В пепел

Но неожиданно вмешался Пепел:

– В чем твой дар? – очень жестко спросил он, глядя рессу прямо в глаза. – Я этого не помню – значит, не знал. И, значит, это скрывали. Почему?

Видя, что с ответом тот опять не торопится, она тоже поддержала мальчишку, расставляя последние точки:

– Рассчитываешь отмолчаться? Зря. Не та у нас сейчас ситуация, чтобы позволить себе иметь подобные секреты друг от друга. Итак?

Возможно, спрашивай его не Лаис, тот бы нашел способ выкрутиться, но с ней продолжать в том же духе не стал.

– Я чувствую правду. И, соответственно, ложь тоже. Любую неискренность.

Пепел присвистнул.

– Думал, такой дар только в сказках бывает.

– Не только.

– Точно не врешь?

– Дари, – оборвала его Лаис, – он же не ты.

– Спасибо, сестричка. Про твою ко мне любовь я все понял.

– А она была? – изобразить удивление у нее вышло мастерски.

– Вот как раз это и понял.

– Уймись, – вмешался Ретен, явно стараясь сделать голос построже. – А лучше вообще пойди пока погуляй – целее будешь.

– Угу, погулял уже разок, – буркнул мальчишка, но посерьезнел.

Лаис же, наоборот, неожиданно развеселилась:

– А знаете, если у кого такое и может выгореть, то именно у нас. Столь ненормальной компании никто себе даже представить не в состоянии, не то что предсказать.

– Дамочка с нюхом, как у овчарки, – поддержал ее Пепел, – бывший чин из тайной канцелярии, которого невозможно обмануть, и чуток секретов Варана в моей башке. Точно, мы непобедимы. Идем!

– Куда? – опешила она.

– К маме Луре, конечно. Куда ж еще? Думаю, начинать нужно там, где все когда-то оборвалось.

– Ага-а, – кивнула Лаис, – значит, идем в бордель. Что ж, логично… Сейчас, только шляпку надену.

– Сапоги не забудь. И по кинжалу за каждое голенище.

– Предпочитаю револьвер, – ткнула она в сторону изящной сумочки, лежавшей на столике возле двери. – Так что не угадал, мальчик.

Глава седьмая

Кроме шляпки для Лаис, пришлось озаботиться еще и плащом для Ретена, чтобы хоть чем-то прикрыть ему кобуру с оружием и обгорелую рубаху – куртку он, увы, испортил вчера безнадежно. Что-то более-менее подходящее нашлось среди ее мужских шмоток, но именно «более-менее» – предложенный плащ  высокому рессу оказался откровенно мал и короток. Хотя тот все же попытался накинуть его на себя, пока не заметил глумливую улыбочку Дари и не взмолился:

– Я бы хотел… – начал он свои непривычно-пафосные расшаркивания, но, не договорив, махнул на политесы рукой: – Давайте я все же на пару минут заскочу домой, переоденусь? Чтобы… соответствовать.

Глянул он при этом на нее, но хохотнул в ответ Пепел:

– Ну так держись поближе ко мне, тут соответствие и без того полное. Можно вообще не морочиться.

– Это недолго. – Упрямо поджал тот губы.

Лаис от смешка удержаться тоже не удалось:

– Надеюсь, и недалеко?

– Недалеко, нет. Но, к сожалению, из-за соседей по квартире я не смогу пригласить вас к себе. Зато рядом есть кофейня с прекрасными эклерами. Вы не против подождать меня там?

– Интересно, – мальчишка опять хихикнул, – а как ты тем соседям свою к пирожным объясняешь? Сколько вас там?

– Шестеро, – ровно ответил Ретен. – И эклеры любят все.

– Повезло, ага, – согласился тот. – Ладно, наряжаться – так наряжаться. Идем. Ты, главное, про кружева не забудь – чтобы… э-э… соответствовать.

***

Эклеры в кофейне оказались и правда выше всяких похвал. Даже Лаис, не особо любившая выпечку, отдала им должное, что уж говорить про Пепла. Но, запихнув в себя пятое по счету пирожное, тот, наконец, угомонился и захотел информации – пользуясь отсутствием Ретена, попытался выведать, что и почему случилось между ними утром.

– Угу, – буркнула она, покосившись на этого любопытствующего с откровенным недоверием, – так я и кинулась все тебе рассказывать. Ты, Дари, научился слишком прицельно плевать в душу и стучать в трепетное, чтобы сойти за подружку.

– О! А у тебя все еще есть трепетное? Я думал, там только с некромантом.

– Отстань! И прекращай совать нос куда не просят, пока тебе его не оторвали и не засунули тебе же в…

– Н-да… – демонстративно сморщился тот и покачал головой. – И кто-то тут еще о трепетном рассуждает. С таким-то языком. Все Ретену расскажу!

И ткнул пальцем в окно.

– Вон, идет уже. Вырядился как… как… Ладно, что с вас взять. С обоих.

Лаис промолчала, пристально провожая взглядом и в самом деле щегольски разодетого охранника. Но вдруг заметила, что делает это не одна – симпатичная рыженькая подавальщица, что обслуживала их столик, тоже не отводила глаз от окна. А едва ресс перешагнул порог заведения, ринулась ко входу, дважды как бы невзначай умудрившись пересечь ему путь. Тот вежливо раскланялся, что-то сказал девушке, отчего она расцвела улыбкой, но стоило ей отвернуться, почти незаметно поморщился.

Пепел, тоже ничего не пропустивший из этой пантомимы, выступил в своем репертуаре, едва Ретен дошел до их столика и устроился напротив:

– Не понял, а чего ты тогда такой вздрюченный бегаешь, если у тебя тут успокоительное прям под боком крутится? Только руку протяни?

– Дари! – попытался в корне пресечь это ресс, но мальчишку было не остановить.

– Да что ты жмешься-то, а? Поверь, испортить меня еще больше уже не выйдет, особенно разговорами. А вот не понимать чего-то я здорово не люблю, у меня от этого недоверие просыпается. Ну?!

Тот бросил короткий взгляд на Лаис, даже не пытавшуюся скрывать интерес к теме, и сдался:

– Я же говорил, что чувствую фальшь? Так вот – это оно.

– А в чем дело-то? – не унимался Пепел. – Липнет она к тебе вполне искренне, это даже с другой стороны улицы видно.

– Да. Я неплохо разбавил бы ей компанию кучера и мясника. Будет чем потом гордиться перед подружками.

– Понятно… – хихикнул тот. – Мясниками наш гордый ресс брезгует. Как, впрочем, и кучером.

– Эрдари, – с излишне задумчивым видом поинтересовался Ретен. – И почему я уверен, что тебя били в два раза чаще, чем могли бы, научись ты придерживать язык?

– Но в два раза реже, чем он заслуживал, – добавила Лаис, вполне разделяя его мнение.

– Вот это точно. Ловкость – мое второе имя, – усмехнулся Пепел в самом деле ловко уворачиваясь от очередного щелчка по носу.

– Ладно, хватит дурить, – посмотрела она на них. – Нам пора, если, конечно, мы не собираемся сидеть здесь до завтра.

– А я бы посидел… – мечтательно протянул Ретен, – Жаль, не получится – завтра у меня дежурство, так что придется все успевать сегодня.

– Ну вот и пошли тогда. Чего сидим? – последнее слово Пепел, похоже, всегда предпочитал оставлять за собой.

***

За дверью кофейни на них разом навалился привычный городской шум: скрипели колесами многочисленные экипажи, переругивались возницы, ржали лошади… Протарахтела мимо парочка новомодных авто, оставляя за собой волну резкой химической вони и все еще не ослабевающего удивления горожан перед этим чудом прогресса… Из-за ближайшего угла выскочил мальчишка-газетчик, размахивая кипой свежих, пахнущих типографией листков и голося на всю улицу о сенсационных новостях…

Пока Ретен ловил экипаж и договаривался о цене, Лаис жестом подозвала к себе разносчика и купила газету на предмет изучения этих самых сенсаций. Интересовал ее, разумеется, прежде всего пожар в муниципалитете.

Бегло просмотрев заголовки и найдя нужное на второй странице, она пробежала глазами небольшую заметку и успокоилась: ни единого упоминания о ночных посетителях ратушного чердака в ней не оказалось. Зато взахлеб поливали растяпу рабочего, забывшего возле неубранных стружек горящий светильник. Пепел, заглянувший ей через плечо, тут же вынес собственный вердикт:

– Кто бы сомневался. – Но вдруг присвистнул, увидев, во что оценивают убытки и последующий ремонт. – Слушь, сдается, наш господин бургомистр тому растяпе еще и приплатить должен. Сам-то он точно сострижет с этого денег в количестве «до хрена и больше».

– Не завидуй, – усмехнулась Лаисса. – Растяпе, я имею в виду. Платить ему точно не станут, выходит, и тебе с повинной являться тоже смысла нет.

Ответа, уже вертевшегося у Дари на языке, удалось избежать – подкатил экипаж, из-за приоткрытой дверцы которого им призывно замахал Ретен. Мальчишка, решивший видно, что есть вещи и поважнее демонстрации собственного остроумия, успел заскочить туда первым, и сразу растянулся во весь рост на свободной лавке, давая понять, что собирается поспать. Ехать было совсем не близко – практически через весь город, и он явно планировал использовать это время с толком. Запрыгнув на подножку вслед за ним, Лаис увидела, что ей осталось место рядом с рессом. Нарочито равнодушно дернула плечиком, но спорить не стала, расположившись напротив Пепла и снова уткнувшись в печатный листок. А еще сделав вид, будто не заметила, как тот подмигнул ее соседу.

Ретен тоже прикрыл глаза – суматошная ночь явно давала о себе знать – и уже через пяток минут начал сонно посапывать, деликатно привалившись к ее плечу. Пару раз дернувшись, она в итоге смирилась. Ну умаялся человек, бывает… Их же, между прочим, вчера и вытаскивая.

Пролистав новости и больше не найдя ничего интересного, Лаис отложила газету, тут же заглядевшись на профиль соседа, четко прорисованный на фоне окна.

Нет, вчера она явно ошиблась, пытаясь определить его возраст – ни двадцать с чем-то, ни даже тридцать быть ему никак не может. Скорее уж тридцать пять, если прикинуть логически. Он только в бегах уже десять лет, но до этого должен был сколько-то работать с Вараном – не меньше пяти, вероятно. А окончил он свою Шант Эли примерно двадцатилетним… Так что да, тридцать пять, не меньше. Но выглядит при этом много моложе – ресс, что с него возьмешь. Поговаривают, старая кровь вообще не стареет, хотя это полная чушь. Стареет, конечно, просто медленнее…

На очередном повороте Ретен не удержался и с сонным, каким-то почти детским вздохом положил голову ей на плечо. Лаис тоже вздохнула, но обреченно, и оставила все как есть. А через минуту не выдержала и осторожно потрогала его волосы, оказавшиеся в буквальном смысле под рукой – давно хотелось.

Ощущения получились… интересными. Гладкие тяжелые пряди прохладными ручейками пробежали сквозь пальцы, снова ссыпавшись ей на рукав. Лаис внимательно глянула на спящего, убедилась, что просыпаться тот не планирует, и повторила опыт. А потом еще разок. «Да, наощупь даже лучше, чем на взгляд. Вот бы теперь посмотреть и на их настоящий цвет…»

И только Пепел сквозь полусомкнутые ресницы видел, как ресс едва заметно дернул уголком рта, тут же снова притворяясь спящим.

***

К знаменитому заведению мамы Луры они подъехали где-то через полчаса.

– Может, подождешь нас здесь? – с некоторым сомнением глянул на Лаис Ретен.

– Ага, а нюх свой мне тебе одолжить? Или Дари? Пошли уже, видела я бордели и до этого. – И первой шагнула к характерно украшенной двери – слишком крупный номер дома в стилизованном веночке из скрученного полотенца.

Мужик, исполнявший роль охраны, дернулся было наперерез странной компании, но, оценив выпирающую из-под Ретенова сюртука кобуру, передумал и без единого слова позволил им пройти в гостиную. Не иначе решил, что для переполоха со стрельбой пока рановато.

– Привет, мама Лура, – прямо с порога проорал Пепел. – Как дела, как девочки? Здоровы ли?

– Твою ж… – приподнялась из-за изящного тонконого столика гораздо менее изящная брюнетка в кричащем пунцовом платье. – Вот ведь засранец! Так и знала, что все с тобой будет в порядке.

– Ладно, можешь меня расцеловать, – царственно разрешил Пепел, – но потом нам нужно поговорить. Пошли в контору.

И первым подскочил к малозаметной, скрытой обивкой двери в одной из стен.

– Я тебе сейчас по шее накостыляю вместо разговоров! – Маман явно пришла в себя от неожиданности, на глазах обретая привычно суровый облик. – Неужто раньше не мог объявиться? Или тебе на мои нервы совсем плевать?

– Лура, у тебя нервов отродясь не было, не примазывайся. Но я рад, что даже без них ты сумела за меня поволноваться. – И, сменив тон, продолжил уже серьезно: – Пойдем, правда есть разговор.

Та сделала незаметный знак, отпуская охрану, бросила короткий взгляд на тех, с кем мальчишка пришел, и вытащила из ящика своего стола звякнувшую связку.

– Ну пойдем, раз так, – побренчала она ключами, открывая конторскую дверь и пропуская гостей вперед. – Поговорим. Догадываюсь даже о чем.

Жестом пригласив всех троих присаживаться на длинный, вдоль целой стены, диван, сама умостилась напротив за столом – на этот раз исключительно делового вида – и вопросительно посмотрела на визитеров. На всех по очереди.

– Вы помните, как звали тех поверенных? – без предисловий начала Лаис, – что два года назад разыскивали Эрдари?

Лура молча открыла один из ящиков, порылась там и так же молча выложила на столешницу прямоугольник визитной карточки.

– Можно забрать? – вставая, поинтересовалась Лаисса.

– Да на здоровье. Наследство-то не мое. – А потом пристально посмотрела на Пепла и добавила: – Только не знаю, и твое ли? Я бы, например, трижды подумала, прежде чем это проверять. Мутное дело, задницей чую.

– А мне трижды и не надо, – откликнулся тот. – Мне и одного достаточно, чтобы понять: от этой мути смердит за версту, причем никак не дармовыми пряниками.

Маман кивнула:

– А теперь, небось, о смерти Лизы спросишь?

– Нет. Сразу об убийце. Ты ведь его видела, Лура?

– Видела, – спокойно согласилась та.

Скрывать хозяйке борделя, похоже, было нечего – по крайней мере, не в этом деле. К тому же с той злополучной ночи два года прошло, все давным-давно быльем поросло, и на вопросы она отвечала вполне откровенно:

– Конечно, видела, ведь платят за девочек всегда мне. Как выглядел? Да обычно, в общем-то, выглядел. Ну в плаще, ну в капюшоне – так и погода тогда зимняя стояла. Возможно, замерз настолько, что даже в гостиной все это снимать не стал, а возможно, и другая причина была, я ж не спрашивала. У нас заведение своеобразное, сами понимаете, иногда и так делают, да. Мы не возражаем: ни лиц открывать, ни документов предъявлять не требуем. Нет, ничем он особо не выделялся.

– Лура, – спросил Пепел, – а если я скажу, что это был измененный?

Та выдохнула сквозь зубы, остро глянула сначала на него, потом на Ретена, явно что-то сопоставила и согласилась:

– Может и так. Но тогда Лизу он убил, потому что… учуял?.. – и вопросительно посмотрела именно на ресса.

– Да, – подтвердил он ей. – Вы правильно догадались. Старая кровь.

– Что ж, тогда действительно возможно. Знаете ведь, что эти… это… В общем, пока они ту самую кровь не почуют, выглядят совсем как люди. Вот и в тот вечер тоже. Сказал, мол, со станции дилижансов к нам пришел. Ну с той, что задами с нами граничит. Там ему наше заведение и порекомендовали. Сразу пару крупных кредиток на стол мне выложил. Просил сначала молоденькую девочку, хорошо бы невинную, но потом согласился на Лизу – как на лучшее, что у нас есть. Нормально, в общем, мы с ним поговорил, нормально он и наверх ушел. Да и потом все тихо было. Н-да… Утром только ее нашли, когда из-под порога красным натекло. А его и следа уже не было. Как ушел, куда – никто не видел.

Дари, похоже, стараясь хоть как-то отгородиться от этих подробностей, глядел сейчас только на Лаис. И не мог не заметить, что слушает она монолог бордель-маман очень внимательно, явно пытаясь нюхом уловить зацепку. Пару раз переглядывалась с Ретеном, а тот, в свою очередь, понятливо отмахивал ресницами, мол, женщина им не врет. Но в итоге взгляд мальчишки, поначалу преисполненный надежды, заметно поскучнел. Решил, наверное, что даже с ее способностями вряд ли удастся выцепить здесь хоть что-то упущенное – после толп-то легавых, пронесшихся по заведению два года назад.

И все-таки она смогла его удивить.

– Лура, – медленно проговорила Лаис, когда женщина закончила рассказывать, – а ведь с полицейским вы не стали откровенничать, откуда он пришел? Правда?

– Не стала, – все тем же ровным тоном откликнулась та. – Зачем? Знают они там не больше нашего, а подставлять партнеров… невыгодно, в общем. Кто к нам своих постояльцев тогда отправит, если мы их сдавать начнем?

– Понятно. Почтовая станция, значит. С дилижансами. Дари, покажешь?

***

Пепел согласно тряхнул головой, теперь не сводя глаз с маман. Он вообще неожиданно притих, перешагнув порог конторы, и чувствовал себя так, будто этих двух лет просто не было. В борделе не изменился даже запах – смесь дешевых духов, дорогого алкоголя и пригорелой капусты. И женщина, сидевшая напротив, тоже не изменилась ни капли. Так и казалось, что сейчас она встанет и кликнет его мать. А та спустится к ним как ни в чем не бывало…

– Эрдари, почему ты тогда ушел? – Лура заметила его внимание и, не догадываясь об этом, повторила вчерашний вопрос Лаиссы.

В ответ он, как и вчера, достал и выложил на стол мешочек с рунами. Опять же молча.

– Лизины? – Маман дождалась от него кивка и продолжила: – Она для меня иногда кидала.

– Ну… Если нужно… – замялся Дари. – В общем, я тоже могу. Кинуть?

– Да нет, не стоит. Важного вроде не жду, а как вас после этого корежит, видела. Но за предложение спасибо. Считай, оценила.

И вдруг стремительно встала, шагнув из-за стола и подняв ему подбородок:

– Что ты тогда сумел увидеть? А?

Дурить и переспрашивать Пепел не стал. Когда «тогда» – и без того ясно. Высвободившись из ее пальцев, он глухо ответил:

– Смерть. И огонь.

– Понятно, – так же глухо сказала та. – И ведь гадал ты не на себя – на себя вы не можете. На заведение?

– Да, – подтвердил он. – Сначала на бордель, а потом еще и на тебя. И оба раза одно и то же. Если я здесь останусь.

– Ну что ж, – неожиданно повеселела маман, – выходит, я твоя должница. Будем считать так.

И вернулась к столу, опять зашуршав все все в том же верхнем ящике:

– Когда начнете расспрашивать на почтовой станции, сразу найдите Лантера. А ему скажите, мол, от меня пришли, и передайте вот это. Все, что знает, он вам расскажет.

На стол лег второй кусочек картона, так же, как и первый, быстро канувший в сумочку Лаис.

– Спасибо за помощь. И еще одно… – начала было она, но ее прервали:

– Вас здесь не было, я понимаю. И про язык за зубами кого нужно предупрежу. Но выходить вам тогда лучше не через парадную дверь, а через заднюю, Эрдари покажет где. Не забыл еще?

– Мама Лура, – снова повеселел он, стряхивая невольно навалившиеся воспоминания, – как можно? У тебя тут все совершенно незабываемо! Особенно девочки.

– Иди уж, охламон! – и, думая, что он не видит, сделала вслед жест, отвращающий несчастья. – Иди. Но потом обязательно вернешься и расскажешь, чем все закончилось!

Глава восьмая

Выскользнув через черный ход, они, считай, сразу оказались на задворках почтовой станции. Пепел ловко преодолел символический забор и открыл остальным калитку уже с обратной стороны. А миновав пару конюшен, где обихаживали почтовых лошадей, вывел их прямиком к ресторанчику в здании самой станции.

– Можно и пожрать заодно, – принюхался он к тамошним ароматам. – Вроде неплохо должно быть.

– Можно, – согласилась Лаис, Ретен молча кивнул.

Оценив приятный полумрак обеденного зала вкупе с практически полным отсутствием посетителей, устроиться предпочли за дальним столиком в углу, и Ресс тут же подозвал подавальщика. Особых изысков здешнее меню не предлагало, не то это было место, но еда оказалась и в самом деле вкусной: ребрышки в горчичном соусе удались на славу, салат был свеж и хрусток, а хлеб, наоборот, теплым и мягким. Покончив со своей порцией, Пепел немедленно рванул на разведку – выяснять, кто такой Лантер и где его можно найти. И уже через пяток минут вернулся в сопровождении седого как лунь старика.

– Знакомьтесь, Эйнс Лантер. Здешний старожил и по совместительству конюх.

– Присаживайтесь. – Ретен указал тому на свободный стул. – Пожалуйста.

– И зачем бы я вам понадобился? – остро глянул на него дед, потоптался чуток в нерешительности, но в итоге приглашение принял.

– Ну… допустим, угостить хотим. – Вернул ему Ретен не менее пронзительный взгляд.

– Да? И чем же я вас в ответную угощать должен? – хмыкнул тот.

– Сплетнями. Двухлетней давности, – подключилась к беседе Лаис.

– Да что вы, добрые господа, разе ж я такое помню? – Старик рассмеялся, демонстрируя беззубые десны. – Тут не сообразишь, что на минулой неделе было, а уж два года…

– А если вот так? – Лаисса осторожно выложила на столешницу визитку борделя, полученную от Луры. Причем выложила так, чтобы оказались видны малозаметные черточки, небрежно накарябанные с обратной стороны. Пепел пару раз внимательно на них глянул и на всякий случай запомнил – теперь при нужде мог перерисовать их с точностью до волоса.

Старик взял карточку на удивление ловкими пальцами, повертел, рассматривая, и вернул на место:

– Ну раз так… хмельного по кружечке?

– Хорошая идея, – согласился Ретен и поднял три пальца, делая знак подавальщику принести. Возмутившийся было Пепел получил по носу и сладкий яблочный взвар в качестве утешения.

Отхлебнув из своей кружки пару глотков, конюх спросил уже совсем другим тоном:

– И какие же сплетни интересны добрым господам?

– Любые. Из тех, что могут быть связаны с убийством в заведении мамы Луры.

– Что ж, я так и понял. Хотите услышать про господина, которого я к ней в ту ночь отправил?

– Именно, – подтвердила Лаис. – Все, что вспомнится. Когда приехал, с кем, откуда… проездом в Прауте оказался или конкретно сюда нацелился – все.

Дед пошамкал губами и качнул головой.

– Но ведь и вправду два года прошло. Тяжело будет вспоминать-то.

Та жестом остановила Ретена, уже готового сказать что-то резкое, и подалась к старику:

– Знаете, а даже хорошо, что мелочи сейчас забылись. Расскажите о том, что запомнилось. Вы ведь сразу поняли, о ком я, правда. Почему?

Конюх сделал еще несколько глотков, посмаковал напиток и решился:

– Вечером они прибыли. Поздно. Ночью уже почти. У дилижанса тогда ось сломалась, вот и пришлось всех выгружать. Я потому и запомнил, что попутчик его, молодой такой господин, не из простых, разорался тут, хоть святых выноси. А этот, наоборот, тихий был. Сел вот здесь же, где вы сейчас сидите, капюшона так и не скинув. Поел. А потом спросил, где тут расслабиться можно – так, чтобы вопли того скандального господинчика не слышать. Ну, меня и кликнули, чтобы, значится, к Луре его проводил. Я завсегда это делаю. Там мимо конюшенного сарая тропка есть…

– Видели, ага, – хмыкнул Пепел. – Хорошо так натоптана. Не зарастает.

– Так что про него мало могу сказать, – не дал сбить себя с мысли дед. – Сюда ли ехал, проездом ли – не ведаю. Вещи из-за ремонта все под навес выгружали, это помню. А вот как оно там утром было, при отправлении дилижанса, не видел уже – к лошадкам ушел. Но вроде как столичная карета была, тот хлыщ орал, что из министерства тамошнего какого-то. И вот он как раз именно в Праут приехал, его сундуки сразу в здешний экипаж перекладывали. Это точно.

Пепел заметил, что, пока конюх делился воспоминаниями, Лаис и Ретен несколько раз переглянулись с полным пониманием. Дуэт, что начал складываться еще в борделе, спелся окончательно. Ищейка явно использовала нюх, а ресс взглядом давал ей понять, врет собеседник или нет.

– Подожди, – вклинилась Лаис в Пепловы размышления. – То есть того хлыща, получается, вы запомнили лучше, чем убийцу?

– Так только его и запомнил, почитай. На второго-то и внимания бы не обратил, кабы не тот скандалист.

Та напряглась.

– Что-то в этом есть, – сказала она почти шепотом. – Что-то определенно должно быть…

И, повернувшись к старику, уточнила:

– А как он выглядел? Ну, тот хлыщ столичный.

– Да худой такой, мелкий. Как хорек. Волосы темные, гладкие вроде. Стриженный…

И вдруг замер, уставившись на руки Ретена, а потом подрагивающим пальцем ткнул ему в мизинец.

– Вспомнил! Такой же ноготь у него был, как у вас, добрый господин. В точности такой. Это мода теперь столичная, да?

– Да, – сквозь зубы выдохнул ресс. – Спасибо за помощь, Лантер.

И, положив на стол пару купюр, распорядился:

– Уходим. Тут мы услышали все, что нужно.

– Точно, – подтвердила Лаис, на секунду словно заглянув в себя, – уже услышали. Идем, Дари.

– Тва-а-аю ж… – простонал он, послушно поднимаясь и топая к дверям следом. – А ведь какой тихий город был. Какой спокойный. Пока эти любители маникюра в него не набились. Ретен, вам что, медом здесь намазали?..

***

На выходе ресс нацелился было сразу взять экипаж, но не повезло: ни одного свободного рядом не оказалось – ни на стоянке, ни поблизости. Чему Лаис здорово удивилась.