скачать книгу бесплатно
Рост и габариты почти совпадали, но если Миша был пришельцем из тьмы (фигурально, разумеется), то данное видение пришло из иных разделов мифологии. Волнистые льяные волосы образовали нимб в тусклом свете под лампой, того же цвета борода занимала добрую половину лица, в промежутке выявились голубые глаза, а в бороде проглядывали яркие губы, сложенные в формальную улыбку. Увидев мое изумленное отражение в дурацком зеркале, визитер сделал примирительный жест руками и произнес приветствие.
– Добрый день, хотя он ранний вечер! Извините, вы открыли, я вошел, – объяснился он сочным баритоном, следует отметить, мужик был хорош собой до противности. – Надо думать, вы ждали кого-то другого.
– Здравствуй дедушка Мороз, борода из ваты! – я сформулировала впечатление, не погнушавшись присловьем из отрочества, так высказалось удивление.
– Ты подарки нам принес, педераст лохматый? – гость подхватил нить разговора, процитировал текст, который я успела забыть, далее приступил к формальным представлениям. – Вообще-то я – Кирилл Аврорский, муж Ольги, её вы видели накануне. Если я вас испугал…
– Ни в коем разе, просто удивили, – я наконец отвернулась от зеркала, и оказалась с гостем лицом к лицу. – Что меня зовут Екатерина Малышева, вы, надо полагать, усвоили хорошо.
– Но я бы не хотел навязываться, – не успокаивался Кирилл Аврорский. – Если вы ждете мужа, это скорее всего, то я могу погулять по двору и вернусь, когда он придет. Если вам так будет удобнее.
Он не добавил «в вашем положении», тем не менее подразумевал, весьма вежливый оказался пришелец, только слишком их было густо в тот конкретный вечер. Киреевские-Аврорские пошли просто косяком!
– Тогда вы будете гулять долго, пока не устанете, – я наконец перестала жевать иные соображения и приступила к делу. – Мой муж – художник, со всеми вытекающими последствиями, не исключено, что он придет заполночь и захочет написать ваш портрет. С ним бывает после дружеской пирушки. Лучше проходите и излагайте, раз пришли так романтично. Но чаю и прочей закуски, увы, не обещаю.
– Отлично, если вас устроит такая романтика, то я у вашим услугам, – проговорил Кирилл Аврорский, проходя в комнату. – Другая девушка ушла? Сестра…
– Если бы знала, что увидит вас, то осталась бы, презрев семейные обязанности, – доложила я. – Хотите, я позову, муж её срочно привезет.
– Лучше не надо, – гость слегка сбился с таинственного тона. – Это я для порядка спросил, разговаривать пришел именно с вами. Потом надо будет отсортировать информацию для семьи.
– Я польщена, – вежливо ответила я. – Давайте приступим. Для начала объясните, отчего такая срочность. Ваша Ольга приехала, не задумываясь, правда, потом убежала, не прощаясь, теперь вы в поздний час поспешили с визитом. Я заинтригована донельзя, хотя до того относилась к вашим делам прохладно. Сами видите, мне слегка не до работы. Но раз так получилось…
– Прошу извинений в очередной раз, – отозвался Кирилл Аврорский. – На самом деле я пришел рассказать, отчего смутилась Ольга, и почему прибежала сразу. Все одно к одному. Она пришла домой в слезах, потом рассказала, как была у вас и наверняка оставила странное впечатление. К тому же просила извиниться.
– Это охотно, – заверила я. – Но не тяните, не то явится живописец Званский, и тогда – пиши пропало, будете позировать до утра. В роли раннего деда Мороза.
Надо признать, что вежливость меня покинула, потому что преамбулы внезапно надоели. К тому же внезапность рассеялась, мальчик расслабился и стал лениво поигрывать ножками, пришло время для посиделок с побасенками, а игры в угадайку отнюдь не манили.
– А живописец не опешит, увидев жену в обществе незнакомца в поздний час? – поинтересовался гость Аврорский, по всей видимости ожидаемый приход мужа его слегка нервировал. – Мне бы не хотелось…
– О да, – почти обрадовалась я, мысли перескочили на знакомый предмет, а именно на литературу массового жанра. – Жена на сносях и зловещий баронет шепчется с нею в пустой ризнице в полночь! «Женщина в белом», помните, чемпион советского макулатурного проекта? А муж-причетник подумал совсем не то и очень обиделся.
– Однако вы неплохо знаете предмет, надо думать, профессия обязывает, – подивился Кирилл Аврорский. – Сразу распределили роли.
– Ага, по образованию я театральный критик, а по первой профессии – редактор прозы, – охотно поделилась я. – Отсюда ассоциация, извините, бога ради, за навязанную роль коварного баронета Персиваля Глайда. Итак…
– Все далеко не так зловеще, хотя достаточно сложно, – Кирилл Аврорский начал свою побасенку, слегка сбившись, я его отчасти смутила, что было правильно, мнимый баронет понял, что дешевый товар здесь не возьмут. – Вы, наверное, поняли, что Ольга не изжила вины перед подругой, её очень задело, что та уехала, не прощаясь. А последней каплей стало то, что она узнала от вас… Что та Ольга не появилась за эти годы и никому не дала о себе знать. Это могло означать, что ей пришлось очень плохо, по крайней мере Ольга подумала именно так.
– Если бы все сложилось хорошо, то Ольга Славич могла всех великодушно простить? – догадалась я. – Невзирая на мнимость обиды.
– Примерно так, – согласился Кирилл Аврорский. – Во всяком случае моя жена полагала, что подруга не придет плакаться к обидчикам и винить их, не тот характер.
– Но если она решила начать жизнь заново и оставить прошлое в прошлом, – я невольно предалась ненужным размышлениям. – Тогда…
– На самом деле, это не важно, – заторопился гость. – Важно, что подумала Ольга. А она пришла в волнение и не справилась с ним, вот что главное. Она думала всё это время, что подруга не простила только её, а с семьей поддерживает отношения. Но оказалось, что нет, приходится искать при помощи фирмы.
– А фирма стала задавать вопросы, – я поддержала тему, не спрашивая, а утверждая.
– Понимаете, Ольга начала волноваться сразу, как вы позвонили, – гость Аврорский стал объясняться. – И с каждой минутой всё больше. Она призналась, что нереальность домашней обстановки и женщина-детектив в положении – это её просто добило, получилось, как в дурном сне. Особенно, что ей пришлось признать вину, как у психотерапевта – не хотела, а само вышло. К тому же младшая сестра, отчасти похожая на ту Ольгу – действительно, вышло, как в кошмаре. Она не справилась.
– Если позволите резюмировать, то вы хотите сказать, – доложила я после паузы. – Что ваша Ольга чувствовала вину, а когда поняла, что с подругой вышло не слишком хорошо, почувствовала резко и не справилась с собой. Ко всему прочему добавились факторы, которые совсем сбили её с толку. Так?
– Примерно, – согласился гость Аврорский.
– Я, правда не уловила, чтобы она сильно волновалась поначалу, – заметила я, потом сменила тему. – Кстати, она сообщила кое-что интересное о женихе той Ольги, жаль, что знала немного. Сестра осталась довольна, и никто никого не винил.
– Но вы мне не верите, – заметил Кирилл Аврорский. – Думаете, что…
– Потому что вы приехали вслед и поспешили с объяснениями, – я признала очевидное.
– Вы правы, я приехал не за тем, – в свою очередь признался гость. – Ольга никогда не скажет, знаем только мы с нею, но эта парочка украла с дачи вещь большой ценности. Мы никуда не обращались, придумали объяснение, не искали ни его, ни её. Ольга не хотела ни в коем случае. Боялась, что пропажа может всплыть в процессе поисков. Тогда мы очень не хотели, чтобы кто-нибудь знал и занимался. Из-за этого вышли большие неприятности. Ольга и сейчас не знает, что я буду сознаваться.
– Да, поистине тайна, как в пустой ризнице, – признала я. – Отлично. Вы мне расскажете?
– В общих чертах, если разрешите, потому что предыстория очень длинная, – посулил Кирилл Аврорский. – Видите ли, на той зимней даче, где временно поселилась та Ольга и её, с позволения сказать, жених… Там на верхнем этаже хранились коллекции, собранные дедом Ольги, профессором минералогии Киреевским. Потом это стало основой музея, а тогда…
– Музей и поныне там? На бывшей даче? – я встряла с ненужным вопросом.
– Именно. Вы хорошо подготовились, кстати, – подтвердил Аврорский, затем продолжил с того же места. – А тогда на верхнем этаже, в практически нежилом помещении… Ну как бы объяснить короче… Ладно. Главный минералогический музей МГУ в свое время вернул деду Ольги часть экспонатов, и отвергнутая коллекция хранилась у него на казенной даче как бы за недоказанностью – с научной точки зрения. Так сложились обстоятельства, а если короче, там были минералы большой ценности, но с недостоверной историей. То есть их приобретение осталось невыясненным. И подлинность тоже, в главном музее сочли, что это не совсем достойные экспонаты. Хотя они были в запасниках много лет без сомнения, но потом коллекции бесславно вернули, и все о них забыли. Однако в семье история пересказывалась, Ольга отлично знала, о чем шла речь, и даже показывала подружке и парню. Камни, то есть. В особенности самый интересный. Он хранился вместе с другими, не такими ценными, из тех же шурфов, но выделялся. Даже имел название «Потерянная заря», потому что много лет пребывал в неизвестности, его обнаружил и отдал в музей дед Ольги, а нашел его научный руководитель. Но это не важно. Довольно крупный камешек розово-желтый, поэтому такое название. Дед Ольги утверждал вслед за учителем, что это уникальный природный алмаз, найденный в кимберлитовых трубках в Восточной Сибири, там были и другие, поменьше. А в музее МГУ провели анализ и не согласились, говорят, что из конъюктурных соображений. И вот, когда парочка скрылась с горизонта, не сразу обнаружилось, что «Заря» исчезла вместе с ними. Кто взял, когда и как – осталось тайной. Не исключаю даже, что не они. Дача открывалась гвоздем, истопник-студент Алик учился в «Керосинке» имени Губкина, то бишь не был чужд наукам. Но его-то я расспросил, как следует.
– Нельзя ли обойтись без истопника? – попросила я. – Не то можно запутаться.
– Ладно, считаем, что истопник в этой истории лишний, – согласился рассказчик. – И без него полна коробочка. Так вот моя Ольга не хотела признавать, что подружка присвоила ценный экспонат. Тем более, что Ольга сама показала камень и рассказала историю, понятно, что вышло глупо и обидно. И когда камня хватились через несколько лет, она сочинила апокриф, куда камень делся во второй раз, приплела покойного деда Киреевского. Вроде того, что он велел вернуть на место… В семье был страшный раздор, я не советовал, но она стояла на своем. И подругу выдавать не хотела. Полный тупик.
– И теперь что? – осведомилась я со всей возможной невинностью. – Камень объявился?
– Да нет, вы ничего не поняли! – почти рассердился гость. – Я для того вам говорю, чтобы вы поняли, насколько это сложно. Во всяком случае для Ольги. Все, что связано с исчезновением подруги, для неё – больной вопрос, много чего наложилось.
– Ага, более-менее поняла, – сказала я неискренне, Кирилл Аврорский меня не убедил, хотя очень старался. – Теперь, если мы найдем Ольгу Славич, то надо спросить о судьбе «Потерянной зари». Не загнала ли она камешек по дешевке, так следует понимать?
– Если и загнала, то не скажет, – ответил гость. – Нет никаких доказательств. Но если отыщете этого жениха, то у него можно спросить, или я спрошу конкретно!
– Как у истопника? – поинтересовалась я.
– Истопника мы уговорились оставить, – с досадой напомнил Аврорский. – Хотя мыслите вы в русле… Я бы не возражал побеседовать. Для этого, кстати, и пришел к вам, невзирая на неловкость. Если с этим «женихом» у вас получится, то дайте мне знать. Но ради Бога, не трогайте камень, то есть не упоминайте. Вы ничего не знаете, договорились?
– Понятно, тогда договоримся так, – отчасти согласилась я. – Если жених найдется, то мы спросим о невесте, а вам сообщим координаты. Идет?
– Вполне, – согласился Аврорский охотно. – Но ни слова Ольге.
– Отлично, однако у меня имеется довесок, прямо сейчас, – добавила я. – Сами видите, искать жениха придется сложно, мне не под силу, и время поджимает. Поэтому если вы будете так любезны и сообщите свою информацию, будет очень полезно. Ольга указала базовые сведения, а мы бы поработали с художественным образом. Все, что вы знаете и помните.
– Однако же, – возразил Кирилл Аврорский. – Во-первых, я сильно предубежден, во вторых, конкретно мало что знаю. Ни фамилии, ни имени, ни места жительства, ни предмета обучения.
– Расскажите, что помните, – поманила я, сама не знаю зачем, работала, как полная дурочка на автомате. – Чем нелицеприятнее, тем лучше. Эмоции вызывают четкие воспоминания. А вам зачтется, я буду копать с охотой, если вы меня заинтересуете. На самом деле мне в ближайшее время делать особенно нечего, я стану искать фигуранта, как книжку читать. Примерно, как в «белой женщине» копали тайну зловещего баронета, правда угробили беднягу в процессе, опять же в ризнице, правда, в другой.
– Однако, – повторился Кирилл Аврорский. – Память у вас на детективы – просто оторви да брось! Сами не сочиняете?
– Вот нароем вашего жениха с камнем, то – пожалуй что, – похвасталась я. – Какой дивный материал! Сбежавшая парочка, пропавшая невеста, украденный камень, потерявшийся жених-грабитель и благородные пострадавшие. Не искушайте, право слово!
– Ладно, если вы так мыслите, то Бога ради, – согласился Кирилл Аврорский. – Поработаю у вас Шахерезадой, пока не явится ваш благоверный живописец и не спустит меня с лестницы. То бишь с ризницы. Но предупреждаю, я буду сопротивляться.
– Не возражаю, – ответила я. – Живописец в тех же габаритах, не стесняйтесь.
– Тогда вот вам мемуаразмы, как писали во дни юности в «Литературке», – предпослал гость. – Мемуар номер один, мой день рождения у Ольги на дому. Там он и появился, как черт из коробочки.
3
Мемуар от Аврорского (дословно)
…Под конец того лета решили отметить мой день рождения у Ольги, на московской квартире. Её предки возились на даче, где теперь музей, они боялись, что дача уплывет. Она была казенная, дедова, ему дали для работы давным-давно, тогда была почти не Москва, коттеджный поселок от Академии наук. Бабка с дедом жили там круглый год до последнего, а семья Ольги – в московской квартире. Но бабка с дедом почти в одночасье померли, с разрывом в полгода, коттедж должен был вернуться в хозяйство, но родители Ольги затеяли организацию музея с тем, чтобы дом остался в семье, как бы в аренде, думали, ничего не выйдет, тем не менее… Ладно, не важно, потом дом приватизировался, как миленький, далее арендовался в музей с хорошими деньгами, опять не важно. Но предки тем летом застряли надолго, приводили в порядок, все, что можно, Ольга туда не ездила.
У нас подобралась хорошая компания, и барышни затеяли праздник в мою честь, с костюмированным балом. Пять человек вместе с именинником, стол, маскарад, веселье до утра. Две Ольги, их подружка с факультета и её брат-близнец, вундеркинд и феномен, учился на мехмате, потом занялся чем-то совсем непостижимым. В те времена ребятки все были в детском возрасте кроме именинника. Мне исполнялось двадцать три, собирался на последний курс, МГУ, химфак, потом намечалась аспирантура, это между делом. Дружил я со всеми, планы имел на свою Ольку, очень серьезно, но виду не подавал. Девицы были хорошенькие, неглупые и веселые, парень серьезный, мне не конкурент, барышни его считали за подружку. В целом – приятная компания.
Весь день обе Ольги клеили мой парадный портрет с поздравлением, у второй Ольги на даче, к вечеру я за ними подъехал. Был тогда при машине, предки давали, водил лучше отца. По дороге хлынул дождь, обе прибежали мокрые, портрет свернули трубкой, хохотали во все горло, так мы до города и доехали. Вошли в дом, и вдруг оказалось, что остальные гости сейчас придут, а у нас незадача, пары бутылок не хватает. Девицы и мальчик спирт не употребляли, им требовалось сухое. Олька успела одеться в маскарадный костюм на тему «тоска по детству», с дачи привезли платье из белого батиста, короткое, широкое, без размера. Я предложил сгонять на вокзал, потому что всё закрылось, но Олька сказала, чтобы делали стол, а она сбегает в кафе-мороженое за углом, там продадут «Старый замок» по знакомству. Дождь прошел, было тепло, она так в распашонке и побежала. Мы с другой Ольгой пошумели, но с хозяйкой не поспоришь, занялись делом, меня обрядили дедом Морозом, как вы верно угадали.
Вернулась Олька не одна, бутылки нес незнакомый парень, она сказала, что подобрала малютку на улице, он «посинел и весь дрожал», зовут Сергеем. Поэтому мы его пригреем и пригласим праздновать, нет ли возражений? Вскорости подъехали на такси Любочка с Вадиком, принесли охапку цветов и пару бутылок, могли бы не беспокоиться. Кстати, оба одеты на славу, представляли лису Алису и кота Базилио с переменой пола, а моя Олька оказалась Дюймовочкой. Другая Ольга тоже оделась кем-то смешно: желтые штаны со шлейками и клетчатая рубаха. Один незваный гость был в чем есть, но не смутился.
Таращился на Ольгу, просто пожирал глазами, никак в себя не приходил от приятной неожиданности, что позвали в компанию студентов. Потом Люба его разговорила и выяснила, что мужичку восемнадцать, школу не кончил, потому что учился в школе рабочей молодежи, пару лет потерял по здоровью. Была травма головы, с кем-то неудачно подрался, подробностей не сказал. Но с большими амбициями оказался у нас юный инвалид. Армия ему не светила, он собирался сниматься в кино или писать сценарии, с тем поступать в киношные институты до последнего. В Москве, в Киеве и в Питере. Соизволил признаться, что, увидел Ольгу в сумерках, среди домов и сквера, был сражен «красотой и тайной, образом и раскадровкой», как он выразился.
Ну, куда нам после того, простым советским технарям? Хорошо, что реальным артистом кино не представился, и на том спасибо. Ну это потому что внешности паренек был не очень завидной, для кино – отрицательный тип второго плана. В лице имел что-то волчье, но не взрослое, так себе волчонок. Не скрою, было досадно, что маскарад в мою честь оказался подвинутым этим кинофильмом наяву.
Может, отсюда и предубеждение, еще потому, что на Ольгу парень пялился беспардонно, пытался привлечь внимание дурацкими штучками. Хорошо, Любаша догадалсь включить его в общий порядок, донесла мысль, что у нас так не принято, мол, все друзья, никаких отдельных ухаживаний. Любаша, она как была умницей, так и осталась. Если читаете хорошие науч-поповские журналы, то знаете. Любовь Марцевич, изредка выходит на экран, толкует о науке с уважением.
Ну вот так мы впервые с ним столкнулись, с женихом. Только другой Ольги. Как это вышло, понятия не имею. Увидел его во второй раз зимой на даче, которую удалось отстоять от Академии наук. В промежутке парень в компанию не ходил, и я его не видел, и даже не слышал… О нем. Вот такое кино.
(Пока я не забыла… Во первых строках, понятно, вспомнился рассказ Татьяны Мельник, как девушки Ольги бежали под дождем к машине, где сидел красивый и наглый тип – это был Кирилл Аврорский, их общий друг. Оп-ля! Если так сошлось, значит… И даже я там была, но раньше, ни одной Ольги не видела, хотя одну из них слышала и унесла достопамятную куртку, вышло знаменательно! Вот он и маскарад со всех сторон.
Во-вторых, Любовь Марцевич брезжила отдельно, вроде мы с нею пересекались давно по каким-то книгам, если я не ошиблась именем. Тоже бывает, глюки на почве излишнего хотения. Помнится, поставила всех на уши в «Факеле», просила вспомнить некоего Янушевского. Оказалось, что автора звали Юнусов, а Янушевский нам ничего не писал. Я ошиблась, потому что интересовалась, не помню, творчески либо лично. Тем не менее ничего подобного я не стала говорить рассказчику, а попросила вторую порцию, даром, что живописца Званского на горизонте не обозначалось, по всей видимости, он крепко загулялся.
Однако, в-третьих, ни тогда, ни после я не смогла понять, отчего так увлеклась дурацкой историей. Сидела бы лучше на диване и читала о морских приключениях для среднего школьного возраста.)
Мемуар второй от К. Аврорского
…Вторая серия произошла глубокой зимой, где-то после сессии, вроде были каникулы, я помню плохо, последний год учился по инерции, в основном писал диплом и бился по части аспирантуры. Почти ночью, в мороз и вьюгу позвонила Олька и потребовала меня с тачкой, сказала, что ждет у себя в подъезде на подоконнике, придется ехать на дачу, если я что-то не придумаю на одну ночь. Мол, подруга Ольга ушла из дому без ничего, обе придумали поселить девушку за городом, но если… И так далее.
Олька знала, что чем сложнее задача, тем мне приятнее, несмотря на занятость по учебе. Такой я культивировал образ: ковбой-изобретатель на колесах, всегда к услугам милых барышень. Я сказал «сей момент» и прокрутил в уме, всё сложилось. Сказал предкам, что беру машину, привезу к себе двух девиц, им надо переночевать у меня в келье, наутро увезу далеко. Предки вздохнули, но пошли спать в надежде, что барышни не будут громко кричать, им, то бишь предкам, завтра на работу.
Как сказал, так и сделал, нашел девиц на лестничной площадке, мою Ольгу в решимости, другую во взвинченном состоянии, практически не говорящую. Привез их к себе, напоил ту Ольгу чаем с виски, она отрубилась почти сразу на диване, а я отвел Ольку на кухню и выспросил по-тихому.
Выяснил, что подружка вознамерилась выйти замуж за того малолетнего хмыря, у них произошел скороспелый роман, а обе матери пришли в ужас и отказали в жилплощади наотрез, по тем меркам прокляли. Другие бы детки смирились, подождали, проверили чувства и подумалт о средствах к существованию, не говоря о месте проживания.
Но наша молодежь была балованная, считала, что все им обязаны, вплоть до семейного проживания на матерных головах. И обидевшись на отказ, невеста Ольга ушла в побег. Надо думать, после выяснения отношений с матерью, ту я видел разок-другой, никому не рекомендую. Таким образом парочка оказалась на нашем попечении, против моего совета и желания, отказать Ольке я не мог, а она настроилась на исполнение доброго, хотя и глупого дела.
Раненько утром, все еще спали (мы с Олькой провели дивную ночь на кухонных стульях, только под конец вздремнули сидя) мы растолкали другую Ольгу, принесли ей телефон на шнуре, она позвонила хмырю и вызвала его к метро.
Затем завели машину с некоторым трудом, после того, как откопали, захватили жениха, и тронулись всем табором за город. Там предстояло откопать дорожку к дому, проверить, насколько протоплено и поселить парочку на время, потребное для мамаш, чтобы те одумались. Дурацкий план, кто бы спорил…
Я не спорил, я исполнял, мое дело было сторона. Олька всю дорогу сидела рядом со мною и клевала носом, а беглая парочка шепталась сзади, по-моему, без особых нежностей. Но опять же дело не мое, меня с тачкой использовали «в качестве перевозочного средства», как сказано в «Мастере».
Еле-еле доехали, по дороге занялся скупой рассвет, встали у дачи, высадили парочку беглецов и поехали к истопнику в конец поселка. Помните известную песню, где «третьим пригласили истопника»? Парень оказался на месте, обязался помочь за мелкую сумму, но поставил условие, что отвезем его в город на занятия. Вернулись, втроем откопали дорожку, вселили парочку на проживание и поехали обратно. Истопник пообещал, что прибавит им пару, принесет провизию на первое время и покажет, где можно отовариться потом. Ну, это все частности. Не частность вот что…
Когда собрались обратно, жених попросился с нами, мол, не взял ничего необходимого, сорвался из дому внезапно, нельзя ли вернуться и так далее.
Олька его круто завернула, сказала, что так не пойдет, нельзя оставлять подругу одну в снегах и в неизвестности, мол, съездит на электричке завтра или как договорятся. Парень кивнул молча и поплелся между сугробов к месту временного проживания. Это я к тому, что идея побега была вовсе не его, а второй Ольги. Но опять дело не мое, отнюдь.
Однако через какое-то время мы с тачкой опять понадобились в том же ранее описанном качестве. Пришлось прогулять очень нужный день на кафедре, потом долго штопал прорехи, но Олька сказала, что надо вторично вселить хмыря с чемоданом, он наконец собрал вещи, спрятал от мамаши в чулане на лестнице и готов переселиться за город, только с чемоданом тяжело ехать.
Во-вторых, Ольга имела намерение ободрить парочку, типа благословить и произвести видимость нормальной жизни. Мол, все добрые люди одобряют смелый поступок, способствуют, дружат домами и перевозочными средствами. То бишь Олька хотела включить хмыря в светлое будущее. Боюсь, что без поддержки он включался плохо, колебался и был склонен к побегу. Однако, это скорее домыслы, каюсь, очень был предубежден. Настолько, что демонстративно ни о чем не спрашивал, теперь жаль, мог бы вам рассказать для пользы дела. Ну вот…
На этот раз пришлось заехать за женихом в кошмарные трущобы, он не желал ходить мимо соседских окон с чемоданом, знал, что донесут, хотел скрыться тайно. По такому случаю я юлил между дворами в полураспаде, хотя почти центр, где-то на Остоженке. Сами тоже жили в старом фонде, но в приличном доме и в нормальном окружении, у нас были остатки былой роскоши подле Лубянки, а хмырь обитал в развалинах иного свойства. Ну ладно, проехали. Наконец остановились посреди трущобного комплекса у ветхого крыльца, и со ступенек скатился жених с чемоданом времен гражданской войны. В Соединенных Штатах.
Залез в машину, и мы стали выруливать обратно в цивилизацию, потом двинулись за город. Жених выглядел бледно, чуть ли не озирался, не гонится ли мамаша на помеле, долго бубнил, как она его достала, обещала броситься в колодец, прятала паспорт и грозилась уничтожить документ, если он не одумается. Что называется, старая добрая провинциальная драма. Очень дурного тона.
Олька предупредила, чтобы не смел жаловаться невесте. Даже объяснила, что такая постановка вопроса обидна: не то, что он преодолевает трудности, а то, что требует сочувствия. Он, понятно, не понял, но заткнулся. Бедный хмырь, я думаю, он так и не сообразил, какие чувства от него требуются, просто не дорос.
Однако сменил тему и доложил, что если мамаши никакая ни в какую, то придется просить убежища у папаши, с которым мать давно в разводе. Предок живет на Северо-Западе под Ленинградом, главный инженер на крупном производстве. Мол, с папашей он созвонился с Центрального телеграфа, тот обещал прибежище и место в каком-то задрипанном заведении, чтобы покончить со школой и получить направление в питерский институт киноинженеров, там вроде имеется гуманитарное отделение. Папаша обещал принять беглеца, только я до сих пор не в курсе, сказал сынишка про Ольгу или решил привезти жену сюрпризом.
Зато долго толковал о проблемах, мол, ей придется переводиться на заочный или в местный институт, в какой, никто пока не выяснил. Но это пока не горело, они надеялись, и моя Олька вместе с ними, что одна из мамаш предпочтет терпеть зятя или невестку, чтобы не лишиться родного дитятка. Проблема была, какая из мамаш сдаст позиции первой. Хмырь пересказал подробно, хотя никто не спрашивал.
Что в его случае это станет катастрофой, потому что их жилище состоит из одной большой комнаты в деревянном доме, кухня выгорожена, вода холодная и главное удобство на лестничной клетке, для двух этажей и четырех квартир. Мыться они ходят в баню по субботам. Он привык, но как Ольга – он не знает. А у Ольги двухкомнатная квартира в новом районе, одна комната её, отчего не жить там вдвоем, но мамаша отказывает наотрез. Почему нельзя вселиться без ее согласия, он не знает, Ольга там прописана. Моя Олька опять встряла и заявила, что такие разговоры не пойдут, он плохо представляет мать Ольги, а вопросы, кто и где прописан – извините, не для приличного общества. Не следует вмешивать государство в семейные отношения.
– Тогда жениться тоже не обязательно? – быстро сообразил мальчик.
– Парень, взрослый мужик женится только, когда хочет, – я решил выручить Ольку, она переумничала. – А если не хочет, то никто его не заставит. Этим и руководствуйся на будущее, договорились?
После этого очень долго ехали молча по снежным равнинам и наконец приехали. Незадолго до поселка я решил разрядить гнетущую обстановку и предложил заехать в сельпо за коньяком и закуской, надо же, черт возьми, отпраздновать помолвку наших друзей! А будущее покажет, что в нём состоится! Это был преждевременный тост.
Именно в тот раз, при всем честном и не очень трезвом народе Олька рассказала историю с драгоценным камнем и показала коробку, где он хранился с дедовских времен. Сбегала наверх, отомкнула комнату с коллекцией, обслужила гостей навынос. Лоток со стеклянной крышкой открыла, показала таинственные записи, дала камни на обозрение, но не вынимала. Хоть и подогретые были мои детки, но не до потери образа. Как потом оказалось, камешки крепились ко дну особым раствором, чтобы не хватать взад-назад, это дед придумал, или такие были музейные правила. Посмотреть игру света не удалось, но секрет был показан досконально.
И когда дорогие гости свалили не прощаясь, то в знак благодарности они захватили самый ценный камешек с собой. Отодрали ото дна вместе с бумажкой, на ней значились параметры экземпляра, остальные записки от дедова учителя остались в целости, поскольку никуда не крепились.
Пропажа выяснилась практически сразу, как стали прибирать после них дачу. Но Ольга была склонна верить, что одумаются и вернут, просто взяли поиграть или подразнить ее с досады. Ждала долго, делилась мыслью, что если прихватили вещь с корыстной целью, то нигде толкнуть не смогут, не те свойства у камешка, никто не поверит, что он подлинный, и не станет брать в целях перепродажи. Разве что в Амстердаме, где орудуют спецы мирового класса.
Но до Амстердама нашим детишкам было никак не добраться, дело было в Советском Союзе, знаете ли… (на этом второй мемуар от К. Аврорского внезапно закончился)
4
Увы, как ночной гость дошел до самого интересного пункта в трэш-повестухе, до вероятного либо невероятного сбыта краденого реликта, заявился живописец Званский. Он, как я и предвидела, сначала долго топтался у входной двери, тихо бранясь, затем произвел осторожный звонок и затаился. К этому моменту мы с гостем стояли в прихожей, он нервничал в ожидании мужа, человек наслушался анекдотов на тему, что возвращается муж ночью…
Как ни призывала я его сидеть на месте и продолжать, пожалуйста, про Амстердам – увы и ах! Стоял в прихожей, взяв куртку в охапку, готовился к бегству, мужественный красавец, борода из ваты! Но нам с мальчиком было только смешно, что злило гостя дополнительно, он пытался шептать подсказки, как его представить.
Миша, мой драгоценный живописец Званский, полностью оправдал наши с мальчиком прогнозы и ошеломил бородатого гостя на всю катушку.
– Катюша, я ключи где-то оставил! – заявил Миша трагическим шепотом, глядя в упор на незнакомца и загораживая ему путь к отступлению.
– Да вот они, висят, – успокоила я Мишу. – И ничего страшного, у меня гости. Знакомься, это Кирилл Аврорский, по дачным делам, рассказывает много интересного.
