Ледяной Рыбак. Альтраум I

– Как-то это несправедливо.

– «В нашем мире нет справедливости!» А в жизни не так? У меня сестренка есть двоюродная. Бредила классическим балетом – с пяти лет занимается, детства, считай, у ребенка не было, в Марокко летом один раз ее родители на каникулы на две недели увезли – Тина все время прорыдала, что форму потеряет. И способности были, и телосложение подходило, а в 19 лет – проблемы с суставами, что-то врожденное. Жить можно, профессионально танцевать – нет. Это справедливо?

– Тут же игра. Ее-то можно было сделать другой…

– Забудь! Справедливость – это скучно. Несправедливость -движет историю. Здесь половина игроков мечтает отомстить, добиться, доказать и всячески победить какую-то несправедливость. А потому – азарт, всем интересно. Альтраум гении создавали, я тебе серьезно говорю. Они человека как козявку рассмотрели и все про него поняли.

– А тебе в шахте интересно?

– А то! Это же казино беспроигрышное! Долбишь, как дятел, долбишь, сто ударов – пустая порода, на сто первом – опаньки, олово сплошняком! И бериллик неплохой… А когда альвы прорываются или черви – вообще сплошное веселье…

При попутном ветре до Суепая мы добрались на третьи сутки. Когда я ступил на доски причала, Кори засветился, как лампочка – уровень получил за квест. И, видимо, что-то еще неплохое, так как руку он мне жал с искренним восторгом, и по плечу хлопал, и говорил, что я – что надо парень.

Суепай весь состоял из складов, штабелей ящиков и деревянных бараков. Кори уверял, что воров тут нет, поскольку нет случайных людей, а если кто и попадался, то потом проклинал тот день, когда решил покуситься на имущество честного суепайца. Так что я спокойно шел со своим жемчугом и золотом мимо групп граждан самого злодейского вида – шахтеров, китобоев и воинов.

Первым делом отправился к почтовому столбу. Больше сотен писем – было от Lesto. Почти одинаковые. “Убедительно просим вас срочно связаться с любым представителем нашей компании». Письма от мамы и папы читать было прямо больно. Папа писал про то, как неконструктивна обида, и что мама все-таки волнуется, и что он ожидал, что я вырасту все-таки более добрым человеком, и что он по мне страшно скучает, несмотря ни на что. Мама почти ничего не писала.

Вместо голубя тут почтовиком работал альбатрос, я диктовал ему часа два, у того даже крылья устали писать – судя по отдельным ремаркам. Я дал ему золотой на чай, и альбатрос заулыбался во весь клюв. В последнем сообщении от Lesto мне предлагалось прибыть в офис Лаепайской торговой компании и выкупить там заказанный для меня билет на рейсовый корабль до Мантиса, который должен прибыть на Лаепай через пять дней, а также место на грузовом транспорте, который меня на Лаепай доставит.

Было еще три письма от Акимыча. Хороших письма. Спрашивал, как у меня дела и не забросил ли я игру – жалко, если забросил, мы тогда отлично потусили.

Я послал ему десять золотых, еще раз поблагодарил за одолженное и написал, что оказался в ловушке, на необитаемом острове – а сейчас направляюсь в Мантис. И если что – буду рад увидеться. Я честно был бы рад. А потом я еще зачем-то написал Лукасю. Извинился, что исчез так внезапно и вкратце обрисовал ситуацию.

Адрес «Портье Лукасю, в ночлежку Развила, Радомеж, Трансильвия» альбатрос надписал без каких-либо возражений, видимо, с Катиной тогда проблемы действительно были из-за закрытости локации. Я бы и Катине со Срджой написал, только я понятия не имею – где они сейчас, а фамилии их я либо не знал, либо забыл.

В офисе торговой компании билет для меня был, и там с меня за него содрали сто двадцать золотых. Lesto в своем репертуаре – даже по мелочам не раскошелятся. Расплатился мелким белым жемчугом, благо скупка товаров располагалась тут же, в соседней комнате – жемчужинки взяли по две золотых, шестьдесят штук. А вот шхуна с медью шла на Лаепай уже прямо сейчас – желаю ли ли я на нее успеть? До Лаепая часа четыре хода, к вечеру прибуду. Я желал.

***

Лаепай оказался почти точной копией Суепая, только порт побольше. Склады, склады, склады, ящики, ящики, снег и ночь. Вдалеке пылал горизонт – работали печи у шахт, там руду сразу плавили в грубые слитки. Лаепай пах углем, холодом и морской водой, а также сосновыми бревнами, которыми был огражден поселок. Волки, как мне объяснил работник ночлежки. Альвы и черви из нор своих не вылезают, а вот с волками беда.

270-290 уровень, одинокого путника учуют и сожрут сразу, шахтеров возят на медных повозках с бойницами под охраной арбалетчиков – большими поездами. Так что вы уж не выходите, пожалуйста, за ограду. Здесь, внутри, все есть. Баня вот, за углом, маленькая, но пар бешеный. Там же бар и столовая. А что еще надо?

Дни до отхода корабля я провел, переписываясь с Лукасем. У парня прямо эпистолярный дар проснулся, когда я ему указал, что он мне письма может отправлять с оплатой получателем и настроил эту функцию в уведомлениях.

Акимыч просто ответил «Круто!!». А вот от Лукася, фамилия которого оказалась Ратциг, я узнал о том, что кости ломило всю зиму, что сырость кругом, что гнуснее этого города и быть не может, а один постоялец допился до того, что гонял потом в неглиже полосатых бесов по всей улице – попрыгунчик, конечно, не в обиду, – и крыша сгниет скоро, а хозяева и не чешутся, что прачка опять нашла себе мужика, дура, теперь снова ходит битая и без денег, и что храм свой они отстроят, когда у бургомистра чирьи на седалище повыведутся, а не выведутся они никогда, потому что эта бочка жира гребет себе налоги и жрет в три горла, но вообще от чирьев помогает хорошо припарка из зверобоя и паучьей слюны.

Глава 30

Фрегат был трехмачтовым и назывался «Стэнли». Стоянка в Лаепеае – конечной точке маршрута – затягивалась на все утро; хотя основные местные грузы возили баржами на Торст, но и условно пассажирский Стэнли принимал в свое трюмное чрево положенное количество ящиков и мешков, руды и кож. Боцман, показавший мне каюту, обнаружив полное отсутствие у меня багажа, объяснил, что на каждый билет положено триста килограммов груза – я опомниться не успел, как меня оттащили к мерзнущему на пристани нотариусу, и я уже подписывал договор, согласно которому я обязуюсь доставить в Мантис три стокилограммовых бочки ворвани для кожедела Неччи Пая и передать эти бочки представителям господина Пая в мантисском порту. Три золотых, на которые я разбогател после этой операции, казались ничтожной суммой по сравнению с беспокойством, которое тут же плотно оккупировало мысли. А если с бочками что-то случится? И где они вообще – эти бочки, я их в глаза не видел. А как я их передам в порту, если я их и сдвинуть-то не смогу? И где искать этого представителя? Ну почему я такой бесхребетный червяк, а?

В крошечной каюте кроме меня обреталось трое неписей-воинов, ехавших в Торст, дабы оттуда сопровождать караван до Воль-Глача – свободной столицы земель фронтира.

Как я понял из их бесед, Воль-Глач – это ледяная задница мира, населенная психами ненормальными и колдунами долбанутыми, единственное место, где служивый человек может отдохнуть как следует, но деньжищи за все дерут бешеные. Впрочем, по общему мнению моих соседей, их караван до Воль-Глача все равно не дойдет, потому что к концу зимы ледяные мамосы и бибисы совсем с ума сходят и жрут все живое, так как у них сезон спаривания перед летней спячкой. По такому поводу было решено немедленно распить бутылку, нет, пожалуй, две, понехского соленого самогона, а я разумно вспомнил, что у меня масса дел на палубе.

Ловить рыбу с высокого борта быстро идущего фрегата было неудобно, но я все равно упрямо держал удочку, глядя на тащившийся по воде боком поплавок, пока меня не дернуло так, что я чуть было не улетел за борт. Удочка вырвалась из рук, и я успел только горестно вскрикнуть, глядя, как мое сокровище исчезает в волнах.

«Вам возвращено личное имущество»

Ну да. Ее же нельзя потерять. А я чуть было инфаркт не получил. Закрепив конец удочки между бортом и поручнем, я продолжил ловлю и был вознагражден: очередной рывок встретил во всеоружии, вцепился в удочку, в какой-то столб сзади и стал пытаться вытащить добычу из воды. Безрезультатно. Потребовалась помощь боцмана и матроса; фактически по методу бабка – за дедку, дедка – за репку, мы сумели втянуть на борт акулу больше меня ростом.

– Рыба, пойманная пассажиром во время рейса, считается общей собственностью и должна быть передана на камбуз, – быстро сказал боцман.

– А это можно есть? – спросил я, глядя на клацающее зубами устройство для умерщвления.

– О да… Белокрылки очень вкусные. На осетрину похоже. Ты давай, разделывай.

Я превратил акулу в кучу белого в розовых прожилках мяса. А это что?

«Сломанный хронометр»

Судя по состоянию несчастного хронометра, починке он не подлежал, но я все-таки сунул его в инвентарь. Ну, мало ли.

Акула , действительно, оказалась вполне съедобной, а до прибытия в Торст я еще изрядно пополнил склад корабельного кока треской и сельдью. Стоянку в Торсте, который оказался большим братом-близнецом Суепая и Лаепая, я потратил на то, чтобы ответить на письма.

«Никита. Мы с мамой договорились о перевозке нас в этот Мантис. Завтра мы доедем телегой до корабля и дальше будем путешествовать по реке, в игре быть для этого необязательно, так что мы зайдем уже перед прибытием – недели через три. Мы все здоровы. Папа»

А проснулся я уже в весне. Холод отступил, на предрассветном небе опять было видно две луны – к большому Име добавилась маленькая Рома, которую не видно на крайнем севере.

В «Песне об Амалее» рассказывается, как трое Великих помогли мальчику и его маленькой сестре превратиться в ночные светила, история в целом была мрачная и неаппетитная, и я даже не уверен, что все кончилось хорошо: быть живыми и здоровыми детьми – или парой лун, вечно болтающихся над миром… не знаю, не знаю…

Кроме Торста до Мантиса было еще шесть стоянок, и Развил, к сожалению, в них не входил, так бы я забежал поздороваться с Лукасем. Соседи в моей каюте менялись постоянно, после воинов туда сперва подселились сильно пьющие торговые агенты, а потом – две дамы, едущие до Лоди: с дамами были два младенца и служанка, так что я просто перебрался на палубу, спал там между клетками с курами, укутавшись в малицы, днем рыбачил и пытался высматривать берег – увы, шли мы по большей части далековато от него, остерегались частых тут рифов.

Когда-то я мечтал увидеть море, а теперь глаза рыдали, требуя видеть хоть что-то, кроме него.

Последний океан сменился Серым морем, Лодь стояла уже на берегу Рэльского океана, а Мантис был крупнейшим торговым центром Союзного моря. В закутке у боцмана висела крайне условная карта маршрута «Стэнли» – и я наконец-то увидел как выглядела Трансильвия: этакий треугольник типа Индии, с чудовищно раздутым севером. Столица – Румис – располагалась по центру, ближе к северу, стояла она берегу Данера, который тек через Ноблис и впадал в Союзное море у Мантиса. Еще один крупнейший город империи – Шоан – был расположен на востоке: довольно далеко от моря и никаких больших рек. Сперва я недоумевал, почему среди пассажиров – почти сплошные неписи, но когда перед Лодью мне буквально на голову приземлился некий «перерожденный инкуб» 83 уровня и влился в оживленную сутолоку на палубе, я сообразил, что игроки предпочитают путешествовать в логауте. Ну, правильно, чего зря деньги тратить, просиживая дни и недели на палубе. А у кого – собственные капсулы, те, небось, на личном транспорте путешествуют. Порталы опять-таки…

Торговые агенты одарили меня песней, которая окончательно помогла разобраться с трансильвийской географией.

"В Ноблисе пашут, в Шоане куют

В Румисе что же? В Румисе – врут!

В Ноблисе – ноги, руки – Шоан,

В Румисе – сердце,

В сердце – обман.

Мантис – глаза и разинутый рот,

Шанда – огромный раздутый живот,

Аммель считает себя головой,

Воль-Глач – это жопа, знает любой.

Лодь это прыщ, Грибов – синяк,

Хамицы -зубы, Форса-кулак,

Торст -бородавка, мозоли – Атой,

В Румисе правит всем глист золотой!"

***

Мантис был уже весь подернут зеленой дымкой садов, он выплыл на нас в теплом прозрачном тумане – весь желто-красный, влажный, звенящий далекими голосами. Стаи белых парусов, дыхание моря, холмы и шпили. Я кажется, влюбился с первого взгляда. Устье Данера было огромным, километра три, его светлые воды мешались с морскими, превращая лазурь в бирюзу.

Некоторое время я скучно поволновался по поводу ворвани – но представитель господина кожевника разыскал меня уже минут через десять после прибытия, на мой счет в банке Мантиса упало три золотых, а пованивающие тухлой китятиной бочки потащились вниз на плечах троих грузчиков. Ступая на камень причала, я мысленно поздоровался с Мантисом и признался ему в любви. Ну, вот такой я сентиментальный болван иногда бываю.

Первым делом отправился на аукцион, благо он занимал собой всю площадь прямо перед портом – еле разобрался во всех его залах, складах и переходах. За один золотой купил карту Мантиса, а потом долго ползал по лотам, смотрел, сколько стоит жемчуг. Белый мелкий шел по 15 золотых… да, Лаепайская торговая компания – большие жуки, однако. Синий жемчуг – ого, по 25! Большие белые – по полторы сотни! Большие розовые – тоже по полторы, странно, они ловятся реже. Совершенных голубых на аукционе не было.

Ну, то есть тысяч на десять даже со всеми процентами аукционными я могу рассчитывать. Ого… Что же, Нерпячий остров, спасибо тебе.

Я начал выставлять на аукцион белый жемчуг и выяснил, что, хотя жемчуг отлично хранился в ячейках кучками, на аукцион можно выставлять только по одной жемчужинке. Как мне объяснил местный служащий – драгоценности только так продают. А выставить я могу только десять лотов, потому что у меня навыка Торговли нет. Поставил десять штук по 13.99 и поспешил в банк – он был тут же. Арендовав дополнительные пять боксов, выложил туда свои ценности.

Три малицы. Карта без надписей. 5 боксов ушло под жемчуг. «Песнь об Амалее». Унты пока оставил при себе – не босиком же ходить, но вообще срочно нужно

–помыться

–постричься

–переодеться

–найти жилье

И все это я могу себе позволить, не считая особенно денег, – только нужно еще жемчуга выставить на продажу, пока я с боксами возился, жемчужинки выкупили все.

На соседней площади стояла статуя Нейдона.

На белом мраморном алтаре было вырезано: Покровителю Мантиса.

Сама статуя была метров десять в высоту, голубой бронзы. Прекрасный юный бог опирался локтем на опущенный трезубец, его кудри струились на плечи, у ног его резвились умилительные морские коньки с действительно лошадиными мордами и прелестные маленькие русалочки, карабкающиеся на этих коньков. Из пасти коньков лились фонтанчики воды, стекавшие в неглубокий бассейн, в котором купались белые птицы.

Я вспомнил своего Нейдона на Нерпячьем и смутился.

Следующие часа четыре я провел очень насыщенно. Сперва я очень долго мылся в чудесных мозаичных «Императорских банях». При этих же банях нашлась и парикмахерская, где мне обрезали задубевшие когти, превратили кошмар на голове в приличную, хотя и несколько легкомысленную прическу, примерно как у Нейдона. Парикмахер дал мне большое зеркало и, увидев вблизи, во что превратилась моя физиономия за полгода отшельничества, я дал согласие на любые процедуры, только можно вот эти корки и морщины убрать, и пятна, и пучки волос повсюду…? Меня мазали, натирали. притирали, и разминали, я вышел из заведения, благоухая как целая цветочная клумба, но уже с лицом, почти не несшим следов тяжких испытаний. Еще раз выставил жемчуг и накупил в большой, но недорогой лавке на сто золотых всяких тряпок. Зеленую куртку из толстой замши, несколько приличных рубашек, мягкие ботинки, тонкие носки. Пояс, к которому можно прицепить оружие. Одежда была вся условно боевая, без привлекательности и прочих городских излишеств, зато с броней и высокой прочностью. А что касается привлекательности… ха! Пять серебряных колец с +4 к привлекательности каждое и золотую застегивающуюся на ухе сережку на + 3 харизмы я еще на Нерпячьем из разделанной рыбы насобирал и так с тех пор и носил. Нож еще купил на аукционе новый. +30 к урону, со мной этот бонус не факт, что сработает, но хотя бы не мою ржавую железяку на новом поясе носить.

Пообедал в настоящем ресторане – со скатертями, супом, овощным салатом, кофе и мороженым.

Деньги кончились – еще десять жемчуга на аукцион! Причем больших белых – пусть деньги в банке лежат, есть не просят. А служащий банка спокойно относится к тому, что я каждый час влетаю в отделение копошиться в боксах, видимо, тут это в порядке вещей, при таком-то аукционе по соседству.

Но вообще это безобразие, сколько я за сегодня потратил непонятно на что.

Наверное, бани можно было выбрать попроще. Да и ресторан этот… ну, вкусно, да, от мороженого я вазочку даже украдкой вылизал – земляничное…

Сейчас я дойду до ближайшей ночлежки, скромно там обустроюсь и больше сорить монетами не буду. Мне же еще лодку покупать. И нужно бы выяснить, где тут все же обучают грузоперевозкам – с такими размерами порта я не набегаюсь с рыбой … и тележку надо с осликом. И найти рыбную лавку, на аукционе грабители сидят, рыбу туда сдавать совсем не хочется. Какая, однако, симпатичная улица – совсем непрямая, идущая на холм, с домиками из красного и желтого камня, черепичными крышами, о, а тут в просвет между домами море видно… Красиво. И дом симпатичный. С крошечными- прекрошечным садиком, там, правда, клумбы пустые, ничего не растет. А, понятно, дом сдается.., вон объявление об аренде. А если просто ради прикола написать по указанному адресу? Тем более в трех шагах голубь почтовый бездельничает. Все равно сразу никто не ответит.

– Дом сдается полностью обставленный, с постельным бельем и посудой, заезжайте и живите. – говорил представитель агентства по недвижимости, пожилой непись с лицом унылого мопса.

– Но двадцать золотых в сутки?!

– При нынешних ценах на жилье в Мантисе – это совсем недорого, господин Динкан. – Благополучный район, тихий, все магазины рядом. К тому же в доме три спальни, вы можете разделить аренду с друзьями, получится лишь немногим дороже , чем в захудалой гостинице. Есть конюшня на одну лошадь, компостный ящик, дровяной сарай. В доме – плита для начинающего кулинара и алхимический стол.

– Зачем он мне?! И зачем нужна конюшня, лошадь же можно отозвать?

– О, господин Динкан… В отозванном виде у вашей лошади не будут восстанавливаться силы, лошади обязательно надо отдыхать и хорошо кушать

В общем, дом номер семь по Мышастой улице я снял на месяц, внеся всю плату вперед и еще месячный залог. Мне вообще денег нельзя доверять. Зато вечер я провел, сидя в собственном саду с видом на море. И читая купленную у голубя газету. Причем не какую-нибудь, а еженедельную «Сведения из Иномирья». За два золотых, между прочим, газетка продается. Но очень мне хотелось узнать, что в мире делается.

Ясно, как и всегда, лучше бы не читал. Но и хорошие новости есть. Марсианская колония все-таки смогла разобраться с проблемами радиоактивных бурь, верхние ярусы снова заселяют, новых колонистов принять готовы. Выходит новый сериал по Волкам Севера – в котором будут историю Родгара Корноухого показывать. В роли Гривальда снимется виртуальная ИИ-модель некоего Хамфри Богарта – профсоюзы актеров по всему миру уже воют. Эх…посмотрел бы я Волков – обожаю их. Мультимиллиардер Столберг создал на своем искусственном личном острове – Свободный Университет, в котором смогут бесплатно обучаться самые способные юноши и девушки планеты – никаких квот, никаких обязательных социальных наук, никакого комфорта и безопасного пространства в аудиториях – в профессора Столберг набирает самых известных бунтовщиков, изгнанных со своих постов и из лабораторий за неосторожные высказывания. Четыре нобелевских лауреата там уже, между прочим. Ну, уже правительства сорока с лишним государств высказались, что дипломы Свободного Университета в их странах будут недействительны, и призвали абитуриентов и родителей бойкотировать… Ага-ага. Что-то мне подсказывает,что выпускников с руками будут отрывать все айтишные, биотехнологические и космические производства.

Не, все-таки в Альтрауме жить неплохо.

***

Речной порт в Мантисе был не менее шумным и оживленным, чем морской. Я два часа шатался по пристани, страшно нервничая – «Эльвира» запаздывала. А встал я засветло, от тех же нервов. Роз маме купил и пирожных, чаю хорошего, в доме такую чистоту навел, что аж скрипело все.

Наконец толстая медленная «Эльвира» все-таки пришвартовалась, но родителей на борту я сразу не увидел. Выходили они в числе последних – я стоял тихо, с букетом, даже не махал, волновался очень.

Папа какой-то грустный. Маму не узнать. Губы в нитку сжаты, взгляд в никуда.

Роз не взяла, меня отстранила и говорит, словно заучила заранее.

– Я официально информирую, что отказываюсь считать данную подделку – отпечатком личности моего сына. Передай своим хозяевам, что я согласилась на виртуальный суд лишь под давлением, но считаю все свидетельства того, что они называют моим сыном – ничтожными. Верните мне моего ребенка, я должна поговорить с ним!

– Мама. – говорю, – это я.

По-моему, она меня хотела ударить, но не стала.

– Папа?!

Папа молчит.

– Послезавтра мы будем в здешнем суде, – сообщает мама. И выходит игры. И папа вслед за ней.

А я сел на край пристани, бросил розы в воду и заплакал.

– Мне очень жаль, Никита Дмитриевич, но это требование суд удовлетворит несомненно. Вся оставшаяся сумма с вашего медицинского счета будет списана немедленно после судебного решения. Отказ от оплаты дальнейших услуг центра – это право вашей матери.

– Это вообще не ее деньги. – сказал я. -Это – бабушкины. И еще она на меня собирает по подписчикам и фондам…

Юрист Lesto промолчал.

– И когда она их заберет – меня сразу разморозят?

– Да.

– Тогда зачем вообще этот суд?

– Суд подтвердит право вашей электронной личности самой принимать решение о своем лечении.

– Я умру при разморозке?

Юрист постучал пальцами по столу.

– Согласно мнению наших специалистов, с большой степенью вероятности – да. В капсуле развитие вашей болезни остановлено, вас продолжают лечить, способствуя регенерации поврежденных тканей, но при таких температурах регенерация очень медленна, а шок при разморозке серьезен. Наши специалисты полагают, что еще года два в криоанабиозе свели бы риск гибели при разморозке к приемлемым величинам. Но ваша матушка готова рискнуть уже сейчас.

– Но сам я могу оплачивать свои счета?

– Безусловно, подпишите документы, что мы можем выводить с вашего валютного счета средства на оплату медцентра – и это будет происходит автоматически.

– Сто двадцать долларов в сутки?

– Сто двадцать четыре. Поверьте, это очень умеренная плата – в тех же США ваше пребывание в медцентре могло бы стоит на порядок дороже, но благодаря вашей страховке, а также политике компании в отношении ценообразования…

Я подписал все, что от меня потребовалось. Вышел на улицу, посмотрел на небо и на море.

124 доллара – это больше шестисот золотых за день жизни. Если я сейчас продам все, что у меня есть, недели на две, может быть, хватит.

Это конец.

Или, все-таки, попробовать еще побороться?

Конец Первого тома.

Приложение.

Имя

Нимис Динкан

Раса Беловодец

Класс Лесная Ведьма

Уровень 25

До следующего уровня 11900 очков

Жизнь 150

Параметры

Альпинизм 1

Бег 8

Броня 214

Взлом замков 7

Внимательность 11

Выносливость 7

Дух 2

Интеллект 2

Ловкость 17

Любопытство 1

Милосердие 1

Мудрость 2

Наблюдательность 9 (6+3)

Настойчивость 2

Плавание 6

Привлекательность 29(0+29)

Прыжки 13

Регенерация 6

Скорость5

Сопротивление страху 2

Сопротивление холоду 71

Стойкость 21

Терпеливость 23

Харизма 3 (0+3)

Хитрость 4

Удача 4

Навыки

Боевые

Сглаз

Приворот

Упрямство

Настырность

Узелки (способности «Узелок простой березовый». «Узелок одинарный ольховый» «Узелок плетеный рябинный» «Узелок скрытый лещинный»)

Куколки (способности «Малая злая куколка»)

Небоевые

Кулинария 25 (способности «Особый аромат»)

Мореходство 7

Огородничество 1

Религиозное служение 3 (способности «Создание малого алтаря». «Малая проповедь»)

Рыбалка 102 (87+15) (способности «Ловля на червя». «Разделка рыбы» «Ловля на тесто» «ловля на живца», «Изготовление наживки из рыбы», «Изготовление наживки из мяса», «Ночной мастер», «Дневной мастер», «Еще один старый башмак!» «Игра по-крупному», «Прикормка» «Ловля жемчуга»)