скачать книгу бесплатно
Бумаг действительно было немало, некоторые авторши слезливых дамских романов требовали Катю Малышеву в любом состоянии и заверяли, что красочные переживания героинь полезны для будущего ребенка, в особенности, если это девочка. Им отвечали, что наоборот, ожидается мальчик, тогда милочка Инна Григорьевна Долинина заверила что ее письменность сделает мальчика джентльменом, просочившись в организм посредством осмозиса. На самом деле мальчик не возражал, его вообще не интересовали литературные процессы, зато нравились натуральные соки, рыночный творог и музыка в ритме марша.
Однако с иными делами обстояло много хуже. Когда Татьяна, бывшая Мельник могла оторваться от своего мальчика и дочка Ева исправно посещала садик, а не болела дома, то мысли мамаши устремлялись к изыскательскому процессу. Понятно, это было интереснее, чем детское питание и глажка фланелевых платьиц для садика, чем Таня занималась много лет подряд. Мой опыт был недостаточен, но приходилось верить на слово.
И я оказалась в курсе, как Таня собирала по крупицам информацию к собеседованию с Ольгой Киреевской, затем искала самоё Ольгу всеми доступными способами. Через едва появившийся интернет включительно, а он работал отменно плохо и требовал помощи мужа Виталика.
Тем не менее постепенно отыскался музей минералогии, его основал и оборудовал профессор Киреевский, оказавшийся дедом искомой Ольги. Музей обосновался на далеком отшибе, но радовал посетителей интересной коллекцией минералов со всего мира, а в особенности из отдаленных точек бывшего Союза. Ко всему прочему у музея была слава не вполне ортодоксального заведения, покойный профессор вбросил в научную среду несколько завиральных идей, за которые страдал при жизни, но парочка-тройка стала впоследствии научной классикой.
Суть идей осталась вне нашего с Таней разумения, зато потомки профессора, среди них старшая внучка Ольга, занялись научной памятью предка, тем более, что Ольга имела специализацию по части истории науки. Тут Татьяна Захарова-Мельник ее и отловила. Во всяком случае, выясняя связи и переплетения фамильных ветвей, обнаружила, что внучка профессора Киреевского и есть та Ольга, которую надлежало спасти от магических наговоров. Переход от науки к магии получился просто шикарный, не правда ли?
Далее не без трудов Татьяна обзавелась координатами Ольги, конкретно адресом и телефоном, далее выяснила, что Ольга Киреевская проживает по своему адресу вместе с мужем, но фамилии у них разные. Валька отчасти пожаловался, что именно он произвел эту часть работы с очень большой скидкой, девушка (то бишь Татьяна) привязалась, как репей и умоляла сделать одолжение, обещая взамен оставить Катю в покое.
– Еще одна шантажистка на мою голову, – пожаловался друг Валя. – Притом с двумя детьми, просто гильдия мамаш-попрошаек у вас образовалась, сделай им работу задаром, иначе жизни не станет! Так оставила тебя в том самом покое?
– Ну как тебе сказать? – дипломатично уклонилась я.
– Тогда не приходи ко мне рыдать и плакать! – пригрозил Валентин, далее переключился на интересный предмет, а именно, когда он может ожидать появления крестника.
На этой магической процедуре он настаивал из вредности, и предлагал милые имена для крошки, в частности Анемподист, откуда только брал?
Татьяна тоже приняла участие в именном конкурсе, причем бессовестно пользовалась этим предлогом, чтобы в очередной раз завести беседу о возможном подходе к Ольге Киреевской. Один случай запомнился, потому что имел интересные последствия. Получилось примерно так…
– Кстати сказать, Кирилл – очень приятное имя, модное, – толковала Таня. – Во всяком случае мне нравится.
– Ага, а вот Кирей – вообще нечто неожиданное, и не побоюсь этого слова – нетрадиционное, – отвечала я. – От него пошли Киреевские, тоже кстати. Но модным Кирилл был давным-давно. Если не ошибаюсь, то мужа Ольги зовут именно так. Кирилл Аврорский, хорошая фамилия, исключительно церковная. Поэтому она фамилию менять не стала.
– Не поняла, но рада, что ты помнишь подробности, – робко похвалила меня Татьяна, не зная, куда я могу вырулить в полете мысли.
– Элементарно, Ватсон! – радовалась я, хоть какие-то мысли имели место, кроме – Ольга Киреевская и Кирилл Аврорский – звучит интересно, а оба Аврорские – скучно, хотя и церковно.
– Почему церковно, я не поняла, – объяснилась тогда Татьяна. – Но знаешь что…
– Сейчас объясню, – поторопилась я (и чуть было не упустила главный момент в дальнейших событиях). – Когда человек вступал в церковную должность в прошлых веках, ему зачем-то меняли фамилию, скажем, Рождественский или Вознесенский, в честь соборов, либо на более благозвучную – это случай Аврорского. Монахам тоже меняли имя, скажем, был Иван, стал Анемподист.
– Ужас до чего сложно, но ты все знаешь назубок, – доложила Татьяна. – Но вот что я хотела сказать. Наша Ольга и Ольга Киреевская звали друг дружку по прозвищам, Кира и Слава. Потому что обе были Ольги, я видела записки, нашла тетрадки с конспектами на чердаке в ящике, там много чего осталось.
– Простенько, но со вкусом, – согласилась я, далее добавила рифму почти машинально. – Кира и Слава, звучит православно…
– Может быть, тебе привезти эти записи? – наконец Татьяна оформила запрос. – Мы до таких штучек и втроем не додумаемся.
– Только не весь ящик, – снисходительно отозвалась я. – Пару самых интересных бумаг будет в самый раз.
– Откуда я знаю, что тебе интересно? – воззвала Татьяна. – Они на конспектах писали.
– Ага, я возьму и стану читать конспекты по истории КПСС в туманной надежде, – это я задумалась вслух. – Бедный мальчик вырастет начётчиком, извини, не могу.
– Тогда я просто приеду посоветоваться, можно? – так заканчивался каждый пятый разговор.
И вот после месячной подготовки Татьяна бросила птенцов на маму с папой и приехала со своими конспектами. Чего там только ни нашлось, а главным номером программы крупным шрифтом были исполнены телефонные номера Ольги Киреевской, дома и на работе. И телефон музея имени профессора-дедушки на дальней окраине Москвы имел почетное место.
– Не буду тебя долго мучить, – посулила Татьяна. – Просто скажи, как начать разговор. Три варианта. Первый: «здравствуйте Ольга, я двоюродная сестра Ольги Славич, меня зовут Татьяна Захарова. Вся наша семья…» Или всю нашу семью? «Мы озабочены судьбой Ольги Славич. Могли бы вы нам помочь? Второй вариант: «Ольга Юрьевна, вы сделаете нам большое одолжение. Я понимаю, что, может быть, вам не очень приятно вспоминать эту семью, особенно мать вашей подруги Ольги Славич, но прошло столько времени, им пора помириться…» Третий вариант, самый последний: «Ольга, может быть, вы помните, как обстояли дела, когда Ольга Славич ушла из дому? Если так, что не могли бы вы нам подсказать, куда она могла уехать?»
– Никуда не годится ни один вариант, – объяснила я без радости. – В лучшем случае повесит трубку, в худшем пошлет подальше, в крайнем скажет, что не знает.
– Почему? – спросила Ольга с обидой.
– По кочану! – лаконично ответила я, далее пояснила. – Поверь специалисту.
– Я верю, – отозвалась Татьяна. – А что делать?
– Дать бумаги на просмотр и поставить чай, – ответила я отрешенно. – Попьем чайку, и всё сделаем, извини, я была не очень вежлива.
Татьяна обрадовалась, соорудила чайную церемонию с печеньем, она принесла гостинец. Я пила хорошо заваренный напиток и знакомилась с документацией вприкуску. Танечка отлично поняла намеки и сделала отличную работу, в конспектах оказались закладки, на них Таня аккуратно скопировала переписку девушек, даже пометила поименно, где писала Кира, а где Слава, просто браво!
Проникшись духом, а не буквой диалогов на конспектах, я получила мощный порыв вдохновения, произвела экспресс-обработку текстов и смело набрала первый же номер Ольги Киреевской. Удача была со мной.
– Ольга Юрьевна, у меня сейчас сидит сестра Ольги Славич, – начала я, едва успев представиться сотрудницей агентства «Аргус» (пусть Отче Валя меня простит). – Вы, наверное, её помните, встречали на даче, её фамилия Захарова, в девичестве Мельник. Последние месяцы их семья безуспешно пытается связаться с Ольгой, у её матери возникли проблемы. По другим каналам мы Ольгу отыскать не можем, но вы могли знать, за кого Ольга вышла замуж, и куда она отправилась, если уехала из Москвы. Не будете ли вы так добры побеседовать с её сестрой, не в розыск же пропавших нам обращаться?
Ответом мне было долгое и мучительное молчание, Татьяна успела прийти в картинное отчаянье и делала знаки, что мол, все пропало, сейчас повесит трубку – и с концами.
– Я могу приехать сейчас, – после бесконечной паузы проговорила трубка иным тембром голоса, на октаву ниже. – Диктуйте адрес вашего заведения, я на машине.
– Я вовсе не настаиваю, – я даже запнулась от неожиданного успеха предприятия. – Можно назначить встречу…
– Мне удобнее сейчас, – перебила Ольга Киреевская. – Потом время ограничено.
– Дело в том, что Татьяна Мельник не в офисе, а у меня дома, – я слегка засуетилась, отчаянно не желая получить «сеанс разоблачений» на дому.
– Тем лучше, – лаконично отозвалась Ольга. – Закроем проблему здесь и сейчас. Судя по номеру вы живете…
– Отлично, пишите адрес, – согласилась я, а куда было деваться, принцип был изложен четко: сейчас или никогда, один-ноль в пользу Ольги Киреевской.
Пока собеседница ехала по осеннему дождю сквозь транспортные потоки, Татьяна то приносила благодарность за успешное содействие, то впадала в панику последнего разбора, говорила, что сейчас уедет домой или спрячется в ванной комнате.
Немедленное свидание с Ольгой Киреевской отчего-то наводило на неё ужас, хотя именно к тому она стремилась последний месяц. Я сама пребывала в ошеломлении, не совсем понимая, как это у меня вышло, точнее, что я такого сказала, чтобы взрослая дама помчалась сломя голову беседовать с сестрой давно позабытой подруги студенческих лет. Если они расстались не в лучших отношениях, то что мешало сказать: «Кто такая Ольга Славич, не помню, какая сестра, какая дача? И вообще это было давно и неправда…»
В общем и целом ситуация разворачивалась по канонам мусорной литературы, я бы оценила, будучи в ином положении. А в настоящем интересном только тупо недоумевала, и надеялась, что Татьяна возьмет себя в руки и обойдется своими силами.
– Главные вопросы я уже задала, – толковала я бедной Тане. – Ты только не пропусти, добейся четкого ответа. С кем и куда уехала твоя Ольга, или намеревалась. Все прочее – литература! При том очень плохая, последнего сорта.
Однако деловые соображения бедную Таню не трогали, перспектива близкого свидания с Ольгой Киреевской тревожила её без меры и резона, я сжалилась и опробовала отвлекающий маневр.
– А ты хорошо ее помнишь, эту Ольгу? – спросила я в целях провокации и дальнейшей терапии. – Мне она показалась по разговору…
– Не говори, – Татьяна отлично повелась в нужную сторону и стала излагать скрытую проблему, не подозревая, что с нею ведется работа. – Она меня всегда нервировала. Понимаешь ли… До нее, вернее, пока не поступила в институт, Оля была очень замкнутая серьезная девочка, всегда с книгой, как правило очень толстой, на дачу ей возили книги из дому. Других занятий она не признавала. Представь себе, сидит девочка в беседке в разгар лета и читает кирпич синего цвета. «Мистер Блетсоурси на острове Ремполь» – ты когда-нибудь слыхала что-нибудь подобное? Понятно, что нет!
– Действительно, не припоминаю ничего даже отдаленно подобного, – созналась я. – Но откуда такие изыски?
– И виновата тетя Маруся, – продолжала Таня. – Она внушила Ольге, что та не блещет по части внешности, на самом деле водила ее плохо одетой и жутко причесанной, потом сама вечно критиковала. Ну представь себе, у девочки зализанные волосы, косица на макушке, рот сжат, глаз не видно из-за нависших бровей, вид ужасный. Понятно, оставались одни книги для утешения. Мама однажды вмешалась, посоветовала Марусе приодеть девочку, и сменить ей прическу, а та просто ни в какую! Я слышала, как она заявляла: «темные волосы надо причесывать гладко, никакой косметики до 18 лет, короткие юбки и брюки девочке не положены, она не сформировалась. А что проводит время за книгами – то ее счастье, лучше, чем бегать в Бог знает каком обществе. Это с намеком на меня, между прочим.
– А потом? – я вступила с наводящим вопросом, другая Ольга всё не ехала, а Татьяна отлично отвлеклась.
– Ну, я о том же, – пояснила Татьяна. – И вот следующим летом Ольга поступила в архивный институт, нас пригласили праздновать, выпили наливки, и я поняла, что Ольга может быть хорошенькой, мама права. Но не задумалась, так промелькнуло. Потом они всем первым курсом поехали на картошку, потом в сентябре я увидела Ольгу на даче и просто ее не узнала. Волосы она подстригла, брови выщипала вполовину, глаза блестят, улыбка во все зубы. Они у нее вообще-то великоваты, хотя и очень хорошие, тетя Маруся всегда указывала: спрячь зубы. Ольга поэтому стеснялась, старалась поменьше улыбаться и говорила со сжатым ртом. А тут она выкрасила губы польской помадой, и зубы встали на место – как у киноактрисы! Приехала в джинсах, в свитере в обтяжку, смотрелась по-другому, держалась очень уверенно. Её отец обратил внимание, мол, смотрите, дочка из колхоза приехала, а как из Голливуда! Ольга созналась, что подружка посоветовала и постаралась, брови ей выщипала, косу остригла и дала поносить джинсы. «Не всегда же мне ходить Золушкой-замарашкой» – объяснила высокомерно, и тетя Маруся очень была обижена. Все старания пошли насмарку, «девчонка отбилась от рук раз и навсегда» – говорила всю дорогу. Следующим летом, если Ольга бывала на даче, то с другой Ольгой, они наезжали, потом срывались с места, а на нас – ноль внимания, будто никого не было. Вот помнишь, когда мы за курткой ходили, они вдвоем сидели за столом, что-то резали и клеили, вроде стенгазеты и страшно веселились. А когда ты ушла в этой куртке, за ними машина приехала. Жигули «белая ночь». Они бежали через дорогу, бумагу свернули в трубку и смеялись обе, как безумные, пока садились. За рулем, я разглядела, парень сидел, немного старше их, красивый и наглый, тоже смеялся.
Глава вторая
1
Не успела я прояснить загадочный мемуар Татьяны насчет стенгазеты, машины цвета «белая ночь» и наглого парня за рулем (что было заманчиво в плане трэш-детектива), как раздался звонок в дверь. Следовало думать, что приехала Ольга Киреевская, никого другого не ждали.
Татьяна пошла открывать, поскольку я основательно сидела в кресле и предпочитала не бегать. К тому же визитерша приехала к Тане, а я присутствовала по должности. Через пару минут, расставшись с зонтом и верхней одеждой, заодно установив, кто есть кто, Ольга Киреевская появилась в комнате.
Девушкой она оказалась видной и статной, светлая коса вольно лежала на плечах как горжетка, яркие серо-зеленые глаза оттенялись сообразной косметикой, костюм был серым, а блузка – яркого изумрудного цвета. Однако с приятным, правильным лицом визитерши наблюдались проблемы. Лицо было не просто закрытым, оно казалось захлопнутым намертво, как морская раковина.
В целом создавалось впечатление, что Ольга Киреевская пришла к зубному врачу, потому что очень больно, но предпочитала быть в другом месте. И, увы, дантистом ощущала себя я, хотя сидела в кресле, а Татьяна взяла на себя роль медсестры, привела, усадила пациентку на диван и предложила чаю. И вот, пока Таня хлопотала на кухне, Ольга начала беседу крайне осторожно, однако, не дожидаясь вопроса о самочувствии.
– Понимаете, я подумала, что следует прояснить вопрос раз и навсегда, – начала она. – Да, признаю, что Ольга ушла из дому при моем содействии, она жила у нас на зимней даче, точнее, они жили вдвоем, но родители не знали. И когда ее мать обвиняла моих родителей, она ошибалась, хотя имела право знать, где Ольга. А мы скрывали. Понимаете, сложилась непростая ситуация. Ольга с мальчиком хотели жениться, а обе матери были резко против. Тоже понятно, ей было девятнадцать, а ему и того меньше. И я пустила их на дачу, чтобы как-то разрядить атмосферу, Ольга надеялась, что кто-нибудь уступит. Но не получилось, тогда они уехали к его отцу. Уехали внезапно, собрались в один день, ничего мне не сказали. Понимаете, после того, как мать Ольги позвонила и устроила сцену, мои родители догадались, где беглецы, и попросили уладить вопрос. Я сказала Ольге, что дальше жить на даче невозможно, вроде кто-то туда приезжает в отпуск, она поняла намек и очень обиделась.
– Да, непростая ситуация, – сказала я, чтобы Таня могла задать свои вопросы, она как раз вернулась с чайным подносом. – Тем не менее…
– Но Ольга не вышла замуж, – объявила Татьяна. – Мы заплатили фирме хорошие деньги, но узнали, что никакого брака Ольга Славич не заключала, и осталась прописанной на прежнем месте.
– Не знаю, они вроде подавали документы, – почти без выражения ответила Ольга Киреевская. – Где – не помню. А его отец работал на атомной станции в Ленобласти, ближе к границе с Карелией.
– На самом деле мы хотели узнать, – вступила я, поняв, что реальной помощи от Тани не дождаться. – Как мальчика звали, по имени и фамилии, где учился, где жил, чем полнее информация, тем лучше.
– Этого я просто не знаю, – ответила Ольга. – Звали Сергеем, фамилия очень простая, точно не запомнила, дома у него не бывала, если был записан телефон, то давно потерялся.
– Значит ваш совет будет такой, – резюмировала я. – Найти город в Ленобласти, где есть атомная электростанция, и поискать в местных архивах, с кем был заключен брак, не так ли?
– Скорее всего, – с неохотой согласилась Ольга. – Да, я вспомнила деталь. На самом деле парня сначала звали Келью, это финское имя, и у отца должна быть финская фамилия. Что-то вроде Китааска, Кавикасо, точно не помню. Он говорил, что сменил имя и взял фамилию матери в шестнадцать лет, когда получал паспорт. Что родители давно расстались, а ему было некомфортно. Это для вас существенно?
– Если это всё, то не очень, – ответила я, но продолжить не успела, потому что зазвонил телефон, мы с Таней оставили его в прихожей.
Татьяна сбегала, принесла трубку, оказалось, что мама решила справиться о моем самочувствии. Я извинилась, встала с кресла и пошла на кухню, чтобы успокоить Марию Феликсовну, к тому же побыстрее ее спровадить. Разговор с Ольгой начинал быть занятным, она что-то скрывала и принесла неважно сочиненную историю.
Проделала я все на диво быстро, но возвращаясь, встретила Ольгу в прихожей, она торопливо одевалась, лицо у нее было «опрокинутое», как отметил Ф.М. Достоеский в известном романе «Идиот».
– Что случилось? – спросила я в недоумении.
– Да, нет, мне пора, – невнятно пробормотала Ольга. – В другое место, по работе, срочно…
– Тогда, если можно, постарайтесь вспомнить финскую фамилию, – попросила я, и вынула конторскую карточку из кармана висевшего рядом пальто, хорошо, что имелся запас. – И позвоните мне сюда или в «Аргус». Хорошо?
– Да, да, конечно, разумеется – сказала Ольга неубедительно и через мгновенье закрыла за собой дверь.
– Ну и что произошло? – поинтересовалась я у Татьяны. – С какой радости клиентка вскинулась и сбежала? Ты ей никак тетю Марусю посулила? Если не вспомнит, что нам надо. С мистическими подробностями… Или как?
– Не надо демонизировать Марусю, – ответила Татьяна, явно с голоса мамы. – И вообще, на самом деле даже эта Ольга признала, что у Маруси были причины нервничать, и наша Олька собралась замуж не совсем, чтобы… Так что склочный характер одно, а…
– Таня, воронёнок мой черненький, я вовсе не о том, – профессия включилась сама по себе и гнала на тропу выяснения. – Бог с нею, с Марусей, она может быть во всем права, но отчего Ольга выскочила, как ошпаренная? Какой был разговор, когда я ушла?
– Да вовсе никакого, – неохотно призналась Татьяна, ей было неудобно, что упустила клиентку. – Она сидела, чай не пила, размышляла. А когда ты встала и пошла, у нее вдруг глаза открылись, стали, как блюдца, и чашку на стол поставила, звякнуло всё… Можно подумать, что она сильно беременных никогда не видела, извини за подробность. И тут же поднялась, ничего не сказала. Я подумала, что она пошла за тобой. Может, она что-то вспомнила… А потом ты пришла и сказала, что она ушла с концами. Я сразу заметила, что ей со мной неловко, наверное, напоминала Ольку, мы все похожи.
– Понятно, мерси, и пардон, что наехала, – повинилась я. – Я не думаю, что мой вид её ошарашил, напротив, она сообразила, что сказала что-то лишнее, и кинулась прочь, чтобы я не докопалась, невзирая на интересное положение. История у данной Ольги недостоверная, это точно.
– Ты думаешь? – удивилась Татьяна. – Вроде всё сходится, и мы слышали от Маруси то же самое. Наоборот, она помогла, город назвала, куда они могли уехать, подсказала финское имя и фамилию, чтобы легче искать. Не так?
– Ты, Вороненок, наивна до святости, – почти радостно заявила я, войдя в роль Отче Вали. – Ну подумай! Девица Киреевская так сразу все бросила и примчалась, сломя голову, чтобы обронить из клюва мелкую информацию, а потом загадочно умчалась, не говоря ни слова. Даже чаю не выпила. С чего бы это?
– Не знаю, тебе виднее, – проговорила Татьяна, не убежденная моими доводами. – Может, у нее проблемы с деторождением. На этой почве психологическая травма, а ты тут во всей красе и вопросы задаешь, ей стало обидно.
– И это не исключено, – согласилась я. – Может статься, убежала она из-за меня, но отчего прибежала так срочно? Очень подозрительно. И как удобно отправить нас искать неверных Кавитасков на просторах Ленобласти, а?
– Странное у тебя занятие, – обдумав мои доводы, признала Татьяна. – Во всем ищешь тайные причины и замыслы. А я поверила, зачем ей придумывать? Пришла и сказала, что знала, даже призналась, почему Ольга обиделась и уехала, не прощаясь. По-моему, всё по-честному.
– Танечка, душа моя! – ответила я. – Мне тоже так гораздо удобнее, поверь. Тогда иди к Валентину в «Аргус», заказывай искать своих Кавитасков, он добрый, много не возьмет. И я выброшу из головы странный приход и уход Ольги Киреевской. Так все люди и работают, мерси за разрешение.
– И тебе большое спасибо на самом деле, – ответила Татьяна. – Без тебя не видала бы я Ольгу, как своих ушей. Ты её знатно высвистела, это надо признать. Особенно розыск пропавших, я чуть в обморок не упала, будто, ты её в чем-то подозреваешь!
– Ладно, что уж там, – я сделала вид, что скромно принимаю комплимент, и не стала растолковывать, что будь Ольга Киреевская без секрета, то не примчалась бы на свист. – Работа такая, хотя я вроде в декрете уже. В издательстве и денег дать обещали.
– И когда? – Татьяна мигом переключилась на более интересный предмет.
– Деньги или мальчик? – уточнила я.
– Какие это деньги, – отмахнулась Татьяна. – Мне дали на пол-сосиски и обещали держать место, хотя кому оно надо? Мальчик когда?
– Минимум ноябрь, максимум декабрь, – охотно объяснила я. – Уверенности у них нету, но какая мне разница? Разве что мухлюют с декретом. Подруга Верочка говорила, что раньше они просто стояли насмерть, чтобы лишнего не платить. А теперь зачем?
– Бог знает, разве их поймешь? – ответила Татьяна. – Значит, мальчик будет зимний?
На этой загадочной ноте мы с Татьяной расстались и в этот вечер ни о каких Ольгах я не вспоминала, до самой ночи.
2
Татьяна ушла засветло, хотя серый день давно погас, зато длились пасмурные сумерки. Тане надо было забрать дочку Еву из детского сада и отпустить предков, они развлекали тем временем мелкого Николеньку. Я осталась одна и расслабилась после бурно прошедшего полудня. На самом деле я даже вздремнула на диване и очнулась вечером, на улице вовсю горел золотистый фонарь, однако рассеянный свет не достигал моего окна. В уютной полумгле я вспомнила, что Миша ничего не сказал о времени возвращения, у него обыкновенно находилось много дел, он желал их завершить до переезда на мою площадь. К тому же супруг пользовался последними неделями владения мастерской, подвал, где он раньше жил и работал, переходил в другие руки и подлежал реконструкции. Ну и, понятное дело, там шла гулянка на прощание и все такое прочее.
Поэтому, после пробуждения и разговора с мамой я пошла на кухню, приготовила диетический ужин с витаминами, поела, посмотрела в кухонное окно, выходящее на двор, полюбовалась возникшими во тьме окнами и неспешно вернулась в комнату, к торшеру, книге и телевизору. По дороге обнаружила, что Миша забыл ключи в прихожей на крючке, такое происходило буквально через раз. «Значит, придется ему открыть» – лениво размышляла я, устраиваясь на кресле, а не не диване. – «Лучше не дремать, иначе он всех соседей разбудит перезвоном».
Книгу я взяла не помню какую, но корабль плыл по далеким морям навстречу дивным приключениям (значит, это была серия «Однажды» для младшего и среднего школьного возраста). Большой запас продукции издательства «Факел» хранился на задних рядах книжных полок, и в последнее время я вошла во вкус непритязательных приключений на суше и на море. Иная литература, увы, на расслабленный ум не шла.
И вот, почти без отрыва от дальних морей и коловращений бизань-мачты в час бури, я услышала, как мимо окон проехала машина, затормозила, но не встала, а перекатом зашла во двор, к другому входу в подъезд. Таким образом обычно возвращался Миша, он брал тачку и просил заехать во двор, чтобы не хлопать дверями под окнами, в особенности если дело происходило поздно ночью.
Машинально я глянула на часы, обнаружила, что час всего лишь десятый, подивилась, но пошла открывать дверь, не дожидаясь, пока Миша обнаружит, что ключей у него нет. Процесс мог занять долгое время и вызвать громкое недоумение, обычно проявляемое в резких выражениях, способных покоробить чувствства соседей по лестничной клетке.
Я исправно откинула цепочку, дождалась звуков лифта, поднявшегося до третьего этажа и со стуком ставшего на место. После чего отомкнула замок, но не стала уходить из коридора, это могло показаться упреком, а я никаких претензий к Мише не имела, скорее напротив. Он всемерно заботился о том, чтобы мой покой не нарушался, и совместное проживание не создавало лишних трудностей.
Оставаясь в прихожей, я отвернулась от двери и стала критически изучать отражение в большом зеркале, оно отнюдь не утешало. Не успела я подумать синхронно, что вид мой не радует глаз, и что Миша замешкался с открытием дверей, наверняка он услышал, как звякает замок… В тот миг, как я не поспела мыслью, входная дверь отворилась медленно и как бы нерешительно. В зеркальном отражении (я тупо продолжала глядеть туда) возникла фигура, привычно занявшая дверной проем. Но это был отнюдь не Миша!
