Призванные: Мир заточения

Катя прошмыгнула внутрь, протянула пакеты, которые Настя приняла.

– Ты меня спасаешь, – сказала Настя, относя их на кухню.

Девушка закрыла дверь, сняла туфли и вытерла тряпочкой, которую усмотрела на тумбочке рядом со столиком у двери, свою обувь и повесив пиджак, прошла в кухню.

– Я же знаю, что, если тебе не напомнить, что нужно есть – не будешь этого делать, потому что не вспомнишь этого, а про твой пустой холодильник уже и говорить не приходится, раз ты ничего не ешь, – ответила девушка с рыжими волосами и миловидным личиком, которое излучало тепло своей улыбкой и изумрудными глазами.

– Я заплачу тебе за продукты, – начала Настя, но резко вмешалась Катя: даже не вздумай! Как тебе такое в голову пришло?

– Я тебя обожаю! – Ответила Настя, крепко обняв подругу, которая откупоривала бутылку красного вина штопором и чмокнула ту в щеку, – ты должна мне все рассказать! Как это было? Я так ничего и не расслышала по телефону: ты очень быстро говорила.

– Я все расскажу, только дай я разолью в бокалы. Ты на стол все достала?

– Да, кормилица! – промыв виноград, ответила та.

Когда они уселись за стол и, пригубив вина, Настя посмотрела на подругу.

– Я жду! – с нетерпением, произнесла девушка с пепельными волосами.

– Данил меня еще вчера пригласил в театр, – начала Катя, – я просмотрела свой гардероб и поняла, что хочу новый образ для таких мероприятий, а то все эти уже приелись мне…

Настя смотрела на Катю, словно ожидала немного другой рассказ, а не про то, что она решила прикупить новые наряды.

– Не надо так смотреть! Я начала с самого начала! – сказала девушка, подлив себе и подруге еще в бокал, – Я перемерила, – продолжила та, – все платья и что-то решила еще и белье перемерить и не зря межу прочим, потому, что как ты знаешь… повод оказался значительным – она еще отпила несколько глотков и закусила его горстью винограда и кусочком сыра, – освободившись от работы, я прошлась по магазинам и все-таки нашла себе выходное платье для этого вечера и белье. Оно такое шикарное, ты должна его увидеть… так вот, на следующий день мы пошли на это представление, спектакль. Если честно, спектакль был не таким уж интересным, но, когда он наконец-то закончился – тут и началось основное действие. После того, как вся труппа вышла на поклон, один из артистов взял микрофон и начал что-то говорить – я подумала, что будет продолжение и не готова была сидеть там еще пару часов: я эти то ели высидела.

Настя доложила нарезки на опустевшую тарелку и помыла еще виноград и фрукты, которые они уже съели. Стол снова был полный. На полу стояли уже две пустые бутылки красного вина и Катя открыла третью, когда в бокалах начала играть бордовая жидкость – она продолжила.

– Тут этот артист говорит, что хочет дать слово своему другу Данилу Золотову – я подумала, что это какое-то совпадение, стоило мне повернуть свою голову – увидела, что его нет, что его место пусто и он выходит на эту сцену, все смотрят на него, труппа стоит и чего-то ждет, весь свет на него и он берет этот микрофон.

– Мы знакомы уже столько лет и дружим с самого раннего возраста, что и называть эти цифры страшно, – сказал Даниил, стоя на сцене, поправляя галстук, – Катя, ты знаешь, что ты самое дорогое и прекрасное, что есть у меня и когда либо было и я не могу себе представить, что было бы, если судьба не свела нас. И я не знаю, где еще есть такие обворожительные девушки как ты и мне это и не нужно…

– Потом он что-то сказал человеку за кулисами и прожектор начал светить прямо на меня и теперь весь зал знал к кому он обращает эти слова. Я вся покраснела от смущения. Ты знаешь, что я люблю внимание, что это моя жизнь и мой хлеб, в каком-то роде, но тогда я сама себя не узнала, словно в детском саду на утреннике рассказывала стишок и забыла слова.

Затем девушки открыли еще одну бутылку и прервались на несколько минут: Насте нужно было отлучиться. Катя тем временим поправила свой макияж, как Настя уже вернулась обратно.

– Что было дальше? – с нетерпением, спросила Настя.

– От смущения, я немного растерялась и прослушала часть слов, но потом он встал на колени и сказал слова, которые мечтает услышать каждая девочка: ты выйдешь за меня?

– Хочешь, угадаю, что ты сказала? – спросила с улыбкой Настя.

– Ты дура? Конечно, я ответила: «ДА!» Затем ко мне подошел мальчик и в руках у него был букет голубых цветов ростом больше чем сам мальчишка, а в цветах была коробочка с кольцом и записка: «я тебя люблю! Выходи за меня замуж!»

– Где… – Настя не успела закончить, как та протянула руку на которой красовалось золотое кольцо и блестящий камушек, который не заметила Настя по приходу Кати.

– Я выхожу замуж! Теперь столько дел! Столько нужно успеть! Ты же мне поможешь? – не скрывая эмоций, спросила Катя.

– Да! Это не обсуждается. Конечно, я тебе во всем помогу! Ты не представляешь, как рада, что этот день настал, что он решился на это. Я думала, что он сделает это еще в прошлом году, – сказала Настя, делая несколько глотков со своего бокала.

– Я тоже так думала, но он сделал это в этом году. Так, возможно, и лучше. Нужно будет все организовать! Столько всего купить! – воодушевленно и живо лепетала Катя, – и нужно привести себя в порядок: подтянуть живот, загар, войти в тонус. Ты же со мной?

– Да, – не уверенно и не сильно охотно ответила та: Настя помнила прошлый раз, когда согласилась в знак солидарности помочь подруге привести себя в порядок к летнему сезону и до сих пор ненавидит спорт и в особенности бег, но выхода не было: она не могла бросить подругу в этом деле.

Девочки осилили вдвоем пять бутылок красного и о многом еще не успели поговорить. Катя посмотрела на часы: очень поздно, мне завтра на работу. Прости, что так задержалась.

Настя пошла провожать подругу в коридор и смотрела как та одевается, затем они вызволи такси и вышли в подъезд.

– Потом все обсудим и еще встретимся, – сказала Катя.

– Обязательно! – ответила девушка с пепельными волосами, и ее слух насторожился, потому что из квартиры соседки доносились странные разговоры, – все я сегодня слышу, – сказала себе Настя, вспомнив случай в парке.

– Как вы могли упустить их? Ничего вам доверить нельзя! Вы нашли их квартиру? – задавала вопросы Зоя, – Вы понимаете, что они в опасности, пока эти двое здесь? Я не смогу им помочь, пока я не знаю, где они, – кричала соседка.

– Мы виноваты. Мы даже не предполагали, что так может получиться, – оправдывался мужской голос.

– Мы, мы, мы… «Мы» главные или «Ты» главный в этой компании? Если Ты главный, то и с тебя спрос, а иначе какого черта, ты нужен, если мне не с кого спросить?

– Простите! Это моя ошибка и я ее исправлю! – ответил тот.

– Дала вам задание, а вы вообще ничего из того, что я вам поручила не выполнили, – продолжала Зоя, – у нас мало времени и я понятия не имею, что эти двое выкинут еще. По скорее бы, обратно… Поручила же ты мне подруга…, – успокоившись закончила соседка.

Настя хотела поподробнее расслышать, что там происходит, но они начали говорить тише, а голос Кати на заднем фоне, сбивал ее от этого дела, и чтобы не обидеть подругу, та соглашалась с тем, что она говорила и как выяснилось, согласилась на какие-то мероприятия и авантюры, которые предложила Катя.

– Такси приехало, – сказала рыжая в черном костюме и, обнявши Настю, сказала на ухо: странная у тебя соседка: сама с собой разговаривает и на кого-то так кричит и отчитывает. Хотя возможно, она разговаривает по телефону. Кто знает? – дополнила свои слова Катя.

– В смысле, сама с собой? – спросила Настя, но подруга уже чмокнула на прощанье девушку с пепельными волосами и прошла несколько пролетов, пока до Насти дошли слова Кати.

Девушка осталась в замешательстве: она слышала и мужской голос то же. Постояв, минутку, в надежде услышать еще что-то в подъезде, зашла внутрь; разговор прекратился.

Глава 3 Похороны

Назойливый звук выбивал из тишины и спокойствия; сотни маленьких гвоздиков вбивал прямо в голову вчерашний вечер, и заставлял прочувствовать все, что было выпито. Мозг пытался дать сигнал туловищу и пробившийся сквозь огромное нежелание заставить двигаться тело, импульс был дан в левую руку и пальцы лениво заскользили по экрану телефона, интуитивно водя ими в сторону пытаясь отключить раздражитель.

Открыв сонные глаза, затекшая рука слегка приподняла телефон, и голова наклонилась, только бы увидеть цифры на нем. Время было половина восьмого.

– Голова просто раскалывается… Черт! Работа! Похороны! – резко вскочив, сказала Настя, понимая, что вчера не подменилась и не предупредила Никиту, своего начальника.

Было куда приятнее съесть живую лягушку, слизь или еще какую-нибудь дрянь, лишь бы только не общаться с Никитой. На работе все держали за правило: только не попадаться лишний раз начальнику и, если другим он мог испортить своим характером и язвительным языком только настроение и работники могли продолжить свою работу игнорируя его слова, но только не Настя. Сдержаться для нее было самой большой задачей: послать начальника за оскорбления и перейти с защиты в нападение было для нее обыденным делом. Другой уволил бы сразу, но не Никита: понимание того, что он перегибает, можно было почувствовать, только столкнувшись на отпор своего подчиненного в виде Насти, что будоражило его и давало заряд на весь день – это было странно даже по его мнению.

Девушка думала только об одном: лишь бы не сказать чего-то лишнего, а иначе он обязательно напомнит это, выйдя она на работу. Настя поводила языком по щекам, затем прикусила его и набрала нужный ей номер в контактах телефона.

– Доброе утро, Никита Семенович, – начала девушка, – с слегка заплетавшимся языком. Она еще не проснулась.

– Какое оно доброе, если мне звонишь ты. Только не говори, что тебе что-то нужно или хочешь отпроситься, – ответил мужской голос, от которого у Насти подступало к горлу содержимое желудка. Было тяжело сдерживать. Толи ее воротило от вчерашней посиделки с Катей, то ли от голоса Никиты; девушка еще не решила.

– У меня умерла тетя и сегодня похороны, – добавила Настя, держась одной рукой за горло.

– Похоронить и без тебя могут, а работать, кто будет? – спросил Никита, ожидая ответа, – что молчишь?

– Вы серьезно, ждете ответа? – спросила девушка, лицо которой поменялось от такого вопроса.

– Иначе я не спрашивал, если бы не хотел получить ответа, – гнусаво отчеканил Никита.

Скулы ярко прослеживались на лице девушки; головная боль уже ее не волновала, а все ее сознание было занято тем что такое подобрать из ее богатого словаря оскорблений, который она пополняла каждый рабочий день и перебирая их, выбрала несколько. Настя уже начала произносить что-то относящееся, к его нелицеприятной персоне, от которой в прямом смысле слова начинает тошнить, как голос дал осечку и проступил кашель.

– Ты что там пьяная? Ладно! Сегодня у тебя выходной, – не успела Настя договорить, как ей дали отгул, – я с тебя потом спрошу, – закончил явно повеселевший начальник от того, что перед работой удалось проявить себя. Он положил телефон до того, как это сделала Настя.

– Вот су… – что-то эмоциональное произнесла девушка, но гудок машины за окном заглушил его окончание, – надо умыться, – сказала себе Настя и пошла в ванную, перед этим включив чайник.

Если умыться холодной водой для Насти не составило никакой проблемы и только привело ее в чувство, то принимать такой холодный душ не прельщало ее. Поставив самую большую кастрюлю, которая только нашлась у нее дома, на плиту, чтобы нагреть воду и помыть голову, захотела выпить чашку кофе, а может и не одну, но его не было.

– Выпью у Виктора, – подумала Настя, – у него всегда есть, – подтвердила себе девушка и потащила кастрюлю с горячей водой в ванную, разбавив с холодной, помыла голову и привела себя в порядок.

– Думала, что никогда больше не придется надевать черное по такому поводу, – произнесла вслух девушка, как если бы сейчас кто-то ей ответил.

Она вытащила из шкафа все, что было черное и начала комбинировать вещи, примеряя их и думая, как можно из этого собрать образ на похороны тети и на кладбище. После нескольких попыток, Настя подобрала вещи: брюки, рубашку, пиджак в полоску и черный платок.

Девушка быстро собрала весь мусор, оставшейся после поздней посиделки с подругой, по поводу грядущей свадьбы Кати и ее молодого человека, в черный мусорный пакет, который набился до отказа: бутылки занимали много места. Вчерашнее письмо отправилось в сумку вместе с телефоном, салфетками и еще с некоторыми вещами и частью косметики; ключи были у нее в руке, такси уже ждало ее у подъезда.

– Вот и дверь Виктора, – сказала себе Настя, не решаясь опустить дверную ручку вниз: за ней было то, во что девушка не хотела верить: тетя жива и жива до тех пор, пока ее собственные глаза не увидят обратное и, если она сейчас решиться на этот шаг и откроет эту чертову дверь: увидит то, что не сможет отрицать, – черт со всем этим! – сказала девушка, дернув дверь на себя, – крестная, хочу верить, что это все дурной розыгрыш, – сказала себе Настя и была в недоумении от того, что предстало перед ее глазами.

Множество гостей заполонили квартиру. Она прошла внутрь, входную дверь захлопнуло сквозняком; раздался хлопок. Множество незнакомых людей волновало ее так же, как и то, что на них было одето. До мурашек необычные костюмы, при видя которых, у Насти возникло ощущение, что попала в театр, где гости – это актеры. Было не по себе.

– От куда столько людей? – спросила в слух она, просматривая глазами лица, отыскивая знакомые и нашла парочку из них, которые выделялись из всей этой толпы – это были давние друзья Ани: тетя Вера с сестрой и ее мужем. Их черные траурные одежды шли наперекор бледным балахонам, которые торчали не впопад во все стороны от незнакомых людей, что мельтешили вокруг.

– Как же давно меня здесь не было, – продолжала разговаривать в слух сама с собой Настя.

– Больше года, – ответил голос из-за спины. Девушка обернулась, – ты была последний раз здесь больше года назад и не задержалась больше чем на десять минут.

Это был ненамного большего роста, чем Настя человек, с щетиной, уставшим лицом, потухшим взглядом, траурно одетый, как и она, на правой руке были часы. Девушка часто хотела спросить, почему именно на правой руке он носит часы, но ни разу не сделала это. Пепельные волосы, как и щетина говорили, что это Ярлов.

– Может, и полтора года, – добавила девушка, – привет Виктор.

– Папа, – сказал мужчина, – хотя бы сегодня не начинай это ради Ани.

– Хорошо, папа, – ответила Настя, так как, если не слышала этого слова очень давно и не уверенна, что произнесла его правильно, – что произошло? Есть какие-нибудь новости? – после небольшой паузы, задала вопрос девушка.

– Нет. Новостей нет. Кроме того, что это неудачная попытка ограбления, ничего не известно. Правда, говорят, что это шпана, которая гуляла ночью и решила воспользоваться тем, что женщина была одна, но это только версия, – ответил мужчина в свойственной ему манере, произнося слова размеренно и неторопливо.

– Подонки! – зло сказала она.

– Мы не знаем, что там было, – начал Виктор, но Настя его перебила: все равно подонки те, кто это сделал! Она… Аня в зале? – не уверенно спросила девушка, сбавив тон.

– Да. – кивнув, ответил Виктор.

Настя прошла внутрь квартиры, которая была полным отражением его хозяина: просторные помещения, выкрашенные в светлые тона и не содержавшие в себе лишних вещей и деталей. Виктор ненавидел бесполезные вещи и не любил складировать их. Все что мог выкинуть – выкидывал, а что мог отдать – отдавал на благотворительность или кому приглянется вещь, будь это знакомый человек или незнакомец на барахолке, и отдавал он их бесплатно. На стенах были работы больших форматов в темных рамах: фотографии, сделанные им самим: он фотограф и хороший фотограф, пользующийся большим спросом.

Возле гроба посередине комнаты, столпилось столько людей, что пришлось встать в очередь, чтобы увидеть ту, которая не должна была лежать в нем. Незнакомцы проходили по кругу и сменяли друг друга так быстро и стремительно, что напоминало карусель, ходящую по кольцу.

Когда очередь подошла к Насте, она встала перед гробом и смотрела на тело своей тети, которую знала столько сколько помнит себя, хоть и не видела ее очень давно из-за ее вечных разъездов.

– Не может быть! – сказала себе она, – это же не ты! – но тело женщины было в точности, как тело ее крестной матери в замен той, которой не было с ней.

Лицо Ани было невозмутимым и не реагировало на то, что ей говорила Настя, но та продолжала размышлять вслух, обращаясь к тете, ожидая от нее ответа и наивно полагая, что та на какой ни будь вопрос все же ответит, но ответа не последовало.

Девушка продолжала смотреть на нее и внутри была полная уверенность того, что это не ее тетя, что это очень похожая на Аню кукла, которая по какой-то причине лежала здесь. Как реагировать на это, Настя не понимала: для нее тетя все еще жива и глазам верить нельзя! Они видят только то, что могут увидеть, а истина сокрыта.

Собрав в себе силы, девушка отошла от гроба и бросила взгляд на гостей, которые кружили голову от того, что менялись так быстро. Она не могла увидеть дважды одно и то же лицо, готовая поклясться в этом, пошла на кухню за чашкой кофе, которое ей было так необходимо и убеждаясь в своем ощущении все больше и больше. Гости все время менялись.

Добравшись до долгожданной чашки, вспомнила, что хотела спросить об этом странном письме, которое лежало в ее сумке, как появился на кухне Виктор.

– Вик… – начала девушка, как осеклась, – пап, я хотела показать письмо, которое получила вчера. Оно странное и оно от…

– Нам пора ехать! – ответил тот. Но дочь стояла перед ним и держала в одной руке письмо в конверте, а в другой свой кофе. Он не дал ей закончить.

– Это займет пару минут. Посмотри письмо! – протянула его девушка.

Он взял его и развернув, бегло просмотрел.

– Давай, потом поговорим! – отдав конверт обратно, сказал Виктор. Настя раздражилась.

– Хотя бы ответь, где тетя Лена и дядя Павлик? Почему их нет? – продолжала настаивать на ответах Настя, – хотя бы на это ты можешь ответить?

– Лена еще в самолете летит и будет через несколько дней только в городе, а твоего дяди Павлика черти, где носят. Я не могу до него дозвониться. То ли он телефон потерял, то ли отключил.

– А где он проживает? Ты это знаешь?

– Я же говорю, что только черти это знают. Я не видел его дольше твоего и это мне стоит спрашивать у тебя, где он: вы общаетесь лучше, чем я с ним. – раздражено, ответил Виктор.

– И лучше, чем ты со мной, – добавила девушка.

– Как и ты, – дополнил ее Виктор, – нам пора ехать! – сказал он, чтобы все услышали его.

Дорога до кладбища была извилистая и долгая: то и дело приходилось делать круги и наталкиваться на таблички: «ремонтные работы». Весь асфальт был выкорчеван полностью и открывал трубы, которые находились на глубине. Никто не знал, как можно проехать, минуя эту напасть и проезжая очередной знак, Настя поняла, почему в ее доме нет горячей воды.

Приехав до места, Настя увидела уже готовую могилу, сплошные кресты, оградки и надгробные камни, ясное небо и тускло греющие солнце.

Гроб вынесли из катафалка и отнесли к выкопанной яме. Уже стояли люди, и священник начал вести похоронную службу и что-то бормотал свое; внимание всех было сосредоточенно только на одном, на женщине, что лежала в гробу.

– Пап, смотри! – сказал Настя, прикоснувшись к плечу Виктора, чтобы привлечь его внимание.

Виктор обернулся: что?

– Там женщина и она снимает нас, – показывая взглядом, куда ему смотреть, сказала девушка, – там, из-за огромного надгробия, далеко.

– Тебе показалось. Кому это надо снимать такое?

– Ты можешь просто посмотреть? – раздраженно спросила Настя.

Виктор всмотрелся и увидел, что действительно там кто-то есть и напрягши свое зрение понял, что Настя была права: этот человек смотрит прямо на них и снимает. Он вышел из толпы стоявших людей и направился в сторону, которую указала Настя. Когда расстояние сократилось было видно: это женщина и в руках у нее фотоаппарат и при том не дешевый: это была последняя модель линии, которую любит Виктор: «Белая искра». Женщина заметила его и уже не скрываясь начала все фотографировать.

Одета она была, как и подобает на кладбище, лицо было закрыто платком, глаза закрывали черные очки, и обувь была на ней приспособленная для ходьбы по грязи и бегу, что было кстати.

Виктор ускорил шаг – женщина начала собираться, он перешел на бег – она отправилась пешком, продолжая рассматривать происходящее на похоронах Ани. Началась беготня по кладбищу. Виктор оббегал надгробные камни, кресты с фотографиями тех, кто был под землей, и это не доставляло никакого удовольствия, как и сам бег. Сердце начало биться сильнее, кровь ударила в голову, а вена у виска набивала свой ритм, отдышка не заставила себя ждать – Виктор выдохся, и сил продолжать уже не было. Женщина не спеша дошла до своей машины, которая была у входа на кладбище, ухмыляясь над его выдержкой, и на прощание посмотрела на него, слегка опустив свои очки и одарив его улыбкой.

– Что это сейчас было? – кое как произнеся, сказал Виктор, держась за свое сердце и опершись на чью-то оградку, чтобы отдышаться.

Он проводил ее взглядом и устремился обратно, проделывая тот же путь, собирая еще больше грязи, которая облепила его обувь и замарала его штаны. Вернувшись, от части был рад, что служба закончилась, тело закопали и стало меньше народу.

– Догнал ее? – спросила Настя.

– Нет. Она явно спортсменка. Хорошая подготовка и удобная обувь. В такой только по кладбищу бегать с метлой, – ответил Виктор, отковыривая палочкой куски грязи с черных туфель.

– Зачем ей это надо было? На кой ей этот интерес делать фотографии с похоронной службы? У людей горе, а она… – протягивая другую палочку, сказал девушка.

– Каких только больных людей нет. Ко мне только по несколько штук в студию приходят каждый день, выпрашивая бешенные скидки.

– Очень смешно! – саркастично ответила Настя, – самое место и время для них.

Пока они разговаривали, большая часть гостей уже исчезла. К ним подошли две пожилые женщины и один мужчина: старая подруга Ани Вера со своей сестрой Людой и мужем Веры дядей Мишей.

– Примите наши соболезнования, – сказала Вера, обнимая по очереди сначала Виктора затем Настю, – очень жаль, что так все получилось.

– Да, очень жаль, – в один голос согласились Миша и Люда, которые также обняли Виктора и Настю.

– Очень мало людей пришло, – сказала Вера, обращаясь к Виктору, – у такой женщины должно было быть много поклонников и друзей.

– И Лены с Пашей не было, – добавила Люда.

– Они не смогли приехать так быстро. Их не было в городе, – ответил Виктор, – в каком смысле мало народу? – спросил Виктор.

– По моему мнению, было очень много людей, даже слишком, – сказала Настя, продолжая держать Люду за руку.

– Если для вас восемь человек вместе с нами много, то – да! – ответила Вера, вытирая слезы своим платком.

– Восемь? – спросил Виктор, рассматривая гостей, лица которых он видел в первые, хотя в их окружении пробыл целый день и, хотя бы одно лицо дважды должен был увидеть, как минимум, но – нет, – ничего не понимаю, – добавил он, – как такое возможно?

– Вы устали, день был долгим и тяжелым, – добавила Люда, – езжайте домой. Отдохните!

– Вы правы, – ответил Виктор, вытирая пот с лица, который остался после беготни за папарацци по кладбищу, – пора расходиться, – добавил он.

Виктор с Настей отправились к выходу к их машине. Дойдя до парковки, они попрощались; Вера и Люда, по обеим сторонам, взяли Мишу за локти и пошли, гости побрели следом. Погода резка испортилась: небо затянуло серым, пошел дождь, поднялся ветер, гоняя мусор и пыль по воздуху. Настя подумала, что ей одной показалось, как на ее глазах начали пропадать гости, испаряясь, но Виктор видел то же самое.

– Это все из-за пыли и дождя, он скрывает их, – успокоил ее он.

Дождь сменил ливень, и они в тотчас промокли полностью, усиливавшийся ветер сшибал с ног и дядя Миша чуть было не упал, споткнувшись об корягу, подлетевшую ему под ноги, но две пожилые дамы, которые держали его по обеим сторонам, удержали его и наградили шквалом нелесных фраз и угроз того, что с ним было бы, упади они все вместе. Миша виновато извинялся и оправдывался, что в этом не было бы его вины. Двоих пожилых дам это не волновало. Крайним все равно был бы он.

Оказавшись дома, Настя начала прибираться и была поражена тем на сколько было чисто, не смотря на то какие толпы людей здесь были за целый день. Протерев пыль с поверхностей и пройдя тряпкой по полу, вспомнила, что хотела спросить про письмо, на которое Виктор не дал ответа, когда прочитал его в первый раз. Сунув его снова отцу, спросила: что ты об этом думаешь?