скачать книгу бесплатно
Наспех прополоскав рот, Софья вытерла лицо и отправилась в прихожую. Посмотрела в глазок и не поверила. Щелкнул замок, заскрипели петли. Юсупов окинул Софью взглядом с головы до ног и сказал:
– Будешь носить такие тапочки – нескоро замуж выйдешь.
Затем глянул поверх ее головы и добавил:
– Варишь кофе? Отлично.
Не церемонясь, он толкнул дверь и прошел в квартиру. На пороге даже на секунду не задержался, чтобы снять обувь.
Софья еще пару мгновений соображала, что вообще происходит, закрыла дверь и направилась в кухню.
Юсупов уже хлопал шкафчиками в поисках чашки. Зачем-то сунул нос в сахарницу – не чеснок же там!
– Проходи, не стесняйся. Чувствуй себя как дома, – сказала Софья без капли радушия.
Кофемашина заурчала, и темный напиток двумя тонкими струйками полился в чашку. Юсупов повернулся спиной к столешнице и оперся руками.
– Я передумал.
Брови поднимать выше уже просто некуда – слишком много удивления на одну единицу времени. Софья уселась за стол и молча ждала разъяснений.
– Я помогу тебе с подготовкой сенсации, интервью или чего ты там хотела, – сказал Юсупов.
– И что же заставило тебя изменить решение?
Гость отпил кофе и на миг прикрыл глаза, будто это единственное, что его сейчас спасает от жажды.
– Я – человек настроения. Сначала ты грозила мне разоблачением, потом явилась в мой клуб, прервала вечернюю трапезу. А спустя неделю уже готова поставить свое творение рядом с бестселлером Энн Райс.
Софья сжала переносицу двумя пальцами и ответила:
– И где гарантии, что ты снова не передумаешь после того, как допьешь кофе?
Юсупов выудил из жестяной банки кусочек рафинада и закинул в рот.
– Мы будем препираться или ты возьмешься за дело? Кстати, ты думала, как это будет? Художественное чтиво, псевдодокументалистика, сборник эссе?
– После того, как ты вчера меня отшил, я похоронила эту идею.
– Что ж придется воскресить.
Юсупов отставил чашку и окинул кухню взглядом.
– Полагаю, тебе нужно набрать кое-какие сведения, прежде чем закидывать меня вопросами, – сказал он.
– Твои мемуары, ты имеешь в виду?
– В них ты не найдешь ничего, что тебе нужно. Разве что тонну эгоцентризма и пары пикантных историй.
– Тогда с чего мне начать?
– История, которую ты знаешь, которую тебе преподавали в школе, на девяносто процентов не отражает того, как все было на самом деле.
Софья устало откинулась на спинку стула и ответила:
– Ну это и ежу понятно. Учебники истории переписывают каждую пятницу.
– Вот и не читай их.
Юсупов отлепился от столешницы и приблизился.
– Найди ответ на один вопрос – какой сейчас год?
Софья фыркнула.
– Ты серьезно?
– Абсолютно. Поверь, это задание куда более увлекательное, чем тебе кажется на первый взгляд.
С этим длинноногий наследник рода Юсуповых вышел из кухни, оставив за собой тонкий аромат цветочного парфюма. Тихонько щелкнул дверной замок. А через полминуты заскрипела дверь парадной.
Софья потерла лицо, бросила взгляд на недопитую чашку с кофе. Какой сейчас год? Да он издевается!
***
За городом на пустыре стояла черная иномарка. Водитель прислонился к капоту и наблюдал за приближающимся УАЗиком. Шины с тихим шорохом проехались по обочине. Из внедорожника вывалилось четыре фигуры.
– Ваше появление в городе без предварительного согласования является предпосылкой к нарушению договора, – сказала квадратная фигура из УАЗика.
– Поэтому я и договорился о встрече, чтобы не создавать проблем ни себе, ни вам, – ответил водитель иномарки. – Мне нужна ваша помощь.
***
Нам все врали?
Нет, конечно, очевидно, что история – это один большой подлог. Но чтобы на столько большой!
Из школьного курса истории вы помните, что Петр Первый ввел новое летоисчисление. 7208 лето от Сотворения Мира в Звездном Храме стало 1700 годом. Почему, для чего это сделали и куда делись 5000 лет?
Летоисчисление от Рождества Христова тоже имеет несколько вопросов, так как некоторые альтернативщики выявили, что Христос существовал примерно 800 лет назад. Допустим, это чушь, но какое было летоисчисление до появления младенца? И как скоро его изменили – вот прям в момент рождения Христа по всему миру ввели новые датировки?
И почему Новый год мы отмечаем в конце декабря? Ведь исходя из названия, decem, дека, декада означает «десять». То есть по логике должно пройти еще два месяца, чтобы салюты запускать. И если развернуть мысль, то Новый год должен сопрягаться с весенним равноденствием. Еще не запутались?
Тонну сомнений вызывают буквы i и j на документах XVIII – XIX веков, которые составители рисовали в датировках вместе единицы. Хотите сказать эти латинские буквы позже ошибочно стали единицей, и нам приписали лишнее тысячелетие?
Софью будто пыльным мешком пришибли. В школе учили, писали контрольные, сдавали экзамены по вранью?
Стандартная мелодия вывела из оцепенения. Этот наглец вообще не церемонится – звонит в половине второго ночи.
– А если бы я спала?! – прорычала Софья.
– Я удивлен, что ты вообще способна спать после того, как впустила в свою жизнь вампира. Как твое домашнее задание?
Софья поерзала в кресле-мешке, полистала блокнот с каракулями.
– Потопы, закопанные первые этажи зданий, единая мировая архитектура, хронологические сдвиги, великаны, Тартария и три года без лета – фальсификация в каждой букве.
– В рептилоидов и плоскую Землю еще не поверила?
– А это тоже нужно для интервью?
– На твое счастье, нет. Не хочешь прокатиться?
– Каким бы князем ты ни был, на дворе ночь. И я намерена провести ее в своей постели.
– Я жду тебя внизу, – сказал Юсупов и отключился.
Софья взвыла, захлопнула крышку ноутбука и пошла одеваться.
Черный мерседес как породистый жеребец выделялся среди жигулей и отрыжек китайского автопрома. Софья уселась на переднее сиденье и выпустила яд:
– А почему не «Тесла»?
– В следующий раз прокачу, – с улыбкой ответил Юсупов и сдвинул рычаг передач.
– Куда едем?
– Искать свидетельства реальной истории.
– Ночью?
– Но ведь это лучшее время для разгадывания тайн.
Ехали молча. У Софьи в голове образовался аквариум, в котором как пираньи плавали новые находки и пожирали привычные убеждения.
Конечно, нужно все делить на шестнадцать. И все же, как объяснить высоченные потолки дворцов кроме как не тем, что правители были великанами, от трех с половиной до пяти метров? Вероятно первые Романовы были именно такого роста, а после потопа середины девятнадцатого века, изменилось атмосферное давление.
И пусть Александр Третий был ростом уже не три метра, а два, но все еще мог поднимать на плечах лошадь. А это наводит на размышления. Откуда такие силы? И почему в гатчинском дворце он с семьей жил на втором этаже с низкими потолками, в то время как комнаты первого этажа – настоящие хоромы с потолками по шесть с половиной метров?
А эти полузакопанные здания? Так строили, как же. Культурный слой от некультурных предков. Ну, разумеется. Дома закапывали вместе с дверями и окнами, чтобы червей лучше рассматривать?
Теория о татаро-монгольском нашествии не выдерживает вообще никакой критики. Достаточно подсчитать цифры, чтобы убедиться, все это из жопы высосано.
Мерседес притормозил на Невском. Юсупов заглушил двигатель и вышел из машины. Софья последовала его примеру и огляделась. Перед ней высился дворец Белосельских-Белозерских, подсвечиваемый уличными фонарями. Красивая лепнина, торсы бородатых атлантов, поддерживающие балконы, коллональный стиль отделки. Все это отдаленно напоминает фасад Зимнего дворца, даже невзирая на блекло-розовую штукатурку.
– Что ты знаешь о так называемом районе двойников? – спросил Юсупов, обходя машину.
– Только то, что это очередная байка для экскурсий в стиле «мистический Петербург», – ответила Софья.
Князь двигался вдоль здания в сторону Фонтанки.
– Легенды гласят, что в этом районе находился дворец, в котором Анна Иоанновна встретила своего двойника. А писатель Вяземский, который жил вон там, – Юсупов указал на Невский проспект, – придя домой, увидел себя, сидящего за столом и что-то пишущего.
Софья молча шла следом. Ночной Петербург – как отдельный вид искусства. Вместе с восторгом, от которого задохнуться можно, под кожей зашевелятся мурашки даже у самого заядлого скептика.
– Достоевский в романе «Двойник» помещает героя Голядкина в один из ресторанов этого района, где и встречается с собой. Уж кому, как не Федору Михайловичу знать, где искать мистический Петербург?
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– А затем, – ответил Юсупов, шагая по тротуару, – что либо я схожу с ума, что вряд ли, либо район двойников пополнился еще одной историей.
Он прошел мимо дворца, мимо библиотеки Маяковского. Остановился под аркой с кованой калиткой и воротами, которые перемотаны цепью с навесным замком.
– Ты правда думаешь, что в два часа ночи вход во двор будет открыт? – спросила Софья, подняв брови.
Нет, ей скоро понадобится колоть ботокс, а то из-за общения с этим фриком уже вся кожа на лбу как гармошка.
Юсупов сжал навесной замок в ладони. Щелкнуло. Цель болталась как вялая сосиска. Воротина заскрипела.
– Я – князь, мне все двери открыты, – ответил Юсупов и растворился в темноте двора.
Софья оглянулась. Вон там светлый Невский, а вон там узкая Фонтанка. А, да черт с ним! И прошмыгнула следом.
– Зачем мы здесь? – спросила Софья.
– Интуиция подсказывает, меня здесь ждут.
Пахло прелой листвой. На скамейке «светил» глазами дворовый кот. Юсупов уверенной походкой двигался вдоль дорожек, но плечи слегка согнул, будто готовясь делать прыжок или отражать удар.
– Ничего не понимаю, ты можешь мне хоть что-то объяснить? – проворчала Софья.
– Цыц!
Юсупов замер и поднял указательный палец. Софья встала как вкопанная, только водила глазами. Царил штиль и мрак, ни листочка не шелохнется, но стало зябко. Зябко так, будто в спину вот-вот воткнут нож. Сердце заколотилось. Всем своим существом Софья ощутила, что это такое, когда волосы шевелятся не только на затылке.
– Так ты встречаешь старого друга? – нарушил тишину Юсупов.
– Я думал, ты придешь один, – ответил чей-то голос из темноты.
Шаркнули каблуки, и под свет фонаря вышел мужчина лет сорока, приятной наружности и нездоровой бледности. Одет просто и со вкусом, осанка на зависть.
– Новая спутница? – спросил он.
– По крайней мере, я еще умею развлекаться, а не ушел в подполье, – ответил Юсупов. – И она в курсе, кто мы, так что можешь говорить свободно. Как ты узнал, что я буду здесь?
– На этом месте наши пути разошлись навсегда. Так я думал до прошлого года, пока не увидел твой иконописный лик в новостях.
– Что ж так долго ехал? Визу не давали?
