скачать книгу бесплатно
Объем пустоты. Случайность
Олег Старцев
RED. Fiction
Профессор-астроном во время урока на природе становится свидетелем загадочного звездопада. Оказывается, причина этого необычайного явления – настоящий космический корабль, внезапно появившийся в Солнечной системе. Пока ученые умы всеми силами пытаются получить ответы на то и дело возникающие вопросы, странный объект не спешит подавать признаков жизни, просто зависая на орбите Марса.
Кажется, единственный способ докопаться до истины – это отправиться навстречу неизведанному самостоятельно, без гарантий на обратный путь. К тому же, на звездолете кто-то явно есть…
Международная команда и главы космических корпораций вовсю готовятся к великому открытию, однако не обернется ли эта поразительная миссия – самой масштабной катастрофой?
Олег Старцев
Объем пустоты
Глава 1
Последний луч солнца скрылся за кронами могучих елей, уступив место огонькам сотен звёзд. Безоблачное небо огромным куполом накрыло тайгу севера Свердловской области. Слабый ветерок на удивление тёплого октября играл опавшими листьями и разносил запах хвои по всей округе. Покатый холм, верхушка которого слегка возвышалась над кронами обступивших его деревьев, был будто создан для астрономических наблюдений.
Спокойствие вечерних сумерек нарушалось задорными воплями играющихся детей. Молодая женщина, карикатурно разведя в стороны руки, на манер артиста, обращающегося к залу, семенила то за одним, то за другим сорванцом, неуверенно восклицая:
– Ребята! Ребята, ну что же вы!
Раззадорившихся детей взывания классного руководителя не волновали от слова совсем. Ровным счётом не замечался ими и поздний час – время, на минуточку, шло к началу одиннадцатого – который должен был бы навевать мелюзге сон. Весь класс разнёсся по этой более пологой части холма. Дети были везде. Отделившиеся стайки весело скрывались за холмом, заставляя сердце воспитателя замереть, огибали его и затем возвращались обратно, только чтобы повторить манёвр. Другие затеяли хороводы вокруг реденько растущих сосен, а какой-то мальчишка под восхищенные взоры однокашниц полез на одну из елей, обещая добыть достойный трофей. Может, даже белку.
Оставив безуспешные попытки подавить бунт, учитель собрала волю в кулак, приняла непоколебимую позу, скрестила на груди руки и произнесла:
– Так! – голос ещё не очень опытного педагога дрогнул. Девушка сделала над собой усилие и продолжила твёрже: – Значит, права была заведующая. Класс непослушный и ведёт себя плохо, – ни к кому не обращаясь и ни на кого не глядя декламировала она. – И как бы мне не хотелось, об отмене манной каши на завтрак и речи быть не может.
Тактическая хитрость возымела впечатляющий эффект. Услышав о вероятных ужасающих реформах, размазанный по территории бедлам опасливо переглядываясь сконцентрировался вокруг предводителя, всем видом показывая повиновение и гоня ужасные манные образы. Герой-охотник шлёпнулся на землю, не успев покорить и полутора метров высоты.
Для закрепления триумфа девушка выдержала паузу, сохраняя при этом строгий задумчивый вид, и продолжила:
– Об этом я ещё подумаю и приму решение позже. Аркадий Константинович, простите пожалуйста, мы готовы.
Невысокий пожилой мужчина терпеливо ожидал на самой вершине холма. Он стоял неподвижно, засунув левую руку в карман брюк, а правую положив на стоящий рядом портативный телескоп. Выцветший, но вполне приличный костюм-двойка терялся в вечерних сумерках. Темноволосая с проседью голова была слегка запрокинута к небу, взгляд карих глаз медленно и непринуждённо блуждал от звёздочки к звёздочке.
Очарованный звёздным небом в детстве, он пронёс эту искру сквозь прожитые года, и каждый раз как в первый, видя его, взгляд наполнялся теплотой и восхищением. Профессор задавался вопросом, почему эти огоньки, многие, возможно, давно уже погасшие, но ещё видимые далёкому наблюдателю, так искушают. И всегда знал ответ. Тысячи лет назад и, он был уверен, тысячи лет спустя люди будут интересоваться ими. Загадочность их заставляла древнего человека окружать звёзды сверхъестественным. До них нельзя дотянуться в отличие от земных чудес, и единственное, что оставалось, это сочинять домыслы. Вокруг них строились мифы и верования, благодаря им рождались древние боги и герои сказаний. Пока человек не осмелился порвать мистическую вуаль, построив и впервые взглянув в телескоп. Такие некогда надменные и далёкие, они вдруг стали ближе и растеряннее. На самом деле холодные и безразличные до детального рассмотрения, сохранят они безразличие к людским выдумкам и дальше, разрушая ту романтическую основу, созданную заложенным в человеке стремлением одушевить всё, что его пугает или восхищает. Убила ли наука тягу к ним? Не тут-то было. В отместку за потоптанную почву для поэтических порывов человек взялся яро исследовать всё, до чего дотянется телескоп. Техническую пропасть от самой первой простейшей конструкции до огромных систем радиотелескопов и космических обсерваторий человек преодолел в рамках вселенной в одно мгновение. Теперь мы, люди, имеем огромные базы данных сведений и фотографий, уже так смело пробуем пощупать небесные тела зондами-исследователями и строим планы о личном визите далёких миров. Пока ум человечества жив, будет тянуться он к этим мерцающим огонькам.
Оклик вывел его из раздумий.
– Аркадий Константинович! – воспитатель смущённо повторила: – Мы готовы.
Профессор прокашлялся в кулак.
– Продолжим. – Он повернулся к аудитории и громко начал: – Итак, мы уяснили, что не все эти огоньки, – он широким жестом провёл рукой по небу, – являются звёздами. Некоторые из них являются, например, планетами и спутниками, и сами по себе светиться не могут. Они отражают испускаемый свет ближайшей к ним звезды.
Профессор подозвал мальчишку с испачканной щекой. Герой-охотник, на лице которого были следы недавнего, так обидно провалившегося подвига, в надежде восстановить репутацию с удовольствием согласился. Он подбежал к профессору, встал солдатиком, вытянув руки по швам, косясь на стоящий рядом телескоп. Старик опустил левую руку на плечо мальчику, слегка наклонился поближе к нему. Правую руку с вытянутым указательным пальцем направил в небо.
– Видишь, – он взглянул на мальчика, убедился, что тот смотрит в нужном направлении, – вот эту яркую звёздочку?
На лице подопечного появился азарт, глаза старательно осматривали указанное направление. И секунды не прошло как он, найдя цель, утвердительно кивнул. Профессор выпрямился, обернулся к телескопу, припал к окуляру наведения. Вращая ручками тонкой настройки, он поймал объект в прицел и пригласительным жестом позвал мальчика. Юный астроном, приоткрыв рот припал к окуляру.
– Ого!
На абсолютно чёрном фоне виднелся круг светло-жёлтого цвета с мутными разнотонными радиальными полосами и линиями. Круг опоясывал наклонённый белый диск.
– Сатурн, – продолжил профессор. – Шестая по порядку от Солнца планета. Гигант, превышающий массой Землю в девяносто пять раз. В основном он состоит из газов и имеет относительно небольшое твёрдое ядро. Свет от нашего Солнца попадает на его поверхность, отражается атмосферой, и земной наблюдатель, – он коснулся указательным пальцем кончика носа мальчишки, – видит в небе огонёк.
Мальчик вернулся к соратникам. Воспитатель спохватилась, достала платок и отёрла им чумазую мордашку.
– Мерой яркости небесного тела называется видимая звёздная величина, – сложив за спиной руки вещал старик. – И чем ярче объект, тем она меньше.
В толпе девочка с большими бантами на косах выстрелила рукой в небо и весело вскрикнула:
– Звёздочка упала! – она ткнула локтем подругу. – Ты видела? Звёздочка упала!
Дети начали радостно охать и искать в небе виновницу суматохи.
«Скучный, старый пень», – пронеслось в голове Аркадия Константиновича. Профессор решил воспользоваться вспыхнувшим интересом малышей и увлечь их новой темой.
– Юная леди заметила явление, называющееся метеором. Небольшое тело космического происхождения, небольшие камешки, космический мусор, проходя через атмосферу Земли сгорают в ней, отчего мы можем видеть яркую полоску траектории. Особо яркие метеоры называются…
– Ещё одна! – раздался возглас из толпы. Малыши потеряли всякий интерес к старому астроному и внимательно разглядывали небо. Новоиспечённый юный наблюдатель за звёздами недвусмысленно покосился на телескоп.
Следующую минуту все присутствующие наблюдали звездопад. Яркие росчерки, то там, то тут пересекали тёмный купол. Враз появился болид чуть ярче остальных. Вспыхнув высоко, он почти коснулся горизонта, расчертив пополам небосвод.
Вся толпа была в восторге, за исключением профессора, которого смущало развернувшееся представление. Он растерянно взглянул на часы. На экранчике высветилась дата – 24 октября. «Для Драконид уже поздно, для Леонид рано».
В этот момент окружающие сумерки начали отступать, будто день захотел вернуться. Профессор машинально отыскал источник света. Небо сверху вниз рассекал особенно яркий болид. Падение длилось буквально секунды, после чего он вспыхнул и разлетелся сотнями моментально потухших искр.
Профессор направился к подножию холма, где, освещая фарами округу, стоял пассажирский «Урал». Водитель мирно сидел в кабине, опустив стекло, курил.
– Дай-ка, – резво вскочив на подножку сказал профессор в окно. Водитель не глядя протянул руку в темноту кабины, взял сумку и передал профессору. Из её недр появился смартфон. Связи не было.
– Не ловит здесь, – выдохнул в сторону водитель.
До людей донёсся хлопок. Профессор от неожиданности зажмурил глаза.
– Аркадий Константинович! – в охапку держа щуплую девчонку, с холма спускалась воспитатель. Девочка сидела смирно, отстранённо мотая головой. – Аркадий Константинович! Это не опасно?
– Нет, – протянул профессор. Он дальнозорко щурился в экран смартфона. – Что вы!.. Да как же тут…Вот!
Он поднял смартфон к небу.
– Наблюдаю феномен. Не припомню, какой метеорный поток приурочен к этим дням. Сейчас наблюдается такой, с относительно небольшим зенитным часовым числом, редкий. Был метеороид. В плотных слоях разрушился, – комментировал он запись.
Зрелище продолжалось. Трассера размеренно и беззвучно прошивали небо. По большей части звездопад оставался однородным и только вдалеке, на севере и северо-западе пару раз повторялись вспышки.
Аркадий Константинович помогал собирать по округе уже сонную, заскучавшую детвору, попутно успокаивая воспитателя, и, когда последний ребёнок уселся на месте, профессор погрузил телескоп под кунг и расположился у самого его края. Напоследок он достал блокнот и сделал схематичный набросок видимого звёздного неба.
Утром следующего дня профессор проснулся, как всегда, рано, но не спешил вставать с постели. От вчерашнего смятения не осталось и следа, и в приподнятом настроении он размышлял. «Что же вы так опешили, Аркадий? – обращался он к себе, – исключение из правил только подтверждает правило. Космос при всём его величии вправе сам решать, какому явлению быть».
Сев на край постели, Аркадий Константинович сделал пару разминочных упражнений и решительно направился на кухню.
– Феномены феноменами, а завтрак по расписанию! – сообщил он котёнку, безучастно наблюдающему с подоконника.
Небольшая кухня заполнилась ароматом крепкого кофе. На столе по очереди расположились кружка, подставка для яйца всмятку в форме сопла ракеты и чайная ложечка с гравировкой «ГАО РАН». Профессор в предвкушении окинул взглядом натюрморт. Внимание привлёк лежавший тут же блокнот. Аркадий Константинович взял кружку, сделал глоток и открыл его. Развернувшаяся зарисовка с утра раннего выглядела нелепо. Шмыгнув носом, профессор дорисовал к чёрточкам траекторий падающих метеоритов печатные пятиугольные звёзды. Не касаясь листка, он кончиком карандаша продолжил эти чёрточки вверх, пока они не уперлись в край.
– И всё-таки интересно.
Он встал и, заложив руки за спину, прошёл до кухонного гарнитура. Здесь он принялся задумчиво потирать пальцами веки. Раздался шлепок. Профессор развернулся и увидел распластавшееся на полу яйцо. На краю стола покатывалась из стороны в сторону подставка. Кот не спеша покидал кухню с полным отсутствием раскаяния. Мужчина рассеянно проводил взглядом нахальную холку, убрал учинённый бардак и вернулся к кофе.
– Дрейф радианта? Неправильная дата на часах?
Мужчина вернулся к зарисовке. На этот раз он кружочками обвёл отмеченные в качестве ориентиров небесные тела. Вырвав чистый листок, профессор подложил его рядом, и продолжил карандашом чёрточки. В месте, где они сходились, профессор нарисовал ещё один кружок покрупнее. Картинка стала похожа на иллюстрацию солнца, выполненную ребенком. Радиант находился высоко в зените. Украсив его центр жирным знаком вопроса и собрав в кучу всю канцелярию, профессор направился к компьютеру. Здесь он заново расположил листки в нужном порядке и принялся за работу. Процесс длился с десяток минут, и наконец на экране высветились цифры. Он записал их в кружок на листке, перечеркнул знак вопроса и довольный убрал карандаш за ухо.
«…если найдётся минутка, проверьте пожалуйста. Координаты прилагаю. С уважением, Белопольский А. К.» Профессор нажал «отправить», и письмо улетело.
Мужчину увлекла новостная лента. Здесь уже вовсю освещалась тема недавнего явления, кое-где даже прилагались любительские фотографии. Одни заголовки обещали конец света, другие намекали на очередные военные испытания. О добром знамении Весам и Львам вещала какая-то местная жёлтая газетёнка.
Через три часа раздался звонок.
– Аркаша, – голос был мужской, неуверенный и настороженный, последнее в большей степени. И очень знакомый. Профессор невольно напрягся. – Аркадий Константинович, здравствуй!
– Виктор Евгеньевич? Приветствую! Чем могу…
– Упустим любезности. Я к тебе по поводу вчерашнего.
Брови ползли вверх прямо пропорционально попыткам состыковать вчерашнее происшествие и звонок человека из прошлого.
– Да? Но…
– Буквально два часа назад мне, – говорящий кашлянул, – Нам звонили с ГАО. Предварительно с ними связались с Урала, из Екатеринбурга. Тут такое дело, – говоривший заслонил микрофон, с кем-то перекинулся словами. – В общем. Искренне взываю к отзывчивости, Аркадий Константинович, и прошу довериться мне. Времени болтать нет. Билеты у тебя на почте. С гостиницей разберёмся. Жду!
Трубку положили. Аркадий Константинович ещё долго стоял с брезгливой настороженностью глядя на аппарат в руке. Телефон лёг на подлокотник, и профессор следом опустился в кресло. Нахлынули воспоминания. Какое-то время он провёл в намеренно не затрагиваемых закоулках памяти, раскопанных внезапным звонком. Связанные с эти чувства пересекались с любопытством и удивлением, смешиваясь в бесформенную кашу. Блуждающий взгляд наткнулся на чёрный экран, и мысли резко вернулись к реальности. Сбитый с толку, он открыл почту. Среди кучи сообщений одно пестрело темой «Жду».
В смутном тумане мелькали сборы, поездка на такси в аэропорт, посадка на лайнер и перелёт. Не отразилось и то, как его встретили и усадили в дежурную машину, доставили в гостиницу. И вот он лежал в номере, свесив ноги с кровати, в наполовину снятой рубашке. Когда на часах был десятый час вечера, снова звонили. Профессор с осторожностью взял смартфон и нажал на приём.
– Вечер добрый, Аркадий Константинович! – голос был спокоен и энергичен. – Ну как вы там? Обустроились?
Профессор наконец выдохнул.
– Что же вы, Виктор Евгеньевич, смуту навели и пропали? Я тут не знаю, что думать.
– Не переживай, Аркаша, того требует ситуация. Хотя на самом деле расслабляться ещё рано. Астероид. Я так понимаю, тебе посчастливилось наблюдать вызванный им переполох. Я бы тоже посмотрел, но зафиксировали только любители, так как продлился он недолго. Значения этому никто не придал. А, как оказалось, придать нужно! Значит, звонят с Коуровской, просят проверить кое-какую информацию. Называют координаты. К разговору пришлось, сообщили чья наводка. Ох, Аркаша, если бы не ты, проморгали бы мы его! Задач у нас много, заняты все и не обратили бы внимания на поступившую информацию. А тут, понятное дело, приняли к сведению. И вот что мы имеем. Астероид, судя по всему, столкнулся с блуждающим скоплением каменного крошева, где-то недалеко, сгорающие частицы которого мы собственно и наблюдали. Причём, падение обломков покрупнее только предстоит увидеть. Он движется по траектории ни с какой другой не сопоставимой, а значит, не цикличной или с очень длительным циклом, а значит, он идёт транзитом через нашу Солнечную систему из межзвёздного пространства, понимаешь? В общем, я посчитал, что тебя это заинтересует. Да и нам не лишним будет авторитетное мнение. Я рад, что ты откликнулся, – как-то извиняясь добавил он. – Завтра к восьми за тобой прибудет авто.
Во время разговора профессор оказался в кресле. Он положил смартфон на журнальный столик и навалился на спинку, заложив руки за голову. С прояснением цели визита отступило одолевавшее весь день беспокойство. Мужчина встал и подошёл к окну. За окном открывался прекрасный вид на вечернюю Москву. Столица пестрела рекламой, медленно двигались потоки машин, по тротуару брели прохожие. Он упёрся обеими руками в подоконник и взглянул в тёмную высоту. В небе местами уже зажглись звёздочки.
«Пришельцы… – наивно, по-детски подумал профессор и улыбнулся. – Прибыли издалека, неся покой мечтателям вроде меня, развеяв сомнения о нашем одиночестве во Вселенной». Он глубоко вздохнул, улыбка неуловимо исчезла. «Хотя бы горстка микробов в замёрзших недрах. Что может быть лучше для старого астронома, чем застать момент знакомства с гостями из далёких миров. Соприкосновение цивилизаций. Случись такое, так хоть на месте провались к чёртовой матери, больше в этой жизни делать будет нечего. Ох уж эта несправедливость – дать человеку жизнь, заразить его стремлением узнать ответ на вопрос, который гложет его всё отведенное ему время, и, не дав ответ, растворить его в небытие. Обиднее то, что когда-нибудь человечество достигнет технологических высот и само устремится на кораблях навстречу обитаемым мирам. Но как же далёк этот момент! Угораздило же родиться задолго до расцвета эпохи покорения космоса».
Профессора начала одолевать досада, и, чтобы подавить её в корне, он взял трубку телефона у кровати и заказал в номер коньяк. Накопившаяся за день усталость и сто пятьдесят напитка погрузили мужчину в безмятежный глубокий сон.
Привычно рано проснувшись, профессор встретил первые лучи солнца, сидя в кресле с чашкой кофе. Он прикидывал, чем сегодня может быть полезен. Но, несмотря на серьёзность ситуации, мысли путались, уходили в сторону и вообще вели себя несерьёзно. Бросив затею, мужчина начал выдумывать названия для открытия. Перед глазами плавали образы очередных консилиумов, выступления с трибуны перед зарубежными и отечественными коллегами. Может, даже премия.
На весь номер противно заверещал прикроватный телефон.
– Алло! Да! – профессор поспешил взять трубку.
– Аркадий Константинович, доброе утро. Вас ожидают.
Мужчина воодушевлённо начал собираться. Приготовленные с вечера выглаженный костюм, рубашка и начищенные туфли по-армейски быстро оказались на нём. Галстук занял должное место, небольшая расчёска отправилась во внутренний карман. По пути к выходу он остановился и требовательно осмотрел себя с ног до головы. За годы мирной жизни на пенсии профессор отвык от выходов в свет. А тут сразу на приём в академию, ещё и в столице. Убедившись в безукоризненности вида, он накинул пальто, утвердительно кивнул зеркалу и вышел из номера.
В холле к нему подошел мужчина в военной форме. Звёзды на погонах в сумме давали звание капитана. Капитан коротко козырнул и попросил следовать за ним. У подъезда к гостинице стоял автомобиль, марку которого Аркадий Константинович определить не сумел. Офицер обошёл машину и сел на переднее пассажирское сиденье. Профессор разместился позади водителя. За рулём тоже был военный. Из-за спинки кресла на широких плечах виднелись аналогичные погоны. Их обладатель кивнул в зеркало заднего вида и тронул машину.
В салоне царило молчание. Оба военных не сказать, что уж вели себя строго: они отстранённо поглядывали в окна, зевали, но их безмолвие нагоняло тоску.
«С каких пор у академии офицеры на развозе?» – подумал профессор и пожал плечами. Он достал смартфон и нажал на вызов. Долго длились длинные гудки, пока автомат сотовой сети не отключил их. Профессор снова пожал плечами и принялся смотреть в окно. Машина уткнулась в пробку. Водитель глянул на коллегу и начал выруливать на спец полосу. Из бардачка извлеклась синяя мигалка и заняла своё место на крыше.
В лобовое окно уже маячило здание РАН. Здание становилось всё ближе, и профессор выдохнул в преддверии скорого избавления от этой неуклюжей тишины. Завибрировал во внутреннем кармане смартфон.
– Аркадий, здравствуй! – снова грянули загадочные нотки вчерашнего утра, отчего у профессора загудел затылок. – Передай, пожалуйста, им трубку.
Профессор покорно протянул телефон. Сидящий на пассажирском взял трубку, коротко выслушал и вернул аппарат. Поворачиваясь, он шумно выдохнул носом, а водитель прибавил газу.
Аркадий Константинович растерянно разглядывал причудливые фрески, украшавшие академию, остающуюся позади, но водитель лишь ускорял движение. Профессор, недоумевая, повернулся. Военные продолжали молчать. «Ну хоть какая-то стабильность».
Машина двигалась ещё около получаса, пока не остановилась у ворот здания, построенного примерно в двадцатые года прошлого столетия. Будучи трёхэтажным, оно казалось очень уж высоким. О возрасте его говорила только архитектура фасада, искусно отреставрированного совсем недавно. Ворота открылись, и водитель повёл машину под аркой попав во внутренний двор. Здесь большую часть квадратной территории занимала автопарковка, окружённая с трёх сторон тротуаром. Дорожки вели к широкой лестнице, расположенной против арки. Облицованная чёрной с белыми прожилками плиткой, она, словно древняя пирамида, возвышалась над припаркованными машинами. На вершине её находилась старинная резная деревянная дверь, покрытая лаком. Над ней, гордо расправив крылья, красовался металлический двуглавый орёл. Водитель занял одно из свободных мест. Профессор выбрался из транспорта и с хрустом потянулся. Оба офицера остались сидеть в машине и уже занимались своими делами. Аркадий Константинович почувствовал, как злость тонкими иголочками начала покалывать нутро. Дабы придать себе достоинства в неловкой ситуации, профессор достал телефон.
До него донёсся глухой стук. Он поднял глаза на машину. Один военный что-то искал пальцем на сенсорном экране приборной панели, а второй заинтересовался механизмом замка на ремешке наручных часов. Стук снова раздался. Казалось, что доносится он откуда-то сверху. Профессор запрокинул голову. В глаза сразу бросилось окно, где, раздвинув жалюзи, ему махал человек. Перехватив взгляд профессора, человек указательным пальцем стал показывать на дверь под гербовым орлом. Аркадий Константинович кивнул, облегчённо вздохнул и направился к двери.
За турникетом-рамкой стояла девушка в строгом чёрном костюме и с планшетом в руках. Увидев мужчину, она помахала, что-то сказала охраннику в будке и пригласительным жестом позвала его.
– Здравствуйте! – она была само обаяние. – Я вас провожу.
Девушка легко коснулась локтя профессора и потянула его в сторону лестницы, ведущей на верхние этажи. Внутри, вразрез с внешним видом, всё было выполнено в современном стиле. Только мраморная лестница с могучими гипсовыми перилами осталась эхом старины. После второго этажа, раздвоившись, она вела на третий, где был небольшой холл с эллиптическими стенами, плавно перетекающими в коридор.
Здесь несимметрично, по обеим сторонам, расположилось несколько дверей. У той, что сиротливо находилась по правой стороне, стоял металлический шкафчик со множеством ячеек. У каждой была стеклянная дверка с замком, в который был вставлен ключ. Надпись над шкафчиком обязывала всякого желавшего войти в дверь оставить все фото-видео-звукозаписывающие устройства. У нескольких ячеек ключ отсутствовал.
Девушка, улыбаясь, преградила путь и ненавязчиво, подбородком, указала на шкафчик. Профессор повиновался. Сопровождающая открыла дверь и ввела его.
За дверью располагался весьма внушительный по размерам и содержимому кабинет. Стены, покрытые чем-то под дерево, взмывали вверх и на высоте порядка четырёх метров упирались в чёрный матовый потолок. На нём длинными узкими полосками разместились диодные лампы. Свет был выключен, окна закрыты жалюзи. С потолка свисал проектор, транслирующий на полотно у стены какие-то изображения. Солидный деревянный стол с широкой столешницей в форме буквы Т в центре комнаты был окружён стульями на колёсиках. На спинках некоторых весели кители. Люди разгорячённо, перебивая друг друга и энергично жестикулируя, что-то обсуждали, отчего в кабинете стояла духота. В помещении было примерно семь человек и, когда вновь прибывшие зашли, все разом повернулись. Девушка сразу направилась открывать окно.
В углу стола, в сторонке от всех, сконцентрировались трое. Тот, что в центре, координировал профессора из окна. Мужчина в серых брюках и белой рубашке держал в руках, одно над другим, цветные изображения. Тёмные волосы, изрядно разбавленные сединой, были прилежно зачёсаны набок, жиденько прикрывая небольшой островок лысины. Седые брови напряжённо нахмурились, губы, под не менее седыми усами, скептически скривились. Петля галстука была сильно ослаблена, а воротник белой рубашки заметно вымок. Огромные очки с квадратными линзами держались на самом кончике носа, норовив соскользнуть. За его спиной, по обе стороны, тянули шеи двое молодых людей. Они со знанием дела, но любого другого, а не этого, уставились на картинки. Обладатель очков синхронно всучил им снимки, отодвинул левого и торопливо направился к профессору.
– Коллеги! – восклицал он на ходу. – Позвольте представить вам заслуженного деятеля отечественной и мировой астрономии и астрофизики Аркадия Константиновича Белопольского! – Он подошел к профессору и крепко пожал ему руку. – Мой старый друг, – уже намного тише добавил он. Остальные равнодушно, для этики, поздоровались и вернулись к обсуждению. – Я рад, что ты приехал, – глядя в глаза сказал Виктор Евгеньевич. Он взял профессора под руку и повёл к столу. – Вектор направления движения объекта, по первым прикидкам, вскользь проходит орбиту планеты. Угроза мизерная, но мы были обязаны сообщить правительству, – конфиденциально прошептал он по пути.
На столе тонким слоем был размазан ворох бумаг разных форматов. По большей части это были чёрно-белые снимки, кое-где виднелись графики и совсем редко бумаги с текстом. Виктор Евгеньевич взял из кучи листок.
– Вот. Полюбуйся.
