Цветение души

Наконец поднявшись наверх, Робин стоял перед изящным забором особняка. По ту сторону решётки зелёным ковром стелился ухоженный газон. От ворот к дому вела выложенная каким-то дорогим камнем дорожка, по периметру которой тянулись клумбы с уже распустившимися цветами. В определённый момент дорожка разветвлялась на три. Первая шла непосредственно к особняку. Вторая уходила вправо, в тень от раскидистые ветви трёх высоких дубов. Там располагалась просторная беседка. По задумке архитектора она должна была использоваться для чтений на природе или чаепитий, но, в итоге, не использовалась вообще. Третья дорожка обходила дом слева и уходила за него. Вела она к открытому бассейну и уличному тренажёрному комплексу. Сам особняк был огромен. В нём было всего два этажа, но если его правое и левое крылья положить друг на друга, то получится просторная шестиэтажка. Приятного на глаз голубого цвета с белой отделкой, он смотрелся хорошо и на фоне листвы летом, и заснеженных гор зимой.

Подходя ближе Робин насторожился. Он не мог заметить привычных признаков присутствия охраны. Даже будучи ребёнком ему приходилось часто с ними встречаться, пока они к нему не привыкли. Особняк Робесса всегда очень усердно охранялся, и то, что его появление осталось незамеченным выглядело подозрительно. Робин осторожно позвонил в выделяющийся на фоне роскошного и утончённого богатства особняка звонок. Пару минут из динамика доносилась размеренная мелодия, которую сменил усталый голос:

– Да.

– Здравствуйте! – выпалил он сразу же, как только услышал голос из динамика. – Это Робин, помните меня? Я… мы с… Я пришёл к Николасу, мне нужно с ним поговорить.

Ответа не последовало. Робин испугался, что на этом его визит и закончится. Может его не узнали или, что хуже, узнали и поэтому двери перед ним никогда не откроются. Тем не менее, он ждал. Через пару минут в подвешенном состоянии, металлические двери медленно открылись, приглашая Робина внутрь. Он уже успел потерять надежду на то, что его пустят, к тому же так легко. Но раз ему дают шанс, отказываться он не будет. Отбросив ненужные мысли, Робин направился по каменной дорожке к особняку.

Двери Робину открыл дворецкий. Мужчина за пятьдесят с усталым взглядом и доброй улыбкой. Большинство его волос давно уже были седые, но кое-где оставались одинокие чёрные волоски. Поверх белой рубашки был кирпично-красный жилет. Точно также он был одет, когда Робин видел его в последний раз.

– Здравствуйте! – не задумываясь сказал Робин, как только увидел, что кто-то встречает его у двери.

– Здравствуйте, Робин. Давно не виделись, – ответил ему дворецкий.

Робин облегчённо выдохнул, увидев знакомое лицо. Его собственное растянулось в улыбке.

– Лукас! – воскликнул он. – Действительно давно. Ты постарел. Время тебя, смотрю, совсем не жалует.

Обычно Робин не позволил бы себе так фамильярно обращаться со старшим, но Лукаса он знал давно. Он руководил всем здесь ещё когда Робин был совсем ребёнком, тогда же у них и сложились такие неформальные отношения. Хотя Лукас всё же продолжал разговаривать формально.

– Действительно, – усмехнулся дворецкий. – А вы сильно подросли за это время. Действительно хорошо быть молодым. Раньше вы были едва выше моей ноги.

Они потратили какое-то время, чтобы вспомнить то далёкое время, когда всё было хорошо.

Изнутри дом был похож на его наружное обличие. По крайней мере прихожая. Голубые стены с белым оформлением здесь были намного холоднее, чем снаружи, от чего создавалось впечатление больничной стерильности. Прихожая была скорее похожа на большой зал. Повсюду стояли золочённые столики из мрамора, на которых стояли дорогие вазы и разные другие украшения для дома. Почти от самого входа, дугой шли лестницы на второй этаж, который балконом нависал над проходом вглубь дома.

Если пройти через просторный коридор налево, можно оказаться в библиотеке. В отличие от грустной прихожей дома, была намного более приветлива. Она была отделана деревом, сливаясь со стеллажами полными книг, в два яруса наполнявшими помещение. Внизу, в основной читальной зоне, всё было застелено коврами, повсюду стояли резные деревянные кресла и читальные столики, на которых в дополнение была нанесена шахматная доска. Если пройти в дверку, спрятанную между стеллажами, можно попасть в игровую комнату. Приглушённый красный свет на одной половине и синий на другой помогали погружаться в противостояние, визуально разделяя противников. Помимо обычного биллиарда и дартса здесь в ряд выстроились разного рода аркадные автоматы. Робин и Ник проводили здесь огромное количество времени, бросая друг другу вызов, несмотря на то, что у Николаса было огромное количество других игр.

Если из прихожей пойти направо, попадаешь в обеденный зал, пусть и не сразу. Огромный мраморный стол на позолоченных ножках мог вместить до пятидесяти человек. Окно во всю стену открывало красивый вид на лес. В этом зале Ник и Робин будучи детьми обедали после долгих игр. С кухни на втором этаже приносили блюда, достойные подавать в лучших ресторанах мира. До того, как познакомился с Ником, Робин никогда не ел ничего подобного. Когда он тем же вечером рассказал об этом родителям, они изрядно забеспокоились, но после долгих и очень возбуждённых размышлений согласились, что миллиардер вряд ли пожалеет еды для ребёнка. Так Робин ел как в ресторане каждый раз, когда приходил к Нику поиграть.

– Как думаешь, Ник всё ещё злится на меня – неловко спросил Робин.

– Перед тем, как впустить вас, я спросил у него разрешения, – отвечал Лукас, – если бы он не хотел вас видеть, вы бы так и остались за забором. Может это ничего и не значит, но у вас по крайней мере есть шанс.

Робин немного приободрился.

– Ты всё-таки пришёл, – раздался голос со второго этажа.

На втором этаже, опираясь на перила, стоял Николас Робесс, единственный сын Роберта Робесса. Его лицо во всех чертах было какое-то острое, уголки его глаз и губ сужались так сильно, что казалось превращались в иголки. Его чёрные волосы росли без какого-либо порядка и лежали как им вздумается. Чёлка была зачёсана набок, иначе она закрывала бы ему глаза. Было видно, что ему часто приходится её поправлять. Он был бледен. Бледен настолько, что не зная его можно было подумать, что он не здоров. На фоне своих волос, он выглядел особенно бледно, от чего походил на призрака.

От озорной улыбки, которую помнил Робин, не осталось и следа. Вместо неё на его лице была холодное и строгое выражение, невероятно похожее на выражение его отца. Только в отличие от него, который скорее был похож на робота, неспособного выражать какие-либо эмоции, в глазах Николаса можно было разглядеть едва различимую злость. Или презрение. Робин не мог понять.

Надежды Робина испарились, как роса на солнце.

– Здравствуй, Ник – осторожно ответил Робин.

– Иди за мной, – приказал он.

Николас развернулся и направился по коридору в глубь дома. Робин, повинуясь, взбежал по лестнице и отправился за ним.

Робин думал, что они отправятся в комнату Ника, огромное помещение с высоким потолком. Там помещалось пианино, на котором он уже в восемь умел играть виртуозно, стеллажи с книгами и его королевская кровать, на которой в то время он мог поместиться тринадцать раз. Помимо всего этого, у него была собственная просторная ванная комната и даже его личная кухня. В холодильнике всегда были прохладительные напитки на любой вкус, как в мини баре отеля.

Вместо этого Ник, почти сразу войдя в коридор, свернул направо, к одной из дверей гостевых комнат, в которых Робину приходилось останавливаться, когда он оставался здесь на ночь.

В отличие от белоснежной комнаты Николаса, в которой казалось пятна пропадали через секунды после их появления, эта комната была, мягко говоря, не прибрана. Кровать не заправлена, одеяло скомкано в углу, подушка была похожа на комок пластилина. На всех нерабочих поверхностях лежал приличный слой пыли, на стоящем рядом со шкафом стуле валялись, тоже собирая пыль, какие-то, похожие на парадные, одежды.

Ник упал в стоящее по центру комнаты кресло. Здесь, когда они остались вдвоём, что-то в его лице изменилось. На первый взгляд его выражение было столь же холодно как и прежде, в этот раз Робину показалось, что сквозь лёд пробивалась едва заметная улыбка. Ник жестом показал Робину начинать говорить.

Но юноша не мог ничего из себя выдавить. Он думал, что подготовился к их разговору, учёл все варианты, даже отрепетировал свои реплики. Но теперь, когда пришло время говорить, он не мог даже слово произнести. Чувство вины сдавило связки, перекрыло ему горло. Казалось что чтобы просто дышать ему нужно было больше сил, чем у него есть.

Но Робин не мог позволить себе сдаться сейчас. Ему нужна была помощь Николаса. От этого могут зависеть жизни людей, а значит, ему во что бы то ни стало придётся пересилить себя.

– Здравствуй, Ник, – по его шее потекла капелька пота. – Давно не виделись.

– Десять лет. Примерно так? – ответил вопросом Николас.

По его виду – по его скрещенным рукам и тому, как он стучит указательным пальцем по руке можно было понять, что он раздражён. Как будто Робин отнимает его драгоценное время своим присутствием. По крайней мере Робин не мог предположить другой причины.

Он глубоко вздохнул, собираясь с силами, напустил на лицо уверенное выражение и проговорил чётко:

– Ник, мне нужна твоя помощь.

– Разве не стоило начать с извинений? – спросил Ник. – Или прошло столько времени, что ты позабыл, на чём мы разошлись?

Робин и правда не помнил. Всё, что осталось от его размытых детских воспоминаний – когда они виделись в последний раз то сильно повздорили. Вроде, дошло даже до драки. С тех пор, Робин жил с пониманием, что сделал что-то настолько плохое, что не посмел бы назваться другом Ника, но как бы сильно не старался, не мог вспомнить что.

– Да, конечно. Прости меня. И ты совершенно прав. Я действительно не помню, что сделал. Но я всё равно сожалею.

Ник резко вскочил со стула. Он приблизился вплотную к Робину. Выглядел он намного злее, чем раньше.

– То есть для тебя страдания других ничего не значат? Пока я вынужден был хранит в памяти каждую секунду этого момента, ты забыл, как будто для тебя это был обычный вторник? И ты ещё смеешь просить меня о помощи? Наглости тебе не занимать.

Примерно этого Робин и ожидал. Ожидать помощи больше не имело смысла. К счастью, у него был запасной план.

– Тогда, как насчёт сделки? – спросил Робин.

– Прошу прощения? Сделки? Сделка предполагает, что тебе есть, что предложить. Скажи мне, что такого ты можешь предложить мне в обмен на мою помощь?

– Я расскажу всё, что знаю о способностях, которые у тебя появились три дня назад.

Робин не был уверен, что его план Б сработает. Для начала, не было подтверждения, что у Ника тоже есть похожая способность. Возможно, пусть и маловероятно, что её получил только Робин, или может только несколько из присутствующих в том зале людей, но не Ник. Тогда его предложение просто бессмысленно. С другой стороны, что он вообще мог предложить? Он и сам почти ничего не знал. Со стороны Ника было бы правильно отказать ему в помощи, особенно учитывая характер его просьбы. Робину оставалось надеяться на великодушие Ника, которого ожидать не стоило.

Ник наклонился вперёд и начал пристально вглядываться в Робина. В его глазах отразились удивление и неподдельных интерес.

– Значит ты действительно не случайно появился именно сейчас.

Николас одобрительно закивал самому себе, хваля себя за правильную догадку.

– Значит, ты хочешь, чтобы я помог тебе, прежде чем ты расскажешь мне всё, что знаешь?

Вот он. Единственный шанс Робина. Если Робин умолчит, то Ник не будет знать ценности той информации, а значит у него не будет причин отказывать Робину в помощи.

– Нет, – ответил ему Робин. – Я расскажу тебе всё, что знаю, а ты решишь, хочешь ли ты мне помочь или нет.

Но Робин не мог так поступить.

Николас откинулся на спинку стула. Он долго молча всматривался в Робина.

– Я ведь могу отказаться помогать тебе после того, как ты мне всё расскажешь. И у тебя нет способа меня заставить.

– Знаю.

Николас снова принялся разглядывать Робина, как будто он какой-то новый вид животного, а после тяжело вздохнул:

– Ладно, – сдался он, – я выслушаю тебя. Но помогать тебе или нет я решу только после того, как ты мне всё расскажешь.

Робин согласно кивнул.

– Ладно, давай послушаем, что тебе есть сказать.

Вдруг раздался звук похожий на взрыв. В глазах Робина Николас он увидел те же шок и недоумение, которые испытывал сам. Молодые люди, не обменявшись и словом, выбежали из комнаты.

Когда они добежали до лестницы, их взору открылась разруха в парадной. Входная дверь лежала на полу, как будто её выбили тараном. Вокруг неё валялись огромные куски бетона – остатки окружавшей её стены. В воздух поднялась бледно-серая пыль.

В эпицентре разрухи стоял мужчина. Его растрёпанный и где-то даже порванный костюм был покрыт бетонной пылью. На лице проступала какая-то нездорово широкая улыбка. Но самое главное, что выделялось больше всего. В правой руке он держал странного вида копьё. Фиолетовое, но в тоже время прозрачное, по своей толщине больше похожее на колонну. В левой руке у него такой же фиолетовый щит, только намного выше чем сам мужчина, а в ширину за ним могли комфортно поместится три человека.

Не трудно было сразу же догадаться, они – результат способности мужчины. Такой же, как у Робина.

Робин попытался вспомнить, не видел ли он вторженца в разрушенном театре. Но, когда он пытался обратится к своим воспоминаниям, они казались расплывчатыми и далёкими. Он даже удивился, как запомнил, что видел Ника в том зале.

– Дааааааааа!! – прокричал мужчина, так что его было слышно на весь особняк. – Вот это я понимаю!

Мужчина стал лихорадочно оглядываться, как будто ища, чего бы ещё разломать. Тогда он заметил Лукаса, лежащего под одним особенно большим обломков. Видимо, он так и стоял у дверей и попался под удар, когда вторженец пробивал дверь.

Его лицо в момент прояснилось от радостного наваждения. Он убрал свои орудия, откинул кусок бетона, под которым лежал дворецкий, поднял и аккуратно уложил его к стенке. «Извини, не хотел, чтобы тебя задело», – сказал он, так что мальчики едва услышали. После, его взгляд наконец поднялся на стоящих наверху лестницы парней.

– Эй! Кто из вас двоих сынок Робесса? Или вы оба? – обратился вторженец с угрозой, – Ведите сюда своего отца!

Николас выпрямился и выступил вперёд.

– Меня зовут Николас Робесс. К сожалению мой отец занят и не может вас принять. У него много работы. Можете записаться на приём. Ближайшее свободное время через два года.

– Работает? Да что вы, богачи, вообще понимаете в работе? – он пропустил мимо вторую половину речи Николаса, – Вы же либо притворяетесь, что работаете, либо сидите на бесконечных совещаниях. Скажи мне, знаешь ли ты, что такое настоящая работа?

– Понятия не имею, – признался он. – Мне ни разу в жизни не приходилось работать.

Вторженец вскипел. Орудия вернулись ему в руки. Он перехватил «копьё» и швырнул в них.

Они успели пригнутся и спрятаться за перилами. «Колонна» просвистела у них над головами и пробила огромную дыру в потолке. Там и застряла.

– Это ещё кто?! – спросил с некоторым беспокойством Робин.

– Вероятно, один из недоброжелателей отца, – спокойно ответил Ник. – Рано или поздно стоило ожидать, что кто-то из них объявится.

– Что будем делать? Бежать? – спросил Робин обеспокоенно.

– Пришёл он за мной, вернее за отцом. Я побегу в библиотеку, это даст тебе время выбежать через дверь.

– Подожди, позволь мне помочь, я ведь тоже…

– Позволь? – Почти раздражённо, но всё ещё довольно сдержанно спросил Ник, – десять лет я про тебя не слышал, а теперь ты заявляешься на следующий день после того, как во мне пробудилась неизвестная мне сила, а сразу после того, как пришёл ты, ко мне в дом выламывает дверь этот безбашенный. Надо быть последним идиотом, чтобы подумать, что я доверю тебе… – Николас замялся на секунду, – Что я доверю тебе свою жизнь. Убирайся отсюда! А то будешь под ногами мешаться.

Робин замешкался. Он не хотел уходить. Даже если Ник другом его давно не считал, Робин не хотел, чтобы он пострадал. А он наверняка пострадает.

Хуже этого было только то, что Ник вероятно был прав. Робин и правда скорее всего мешался бы под ногами. Он не мог позволить Нику пострадать из-за себя.

– Ладно, – обречённо вздохнул Робин, – только не умирай, пожалуйста.

– Не волнуйся. У меня есть план.

Николас встал из-за перил и направил свой взгляд на вторженца.

– Закончили наконец? – крикнул мужчина, так что Николас даже поморщился от громкости.

– Да. Спасибо. Можем продолжать.

В ответ мужчина улыбнулся от уха до уха. В его руке снова появилось копьё, которое он швырнул в Ника. Тот уклонился вправо и вбежал в библиотеку через дверь на втором этаже. Позади послышался звук крошащихся бетонных стен.

В библиотеке один он был недолго. Через стену сразу же прорвался огромный фиолетовый щит.

– Испугался, богач? – окликнул вторженец убегающего Ника.

– С чего бы? – ответил вопросом на вопрос Николас. – Разве мне сейчас что-то угрожает?

Вместо того, чтобы ещё раз бросить копьё, вторженец бросился на Ника и сделал замах сверху.

«Колонна» была достаточно длинная, чтобы достать Ника, и, если бы он не уклонился, раздавил бы его на месте. Вместо этого она разметала в щепки дорогую древесину.

Николас спрыгнул на длинный стол, но копьё и щит безустанно преследовали его. Удар, в этот раз наотмашь, разбил стол напополам и отправил остатки в полёт.

Ник попытался перепрыгнуть фиолетовый щит, пока его владелец замешкался, чтобы напасть на него сзади, но тот быстро успел сгруппироваться и закрылся щитом. Ник быстро отпрыгнул, чтобы не попасть под следующий удар.

Мужчина погнался за ним. Он провёл серию уколов копьём, но Ник аккуратно уклонялся от них. Копьё ударило в стену. Вторженец силой рванул его в сторону, в которую отскочил Ник, разрушил большую часть стены и отправил летать куски бетона и пыль.

Так продолжалось ещё некоторое время. Мужчина колол и бил своим копьём Ника, а тот в последний момент избегал ударов, которые в итоге попадали по комнате. Они разбивали и стекло и бетон с одинаковой лёгкостью. После пары минут их битвы, изысканная библиотека превратилась в свалку или стройку с летающими в воздухе пожелтевшими книжными листами. Окно и стена выходящие на сад были полностью выломаны. У Николаса теперь был путь к отступлению, и он в любой момент мог попытаться сбежать.

Но зачем?

Сейчас он был на вершине мира. С того самого момента как у него из ниоткуда появились невероятные силы, он был уверен, что способен на всё. Поэтому он позволял себе танцевать с ним по всему дому, испытывать своего противника. Ему не было смысла сбегать. Прямо сейчас, для него ничего не представляло угрозы. Когда он закончит испытывать себя, он быстро разберётся со своим противником.

«Ещё немного», – думал Ник, пока уворачивался от десятков, а то и сотен выпадов копьём. – «Он уже начинает расслабляться».

Вторженец и правда начал чувствовать себя более уверенно. По началу он опасался Ника, который каким-то образом уходил ото всех его выпадов, но по ходу боя решил, что Ник, при всей его вёрткости сделать ему ничего не может. От этого удары его становились более широкими и небрежными.

Николас отскочил в угол, к одной из немногих ещё не до конца разрушенных стен. Вторженец вонзил копьё в стену слева, а справа перекрыл щитом, отрезая Нику путь к побегу. После чего замахнулся, так что Ник не смог бы увернутся.

– Бежать некуда, – громко заявил он, и обрушил «колонну» на Ника.

Тот, вместо того чтобы быть расплющенным, поймал её. И даже не дрогнул.

– Какого?..

Вторженец пытался забрать обратно своё копьё, но Николас держал его мёртвой хваткой, – как бы вторженец не старался, копьё с места не сдвинулось.

Николас поднял за копьё вторженца над головой, после чего со всей силы ударил его о стену, которая была у него за спиной. Мужчина вскрикнул от боли. По его лицу струилась кровь. От такого удара должны были сломаться несколько рёбер, а может и других костей. Лицо его вместо злобы или задора теперь было болезненное, страдальческое выражение.

Не останавливаясь, Николас, так же держась за копьё, бросил своего противника осколкам на противоположной стороне зала, к одной из полностью разрушенных внешних стен. Тот жёстко упал в кучу бетона.

Николас медленно подошёл к лежащему на полу противнику. Фиолетовые оружия исчезли. Он был совершенно беззащитен. Николас молча поднял мужчину за воротник и занёс кулак, чтобы прикончить его. Вторженец, залитый кровью, смотрел Нику в глаза. Не со злостью и даже не со страхом, а с какой-то странной комбинацией печали и презрения.

Вдруг, юноша пошатнулся и рука его обмякла. Вторженец аккуратно приземлился на ноги. Он достал из заднего кармана брюк мятую пачку сигарет и закурил от пластиковой ядовито-зелёной зажигалки.

– Все вы богачи одинаковые, – вторженец выдохнул дым. – Всегда думаете, что вы лучше простых людей.

Николас не слушал. Его ноги дрожали, ему едва удавалось стоять. Все его силы уходили на то, чтобы не упасть.

Прямо по центру груди, там где должно быть сердце или очень близко, торчал фиолетовый полупрозрачный меч. Футболку пропитывала тёплая кровь. Под ногами образовалась кроваво-грязная лужа.

Позади него стоял человек в фиолетовых доспехах. Вернее так только казалось. На самом деле, это был всего лишь призрак, такой же прозрачный, как и меч, который он сжимал в руке. По молчаливому указанию своего господина, рыцарь вырвал меч из нанесённой им раны.

– Ты ведь совсем не понимаешь, каково это, жить как нормальные люди.

Он выдохнул новую порцию дыма, Николас упал на колено.

– Каждый день ты встаёшь так рано… Потом ты заталкиваешь себя в переполненный автобус или вагон метро. И едешь целый час, а то и больше. Всё, чтобы не опоздать на работу, которую ненавидишь, иначе тебе сделают выговор, а это означает лишение премии. А без неё просто не выжить! А потом восемь часов подряд заискиваться перед начальником, который либо некомпетентный идиот, скидывающий работу на своих подчинённых, либо самодур, который будет унижать тебя при каждом удобном случае. Тебе же придётся терпеть его, терпеть с улыбкой, иначе можно лишиться работы. И когда ты заканчиваешь свои восемь часов, если конечно тебя не заставят остаться дольше, снова забиваешься в переполненный автобус. И когда ты приходишь домой, сил хватает в лучшем случае, чтобы купить ужин в магазине, дешёвый и безвкусный. Эти восемь часов пять дней в неделю тянутся как бесконечная пытка, а единственные острову свободы – выходные, проносятся скоростным поездом.

– Знаешь ли ты какого это тратить большую часть своих дней ради того, кому наплевать на тебя?

Он бросил окурок на пол и затушил его ботинком.

– А ты беззаботно живёшь в огромном доме за счёт сотен и тысяч таких как я. Ешь лучшую еду, живёшь в лучшем доме и при этом ни секунды не работаешь. Думаешь, это справедливо?

Николас выглядел совсем плохо. Небольшая живость, которая ещё оставалась в его лице, исчезла из-за потери крови. Каждый вдох звучал как будто ему приходилось поднимать гирю одним вдохом. Каждый выдох – булькающим звуком попавшей в лёгкие крови.

Несмотря на всё это и дыру в груди, которая до сих пор кровоточила, он начал подниматься с колен.

– Знаешь что… – сказал Ник слабым голосом, – тратить по полдня на работе, есть еду супермаркета… – Он схватил мужчину кровавым руками за шиворот, подтягивая себя ближе к его лицу.

– Звучит невероятно здорово!

Хозяин фиолетового рыцаря никогда в жизни не слышал ничего более абсурдного. И не видел ничего более жуткого.

Молодой человек, весь в крови, держится за него, чтобы не упасть. Он уставился на него, не мигая. Его глаза были самые живые, из тех которые он когда-либо видел. Он никогда их не забудет…

– Давай меняться… – продолжал Ник. – Ты оставайся здесь, делай что хочешь, живи мою жизнь, а я пойду работать допоздна и есть дешёвую еду.

Мужчина испытывал жуткое отвращение, смотря в эти глаза.

– Отвали! – попытался оттолкнуть он Ника, но тот держался мёртвой хваткой. Со второго раза ему удалось оторвать его от себя. Тот, пошатываясь, с трудом остался на ногах.

– Пора с тобой заканчивать.

Вторженец призвал фиолетовый меч. В этот раз он держал его сам.

Вдруг он отвлёкся на звук падающих обломков стен. На горе из кусков разрушенных стен стоял Робин.

– Ты вернулся? Хочешь быть следующим? – оскалился на него вторженец.

Но Робин его не замечал, только протянул руку к Николасу.