Раб колдуньи

Про себя скажу лишь, что в тот день меня спасла от удушения Вертухайкиной задницей как ни странно святая женщина – мать настоятельница. Она так громко и непосредственно возносила хвалу высшим силам за возможность согрешить и покаяться (в очередной раз!), что моя мучительница быстро освободила мою голову из жаркого анального плена и рванула в парную, чтобы тоже принять самое деятельное участие в посвящении воскресшего в рыцари Ордена.

Да, путь в Орден Розовой Зари у каждого свой – думал я, отплёвываясь (но тайно, чтобы не приведи Господь, никто из женщин не увидел!), и смывая студеной водицей из колодца потоки выделений и обилие запахов, которыми меня наградила тюремная надзирательница и по совместительству секс-террористка. Коляна вон долго и жестоко трахали страпонами все жрицы Ордена. Это ужасно, если вдуматься. Но это пробудило в нём то, что дремало всю сознательную жизнь – желание стать женщиной. Теперь он счастлив носить женские платья и охотно откликается на имя Оля.

Это его суть, его природа. И ради неё он готов терпеть.

Пахом вот оказался на деревянном колу и его дальнейшая судьба мне не ясна. Но после тех событий, которым он стал не просто свидетелем, но в которых по собственной воле принял самое непосредственное участие, его, конечно же, никто никуда не отпустит. Слишком много видел, и кое-что из этого понял. Ему самому будет неуютно жить среди людей с таким знанием, и делать вид, что никаких странностей он, как и все прочие, не замечает.

Мило улыбаться и раскланиваться с первыми красавицами города, помня их полуголыми дикарками на ночном шабаше в заброшенной деревне – это рано или поздно доведёт бедолагу до нервного срыва. Так что его путь в Орден, несомненно, ещё впереди.

Как и мой. Я Стелька. Это значит, что мне предстоит лизать ноги и обувь ВСЕМ женщинам Ордена на ВСЕХ мероприятиях и общих собраниях. Готов ли я к такому?

Честно говоря – не знаю.

А вот посвящение Пал Палыча в сексуальные рабы Ордена, похоже, происходило на наших глазах именно в этот день – в последний день лета. И состояло оно в том, что из Палыча делали Куклу. Куклу для секса. Живого Кена, которого можно изнасиловать втроём, вчетвером, да сколько угодно дам может воспользоваться его услугами и заставить выполнять любые их прихоти!

Любые! Вы только представьте, какие фантастические тут открываются перспективы! С этим мужчиной можно делать что угодно, когда угодно, и где угодно. Он, конечно, не секс-гигант (всё-таки возраст – хорошо так за шестьдесят), но безотказен и органически не способен сказать «нет» ни одной женщине, которая пожелает с ним заняться сексом.

И превращали его в такую секс-Куклу прямо сейчас. В поместье Акулины. На наших глазах.

А наши с Коляном госпожи – леди Стефа и сама хозяйка дома, сидели в беседке, увитой плюющем, пили чаёк и посмеиваясь, вели свой таинственный, нам непонятный, разговор.

Они были как бы не при делах. Просто благосклонно наблюдали, как всё новые гостьи приезжали парочками или поодиночке и пошептавшись о чём-то с подругами, уединялись где-то в пока не остывших банных помещениях. И оттуда доносились сладострастные охи-вздохи, стоны-всхлипы, повелительные команды и покорный шёпот…

Как ни странно, но для Палыча это тоже был своего рода загробный рай. Теперь ему не нужно было искать каких-то привокзальных шлюх, втайне от всех скрываться по дешёвым борделям, боясь разоблачения прятаться за тонированными стеклами замызганных машин. Он нашел, что искал всю свою сознательную жизнь. Он нашёл тайный Орден сатанински настроенных и сексуально озабоченных садисток-лесбиянок-феминисток и прочих извращенок. Которые в обычной жизни делают фи при виде мужской письки, но которые на своих тайных сборищах устраивают ТАКОЕ, что никогда не решатся снять никакие, самые смелые порнорежиссёры.

А Палыч этот Орден не просто нашёл, он в него попал против своей воли! Это его «нашли»! И поработили, самым наглым образом!

То есть и тут мужику повезло сверх всяких его ожиданий. Рай для извращенца, хули тут скажешь!

***

Только к вечеру всё закончилось. Усталые, но довольные гостьи потихоньку покидали гостеприимное поместье главной ведьмы города. В беседке собрались лишь избранные жрицы – Евдокия Павловна, Мать настоятельница, Серафима и две неразлучные лесбиянки – Арья и Санса. Мы подали всем чай, кофе, много разных сладостей и закусок, а леди Стефания произнесла перед собравшимися, как оказалось, прощальную речь.

– Да, сёстры мои, – начала она ласково всем улыбаясь. – Сегодня ночью мы уезжаем. И вашего нового послушника – Пал Палыча, бывшего губернатора, я увожу с собой. В Москву. Ему, как вы уже наверняка знаете, поступило предложение, от которого нельзя отказаться, а завтра нас ждут на старой площади в новом здании.

– Как жаль… – проскулили молодые лесбияночки. – А мы так хотели поиграть с новым суровым дядькой в наездниц и лошадку…

– Поиграете, милые! – успокоила их Стефа. – Мы ведь не навсегда от вас уезжаем! Разве я вас брошу?! Вы ж мои сёстры! Да и Орден этот мы создавали все вместе не ради поимки парочки чиновников-извращенцев! У нас большие, можно сказать грандиозные планы. И мы только в самом начале славных дел!

Обнадёженные девушки тихонько похлопали в ладошки.

– Но обо всём по порядку, – продолжила предводительница. – Палыч получает новое назначение, и я буду ему помогать на первых порах. Здесь, у вас, на хозяйстве, в качестве градоначальника мы планируем оставить Пахома.

Все ахнули и недовольно переглянулись.

– Да-да, знаю все ваши возражения и опасения, милые дамы! Пахом – редкостная сволочь и подонок. Но он побывал на нашем празднике и посидел на ведьминском колу, а такое меняет человека в корне, вы уж МНЕ поверьте!

Возмущение дам сменилось любопытством.

– К томе же у него будут две помощницы – Катя и Марьяна. Да, сильно накосячившие ведьмы, но зато теперь у них будет стимул исправиться и принести пользу нашему общему дамскому движению! Они будут жёстко контролировать Пахома, и вы, надеюсь, понимаете, что это значит!

Все присутствующие удовлетворённо закивали, отчетливо представляя себе, КАК будут контролировать несчастного Пахомушку.

– Соответственно Цезарь Карлович, как было ему обещано, перемещается наверх. Мы, конечно, ничего не можем гарантировать, но, скорее всего, он будет исполнять обязанности губера. Таким образом, все три поросёнка – а именно так и называлась наша многоходовочка – оказавшись под женским каблуком, получили карьерный рост! Поздравим их с этим!

Теперь захлопали все дамы, даже Акулина.

– Евдокия Павловна! – торжественно обратилась к ней леди Стефания. – Область ваша. Вы теперь фактически губернаторша! Пусть нежная женская ручка жёстко держит за горло несознательный мужской контингент на вверенной вам территории!

Акулина подала нам знак подать фужеры и шампанское по такому случаю. Евдоха принимала поздравления, всем улыбалась, смущенно благодарила Стефанию. Было видно, что такое приятное известие её саму застало врасплох.

– И подчёркиваю! – продолжала свою прощальную лекцию наша леди, – это лишь начало! Теперь область станет первым регионом, где будут введены самые жёсткие феминистские правила. Пусть пока и неформальные. Равняться будем на наших западных подруг. Кстати, надо будет их пригласить в качестве почётных гостей и консультанток. Организовать во всех городах женсоветы при подконтрольных нам администрациях. Пусть эти советы как можно активнее вмешиваются в информационную политику. Пусть ловят на неосторожных словах и действиях особо ретивых мужланов и заставляют их публично просить прощения и каяться! Нам, конечно, далеко до идеала, чтобы они еще и на колени вставали, но работать надо именно в таком направлении! Придет время, нам еще и туфли будут целовать публично!

Раззадоренные шампанским, женщины выразили всеобщий восторг.

– При том, что пока во власти не должно быть ни одной публичной женской фигуры! – продолжала напутствовать свою аудиторию Стефа. – Эта патриархальная страна весь восемнадцатый век управлялась последовательно тремя царицами! Мы возьмем власть на кухнях и в спальне. Что главное для мужика? – Секс и власть. Лишите его секса – и он в вашей власти. А значит мы всех наших подопытных кроликов (так мы, ведьмы, называем между собой мужчин) должны заковать вот в такие вот клетки!

И она щелчком пальцев приказала нам с Коляном задрать бесконечные подолы наших платьев, под которыми, естественно, не было никакого исподнего, а болтались лишь наши, закованные в замки верности, приборы.

Собравшиеся дамы оценили девайсы по достоинству.

– Эти нововведения нужно будет внедрять как можно шире, и пропагандировать всё настойчивей и агрессивней. Пусть такую игрушку примерит на своего бойфренда каждая эмансипированная девушка. Хотя бы разок. Хотя бы на месяц. А дальше она распробует вкус власти и силу похоти. Но главное! – леди особо обратила внимание женщин на этот пункт своей программы, – мы должны добиться законодательного запрета мужской мастурбации! Это первостепенная задача. Я пока не знаю, как это сделать, но обещаю, что в самое ближайшее время займусь этим непосредственно. Мужики не должны получать НИКАКОЙ сексуальной разрядки без нашего позволения. Секс в обмен на покорность и никак иначе!

Этот пункт вызвал особый восторг у дам Ордена.

– И да, – продолжала вдохновлённая их реакцией леди Стефания, – жду ваших предложений на этот счёт. Еще хочу обратить ваше внимание на таких уродов, как всякие «мужские государства» и прочие самцовские клубы по интересам. Это наши главные союзники!

Все удивленно подняли брови.

– Да-да, именно эти неудачники, придумавшие гениальное определение подкаблучника – бабораб – главные пропагандисты женского превосходства и доминирования! Своим ничтожным нытьём и тупизной они превозносят наши скромные усилия и приписывают нам чуть ли не мировое господство. Будто бы мы уже завоевали весь мир, и теперь осталось додавить жалкую кучку сопротивляющихся мачо и всё! Вот такие движения и сборища надо как можно больше цитировать и показывать публике. Пусть они будут везде, в каждом телевизоре, на всех сайтах Интернета! Пусть беглые рабы провозглашают наступление матриархата! Поверьте, у них хватит энергии и гениальности сделать это за нас и лучше нас!

– Запрещать разводы будем? – деловито поинтересовалась Серафима.

Как будто она уже стала минимум президентом и решила вот, на досуге, определить стратегию развития российского радикального феминизма на ближайший год.

– В приоритетах! – поддержала её леди Стефа. – А пока надо постараться дискредитировать судей-мужланов чтобы таким образом освобождать эти должности исключительно для женщин. Это очень важный момент, и попрошу собравшихся жриц Ордена обратить на него особое внимание. Женщина-судья в девяносто процентов случаев встаёт на сторону женщины в бракоразводных процессах. Надо довести эту цифру до ста процентов, чтобы желающих вырваться на свободу самцов ждало гарантированное разорение. Отнимать у них всё имущество! Загонять в долговое рабство! Не давать должникам никаких кредитов. Запретить выезд за границу. Только окольцованные должны жить в достатке. Налог на бездетность – в первую очередь для самцов – также приоритетная наша задача.

Надменные улыбки лоснящихся от самодовольства женщин говорили лучше любых слов – горячечные бредни Стефании встречают у них самую горячую поддержку.

– Ну а теперь – прощальная фотосессия! – неожиданно закончила она свой устный трактат о скором наступлении матриархата.

На лужайку перед беседкой две вчерашние неудачницы Марьяна и Катя (обе в белых балахонах – их теперь разжаловали из ведьм в послушницы Ордена) привели на цепи также переодетого в рубище Пал Палыча. Поставили его в покаянную позу на коленях и сдёрнули с него холстину. Все желающие могли сняться с ним на камеры своих смартфонов в любой, самой откровенной позе.

Ну они и пошли сниматься…

Сначала его положили крестом, как при церемонии пострижения в монахи – голым. И все присутствующие женщины встали по обе стороны распростертого тела, поставив на него кто правую, кто левую ногу, а Евдоха ухитрилась встать обеими ему на плечи.

Затем Палыча поставили на четыре кости и почти все перефоткались, сидя на нём, как на пони. Многие пожелали прокатиться кружок-другой на плечах воскресшего, чтобы снять короткий ролик. Было весело и ракурсы, само собой, выбирались максимально интимные.

Под конец пришла очередь совсем уж извращенных фантазий. Палыч улыбался в объективы, будучи прижат к земле практически всеми задницами лучших дам города. Все пяточки и пальчики ног он перелизал и обсосал на крупных планах и в коротких видео. Успел поймать и небольшие фонтанчики свежих золотых брызг – тоже, разумеется, встречая их своей самой очаровательной улыбкой.

Так что компромата на себя будущий крупный столичный чиновник оставил на прежнем месте работы более чем достаточно. Теперь его умильная физиономия имелась в каждом гаджете жриц Ордена и являлась залогом его безупречной тайной службы этому самому Ордену и любой его представительнице.

Странно, но самого Палыча это совсем не волновало. Пережив обряд похорон, и побывав под землей целую ночь, он практически полностью переродился. Теперь это был совершенно иной человек. Из жёсткого, циничного, харизматичного хищника, он превратился в галантного кавалера, с радостью расшаркивающегося перед всеми женщинами сразу, которые только появлялись в пределах его видимости.

– Не думаю, что подобный имидж будет способствовать его стремительному взлёту среди столичного истеблишмента – сказала какая-то дама, только что закончившая фотосессию с Палычем. – Там наверняка своих дамских угодников хватает.

– Ничего, – ответила ей подруга. – Леди Стефания, я думаю, быстро скорректирует его поведение, научив сгибаться только возле своей юбки, игнорируя все прочие.

На том и порешили.

***

Удивительно, как изменилась наша жизнь за прошедшее лето! Меня можете поздравить, тебя я официально – Стелька. Вчера меня принимали в служанки Ордена Розовой Зари. И да, теперь я сама себя воспринимаю девушкой. Ну, как девушкой… Скорее дворовой девкой барыни Акулины. Теперь я ношу узкое платье с огромным вырезом сзади, оголяющим всю мою спину и на три четверти попу. Вчера мне его подарили, и теперь это моя повседневная одежда. По поводу операции по смене пола, барыня обещала подумать. Но что-то мне подсказывает, что кастрировать меня она не собирается.

Да, вчерашнее торжественное собрание Ордена запомнится мне на всю жизнь. Вырез на платье был придуман не зря – вчера меня пороли по голой заднице так долго и так усердно, что очень скоро эта часть тела превратилась в сплошной темно-бордовый синяк. До крови дело не дошло, и гостьи стали оставлять свои автографы, в виде поперечных и продольных рубцов, уже на моей спине.

Но всё по порядку.

С момента отъезда леди Стефании в Москву, это было первое собрание Ордена. Все обживались на своих новых должностях, было много суеты и хлопот, так что времени собраться и отпраздновать что-то, просто не было. Евдокия Павловна (теперь Евдохой её никто не решается назвать, даже я, даже мысленно!) тоже официально вступила в должность Её Превосходительство Губернаторши. Её муж получил соответствующее назначение и переехал в столицу края. Они часто у нас бывают в городской администрации, но живут тебе где-то там, где живут все небожители.

Мы, простые смертные, в эти особняки попасть не можем. Да и не стремимся, если честно.

Старинный двухэтажный деревянный дом на Ленинградке, штаб-квартиру Ордена Розовой Зари, теперь занимает моя хозяйка барыня Акулина. Здесь она принимает гостей, здесь же проводит собрания жриц Ордена.

Проще говоря – пьянки. Разнузданные оргии шальных императриц города. Сюда они приводят своих молоденьких любовников и здесь делают с ними такое, о чем, увольте, я писать никогда не решусь. Потому что помню и деревенское кладбище, и «ведьмин кол».

В этом неприметном, скрытом от посторонних глаз доме и проходило вчерашнее собрание. Я должна была встречать прибывающих дам у дверей, в прихожей, стоя на коленях, и всем низко кланяясь. Также в мои обязанности входило переобуть даму – снять с неё уличные сапожки и надеть ей её туфельки. Большинство, разумеется, требовало, чтобы я вылизывала их обувь языком – своеобразное посвящение в звание Стельки.

Между прочим, стелька в нашем, фемдом мире, это не то, что принято так именовать среди обычных людей. Женская стелька – это важный атрибут таинственного ведьмовского колдовства. Так что я лично очень горжусь, тем что ношу это имя. С помощью стелек Акулина только за эти лето и осень превратила в подкаблучников аж четверых мужиков. Да, обряд дорого стоит, но женщины, решившиеся на него, потом приходят к Акулине, приносят ей деньги (она всегда берет плату исключительно после того, как обряд сработал и заказчица довольна результатом), и радостно благодарят, целуя ей руки. Проблем с мужниным пьянством и рукоприкладством больше нет. Кухонный «боксер» и хам превращается в покорного кастрированного домашнего котика.

А всего-то надо было натереть стельку женщины из её любимых туфель семенами полыни и положить под эту стельку фотографию мужа. И я особенно горжусь тем, что эту часть ритуала – обрабатывание стелек заказчиц колдовским зельем из полыни – провожу я. Жалко ли мне этих мужиков? Нет. Я была когда-то таким же трамвайным хамом, а теперь я послушная девочка и я счастлива. Пусть и другие будут счастливы, пусть и они станут совершеннейшими подкаблучниками. Будущее принадлежит нам.

Хотя жопа болит до невозможности! Просто невыносимо! Даже спать приходится исключительно на животе или боках.

Вчера появилась какая-то новая мадам. Со своим великовозрастным сыном-дебилом. Сынка своего она только что отмазала от армии (сама хвалилась Акулине этим) и теперь он состоит при маменьке этаким Митрофанушкой – тупым, но уже покорным истуканом. Уже распробовал маменькину трость (опять же с её слов) но стиль фемдомной жизни пока что не освоил. Вот она его и привезла к нам. Как бы на экскурсию. Чтобы увидел, что его ожидает в будущем. Когда мамаша передаст его под контроль какой-нибудь дамочке вроде наших надменных хозяек жизни.

А ведь передаст. Очень, правда, не скоро – ведь она его рожала для себя, это как бы ЕЁ МУЖЧИНА, но рано или поздно, ей захочется внуков. Которых, если это окажутся мальчики, (как я им завидую!) она тоже воспитает в лучшем случае послушными пажами. И жену она ему найдет под стать себе – властную и строгую. А где ей найти такую, как не у нас в Ордене?

То-то и оно. Все дороги ведут в Торжок.

Мальчик, его звали Иван, с раскрытым ртом смотрел не отрываясь, как я пресмыкался перед его мамашей. А она была в восторге от этого представления.

– Стелька? – прочитала она крупную надпись у меня на лбу. – Почему стелька? – поинтересовалась она у Акулины.

А сама при этом сунула мне ногу чуть ли не в морду, чтобы я её разул. И тапочки свои швырнула в меня. Чувствуется провинциальная аристократка. Явно не институт благородных девиц заканчивала, что-то попроще.

– Пусть тогда стельки мне вылижет! – самодовольно ухмыляясь, велела Мамаша (я так её про себя назвал).

– Отличная идея! – оценила её прыть Акулина. – Сегодня всем дамам будешь вылизывать стельки, поняла, милая? – ласково спросила меня моя хозяйка.

Поняла, куда ж я денусь-то! Конечно, поняла.

Хотя вылизывать ещё и внутренности дамских туфель – тот еще кайф. Но очень скоро мне это понравилось. Еще как понравилось! Потому что вечер начался с грандиозной порки!

И, разумеется, пороли меня. Ну, так как это был уже мой бенефис. Мой звёздный час. Моё посвящение.

Обставлено всё было очень красиво и торжественно. Я стояла посреди Большой залы, в которой обычно проходили собрания, изящно оттопырив зад и закинув руки за голову. На мне, повторюсь, было шикарное, темно-зелёное, расшитое золотыми драконами да змеями платье, с абсолютно голой спиной и всем что пониже спины. И вот по всему этому великолепию дамы стегали кто плёткой, кто бамбуковой тростью, кто просто деревенской розгой (коих было заранее заготовлено в достатке) – кто как хотел. Причем каждой даме наливали полный бокал шампанского, и пока она его пила маленькими глотками, она должна была пороть меня. А все вокруг хором считали удары.

Эта такая весёлая игра, называется «кто больше».

Понятно, да? Холодное шампанское, которое можно пить только мелкими глотками, всеобщее веселье, дружный дамский смех и счёт – кто больше сможет нарисовать на мужской (пока ещё) заднице самый красивый рисунок из быстро вспухающих рубцов.

Честно говоря, меня давно так не пороли. И я орала как резаная скотина. Выла, скулила в перерывах между ударами, умывалась слезами вперемешку с потёкшей тушью, кровенила губы, впиваясь в них зубами, словом вела себя постыдно и недостойно высокого звания служанки Ордена. Так что вопрос моего принятия стоял под большим сомнением.

И тут Мамаша вылезла со своим нововведением!

Притащила с раздевалки свой ботиночек – короткий такой, но на изящном каблучке, и надевает его мне на физиономию. Так, чтобы нос мой упирался в то место, где у неё пятка помещалась. И аккурат чтобы я могла языком до стельки этого ботиночка доставать. Специально, сука, всё так продумала! Еще и чулком своим привязала этот ботиночек, обмотав вокруг моей головы, чтобы он на моей физии как намордник красовался!

Дамы, понятное дело – в восторге! Все дружно аплодируют, обсуждают, сходятся во мнение, что так мне больше идёт, что это вообще должен быть мой повседневный наряд, что даже и на улицу меня без намордника теперь выпускать нельзя…

Как будто я теперь ИХ СОБСТВЕННАЯ собачка!

И Мамаша тут как тут. В ухо мне вцепилась ногтями (слава Богу, она не ведьма, у неё обычные ногти, человеческие) и ласково так шепчет:

– Лижи, мразь, лижи мою стельку! Думаешь, я не знаю, что ты мужик в женском обличье?

Тут она явно промахнулась. Во-первых, это все знают. А во-вторых, я как бы уже давно ориентацию свою меняю. Медленно, но меняю. Так что тут ей меня шантажировать нечем.

Но стелька-то на вкус оказалась солёной! И вылизывать мне её поначалу было, прямо скажу, неприятно. А Мамаша как увидела эту мою гримасу отвращения, так тут же отобрала у кого-то из уставших дам бамбуковую палку, и давай меня по лопаткам охаживать.

И знаете, такого злорадства в женском взгляде я давно не видела! Клянусь!

Отсыпала она мне с четвертной полновесных ударов. Во всяком случае благородные зрительницы до двадцати пяти точно досчитали, а дальше им надоело. А мне по лопаткам показалось как вся сотня горячих – смотрю, а огоньки на свечках, как давеча во время колдовства леди Стефании, как будто отрываются, и плывут куда-то во все стороны.

Глядь, а это не огоньки, это я плыву – валюсь как сноп сена на пол почти без чувств.

Тут вмешалась Акулина и отобрала у Мамаши бамбуковый шпицрутен. Ругать её не стала за чрезмерное усердие, но говорит, что для начала хватит, тем более что почтенное дамское общество оценило умения своей новой гостьи. И с радостью захочет увидеть её впредь на общих собраниях.

Кто б сомневался!

Но клубную вещь, мол, надо всё-таки беречь по возможности.

Так-то! Я теперь «клубная вещь»! Хоть и сказано вскользь, но всё равно немного успокаивает.

А Мамаша оказалась умной скотиной. Она подала недвусмысленный пример всем дамам, желающим изысканно покуражится. Ну, чтоб не просто так тупо стегать ноющего хвостатого урода, а со смыслом – раз он стелька – то пусть докажет своё право именоваться таким особым именем. А мы его подвергнем суровому испытанию. Выдержит ли? Не сломается? Не откажется от своего звания?

Как будто у меня выбор есть!

Такое вот садистически сладостное и одновременно слегка пикантное развлечение.

И многим это понравилось.

Видели бы вы, какое воодушевление вызвала новая игра среди присутствующих! По очереди стали снимать туфельки (оставаясь при этом босыми, хоть и на ковре, но всё ж прохладно!), и надевая их мне на лицо. С какими ядовитыми улыбочками предлагали мне эти женщины облизывать изнутри их обувь! И какая тёмная энергетика сгустилась вокруг, когда пороли уже не просто так, а с намерением загнать мужчину (хоть и переодетого девкой, но все же всё понимали) не просто под каблук, а уже и под свою пятку, действительно превратить его в СТЕЛЬКУ!

И вот как ни странно, но эта тёмная энергетика и помогла мне осознать своё место в этом мире, и вытерпеть боль, и не потерять остатки рассудка.

В какой-то момент боль отошла на второй план, стала привычной, ноющей, не такой острой, и сменилась горячей волной по всему телу.

Тогда я еще не знала слова «сабспейс», но это был именно он. Мозг скомандовал соответствующим органам выбросить в кровь достаточное количество эндорфинов, и меня вынесло в высокие сферы наслаждения собственными страданиями.