скачать книгу бесплатно
Вы цвели, как цвели, боже мой.
Трепетали от запаха ноздри
и протяжной осенней порой
я опять отпускал свои вожжи.
Мой конёк растолстел-подобрел,
не влезал ни в седло, ни в подпругу.
Да и я только спал, пил и ел,
ублажая лаской подругу.
Зашумел восемнадцатый год,
продразверстка ходила по селам
и, кривя перекошенный рот,
доставала зерно из-под пола.
А я нежным журчал соловьем,
разливаясь звонкою трелью,
и, на память читая куски из поэм,
упивался случайной любовью.
Но однажды прикладами в дверь
к нам злодейка-судьба постучала
и, рыча, будто загнанный зверь,
я схватил знамя, шашку и сало.
Нахлобучив суконный подшлемник
с красной звездою на лбу,
я бежал и тащил сквозь потемки
седло, знамя и шашку свою.
И увидел тебя с комиссаром,
с черной лапой в твоем декольте.
Ох, щедра ты на ласки недаром
и искусна в любви не ко мне.
Жаль его, но я пал не напрасно,
словно ангел из грязи войны.
Ты была так изящна-прекрасна
для меня отражением жены.
О тебе вспоминал не однажды,
вот вчера будто шел на поклон,
когда скакали на цепи, на вражьи,
под флагом из твоих панталон.
Не судьба мне упасть снова к вам,
коли срежет случайная пуля.
Но как сладок, сладок обман
грезясь в беспечном загуле.
Навсегда я запомнил, клянусь:
бюст ваш жил отдельною жизнью.
Я вернусь к вам, конечно, вернусь,
а пока одинок и капризен.
А тебя, комиссар, слышь, найду,
оторву твои черные лапы
и даму сердца свою украду.
Берегись, я вернусь ради Капы.
И как ангел, летя над войной,
над кровавой российской расправой,
вас прошу, Капа, будьте со мной,
а не то я обвенчаюсь с Тамарой.
8.09.2005
«Известно всякому давно…»
Известно всякому давно:
хороший шут-опора трона
и, коль природою дано,
он- мастер хохота и стона.
Король в набеге жёг соседа
и не глаголом, а огнём.
Соседей жечь-великих кредо,
но здесь, простите, не о том.
Деревня в пламени стонала.
Рыдали девы в стали лап.
Посев, дома, всё-всё пропало
в объятиях бьющихся держав.
Король с седла взирал с улыбкой
на игры брачные мужчин
и бабы плакали под пыткой
на ворохе сырых овчин.
Владетель дланью кольчужной
извлёк из-под копыт коня,
добыл рукою безоружной
живой трофей сам для себя.
Трофей весь в саже, горько плакал.
Убиты мать, отец, сестра.
Кольчугу до крови царапал.
Остынь, малыш, вся жизнь-игра!
Мир, как всегда, сменил войну,
добычу подарив солдатам.
Король, как зверь, любил жену,
как в месяц первый, как когда-то.
Он забавлялся с малышом:
Где детский смех, моё дитя!
И был нешуточно взбешён,
за игры кровью отплатя.
Прокушен королевский палец.
Хохочет, счастлив, новый шут.
За стражей, будто черти гнались.
Мальца в конюшню волокут.
И пятьдесят ивовых палок
должны заставить парня выть,
но шут молчал и кнут достали,
чтоб чувству юмора учить.
За шрамом шрам, наука коже,
уроки телу и душе…
И что-то шепчет «Милый боже»
в принявшем кару малыше.
И так пошло из года в год:
Коль непонятлив, будешь бит,
и тень от призрачной свободы
шут мог не видеть, мог любить.
Хороший шут молчит, как рыба,
не шутит, не смеется он,
но говорит за хлеб «спасибо»
и, улыбаясь, гладит трон.
Палач учил его манерам,
смеялся парень под кнутом
и проникался тихой верой,
что всё хорошее потом.
В глазах его скакали бесы,
творя внутри кромешный ад,
и правя мир по ходу пьесы,
стучали в сердце: Слышишь, брат!?
Вот это шут! Не слышно шуток…
Один оскал и крик души,
зато умён, корректен, чуток.
Учили танцам, так пляши!
Король сказал: Мне шут, как сын,
не будет поводом для гнева.
Рычали бешеные псы…
Любимый зверь, -шептала королева.
Не дал господь супругам венценосным
того, кто примет трон из-под отца.
Зато цвели дочурки, будто вёсны,
что созданы для брака и венца.
Король с шутом играл, как кот,
то бил, то гладил, ухмыляясь,
и к юным девам подбирался тот,
как будто бы совсем не обижаясь.
Охоту страстно обожал король,
шута в рогах гонял по залам.
Стирая кровь, скрывая боль,
«я отомщю»шут шептал устало.
Пришла пора и девы расцвели,
как два бутона в одночасье,
и вдруг зачастили женихи
какой только возможно масти.
Под полную луну те два цветка
шут обесчестил по согласию.
У каждой срезав по три завитка,
он одиночество обеим скрасил.
И обещая вечную любовь,
он слухи распустил о их бесчестии
и тема обсуждалась вновь и вновь:
Какие ж королевны эти, бестии?!
Наживе с честью никогда не по пути,
но женихи домой заторопились.
Одна невеста добежала до реки,
другая удавилась для идиллии.
И в королевстве грянула беда!
Скорбь короля и слёзы королевы,
а истинный виновник без вреда
мурлыкал стражникам свои напевы.
Супругу короля разбил удар
и «не жилец она»сказал целитель.
Ох, горькою усмешкой по губам
одарен был шутовский покровитель.
Шут без войны разрушил всё, что мог!
