Не мертвые

– И ты туда же! Небось от соседа своего про чудеса науки наслушался?

– Почему от соседа? – удивился парень, – Наоборот! Мне Аркадий Вольфович рассказывал – у него презентация как-то с этим связана была, та которую он на флэшке забыл, помните? А я, уже потом, Виталика просветил. Надо же молодое поколение воспитывать!

Кирилл немного помолчал, не зная собирается ли доктор продолжать беседу, и, не дождавшись ответа, удалился в манипуляционную, оставив Бориса Сергеевича наедине с его мыслями.

*      *

*

Идя на допрос Света представляла себе картину из зарубежного детектива: полупустая, темная комната с тяжелой металлической дверью, мужик с каменным лицом в черном костюме светит ей в глаза настольной лампой, а на стене висит одностороннее зеркало, из-за которого за ними наблюдают следователи, криминалисты, психологи и еще бог весть кто.

Обычный кабинет, заваленный папками для бумаг, монотонное гудение старенького компьютера и мягкий голос гладко выбритого мужчины в форме, понемногу развеивали её беспокойство.

– Светлана, расскажи пожалуйста, за те полгода что ты проработала в этом отделении, как бы ты охарактеризовала его коллектив?

– Ну, хороший коллектив, дружный. Доктора о пациентах хорошо заботятся, и нас, студентов то есть, учат понемногу, не ругают по мелочам.

– А к Полине у вас как относились?

– Да нормально. Это конечно был интересный случай и всё такое, но хлопот с ней никаких не было. Многие жалели её – молодая девушка, а такое горе. Аркадий Вольфович всегда внимательным к ней был, на каждом осмотре тщательно проверял не проявились ли какие-то признаки сознания.

– А Борис Сергеевич?

– Ну, он тоже делал всё как положено, просто, мне кажется, он не верил что она очнется.

– А ты верила? Видела, чтобы Полина двигалась? Или вставала?

– Нет, однажды слышала, как она кричала, но Борис Сергеевич сказал, что это из-за спазма голосовых связок.

– В котором часу ты видела Полину на месте в последний раз?

– После двенадцати. Я начала менять капельницы, у Полины ничего назначено не было, поэтому я просто к ней заглянула и пошла к другим пациентам.

– Света скажи, – полицейский отложил в сторону ручку, которой делал пометки, и посмотрел ей в глаза, – ты когда-нибудь впускала постороннего в отделение?

– Ну, – ей непреодолимо захотелось отвести взгляд, – ко мне пару раз одногруппник заходил – Виталий, Шмелёв. Но в зале с пациентами он не был, только заглянул раз, ради любопытства.

– В тот вечер, он тоже тебя навещал?

– Да, но в отделение не входил, правда! Угостил меня шоколадкой, пожелал спокойного дежурства и ушел. Я дверь закрыла, она даже запищать не успела.

– Во что он был одет, и во сколько приходил?

– Кажется в начале одиннадцатого, – начала вспоминать девушка, – в толстовке темной, как обычно, синих джинсах и черных кроссовках. Просто его общага рядом с больницей, вот он иногда и забегает.

– Послушай, – голос полицейского изменился и стал холодным, – Аркадий Вольфович встретил похожего по описанию парня, когда выходил из отделения, а Борис Сергеевич сказал, что после десяти не застал тебя на посту. Вроде бы всё сходится, но вы ребята должны знать, что камера на соседнем здании зафиксировала как кто-то в черном шел со стороны больницы и нес на руках босую девушку. Подозрительное совпадение, правда? Так что, если вы можете упростить нам и себе жизнь, то лучше поспешите. А пока – ты свободна. Можешь идти.

*      *

*

Света еще раз осмотрела медсестринскую чтобы убедиться ничего ли она не забыла. В общем и забывать было особо нечего: медицинский костюм, сменная обувь, чашка, ложка – вот и всё её имущество в отделении. Кинув свое добро в рюкзак, она собралась уходить, когда в дверях появился Борис Сергеевич.

– Говорят, ты нас покидаешь?

– Да, сегодня было последнее дежурство. Тяжело здесь работать после того случая, решила лучше уйти.

– Уйти, или сбежать с места преступления?

Девушка не поняла, был ли это сарказм или неуместная шутка.

– Света, какого черта ты сюда водила своего дружка! Что он тут делал?

Тон, с которым говорил доктор, указывал что шутить он не собирался.

– Ничего он не делал, – защищаясь, она повысила голос, – мы встречаемся, он иногда приходил ко мне, да он даже не видел вашу Полину!

– А чего же ты ему не показала? Может он бы в зомби попробовал её превратить, или в живую куклу! Он ведь говорил, что стоит лишь пустить импульс и мышцы заработают!

– Боже, что вы несёте! Он же просто прикалывался!

– Так может это у вас прикол такой, – крикнул врач, – прийти, когда ты одна на посту и унести коматозную пациентку!

– Да? А не вы ли хотели её на органы пустить? – девушка покраснела и выпалила. – Все ведь знают про вашего сына!

Накинула на спину рюкзак, Света рывком проскользнула мимо остолбеневшего доктора и побежала на выход из отделения.

*      *

*

– Борис Сергеевич, – следователь выслушал очередную версию о событиях той ночи не узнав ничего нового, – давайте попробуем вместе разобраться в произошедшем. Чтобы найти Полину нужно узнать кто её похитил, а для этого надо понять, как это сделали, и зачем.

Выдержав небольшую паузу, он продолжил.

– Насколько мне известно, исчезла она где-то между полуночью и часом, когда в отделении были вы, Кирилл со Светланой, санитарка и пациенты. Пациентов мы опросили, тех что в сознании, думаю они вне подозрения. Полина не могла передвигаться самостоятельно, значит к выходу из отделения её несли, что довольно проблематично для пожилой санитарки и студентки.

– В отделении есть инвалидное кресло, его может катить кто угодно, – заметил Борис.

– Мы проверяли этот вариант. Тот звук, с которым оно едет по коридору, не подходит для незаметного похищения. Быстрее и тише было вынести её на руках.

– Но это мог сделать и посторонний, достаточно только впустить его!

– Вот тут вы правы доктор, и у нас опять все под подозрением. Но теперь перейдем к вопросу «зачем?»

– Я понятия не имею кому это могло понадобиться.

Он закинул ногу за ногу и обвел глазами кабинет, собираясь с мыслями.

– Знаете, не уверен имеет ли это какое-то значение, но я вёл занятия в группе Светланы, и этот Виталий, которого она водила в отделение, какие-то ненормальные теории про коматозных больных придумывал.

– В каком смысле?

– Ну говорил, что их можно заставить двигаться, как-то использовать в своих интересах или что-то вроде этого.

– Думаете студенты похитили девушку, чтобы опыты над ней ставить?

– Это звучит бредово, понимаю. Но если бы мне раньше кто-то сказал, что на моей смене может исчезнуть лежачая пациентка из своей палаты, я бы это тоже бредом назвал! Кроме того Кирилл, оказывается тоже в их компании. Втроем, думаю, это возможно было провернуть!

– Борис Сергеевич, – следователь, отодвинув протокол допроса, наклонился к доктору, – в прошлый раз вы говорили что Тамара подходила к вам с просьбой усыпить её сестру.

– Ну да, так и было. Я же вам сразу сказал!

– И вы не согласились? Несмотря на то, что у вашего сына отказывают почки? Что он срочно нуждается в пересадке? Что у него с Полиной одна группа крови?

– Что? – опешил доктор. – Вы думаете я пациентку на органы для сына сдал? Господи, вы хоть понимаете, насколько это нереально? Похитить человека на собственном дежурстве, найти черных трансплантологов, готовых сделать операцию. Кстати, сына из больницы тоже забрать еще нужно, не находите? А он всё ещё там, умирает и ждет своей очереди в списке, где тысячи таких же нуждающихся, как и он.

– Успокойтесь, я вас еще ни в чем не обвиняю. Но я ищу причину произошедшего. А жизнь близкого человека может быть весомой причиной, не так ли?

– Ну и где же я её, по-вашему, спрятал? – вспылил Борис. – На балконе своей двушки? Так приходите поищите. Тогда уже и к Вольфовичу загляните, у него и квартира побольше и дача есть, можно пол-отделения туда перевести!

– Надо будет – поищем, – сухо отрезал следователь. – А профессору вашему, думаю и с женой проблем хватает, зачем ему еще один «овощ».

– С какой женой, она умерла давно!

– Выглядит она конечно не очень, но живого от мертвого я как-то отличить могу.

Полицейский протянул доктору на подпись протокол, давая понять, что разговор окончен.

*      *

*

Аркадий Вольфович снял с плиты еще свистящий чайник и заварил чаю. Разлил его по чашкам, которые на подносе отнес в небольшую, уютную гостиную.

– Что же это собака так разгавкалась?

Профессор немного отодвинул штору и через окно осмотрел дачный участок. Ничего не заметив, он вновь отправился на кухню, за пряниками.

– Да что он там, взбесился! – по пути кинув лакомства на стол, старик вышел во двор.

– Скальпель! Ты чего?

Он подошел к вольеру с овчаркой, продолжавшей лаять в сторону дома. Обернувшись, старик заметил как дверь, через которую он только что вышел, закрылась.

– Пойдем, пойдем со мной, дружок.

Хозяин открыл вольер и пустил пса перед собою в дом, откуда тут же донесся крик.

Войдя в гостиную, он увидел ошарашенного Бориса Сергеевича, который стулом пытался отгородится от бросавшейся на него овчарки.

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Я какого черта? Это она здесь что делает! – крикнул гость, кивая в сторону.

Там, за столом сидело две женщины. Обе бледные и неподвижные, словно статуи. Одна лет пятидесяти на вид, исхудавшая, похожа на призрака. Второй была Полина.

– Собаку уберите!

Старик пару секунд колебался.

– Скальпель! Тихо, ко мне!

Взяв пса за шиворот, Аркадий Вольфович отволок его к двери и выпустил во двор.

– А теперь объясните, что происходит! – тяжело дыша крикнул Борис.

– Прекрати чего-то требовать в моём доме, – старик остановился у порога, слыша как за дверью пес грызёт коврик. – Скажи лучше, что заставило тебя искать Полину у меня на даче?

– Да какая разница! – видя, что такой ответ профессора не устраивает, Борис махнул руками и продолжил. – Черт, не знаю, следак видел вашу жену, которой не должно быть в живых, Кириллу вы о каких-то нейропротезах рассказывали, и эта ваша привязанность к Полине… Еще этот Виталий со своими теориями. Да я во что угодно готов был поверить! Вы понимаете, все думают, что я хочу её почку сыну пересадить! Меня либо уволят, либо посадят!

– Успокойся. Против тебя у полиции ничего нет, и судя по всему, против меня тоже.

– Но ведь она здесь! Как? Что вы с ней делаете?

Аркадий Вольфович прошел к столу и сел между своей женой и Полиной.

– Ладно. Хорошо, я тебе всё расскажу и надеюсь, ты меня поймешь. Присаживайся!

Профессор указал на стул, которым Борис защищался от пса, и расставил с подноса четыре чашки чая.

– Знаешь, я ведь никогда не говорил, что моя жена умерла. Двенадцать лет назад я забрал её из отделения домой. В её выздоровление никто не верил, и заведующий был только рад освободить койку. Да, со временем про неё забыли, для мира она умерла, но здесь… Она не лежала сутками в постели – я возил её на коляске, кормил за столом, сажал рядом смотреть телевизор, говорил с ней. Я брал её за руки, и мы делали упражнения, такая вот зарядка была. Пассивные движения тоже движения!

– Это помогло?

– Как сказать… – старик взял чашку, стоящую перед его супругой, поднес к её губам и дал ей сделать пару глотков. – Спустя годы таких тренировок подергивания конечностей переросли в спонтанные движения, частично вернулся тонус мышц. Видите, она сидит, если поставить и придерживать может стоять.

– А сознание?

– Не могу сказать наверняка. Иногда она поворачивает голову, или поднимает руки, может сесть в постели. Хотел бы я верить, что эти действия осознанные, но боюсь себя обманывать.

– И вы решили то же делать с Полиной? Так занимались бы этим в больнице, кто вам мешал!

– Я нашел способ пойти дальше! Благодаря этому, – Аркадий Вольфович указал в сторону Полины.

Борис еще раньше увидел на голове бывшей пациентки некий белый пластиковый обруч похожий на корону, зубцы которой отходили вверх и вниз, заканчиваясь плоскими металлическими кружками, прижатыми к её волосам. Длинные локоны частично покрывали устройство и были распушены. Никаких косичек.

– Знаете, как работают современные нейропротезы? – спросил профессор вставая.

Он подошел к стоявшей рядом деревянной тумбе, взял с неё аналогичную «корону» и надел на себя.

– Пациент с протезом вместо руки или ноги, управляет им силой мысли. Датчик на голове распознает импульсы, которые посылает мозг и передает их на механическую конечность. Так происходит движение. Я связался с одной из компаний производящей такие устройства, пришлось использовать все свои связи в научных кругах и потратить все сбережения, но поверь, оно того стоило! Для меня создали специальный прототип – один передатчик, который на мне, принимает сигналы из двигательных центров моего головного мозга и посылает их в приемник на голове другого человека. Приемник, в свою очередь, отправляет эти сигналы в те же самые двигательные центры но уже в голове пациента. Дальше, по сохраненным нервным путям возбуждение передается в его мышцы, и он повторяет движение задуманное мною. Вот, пожалуйста!

Профессор щелкнул выключателем на своём передатчике, и потянулся за чашкой. Рука Полины начала подниматься и неуклюже делать то же самое. Вольфович отпил чаю, наблюдая как синхронно с ним это сделала его пациентка, разлив немного на стол.

– Это невероятно, я не спорю, – Борис не ожидал такой эффектной демонстрации, – но ведь это не вернет ей сознание, вы просто управляете её телом.

– Я помогаю ей! – выкрикнул старик. – Движение – это жизнь, и я даю ей эту жизнь. И это не предел!

Он выключил свое устройство и «приемник» на голове девушки, затем встал и скрылся в соседней комнате. Вскоре оттуда вышел молодой, крепко сложенный мужчина, лет двадцати пяти. Из-под рукавов майки выглядывали мускулистые руки, идеальная осанка, крепкие ноги в джинсовых бриджах. Только бледность кожи и пустой взгляд да устройство-обруч на голове бросались в глаза, намекая на его нездоровое состояние.

– Это Семен, – пояснил профессор, вернувшись за стол. – В прошлом наркоман, и вор. Три года назад, я нашел его в состоянии наркотической комы, недалеко от своей дачи. Нужно было вызвать скорую или отвезти его в больницу? Так уже не раз делали его родные и соседи. Его откачивали, выпускали, но не проходило и пары месяцев как парень снова спешил на тот свет. Это для него я заказал первый прототип. И работая с ним я добился действительно потрясающих результатов!

Старик посмотрел на Семена, и тот механическими, но довольно точными движениями принес с кухни еще один стул и сел рядом с Борисом.

– Его мозг учится! Нейронные связи в его голове, по которым я передаю сигнал, крепнут. Мне достаточно только продумать любое действие, и он его исполнит! Конечно, я должен его видеть, чтобы правильно давать команды, но…

– Но вы лишь контролируете его движения, не более! Неужели вы считаете это жизнью?

– Да считаю! – профессор вновь сорвался на крик. – Это лучше, чем годами пялиться в потолок палаты, ожидая когда родная сестра найдет способ от тебя избавиться! Лучше, чем сдохнуть в кустах от передоза! На Семена было без слёз не взглянуть, он убивал себя, а теперь? Хорошее питание, витамины, гормоны, физические упражнения… Мышцам все равно по чьей воле двигаться, молодой организм подстраивается под нагрузки и крепнет. Моя жена почти не реагирует на это устройство, видимо сказывается возраст, но Полина! Здоровая девушка в фертильном возрасте, у неё есть шанс вновь обрести жизнь.

– Всё, хватит! – Борис, шокированный услышанным, не соображал, что ему делать дальше, – Объясните лучше, как вам удалось забрать её из больницы?

– Я сначала не собирался этого делать. Понимал, насколько опасная затея, но когда Тамара открыто заявила о своих намереньях…

– Думаете, кто-то согласился бы?

– Да бросьте, было бы желание! – махнул рукой старик. – В общем, хорошо что мать Полины несколько раз в неделю делала ей массаж по моему указанию, а я иногда приносил устройство на работу и ставил её на ноги. Так мы немного укрепили ей мышцы.

В тот вечер, когда я вернулся в отделение после вашего обхода, я надел на Полину приемник, спрятав его за косичками, а на грудной клетке закрепил небольшую видеокамеру.

После двенадцати медсестры, перед тем как смениться, обходят пациентов, переставляют капельницы. У Полины назначений не было, к ней вообще можно было не заходить, так что лучшего времени я бы не нашел.

Я стоял под окнами отделения, за зданием. Камер там нет, и ночью безлюдно. Сигнал с гаджетов слабо, но ловил, это я заранее проверил. В начале первого с трудом удалось посадить Полину. Когда одеяло сползло, камера на ней, подключенная к моему телефону, показала что путь свободен. И мы пошли – я на улице, она в отделении.

Сложно было попасть на кнопку, чтобы открыть дверь. Я даже подумал что мы не успеем, но Полина молодец, справилась! А за дверью её уже ждал Семен – сама бы она не дошла, сил бы не хватило. Я переключился на него, с ним проще. Взял её на руки и через боковой выход, тот что для бригад скорой помощи, донес к машине.

Борис был потрясен насколько продуманным и в то же время простым оказался план профессора.

– Да уж, провернули вы всё мастерски. Послушайте, я верю в ваши благие намерения, но Полину и Семена нужно вернуть их семьям. Родные ведь ищут их, переживают, даже не знают живы ли они!

– Значит, ты ничего не понял, – Аркадий Вольфович не спеша поднес руку к голове и включил передатчик, – их семья здесь.

В следующий миг Борис почувствовал мощный удар слева, поваливший его со стула. Семен всем телом навалился на него сверху и начал душить. Борис отбивался как мог, нанося удар за ударом, но лицо Семена не выражало никаких эмоций, глаза были неподвижны, а хватка железной.

Поняв, что сражаться с бесчувственной горой мышц бессмысленно, Борис направил все силы чтобы сбросить с себя нападавшего. Оттолкнувшись свободною ногою от пола, он дернулся всем телом и сумел сбросить противника. Вскочил на ноги, рывком кинулся к старику и быстрым движением сбил с его головы устройство, которое отлетело на стол и упало перед неподвижными женщинами.

Старик, вопреки ожиданиям Бориса сдаваться не собирался, а с размаху разбил ему об голову чашку с недопитым чаем и бросился на кухню. В спешке, Аркадий Вольфович зацепился об порожек, и растянулся на полу. Борис, последовал за ним, хотя и не знал что будет делать когда настигнет своего коллегу. Профессор обернулся, глаза его расширились в ужасе, и глядя куда-то за спину преследователя он закричал:

– Вера! Нет Вера, что ты делаешь?

Борис машинально обернулся. Вера – жена Аркадия Вольфовича, сидела с передатчиком на голове. Перед ней стоял Семен, держа в руке столовый нож. Такие ножи лежали возле каждой из четырех тарелок. Вера сжала руку в кулак и рваным движением провела ним у шеи. То же самое повторил Семен, перерезав себе горло. Затем, Вера взяла лежащий перед ней нож и повернула голову к Полине.

Это потом Борис понял, что устройство Полины было выключено и ей ничего не угрожало, а тогда он ринулся к девушке, которая была ближе, скинул всю посуду перед ней и обхватил за руки. В этот момент на его лицо брызнула кровь из перерезанной шеи Веры.

*      *

*

Когда приехала полиция, Аркадий Вольфович пребывал в состоянии заторможенности: на вопросы не отвечал, не сопротивлялся, непрерывно что-то бормотал. Лишь когда его вели мимо пациентки, повернулся к Борису и сказал: «Она не мертвая, в ней есть жизнь».

Тело Семена опознали. Он действительно был наркоманом и привлекался за кражи. В этом подтянутом и мускулистом мужчине родители с трудом узнали своего худого и немощного ребенка. Только бледность была характерна и для его прошлой жизни, и при существовании взаперти у профессора.

Поступок Веры для всех остался загадкой. По всей вероятности все эти годы часть её сознания сохранялась и именно она сопротивлялась устройству профессора. Но что её заставило прибегнуть к таким чудовищным действиям? Боялась ли она одиночества больничной палаты или компании собственного мужа? Можно лишь догадываться что ей пришлось пережить и увидеть за годы заключения в собственном теле, и когда передатчик попал ей в руки она решила сама распорядиться своей судьбой и жизнью своей сводной родни. Впрочем, возможно это был лишь приступ безумия ослабшего мозга.

Полину вернули в её палату. Вот уже пару дней её заново обследуют и берут анализы. Сейчас на УЗИ повезли. Состояние у неё не улучшилось, признаков восстановления сознания не наблюдается. Хотя мать все еще верит. Для девушки и её родственников наступает новый гнетущий период ожидания. Ожидания чуда или смерти.

Борис сидел в ординаторской, когда дверь открылась и вошел врач узист:

– Сергеевич, у меня для тебя новость! – тревожно начал он. – Пока наверняка говорить рано, надо еще понаблюдать, но походу твоя коматозница беременна.