скачать книгу бесплатно
– Туда!
– Куда это ты летишь, сам дурак?!
– А ты куда? На Сечень, ясное дело. Вероятность – с ума сойти!
И Давид обеими руками взлохматил несуществующие волосы:
– Эксклюзив!
V
Катилину заперли в обезьяннике.
Названия клетки для задержанных ягуар знать не мог, но клетка привела его в ярость. Катилина рявкнул во всю глотку – так, что в участке загуляло мощное эхо, а пара городовых аж присела от неожиданности. Подождав, не выпустят ли его после веского заявления о своих правах, ягуар забрался на нары и демонстративно отвернулся к стене. Марку, признаться, было стыдно перед Катилиной, но он ничего не мог поделать. В чужой монастырь со своим уставом не ходят, а в чужой полицейский участок – и подавно.
Обезьянник освободили к их приезду, выгнав взашей мелкую шушеру. Если разговор свернет не на ту кривую, задержанные составят ягуару компанию за решеткой. Хочешь выбраться с Сеченя, подумал Марк, не обостряй.
– Красивая… – вздохнул лопоухий городовой.
Последнее убежище Эрлии Ульпии занесли в участок и водрузили на лавку. Сейчас городовой заглядывал в криогроб через окошко.
– А она точно мертвая? – осведомился напарник.
Он тоже попытался глянуть в окошко – и зашипел сквозь зубы, стукнувшись лбами с лопоухим.
– Спящая красавица! – хмыкнул автоматчик. – Целуй ее, балбес – оживет!
Не обострять, напомнил себе Марк. Он скинул куртку и расстегнул воротник рубашки – в участке стояла адская жара. Из стены выпирала печь, выложенная небесно-голубыми изразцами, но печь сегодня не топили. Зато вовсю кочегарили новенькие батареи парового отопления: массивные ребристые монстры из чугуна, неподъемные даже на вид. Ну да, гордость и последнее слово местной теплотехники. Хоть бы регулятор какой поставили…
Угореть можно!
Кабинет пристава был самым большим помещением в участке: метров десять на двенадцать, с высоченным беленым потолком. На пыльном окне с деревянной рамой – стальная решетка. Зеленая эмаль стен напомнила Марку операторские боксы в управлении СБ Помпилии. На этом сходство заканчивалось. Двухтумбовый стол, затянутый бордовым сукном, лампа, чернильный прибор темной бронзы, пресс-папье из мрамора. Кресло скрипучей кожи – для хозяина кабинета. Жесткие стулья – для посетителей. Терминал компьютера смотрелся среди этого антиквариата пришельцем из других миров.
– Откройте гроб.
– Зачем?
– Судмедэксперт проведет осмотр тела.
– Осмотр уже проводили. Есть официальное заключение.
– Предъявите.
– Вот, ознакомьтесь.
Марк вручил приставу чип с заключением. Вставив чип в разъем, пристав без особого интереса изучил данные, затем откинулся на спинку кресла.
– Нужна независимая экспертиза. Откройте гроб.
– Тело заморожено. Вы знаете, какая внутри температура? На разморозку уйдет до шести часов. От таких теплосмен разложение ускорится. Вы уверены, что это необходимо? Свяжитесь с патологоанатомом, который проводил осмотр. Он приедет и все подтвердит лично.
– Свяжемся, – кивнул пристав.
Звонить он не спешил, но и на вскрытии гроба больше не настаивал.
– Мне нужно сделать звонок, – Марк рискнул закрепить успех. – Предупредить, что задерживаюсь.
– Звоните, но только в моем присутствии. Никаких конфидент-режимов: я должен все видеть и слышать.
– Как скажете.
Под бдительными взглядами четырех пар глаз Марк набрал номер Криспа.
– У нас непредвиденная задержка. Меня подозревают в похищении – был анонимный звонок. Заодно проверяют документы на вывоз тела… Да, розыгрыш! Дурацкий розыгрыш. Нет, адвокат пока не нужен. Это недоразумение, я разберусь. До связи.
Марк не сомневался: Крисп все понял правильно и сейчас же свяжется с Октубераном. Пристав, в свою очередь, тоже правильно понял ключевую фразу «Я разберусь».
– Оставьте нас!
Городовые испарились с похвальной скоростью. Правда, они ухитрились столкнуться в дверях, с пыхтением вывалились в коридор, и лопоухий плотно закрыл дверь с той стороны. Пристав уставился на Марка, предоставляя задержанному право первого хода. Марк еще раз осмотрелся: камер вроде бы нет. Да и откуда они в эдакой дыре?
Пристав едва заметно кивнул: все в порядке, можете говорить.
– Вы же понимаете, что похищение – злая шутка? Рано или поздно это выяснится, и нас придется отпустить.
– Допустим.
Не отпустим, отметил Марк. Допустим, и то хлеб.
– Документы в полном порядке: на покойную, на моего ягуара, на взлет…
– Продолжайте.
– Все упирается во время. Пока вы будете нас проверять, яхте закроют взлетный коридор. Я подам заявку на новый коридор, ее обработают… Время – деньги. Простой яхты в порту, перерасчет графиков… Почему бы нам не упростить друг другу жизнь?
И Марк потер большой палец указательным – жест, одинаково понятный на всех хоть сколько-нибудь цивилизованных планетах Ойкумены.
– Вижу, – пристав придвинул листок бумаги, – вы согласны сотрудничать. В свою очередь, я готов пойти вам навстречу. Вашу проблему можно решить примерно таким образом…
Он вывел на бумаге решение проблемы в виде ряда цифр – и подтолкнул листок к Марку. Однако, ахнул манипулярий Тумидус. У него и аппетиты! Столько наличных у Марка не было.
– Перечисление устроит?
Пристав улыбнулся: нет, не устроит.
– Тогда…
Жестом Марк попросил ручку, записал свой вариант решения проблемы – и лист вернулся к приставу. С минуту хозяин кабинета размышлял, оглаживая усы.
– А как насчет поездки к банковскому терминалу?
– Под конвоем?
Пристав тяжко вздохнул:
– Признаю ваши аргументы убедительными. Документы, розыгрыш, и вообще…
На столе, словно из цилиндра фокусника, возник пустой конверт. Дед был бы в восхищении, подумал Марк. Этому сукину сыну в цирке выступать! Он полез за деньгами, но тут из недр приставского мундира грянула пронзительная трель. Чертыхнувшись, усач извлек коммуникатор и махнул рукой: жди, мол. Торопливо включив конфидент-режим, он сунулся в сферу. Когда через пять минут сфера погасла, Марк понял: дело дрянь. Багровое лицо полицейского подтверждало дурные предчувствия.
– Мать его коромыслом через три звезды!
Марк не обиделся. Было ясно, что мать Марка Кая Тумидуса тут ни при чем.
– Пролетели мы с тобой, – пристав в бешенстве перешел с задержанным на «ты», – как ласточки над толчком! Вынь да положь ему «дело века»! Похищение, убийство, вывоз трупа, заговор инопланетников… Тьфу! Вот же болван стоеросовый! Славы ему, долбоклюю, захотелось! Ты в итоге отмажешься, этот хрен получит свое «дело века»: по башке дубовой от генерал-губернатора… Ни себе, ни людям, блин горелый! Одна радость: без меня ему вставят, гаденышу! Я что? Сигнал получил – задержали. Разобрались: сигнал не подтвердился. Хотели отпустить с извинениями, да вот приказ начальства… Куда ж нам супротив приказу? Так в рапорте и напишу!
Пристав ударил кулаком в ладонь:
– Вот же ж… Извини, парень, не срослось.
Выудив из ящика стола серебряную пепельницу, он чиркнул спичкой и поднес колеблющийся огонек к злополучному листку бумаги.
– Мне нужен адвокат, – сказал Марк.
– Звони, – кивнул пристав, весь в расстроенных чувствах. – Звони во все колокола. Мне что, я срать теперь на всё хотел…
VI
Пожалуй, комедиограф Луис Пераль, прежде чем оформить черновик благородными стихами, изобразил бы этот диалог так:
Сцена затемнена.
На авансцене – световой круг, в круге – судья. Мантия, парик, в руке – лист бумаги.
Судья (зачитывает вслух): Согласно судебного решения в отношении подозреваемого Марка Кая Тумидуса, гражданина Великой Помпилии, учитывая, что применение более мягкой меры пресечения невозможно, поскольку есть достаточные основания полагать, что подозреваемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, в качестве меры пресечения избирается домашний арест. Местом ареста, согласно ходатайству адвоката подозреваемого, избран отель «Жемчужина степей», расположенный по адресу ул. Вторая Лесная, 66, апартаменты класса люкс № 231, значащиеся в каталоге как «номер для молодоженов», где подозреваемому предписано находиться в частичной изоляции от общества, с возложением на него ограничений, указанных ниже, и осуществлением за ним контроля…
Где-то поблизости играют на орга?не. Прелюдия ми минор Ясао Мабуни известна широкой публике под авторским названием «В горах замерзаю, вспоминая друзей». Временами слышен звон колокольчиков.
Судья: Домашний арест в отношении Марка Кая Тумидуса, гражданина Великой Помпилии, избирается на срок до трех недель. Срок домашнего ареста исчисляется с момента вынесения судом соответствующего решения об избрании данной меры пресечения. В случае невозможности закончить предварительное следствие в срок до трех недель, этот срок может быть продлен по решению суда в порядке, установленном статьей сто девять уголовно-процессуального кодекса Сеченя, с учетом особенностей, определенных настоящей статьей…
Прелюдия звучит громче. Это странно, если не знать, что напротив здания суда расположен храм Пяти Стихий, выстроенный на средства сякконской общины. В банке, принадлежащем общине, открыты депозитные счета губернатора и его семьи. Это дает сякконцам некоторые преимущества в отправлении своих религиозных потребностей на Сечене.
Судья (с раздражением, перекрикивая музыку): С учетом данных о личности подозреваемого и фактических обстоятельств при избрании домашнего ареста в качестве меры пресечения суд ограничивает:
– выход за пределы жилого помещения, в котором подозреваемый проживает;
– отправку и получение почтово-телеграфных отправлений;
– использование средств гиперсвязи и информационно-телекоммуникационной сети «Вирт».
В ходатайстве об освобождении под залог отказано… Да сходите же кто-нибудь в этот чертов храм! Пусть они заткнутся! Решительно невозможно работать…
Прожектор гаснет, фигура судьи растворяется в темноте. Орга?н еще звучит секунд тридцать, затем смолкает и он. Пауза. В правом углу авансцены высвечивается второй круг, поменьше. В круге – Марк Тумидус. Он в штатском, но кажется, что на нем военная форма. Рядом – кресло, но Марк не садится.
По периметру задника бегут голубые вспышки. Задник превращается в колоссальную рамку гиперсвязи. В рамке – лицо старой женщины. Это госпожа Зеро, глава службы имперской безопасности. В сравнении с Марком ее лицо огромно. Размеры лишь подчеркивают глубокую старость: морщины, складки, пигментные пятна. Макияжем госпожа Зеро пренебрегает. Впрочем, по ней хорошо видно, что старость не значит дряхлость.
Тот факт, что Марк, которого за глаза зовут любимчиком Главной Суки, стоит спиной к высокому начальству, госпожу Зеро нисколько не смущает. Она прекрасно знает, что главное – смотреть на зрителя.
Марк: На связи манипулярий Тумидус. Докладываю: заключен под домашний арест. Похищение, убийство, вывоз трупа. Дня три, максимум, четыре, и меня освободят. Это не обвинение, это карточный домик. Дунь, и рассыплется.
Госпожа Зеро: Не геройствуй.
Марк (мрачно): Так точно!
Госпожа Зеро: Сиди и помалкивай. Чем больше ты молчишь, тем быстрее тебя выпустят. Номер для молодоженов? Вызови проститутку.
Марк: Я не хочу проститутку.
Госпожа Зеро: Твоего мнения никто не спрашивает. Проститутка – это естественно для молодого человека, запертого в отеле. Ты невиновен, тебе скучно, ты развлекаешься. Вызови проститутку, зачитай ей устав. Займитесь строевой подготовкой, наконец! Никто тебя не заставляет…
Марк (мрачно): Так точно!
Госпожа Зеро: Закажи спиртного. Деликатесов! Что у них там из деликатесов?
Марк: Икра. Осетровая. Я не люблю икру.
Госпожа Зеро: Икру обязательно. Потом спустишь в унитаз. Денег не жалей! Ты – богатенький дуралей, щенок-мажор. Ты гуляешь, тебе плевать на их обвинения. Ты ничего не боишься. И еще: суд запретил тебе пользоваться гиперсвязью.
Марк: Мы говорим по спецканалу. Местный хлам неспособен…
Госпожа Зеро: Суд запретил, и хватит. Ты законопослушен, понял? Ты так законопослушен, что меня тошнит от твоей честности. Все, конец связи. Вызывать меня разрешаю только в случае форс-мажора или появления новой информации по объекту.
Марк (мрачно): Разрешите задать вопрос?
Госпожа Зеро: Ты не в армии, волчонок. Как надо обращаться к пожилой женщине по-человечески?
Марк: Давно хотел спросить у вас…
Госпожа Зеро: Вот-вот, молодец. Спрашивай.
Марк: Почему ваша яхта называется «Мизерабль»?
Госпожа Зеро: Тебе не нравится?
Марк: Как-то неловко летать на «Ничтожестве». Диспетчеры хихикают…
Госпожа Зеро: Во-первых, не на «Ничтожестве», а на «Живущем-из-Милости». Во-вторых, я – Зеро, и мне по душе слово «мизерабль». В-третьих, такое у меня чувство юмора, и тебе его не понять.
Марк: Почему?
