скачать книгу бесплатно
Лавка Сновидца
Юрий Окунев
Меня зовут Дементий Сновидец, и я наследник небольшой фабрики снов. Правда у нас в семье принято называть её Лавкой. Я мечтаю от неё избавиться и устроиться на работу в нормальное место, а не на этот пыльный склад. К тому же, мне предложили отличную сделку! Однако судьба решила надо мной поиздеваться и теперь приходится спасать Лавку и машину снов, чтобы выполнить свою мечту, по ходу раскрывая тайны семьи и всех мастеров снов.
Юрий Окунев
Лавка Сновидца
Глава 1
Папа всегда говорил, что вещих снов не бывает. И обычно я ему верил – как не поверить опытному специалисту.
Только вот сегодня сны явно решили воплотиться в жизнь во всей своей безумной красе.
– Тащи его, тащи! – кричал мне в ухо Абрафо.
– Где вода? Почему не работает? – кричала то ли Александра, то ли кто-то из девчонок в группе.
Я же, стиснув зубы, тащил бесчувственную тушу белобрысого Андрея и не мог понять, где реальность, а где – воспоминания о сне.
Перед нами горела фабричная машина: массивные шестерёнки поглотило пламя, отплёвывая в стороны сгустки плазмы, как отхаркивает из себя комки крови больной раком лёгких. В моей голове звучали слова «Машина Смерти Сошла С Ума», словно я был не на работе, а в беспокойном сновидении.
Только в сегодняшнем сне пламя было разноцветным: оранжевым, зелёным, синим и раскалённо-белым. Здесь же в цехе оно светилось лишь привычным жёлто-оранжевым цветком.
А ведь день начинался даже хорошо: я выспался, встал вовремя. Мамы как обычно уже не было, но я привык к этому. Отец снова пил свою горькую бурду, по какой-то злой иронии называемой кофе. Он осмотрел меня, положил руки на плечи, сжал пальцы. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но после молча обнял меня и пожелал удачи. Несмотря ни на что, он знал, что она мне сегодня очень нужна. Была.
Дело в том, что сегодня у нашей группы практикантов зачёт на фабрике снов. Проверка всех тех реальных, а не школьных теоретических, знаний, что мы получили за время стажировки. Мы обходили цех, проверяли конвейерные линии, искали утечки, проверяли контролеры и экраны. Впервые за практику нас пустили так близко и одних. Раньше нам удавалось подходить лишь на пару метров – ждали, пока машины привыкнут к нашему присутствию.
– Сновидец! Сновидец! Дементий, да очнись уже! – кричала Александра и я повернулся к сокурснице, стоящей чуть в стороне. Её мрачно-синие волосы выглядели как грозовая туча на фоне бледного лица. – У тебя рукав горит!
Я невольно перевёл взгляд с пылающей машины на себя и понял, что действительно: несколько маленьких язычков плясали на моём плече. Только увидев их, я почувствовал, как же горячо и принялся хлопать ладонями по одежде. Ладони тут же ответили болью: от жара и от удара пиджаком. Лекс подскочила ближе одним ударом погасила пламя.
– Спасибо, Лекс! – ответил я и закашлялся.
Девушка неожиданно улыбнулась, кивнула. Обычно она старалась держаться от меня как можно дальше. Почему? Потому что.
Она резко отпихнула меня в сторону.
– Андрей, ты как? Не смей помирать! Отец нас убьёт!
Андрей, белобрысый толстячок, застонал. «Жив!» Я выдохнул. Андрей вечно суёт нос туда, куда не надо. Но благодаря защите сестры Лекс, обычно его эксперименты не имеют последствий. Для него. Но не сегодня.
Тут наконец затрещали и зашипели спринклеры, на огонь и на наши головы полилась вода. Раздался топот и несколько инженеров и охранников бросились к машине.
– Обезопасить другие машины! Вызвать начальника смены! Где старший инженер?
Резкие голоса персонала заглушали треск пламени, стоны Андрея и тихие матюки Александры. Она ругала брата за неосторожность. Четверо из нашей группы стояли чуть поодаль в растерянности и лишь Абрафо, по-английски спокойно, уселся около стены и закрыл глаза. Правая половина его лица покраснела от жара. Тёмные, обычно зализанные гелем, волосы завились, как шерсть барашка. Я подошёл и уселся рядом. Абрафо не открывая глаз спросил:
– В порядке, Демон?
– Жить будет, Аб. Вон уже дежурный врач примчался. Просил же его не лезть.
– Да я не про Дрю, я про тебя спросил, – хмыкнув ответил Аб. – Думаешь из-за него рвануло?
Я посмотрел в сторону машины. От неё поднимался дым, но открытого пламени уже не было. Соседние машины продолжали работать в замедленном режиме, вращая свои современные шестерёнки под контролем цифровых датчиков и сенсорных экранов.
– Конечно! Не нужно совать свои толстые пальцы в работающий агрегат. Точно что-то сбил в настройках, Аб!
На меня накатывали страх и злость, которых не было в моменте. Там я просто схватил толстячка и потащил его подальше, стоило в машине чему-то засиять и зашипеть. А теперь хотелось стукнуть кого-то. Желательно тупой головой об стену.
Абрафо помолчал, после чего аккуратно, прижимая руку к лицу, открыл правый глаз. Тот был весь в лопнувших сосудах, но мой напарник радостно выдохнул.
– Вроде вижу, – тут же к нам подбежали старшие и приказали быстро уходить.
Когда нас с Абрафо подняли и повели вслед за остальными (один Андрей стонал на носилках, а носильщики из наших стонали в такт своим шагам), Аб тихо сказал мне на ухо:
– Только вот машины снов не взрываются от пальцев. Даже толстых.
В раздевалке, превращённой в оперативный медпункт, нас осмотрели врачи скорой помощи. Андрею дали нюхнуть нашатыря и толстый сразу вскочил, словно ни в чём не бывало.
Нас с Абрафо обработали противоожоговыми гелями, дали обезболивающее.
– Надо в больницу, осмотреть ваш глаз, – сообщил врач Абу, а потом повернулся ко мне: – А вам нужно на осмотр и рентген – судя по всему у вас в правом плече что-то застряло. Нужно извлечь, пока не начался сепсис.
Врач собрал свои вещи, поднялся и спросил у всех:
– Что же у вас произошло?
– Не спешим, – прервал врача голос из дверей.
В раздевалку быстро вошли трое в костюмах. Начальство.
– Сын, ты в порядке? – почти холодно спросил тот, что справа, в сером в полоску костюме.
– Жить буду, – усмехнулся Абрафо и зашипел от боли: ожог на лице начал давать о себе знать.
Мистер Пинч, отец Абрафо и директор фабрики, глава самого богатого рода мастеров снов в нашем Прибалтийском регионе, сжал губы и дёрнулся вперёд. Стоящий по центру глава безопасности Павел Оскол остановил его рукой и мягко сказал:
– О наших детях позаботятся специалисты. Но сейчас нам нужно, чтобы эти милые люди, вместе с нашими детьми, подписали кое-какие документы.
Стоявший слева седой клерк в круглых очках, похожий на постаревшего волшебника из детской книжки, поднёс каждому присутствующему бумаги и указал, где подписаться.
Я заглянул в выданный бланк: Соглашение о неразглашении и общее описание того, какие кары грозят, если нарушить молчание. Сумма впечатляла: даже если продать всю папину лавку вместе со складом всё равно не хватит. А это только «сумма от…».
– А что будет, если мы не подпишем? – неожиданно резко спросила Александра, дёрнув головой так, что её темно-синие волосы плеснули по лицу брата.
Человек в центре кивнул, принимая вопрос:
– Вам придётся остаться здесь до выяснения всех причин происшествия и окончания производственной проверки. Учитывая, что вы все подписали документы о подчинении внутренним правилам безопасности, я как начальник по той самой безопасности, имею право такую меру к вам применить. – Мягкая улыбка не сходила с его лица, а голос убаюкивал. – И предупреждая ваш вопрос уточню: меньше, чем за три месяца эксперты вряд ли разберутся.
Лекс нахмурившись, но уже молча, подписала документ, а остальные сделали это вслед за ней. Я же подписал бумаги сразу после прочтения, на что получил толчок локтем от Абрафо.
– Что? – прошептал я, отдавая бумажку клерку. – Мне нужна работа, а не тюремное заключение. Тем более совершенно ясно, кто виноват.
Аб покачал головой и поставил свою размашистую, типично пинчевскую, подпись. Краем глаза я заметил, что мистер Пинч выдохнул.
Оскол просмотрел сданные бумаги, удовлетворённо кивнул.
– Мистер Пинч, обеспечьте детей и медиков всем необходимым. Подготовьте заявление для СМИ. А после возвращайтесь к управлению фабрикой – мы немного отстали от графика.
Мужчина развернулся на каблуках и вышел, клерк последовал за ним. Мистер Пинч выпустил нас из рабочей зоны и вместе с несколькими охранниками проводил до выхода. Моё плечо сильно пекло, да и Абрафо старался морщиться одной половиной лица. Получалось забавно.
На выходе все сразу схватили свои телефоны, но голос мистера Пинча заставил всех замереть:
– Напоминаю про конфиденциальность. Это ради вашего же блага.
Я пожал плечами, ругнулся на боль и написал сообщение: «Привет. У нас всё в порядке. Проблема на стажировке. Начальство отправляет в больницу на осмотр. Подробности потом!» и скинул сразу маме и отцу. Через десять секунд трубка уже вибрировала от звонка отца, но брать я не стал. Нас с Абом посадили в машину скорой, пристегнули и повезли в больницу.
На улице я успел заметить небольшую толпу зевак – видимо грохот взрыва было слышно и снаружи. Одни из них снимали нашу машину, а другие пялились на выходящих из здания работников. Видел несколько блогеров, которые говорили на камеры своих смартфонов и, судя по движениям рук, просили больше лайков.
– Сектанты, демонов отродье! – выругался Аб.
С его стороны улицы на тротуаре стояла пара, парень и девушка, с плакатом: «Верните нам наши сны!» Мы были бы не против, ну, как минимум я. Но судьба распорядилась иначе.
Фабрика скрылась за поворотом, и я задумался. Надеюсь, это фигня с машиной не скажется на результатах практики. Аба, если что, прикроет отец, он здесь главный. Остальным нужна чисто корочка о прохождении практики. Ну, может разве что Лекс хочет для профессионального портфолио и будущей карьеры. А может просто хочет доказать что-то своему строгому отцу, про которого так не любит говорить.
Мне же нужно засветиться, и желательно с хорошей стороны. А то ведь сын из конкурирующей компании – это не самый надёжный сотрудник…
Хотя, какая там компания. Старая лавка с единственной работающей машиной – это скорее хобби, а не бизнес. Дорогое и муторное хобби. И зачем мучаться, настраивать всё вручную, когда есть отличные агрегаты вроде машин на фабрике? Загрузил настройки снов, дал команду и пошёл пить кофе – высококачественные сны для всех и каждого польются с конвейерной ленты!
Да, есть те, кто считает, что конвейерная сборка портит сны, делает их менее душевными и ламповыми, пусть в отцовской машине даже ламп нет, не говоря о чипах и нормальных экранах. Смотри на цвет шестерёнок, да оценивай ауру! Ауру, блин, рабочего процесса. Но кому это надо, если сон нужен для восстановления, чтобы отключиться и подготовиться к новому дню?
В общем, я решил, что раз с моей фамилией меня в покое не оставят, пойду на практику на фабрику снов. Просто не на свою, пыльную и старую, а туда, где почище и покруче. Повезло, что Абрафо оказался адекватным, несмотря на статусную семейку. Он затащил однокурсника с мозгами на практику к своему отцу.
Не хотелось его подвести, да и место потерять. А всё из-за слишком любопытного Андрея. Красиво светится, понимаешь ли! Он что раньше ни одной машины снов не видел?
– Дементий, прекрати винить Андрея. – Выдернул меня из злых мыслей Аб. – Проблема явно не в его пальцах.
– А в чём же? – фыркнул я, почувствовав лёгкий холодок по спине. Вдруг он на меня думает? – Его любопытство – вполне себе энергетика, причём, высокого порядка. Внёс нестабильность ею – и хана машинке!
– Сновидцы, – покачал головой Абрафо. – Тебе же наплевать на технологию производства. Как ты запомнил про энергетику и её взаимодействие с агрегатами?
– Мне нужно получить работу. – Я пожал плечами. К тому же отец со своими наставлениями в детстве достал, но этого говорить не стал. – А значит я должен понимать, как и что могут сломать те, кто лезет внутрь своими грязными…
Договорить мне не дали – мы приехали. Нас пересадили в кресла-каталки и повезли: Аба в люкс-палаты, а меня – в обычные. Вот и смысл владеть бизнесом, если даже нормальную палату себе и членам семьи позволить не можешь?
Через пару часов, когда меня осмотрели травматолог, хирург и зачем-то педиатр, мне наложили ещё немного противоожогового геля и повезли на операцию. Локальная анестезия, кустистые бровки хирурга из-под маски и шапочки, лёгкий холодок по коже, когда он вскрыл корочку небольшой раны. И глухой стук: врач бросил в чашечку какой-то предмет.
– Похоже на кусок маленькой шестерёнки, зубцов на двенадцать, – сказал хирург, смыв с неё кровь.
– Ага, – безразлично ответил я. – Когда меня выпишут?
– В течение дня понаблюдаем. Если всё будет нормально, к вечеру выпишем, – хирург снял маску, бросил её в мусорник. – А это тебе на память. Говорят, если такие вещи хранить, второй раз не прилетит.
Он положил рыжеватую шестерёнку на салфетку и дал мне.
– Лучше бы она гарантировала приём на работу, – усмехнулся я, но подарок взял. Потом выброшу.
В палате меня уже ждал отец.
– А мама где? – спросил я, откидываясь на подушках. Неожиданно накатила усталость.
– Она занята, – примиряюще ответил отец. – Обещала прийти попозже.
– Позже я надеюсь отсюда выйти сам.
Обидно. Мама опять занята, а отец её оправдывает.
– Что у вас там произошло? – отец подвинул стул ближе к кушетке. – Я думал у Пинча самая продвинутая техника. В том числе в вопросах безопасности. Только из-за этого я тебя и отпустил к нему.
Он подмигнул, а я закатил глаза.
– Человеческий фактор, – буркнул ему в ответ. – А вообще нам нельзя об этом говорить. Безопасность.
Я пожал плечами и поморщился. Отец привстал со стула, но я зло на него посмотрел – обойдусь без телячьих нежностей.
Мы посидели молча. Потом пришла медсестра, взяла кровь на анализ. Потом заглянул врач и, осмотрев шов на плече, серьёзно предложил:
– Если вы обещаете вести себя спокойно и не дёргать рукой, то я вас выпишу.
– Приклею руку, но выйду, – в тон ему отвил я. – Мне завтра на работу надо.
– Похвальная старательность. Преданные работники нужны всегда. – Он сделал пометки в ординаторском листе. – Через час будут готовы документы и ваш отец сможет вас забрать домой. Кстати. – Он цокнул ручкой о планшет. – Ещё не выбросили свой осколок? Отцу похвастались?
– Какой осколок? – встрепенулся отец.
Я нехотя взял с тумбочки салфетку с куском металла, протянул отцу. Тот несколько секунд смотрел на салфетку, а потом внимательно изучил меня. И вдруг он изменился: исчез человек, вечно заискивающий перед мамой, терпеливый передо мной и заботливый перед сёстрами. Он превратился в неизвестного мне мужчину с глубокой морщиной во лбу и тёмными, как штормовое море, глазами. Он кивнул врачу и тот молча вышел.
– Дементий, – очень медленно и осторожно сказал отец. – Чему меня успела научить жизнь и работа в моей лавке, так это тому, что всё происходит не просто так. В том числе взрывы машины снов.
Он поднял ладонь, призывая меня молчать.
– Ничего не говори, я знаю правила корпораций. Но и меня слушай внимательно. Нужно очень постараться, чтобы угробить машину, пока жив её владелец. Поскольку Пинча я видел сегодня в лифте и кроме небольшой бледности его состояние можно оценить как хорошее, то значит причина в чём-то другом. И самый простой способ скрыть свою халатность – обвинить конкурента. Благо, что он был поблизости от эпицентра.
– Да это всё Андрей! – крикнул я. Исчадие, проболтался.
– Верю, сынок. Но будь готов к неприятностям и, – он указал на салфетку, которую он так и не взял в руки, – храни этот кусочек как страховку, как самую ценную реликвию в надёжном месте.
– Если меня захотят сделать крайним, то сделают несмотря на железяку. – Я начал злиться. – Вот уж повезло родиться Сновидцем – все приличные люди и нелюди считают тебя врагом или неудачником!
