Светлый город детства

– Нет, неохота…

Он ни разу так и не залез в воду, сидел на берегу в джинсах и майке. Я подумала, что наверно неприятные ассоциации появляются не только у меня. Хотя моя бабушка всегда говорили, что чрезмерная впечатлительность мешает жить.

Мы садимся рядом на огромный валун. Рядом растут две алычи, так что мы почти в тени.

– А ты в какой спецшколе учишься?, – вдруг спрашивает он.

– Почему в спецшколе? В самой обычной районной школе…А что?

– Я видел, как ты в тетрадке решала примеры по алгебре. Не на осень же тебя оставили?

– Нет, конечно. Это нам на лето дали задание, всему классу. Учительница очень строгая по математике. Хочет, чтобы мы и летом не расслаблялись. А чтобы не было потом запарки, я решаю потихоньку, когда есть время. Не люблю ничего оставлять на последний момент.

Сережа молча кивнул. Я заметила, что он вообще не очень многословен.

– А ты в какой школе?

– В полтиннике, в физико-математическом классе. И Юрка тоже.

–Ого!, – не удержалась я.

50-я школа была одна из самых известных в Ташкенте.

– А куда ты будешь поступать?, – вдруг спрашивает он., – Наверно, что-нибудь связанное с киносъемками?

– Вряд ли. Мои родители считают, что это не профессия, просто хобби. Наверно в политех.

Вдруг рядом со мной шлепнулся мокрый мяч. Следом прибежал Рустам.

– Что это вы тут уединились? Пошли купаться!

В зеленых глазах Сережки мелькнуло странное выражение. Пауза затянулась, но тут подошла мама, и все засобирались домой.

Дома я закутала свою кинокамеру в три одеяла и начала аккуратно сматывать застрявшую пленку. При этом боялась шевельнуться, чтобы нечаянно ее не засветить.

– Наташа, Ира! Девчонки!, – звал мальчишеский голос у нас под окном.

– Ир, выйди, узнай, чего надо? Я тут пленку бросить не могу.

Ирка выходит, и я слышу через окно, как кто-то из мальчишек говорит ей:

– Пойдемте завтра в горы с нами рассвет встречать?

– Пойдем, пойдем!, – ору я изо всех сил, правда, так и не отрываясь от пленки.

Ленка подняла голову от книжки:

– Куда мы пойдем?

– В горы рассвет встречать.

– А кто будет из мальчишек?

– Не знаю. Все, наверно, будут. А какая разница? Главное, солнце на небе точно будет.

– Это тебе нет разницы. За тобой все они бегают.

– Что за чушь, Ленок?

– Рустик сделал тебе медальон, Сережка твой рюкзак таскает, и Юрка с тебя вчера в столовой глаз не сводил.

Мальчишки делали «медальоны» из расплавленных целлофановых пакетов. Черную расплавленную массу собирали в алюминиевую ложку, придавали нужную форму, царапали иголкой разные узоры или надписи и натирали зубной пастой, чтобы узоры получились белыми. Такое произведение искусства я действительно получила в подарок от Рустама. Но он подарил такой же и Ирке, и даже маленькой Насте.

– Достала ты со своим Юркой. Мне в компот попала муха, и он смотрел, буду я пить его или нет.

– Ладно, замнем для ясности…, – и Ленка обиженно отвернулась к стене.

Всю ночь я вскакивала и смотрела на часы, боясь проспать. Даже мама сказала:

– Наташ, угомонись!

Наконец в три двадцать раздался условный стук в окно. Мы быстро оделись и выскочили в прохладную летнюю ночь. Было тихо-тихо, ни звука, ни ветерка. Мальчишки ждали нас возле домика. И мы гуськом стали подниматься по тропинке в гору. Ночь была безлунная. Какие-то ветки били по меня лицу, коряги попадались под ноги. Я несколько раз споткнулась, а потом чуть было не растянулась в полный рост. Сережка поймал меня и крепко взял за руку. Рука у него мягкая и теплая. Идти за руку с ним было здорово, но я подумала, что буду предметом всеобщего обсуждения, и попыталась высвободить руку. Сзади пыхтит мне в затылок Ленка.

– Ты уже болела ангиной. Я не допущу, чтобы ты еще и ноги переломала, – говорит Сергей и сжимает мою руку.

Ленка прожигает взглядом мне спину. Я чувствую, как горят уши.

Почти в полной темноте мы поднимаемся на вершину горы и останавливаемся перевести дух. Еще темно, на небе полно звезд. Только с одной стороны край неба чуть-чуть светлеет. Мы стоим и смотрим как зачарованные, а небо светлеет прямо на глазах. Сережка стоит рядом и продолжает держать меня за руку. У меня так радостно на душе, что я не замечаю ни холода, ни прилипших к одежде репейников.

Вдруг озорной золотой лучик выскакивает из-за горизонта. Он осторожно гладит меня по щеке и отражается в зеленых Сережкиных глазах. Сразу стало светлее, и тут же грянул птичий хор! А из-за горизонта уже виден краешек солнечного круга. Становится уже по-настоящему светло, капли росы на траве кажутся разноцветными.

– Ура! , – вдруг хором закричали Рустик с Сашей.

– Ура! Ура!– хором подхватили все остальные.

Солнце видно уже полностью. Мы поворачиваемся и потихоньку идем по тропинке вниз, навстречу новому дню. Нашему последнему дню в Чимгане. Сегодня мы уезжаем домой, в Ташкент.

Глава 5

Дома на меня навалилась тоска. Стояла середина августа, многие подруги еще не вернулись с отдыха. С братишкой-пятиклассником сходила пару раз в бассейн на стадион «Старт» – вот и все развлечения. Сережка не звонил, хотя перед посадкой в автобус подошел и попросил мой адрес и телефон. И я его телефон знаю, но звонить первой неудобно. Уходя из дома, я просила бабушку отвечать на все телефонные звонки. Но бабушка на кухне гремела кастрюлями, да и вообще была глуховата.

– Кому надо, еще раз позвонит, – в очередной раз отвечала она, видя мое огорчение.

– Бабушка, раскинь карты, – говорила я, присев на подлокотник бабушкиного старинного кресла, в котором она любила дремать.

Бабушка раскидывала, обещала мне целую толпу королей и любовные разговоры, но ее карточные прогнозы в жизнь воплощаться не спешили. Если телефон изредка и звонил, то это одноклассники спрашивали, сделала ли я летнее задание по алгебре и не дам ли его списать.

Доставалось и маме. В десятый раз я спрашивала ее мнение о том, нравлюсь ли я Сережке, и удобно ли самой позвонить ему. Может, он стесняется.

– Знаешь, – как-то сказала мама, когда ее терпение было уже на исходе, – если хочешь – звони, но надо придумать вескую причину. Чтобы это не выглядело, будто ты ему навязываешься.

Ну что ж, это уже кое-что, взамен тупого ожидания. И я стала придумывать причину. Пленки, отснятые в горах, я уже проявила и почти смонтировала. Не было только титров и звукового оформления. И мои мысли упорно вертелись вокруг этих пленок. Пригласить его на просмотр фильма? Но тогда надо всех приглашать, почему его только? Попросить нарисовать титры? Но в рисовании не Сергей, а Юрка силен. Как и в музыкальных делах тоже. О, придумала! Я попрошу Сергея с Юркой помочь мне сделать титры и озвучить фильм. А потом приглашу всех участников съемок, и их в том числе, на просмотр. И никто ничего не заподозрит.

Я собралась позвонить Сергею днем, чтобы не попасть на его родителей. Да и у меня дома чтобы было народу поменьше. Дождалась, чтобы было не очень рано. Бабушка ушла на кухню. Только подошла к телефону, братишка прошмыгнул в комнату и сел на диван.

– Что тебе, нечем заняться?, – говорю, – «Записки охотника» прочитал уже?

Он скорчил рожицу и не ответил.

– Иди читай. Скоро в школу.

Он нехотя вышел и притаился в коридоре подслушивать.

Я ушла в другой конец комнаты, подальше от двери, насколько хватило телефонного шнура. Дрожащей рукой набрала номер. Долго никто не отвечал. Потом услышала Сережкин голос.

Действительно он мне обрадовался или мне показалось? Сначала голос у меня слегка дрожал, но потом я довольно бодро и связно изложила свою просьбу. И Сергей согласился. Первая часть плана прошла удачно.

Через два дня Юрка с Сережкой стояли на пороге моей квартиры. Мы долго спорили, где и как снимать титры, и решили – на природе. На фоне речки Юрка будет лежать на одеяле, а Сережка писать титры краской у него на спине. Конечно, Юрка смог бы написать красивее, но Сережка наотрез отказался в плавках лежать на одеяле.

Небольшая заминка вышла насчет того, где взять природный пейзаж. Решили пойти на стадион «Старт» на берег реки Салар. Там, если не брать в кадр частные домики на другом берегу или спортивные сооружения на нашем, получится вполне живописный вид. Идею подал братишка, который, увидев двух незнакомых взрослых мальчишек, конечно же, крутился рядом. Пришлось и его взять с собой.

Перед началом съемок нам пришлось очистить часть берега от битых бутылок, консервных банок и рваных газет. Юрка лег на одеяло, а Сережка стал писать у него на спине акварельными красками название фильма «Лето-78». Съемка началась. Единственное, что мы не предусмотрели – как смывать краску со спины для следующих титров. Дальше надо было написать: «В фильме снимались». Сергей вытирал тряпкой Юркиной спиной, краска размазывалась, и спина становилась равномерного серого цвета.

– Витюха, – обратилась я к братишке, – намочи тряпку в реке. Ты же стоишь у самой воды. Сергей кинул ему тряпку, братишка дошел до воды, и вдруг как заорет!

Мы подбежали к нему одновременно– Юрка с разукрашенной спиной, я с камерой в руках и Сережка.

– Что случилось?

Витек стоял на одной ноге, а другую держал на весу, и с нее часто-часто капала кровь.

– На стекло наступил, кажется.

Юрка осторожно взял его на руки.

– Сейчас дома промоем и обработаем.

– Как бы не пришлось в больницу ехать зашивать, – говорю., – У нас такие случаи уже были.

К счастью, дома мы промыли ранку, и увидели, что она небольшая. Забинтовали братишке ногу и оставили его дома, на попечении обеспокоенной бабушки. Хотя он долго ныл, хныкал и просился с нами, а Юрка его уговаривал.

– Завтра мы еще придем, и принесем гитару. Будем фильм озвучивать.

– Ну ладно, – нехотя согласился он. – Только ты, Наташка, мороженое мне купи.

Бидончик с водой для смывания краски прихватили из дому, чтобы не искушать судьбу.

Глава 6

Через неделю состоялся просмотр нашего фильма «Лето-78». Титры смотрелись эффектно. Фонограмма получилась просто потрясающе. Юрка пел песни под гитару, в некоторых местах просто играл и насвистывал. Я, когда оставалась дома одна, несколько раз прослушала кассету с его песнями просто так, без фильма. И мне казалось, что Юрка поет специально для меня.

На просмотр ко мне домой пришли все действующие лица: Ленка, Ирка, Рустам, Саша, Юрка, Сережка. Мы хохотали как ненормальные над шутками мальчишек, посмотрели три раза «Лето-78» и все мои фильмы, включая незаконченные. Потом играли в чепуху в стихах. Каждый писал на листике две строчки, потом первую заворачивал и передавал другому. А другой должен был придумать в рифму две следующие строчки, и опять заворачивали, оставляя только последнюю строчку. Записки передавали по кругу. Самое смешное было в том, что следующий пишущий не знал толком, о чем шла речь до этого. Получалось что-то вроде:

Ложась в Чимгане спать

Опять шмотье снимать

И снова взяв кровать

Мы начали скакать.

Вдруг сетка провалилась

Раздался страшный гул.

Из домиков сбежались

К друг другу все прижались.

С ума сошли соседи все

Повесились на собственной косе.

Всем было так весело, что не заметили, как пролетел день, и с работы пришла моя мама. Гости засобирались по домам. Я вышла проводить их до остановки. Несмотря на конец августа, и начинающийся вечер, было жарко. Мы веселой гомонящей толпой прошли до остановки, посадили девчонок на трамвай, Рустик с Сашей пошли пешком до метро, и вскоре мы остались втроем– я, Юрка и Сергей.

– Наташк, – спросил вдруг Юрка, – а почему у тебя фильм про космонавтов не закончен?

В фильме «Космонавты» снимался мой братишка и соседский мальчик. В нем рассказывалось о мальчишках, которые мечтали о полете в космос. Вот они летят среди звезд в ракете и едят космическую пищу в тюбиках в кабине космического корабля. Потом высаживаются на неизвестной планете и встречаются с инопланетянами. Первая часть фильма была готова, и ее сегодня смотрели мои гости. У этого фильма был сложный съемочный реквизит. Папа сделал мальчишкам скафандры из папье-маше (для этого он наклеивал газеты слоями на глобус, а потом красил белой краской). Костюмы космонавтов мы сделали из обычных синих спортивных костюмов, пришив на рукава и штанины бельевую веревку и блестящие металлические коробочки от кинопленки. Ракету перед стартом мы снимали возле музея ТуркВо. Ракету, летящую среди звезд снимали особым способом. Картонную ракету (макет из школьной библиотеки), бабушка на палке медленно двигала вдоль черного листа ватмана с дырочками. За ватманом стояла лампа, и братишка колыхал перед ней кальку с нарисованными черными полосками. Я прочитала в одной книжке, что так создается эффект мерцающих звезд. Так и получилось. Бабушки с палкой и братишки с калькой в кадре, понятно, не было, а была ракета, летящая среди сияющих звезд. С космической пищей было совсем просто: мы наклеили бумажки с надписями «Борщ» и «Плов» на обыкновенные тюбики зубной пасты. И еще там были комбинированные съемки на фоне старого радиоприемника.

– Да, круто, – сказал Юрка, выслушав мой рассказ. Сережка молча покивал головой.

– А что со второй частью? Где инопланетяне?

– Насчет инопланетян пока нет идей, – пришлось признаться мне, – Вернее есть, но не очень удачные, мне не нравятся.

– Почему?, – Юрка смотрел на меня с улыбкой, и я вдруг подумала, что не отвожу от него взгляд слишком долго.

– Ну, точно не знаю, как они будут выглядеть и что делать, – ответила я, наконец переведя взгляд с Юркиных внимательных ярко-голубых глаз на проходящий троллейбус.

– А хочешь, – Юрка легонько тронул меня за руку, заставляя опять посмотреть на него, – хочешь, мы поможем тебе снять этот эпизод?

Сережка был удивлен не меньше меня. Поймав его взгляд, обращенный к Юрке, я поняла, что он слышит об этом впервые.

Ага, мелькнуло у меня в голове, теперь они ищут повод для встречи со мной!

– Конечно, хочу! А как это будет происходить?

– Мы с Сережкой будем инопланетянами.

– Кем-кем?!, – Сережка вытаращил глаза.

Юрка незаметно дернул его за край футболки.

– Все будет происходить так, – продолжал Юрка, – У моей мамы есть много марли. Она делала полог от комаров и осталась лишняя. Мы с Серегой замотаемся в эту марлю с ног до головы, как мумии.

– И лицо замотаем?, – встрял Сережка.

– Да, и лицо. Не перебивай.

– И что дальше?, – я смотрю на Юрку во все глаза.

– А потом мы поймаем пацанов, свяжем, разведем костер….

– Юрка, мы не фильм ужасов снимаем!

– Ужасов и не будет. На этом месте они очнутся от своих мечтаний, и будет понятно, что все это только мечты. Такой конец ведь и должен быть у фильма? Я правильно понял?

– Ну в общем да.

Сопротивляться его обаянию невозможно. Он так смотрит на меня, что я сразу начинаю понимать тех девчонок, которые сходят от него с ума. Но все-таки, собрав волю в кулак, возражаю:

– А если твоя мама не даст марлю?

– Даст. Завтра в 10 утра мы с Серегой у тебя. С марлей.

Возвращалась домой я в смятении чувств. И все не могла понять, что же не так, что меня в глубине души беспокоит. Только зашла домой, мама меня спросила:

– Ну что, довольна? Как твоя встреча с Сережей?

Я ответила, что хорошо и вдруг запнулась на полуслове. Я поняла, что ни разу за весь день не думала о Сережке, и почти не замечала его, хотя он был весь день рядом. Вот это кино!

Глава 7

Небо и огромные кучи белого песка. По ним, тяжело ступая, идут мальчики в скафандрах. Камера плавно движется за ними. Неожиданно я слышу за спиной какой-то шум, выключаю камеру и оглядываюсь.

В то время, как я была занята съемками, Сережка заматывал Юрку в марлю, и сейчас закреплял край марли скотчем, чтобы она не разматывалась. Юрка, похожий на большой белый кокон с руками и ногами, дрыгался и кричал:

– Щекотно! Ой, щекотно!

Юные космонавты тут же оказываются рядом и начинают хохотать.

Мы со всей моей съемочной бригадой находимся недалеко от экскаваторного завода и железной дороги, на кольце четвертого и пятого троллейбусов. Эти горы белого песка я присмотрела для съемок инопланетного пейзажа уже давно.

– Сереж, ты все сделал?, -спрашиваю я., – Давай теперь тебя буду заматывать.

Начинаю заматывать Сергея, тут оказывается, что на вторую руку марли не хватает.

– Приматывай ему руку к туловищу, – советует Юрка под общий хохот, – Он будет однорукий марсианин.

Наконец, все готово. Вид у инопланетян получился впечатляющий. Пассажиры поезда «Ташкент-Москва» высунулись из вагонов чуть ли не по пояс. Начинаю снимать инопланетян, строго-настрого наказав юным космонавтам никуда не отходить. Несколько лет назад, во время съемки моего первого фильма, братишка на этом месте чуть не попал под поезд. Я смотрела в видоискатель камеры, и заметила поезд, только когда он загудел. А братишка с ломом изображал на рельсах строителя БАМа. Хорошо, что с нами были родители. Папа успел подбежать, схватить его и оттащить на безопасное расстояние.

Поэтому сейчас я все время отвлекаюсь от съемок инопланетян и ищу глазами мальчишек. Они, раздевшись до трусов, недалеко от меня копаются в песке.

– Костер скоро будем разжигать?, – заметив мой взгляд, деловито спрашивает соседский Андрюшка, исполнитель роли второго космонавта.

– Будешь задавать много вопросов, я тебя съем!, – отвечает ему Юрка, и щекочет марлевыми руками Андрюшкины голые бока. Начинается шутливая потасовка, в которую включаются мой братишка и Сережка.

– Стоп, ребята! Давайте снимать, дома поиграете.

– Правда, пацаны, так жарко в этой марле, – говорит Юрка и виновато смотрит на меня. Из-под марлевого кокона блестят только его ярко-голубые глаза.

Сережка быстро разжигает небольшой костер, а Юрка связывает космонавтов. На троллейбусной остановке начинают собираться люди, они о чем-то говорят, то и дело показывая в нашу сторону.

– Быстро снимаем, – говорю я. Все готовы? Начали!

Раздетые до трусов космонавты связаны около горящего костра. Вокруг них исполняют ритуальный танец инопланетяне-коконы.

– Все! Снято!

Мы быстро тушим костер, я освобождаю от марли Сережку, мальчишки вдвоем – Юрку. В это время к нам подходят две тетки и милиционер.

– Что здесь происходит?

– Киносъемка.

Я делаю шаг вперед и показываю на кинокамеру.

– А документы у вас есть?

Мы молча переглядываемся. Документов ни у кого с собой, естественно, нет.

Но решать что-то надо быстро и меня осеняет. Достаю из кофра кинокамеры визитку нашей любительской киностудии «Сириус».

– Вот наша киностудия. Можете туда позвонить и спросить. Я называю свое имя и фамилию.

Милиционер смотрит недоверчиво, но визитку берет.

– Можете еще позвонить моим родителям, – говорю.

Но он, махнув рукой, уходит, а за ним гуськом и тетки.

– Видите, – говорю я мальчишкам, – а вы тут игры-шутки разводили. Быстро собирайте манатки и пошли!

Настроение у меня безнадежно испорчено. Ладно, эти малыши-пятиклашки, а у завтрашних десятиклассников тоже детство играет не там, где надо.

– Да, Натик, это так, – говорит мне мама, когда я рассказываю ей события прошедшего дня. – Мужики до старости дети. И это не изменить, надо просто принимать их с коэффициентом.

Вечером вдруг звонит телефон. Я беру трубку и собираюсь сказать, что очередь на мою алгебру расписана на неделю вперед. Но это Юрка.

– Наташк, – он звонит из метро, и я слышу, как на платформе объявляют: «станция Пахтакор», – ты не обижайся. Я тебе песню спою.

Тут же я услышала вступление гитары, и он запел:

Шел один верблюд, шел второй верблюд

Третий шел верблюд, шел весь караван.

После того, как все верблюды сели, легли, попили, потом что-то еще сделали, я засмеялась. Представила, как он стоит в метро и поет под гитару по телефону, а люди оборачиваются и смотрят на него. Трубадур наших дней.

– Да что обижаться, – говорю, когда он допел.– Спасибо вам за помощь.

Положив трубку, я подошла к бабушке, которая сидела в кресле и читала газету.

– Бабуль, я твои гадания сбываются, – и поцеловала ее в морщинистую теплую щеку. – Может, еще раскинем картишки?

Глава 8

Фильм получился хороший. Захватывающий фильм получился. На предварительном просмотре в нашей любительской киностудии его в числе лучших фильмов отобрали на республиканский конкурс. Тут все было хорошо, я была рада. Не радовало только одно: началась школа, и я мальчишек не видела. Звонили они редко. Понятно, выпускной класс. Даже мне, с моей организованностью, порой было трудновато совмещать занятия в студии с приготовлением уроков. А что говорить про бестолковых неорганизованных мальчишек. Они, приходя из школы, смотрели телевизор, играли с собакой или просто где-то болтались, а садились за уроки только с приходом родителей. Это в десятом-то классе….

А может это мне хочется так думать, что им некогда? Может, они просто потеряли ко мне интерес и не хотят общаться? Бабушкины карты тоже предсказывали какую-то муть: хлопоты, разговоры, неприятности, дорогу в казенный дом. Это как раз понятно– в казенный дом, то есть школу, каждый день ходить приходится. Настроение мое было подстать хмурой осенней погоде. Не радовал даже предстоящий в ближайшую субботу республиканский кинофестиваль, где будет представлен и мой фильм. Мама, не зная как порадовать меня, пообещала пойти со мной, а потом пообедать шашлыком в «Голубых куполах». И, разумеется, в этот день – никакой школы. Во времена нашего детства для школьников еще не придумали пятидневки, и суббота была полноценным учебным днем.

Глядя на стекающие по стеклу капли дождя, я вымучивала сочинение по роману Горького «Мать». Вдруг позвонил Юрка. Как всегда из автомата, из метро.

– Юрец, где ты пропал?

– Да учеба эта запарила… Сейчас мама меня посылала за курицей к сестре, поэтому я в метро и вот тебе звоню. Что у тебя нового?

– А у меня в субботу конкурс. Там фильм наш будет. Где вы инопланетянами были.

– Класс! А где?

– В Доме Знаний.

– Во сколько?

– Начнется в 10 утра. Но мой фильм, скорее всего, где-то в конце будет.

– Интересно бы посмотреть, но школа же…

– Приходи, дома у меня посмотришь.

В окончательном смонтированном и озвученном варианте Юрка с Сережкой фильм не видели.

– Не могу, Натуль. Сочинение писать надо.

– А хочешь, я тебе напишу?

Я была рада любому предлогу, лишь бы он пришел.

– Да неудобно как-то.

– Что там неудобного, давай!

Юрка с минуту посопел в трубку, потом сказал:

– Хорошо, завтра я приду после школы сразу. Так нормально?

– Договорились.

Йес! Я исполнила возле телефона какой-то дикий танец и приступила к выполнению обещанного. Мы в разных школах, поэтому мое сочинение вполне сгодится за основу. Сейчас немного сокращу его и отредактирую, перепишу, и дело сделано!

Мама, придя с работы, сразу прочитала по моему лицу радостные новости.

– Кто звонил?

– Юрец. Завтра придет.

– Вот видишь. Я же тебе говорила, что у него интерес есть.

– Может и есть. Но не очень глубокий.

– А это от тебя зависит, в каком направлении его углубить.

Разговор на самом интересном месте прервал братишка:

– Мама, а Наташка мне не хочет текст по английскому переводить!

– Как тебе не стыдно, своей головы что ли нету?

Я из-за маминой спины показала ему язык, он в ответ скорчил рожу.

На следующий день уроки тянулись очень медленно. К счастью, последнего, шестого урока, не было, и я, чтобы скоротать время, решила забежать в районную библиотеку. Выбрала пару любовных романов, чтобы голова отдохнула от уроков, и побежала домой. Дождь начался с новой силой, но я накинула на голову капюшон, и весело перескакивая через лужи, помчалась домой. В душе все пело. Скоро придет Юрка, я его сейчас увижу….

Но увидела я его даже раньше, чем предполагала. Сквозь пелену дождя мне навстречу двигались две фигуры под зонтом. Сначала я не придала этому значения, но одна фигура была какой-то слишком знакомой. Я пригляделась, и почувствовала, что сердце у меня обрывается, падает куда-то вниз и становится трудно дышать. Юрка шел мне навстречу под ручку с девочкой и держал над ней зонтик. Моего самообладания хватило на то, чтобы поравнявшись с ними, поздороваться и спокойно пойти дальше. Ничего не видя сквозь пелену слез, я зашла во двор своего дома. К счастью, во дворе в такую погоду никого не было. Стоп, сказала я себе. Надо срочно успокоиться, он же сейчас придет! Он придет, а что я ему скажу? Ах ты, скотина? А почему – он что, мне в любви объяснялся, или я его девушка? Нет. Сказать– гуляй на здоровье с другими? Но он и так это делает, и в моем благословении не нуждается… Что ж сказать? Спросить кто она? А мне ни все ли равно Маша она или Даша? Главное, что не я…