать лишних вопросов:
– Идите за мной, – распахнул он двустворчатые двери в комнату. – Прошу вас.
К удивленью Гаитэ он последовал за ней. Она испуганно отшатнулась.
– Сеньорита, вам не следует меня бояться, – поспешил он успокоить её. – Напротив, я хотел бы вас защитить. Судя по состоянию вашего костюма, кто-то посмел поднять на вас руку? Позвольте мне наказать обидчика. Назовите его имя.
– Я не могу назвать его имени, потому что почти никого здесь не знаю. Да в заступничестве и нет нужды, меня лишь напугали, не причинив серьёзного вреда.
