скачать книгу бесплатно
Бежал, словно испуганная кошка.
Один раз на площадке за дверью он вдруг увидел чьи-то светящиеся зеленым глаза у самого пола и услышал рычание. Без раздумий Логинов несколько раз выстрелил на ходу. В темноте что-то упало, но он даже не остановился.
Ноги несли и несли Ивана вверх все двадцать два этажа до блока D-8. Задержался он только на десятом этаже, чтобы привести в движение мощные железобетонные пневматические люки, полностью перерывающие низ подземного здания на случай прямого ядерного удара. Помнил по вводной инструкции, которую ему прочитали при приеме на работу.
Надо же!
Удар по защитному стеклу, рывок рычага вниз, еще один рывок, еще…
Хоть пневматика работает, и то ладно!
Где-то зашипело, дрогнуло перекрытие под ногами Ивана, пол вдруг дернулся и начал перемещаться, закрывая просвет этажа. Иван прыгнул на следующий лестничный пролет, харкнул на движущуюся плиту, хоть и слюны-то почти не было.
Плевать! Плевать на запасы воды и еды, которые находились где-то там, в недрах «Нового Авалона», и на возможную радиацию тоже плевать. Плевать, плевать, плевать…
Он повернулся и снова побежал – вверх.
Глава 2 Черное небо
Иван без труда нашел нужный этаж, лестницу под литерой «С» и дверь.
Никакого труда не составило дойти до щитовой по указателям.
Все было бы просто прекрасно, если бы не одно «но»: генератор был мертв. Иван еле смог передвинуть рубильник генератора в нужное положение, но толку от этого все равно не было.
Мертвые этажи «Нового Авалона» так и остались мертвыми. Иван с отчаянием ударил кулаком в стену, потом еще и еще, пока боль от ударов не стала почти такой же сильной, как боль в душе.
Потом он долго стоял, прислонившись лбом к холодной стене. Кажется, даже плакал. Мыслей в голове не было, что делать дальше, и куда теперь идти, он не знал, да и не хотел сейчас об этом думать. Фонарик на каске светил все слабее и слабее – садились батарейки. Как в тумане, он нашел за щитовой тесную каморку электромонтера, который, если судить по удручающе-скудной обстановке, наверняка тоже был конви, забился туда, уже на автомате подпер дверь шкафом, упал на жесткую, узкую койку, застеленную казенным, тонким одеялом и забылся каким-то смутным, нервным сном, то вдруг вскидываясь с пистолетом наизготовку, когда ему мерещилось, что кто-то пытается открыть дверь или шуршит за тонкой стенкой, то снова проваливаясь в черноту.
Снов не было. Совершенно. Была только тьма.
Тук-тук-тук. Тук. Тук. Тук. Тук-тук-тук…
Иван открыл глаза и сел на койке. Впрочем, с таким же успехом он мог их и не открывать. Все равно было темно. Он на ощупь нашел каску, надел, защелкнул под подбородком застежку ремешка, хотел включить фонарик, но передумал, вслушиваясь. В комнате стало довольно прохладно: подземелье «Авалона» постепенно остывало. Ивану показалось это странным, ведь на улице лето. Должно было быть тепло.
Впрочем, тут, под землей, наверняка должна быть низкая температура, но все равно ведь не ноль.
Иван вздохнул, и собственное дыхание вдруг показалось ему слишком громким – такая тишина царила вокруг.
Тук-тук-тук. Тук. Тук. Тук.
Ему показалось, что это только эхо от ударов его сердца в грудную клетку. Может, кровь стучит в висках, может, он вообще повредился рассудком, раз ему мерещиться. А может снова какой-то неведомый зверь роет себе нору невиданными никем страшными лапами? Или это морок, наваждение, которые наводит на Ивана сама Тьма?
Кто знает, что за этими дверьми? Кто знает, что за следующими? И за следующими? Может быть там опасность, а может быть спасение, спасатели?
И снова где-то в темноте раздался тихий, едва слышный стук.
Если по Москве нанесен ядерный удар, то какие спасатели могут придти на помощь так быстро? Значит не спасатели? Значит, галлюцинация, мираж?
Но полковник ведь так и не сказал, был ли ядерный взрыв. Нет, он говорил об опасности, о том, что никого не осталось.
«Тогда почему остался я? И он? И почему Мигай так не хотел идти на поверхность? Или хотел?»
Иван мысленно вспоминал разговор с полковником.
Нет, тот явно хотел остаться в подземном комплексе «Авалона», несмотря на постоянную опасность от разбежавшегося зоопарка. Он предпочитал мутантов тому, что было наверху. Или Иван что-то неправильно понял?
«Никогда не поймешь этих спецов БНБ, – думал он. – Все время что-то мутят-крутят, то ли скрыть хотят что-то, то ли, наоборот, хотят, чтобы ты что-то понял!.
«Но самое интересное – это скорпионы эти черные… Захотели бы, они меня тоже выдернули бы из дымохода этого, где я висел, как волшебник Клаус с мешком подарков из детской сказки. А ведь полковник их до этого никогда не видел, потому и боялся так. Шеликудов он не боялся, хотя они его чуть не убили. Ну получил пару царапин, ну забинтовал я его. А здесь он просто… струсил? Ну может, и не струсил, но страшно ему было, это-то я видел. Вот только чего он боялся? Или кого?..»
Иван не испытывал страха, но понимал – полковник мог знать что-то такое, отчего у него появилась реальная возможность испугаться. Незнание тоже бывает источником храбрости.
Тук-тук-тук. Тук. Тук. Тук.
– Да это же азбука Морзе! – догадался Иван.
Он с облегчением вздохнул и включил фонарик. И вздрогнул. В ногах кровати, как ни в чем не бывало, сидела кошка. Обычная белая кошка. Она недовольно посмотрела на Ивана и спрыгнула вниз, на пол. Иван услышал, как она принялась вылизывать шерсть.
– Теряю хватку! – сказал Иван вслух. – Так и тигра можно не заметить…
Кошка мяукнула, сидя возле двери – просила ее выпустить. Ну что ж, значит, за дверью не было ничего опасного. Пока Иван оттаскивал шкаф от двери, он успел заметить в уголке кошачью корзинку с розовой подстилкой из искусственного меха и миску. Раз была корзинка, значит, и кошка была самой обычной, нормальной кошкой.
Иван приоткрыл дверь, выглянул. Пушистая бестия вышла, гордо закинув хвост на спину, и неторопливо прошествовала по коридору в темноту.
А Логинов отправился искать источник звука.
Сначала он заблудился и ушел куда-то далеко по коридорам, и уже совсем ничего не слышал, потом решил, что стучат этажом ниже, и спустился туда, заглядывая в каждую попадавшуюся дверь.
Потом, уже не надеясь что либо услышать, вернулся. Предательский стук изводил его, заставляя метаться, и Иван уже был близок к тому, чтобы прекратить поиски, как вдруг заметил в основном коридоре незаметный проход.
Стук шел оттуда. На всякий случай Иван проверил пистолет – оставалось всего четыре патрона. Негусто.
Наконец, он остановился перед закрытой дверью, прислушался – и спрятал пистолет. Из-за двери явственно доносился тихий плач.
Не желая испугать неизвестное, но явно человеческое существо еще больше, Иван отошел на несколько шагов, потом, громко топая ботинками, вернулся, с силой подергал дверь за ручку и, откашлявшись, громко сказал:
– А это кто там плачет?
За дверью вдруг стало тихо.
– Вы просили о помощи? Азбукой Морзе? Вы кто? Эй! – сделал Иван еще одну попытку, на всякий случай продолжая держаться за линией огня.
– Пожалуйста! – вдруг закричал тонкий голос. – Пожалуйста, вытащите меня отсюда! Или включите свет! Здесь темно! – за дверью вдруг разразились такими бурными и искренними рыданиями, что у Ивана отпали сомнения.
– Отойдите от двери! – скомандовал он.
Быстро оценив плевый, в общем-то, механический замок и саму дверь, он вернулся к комнатам, мимо которых торопливо пробежал перед этим, отыскал внушительных размеров аквариум, в котором половина рыбок уже плавала брюшками кверху, а вторая – все так же равнодушно хватала ртами воду, не обращая внимания на дохлых товарок. Иван снял аквариум в сторону, оборвав уже не нужные трубки и провода, выломал из пола тяжелую тумбу, и вернувшись, в два удара высадил дверь.
Из темноты кто-то бросился ему на шею, обнимая совершенно ледяными руками, и прижимаясь так доверчиво и беззащитно, что он почувствовал, как у него самого предательски защипало в носу.
– Слава Богу! Слава Богу! – вскрики перемежались рыданиями. – Я уже думала, что никто не придет… Но я все время молилась, молилась… Я верила, что меня не бросят. А что случилось? Авария? Война? И где все? Тут было так много народа?
Услышав все это, Иван постарался уклониться от объятий и отступил.
Надо же! Спас единственного живого человека, да еще и женщину, а она оказалась конви… Подумать только, молилась она! Взрослые люди, а продолжают верить в сказки! Лучше бы медитировала, тогда без еды и воды можно продержаться гораздо дольше: включаются защитные механизмы организма.
– Тебе бы что-нибудь горячего выпить, надо – сказал он машинально, но тут же пожалел об этом.
Электричества-то нет! Хотя можно постараться найти газовую печку.
Женщина, кажется, заметила его сухость. А может, увидела форму охранника. Стараясь скрыть замешательство, она отступила на два шага, низко склонила голову, одернула форменную курточку.
– Вы из БНБ? Да? – спросила она.
Ивана даже передернуло, столько тоски и обреченности прозвучало в ее голосе.
По крайней мере, это у них общее – нелюбовь к БНБ. Ладно, надо привести ее в чувство. Она вдруг заторопилась, все так же не поднимая головы.
– Тут рядом есть столовая, там можно поесть. Там есть газ… Наверное, еще ничего не успело испортиться… Я долго пробыла в казарме? День, два? Три? Мне показалось, целую вечность… Простите, – она окончательно смутилась, – очень хочется пить…
– Веди, – сказал Иван. – Готовить умеешь? А то жрать очень хочется… Просто с ног валюсь, – он вдруг снова почувствовал себя очень усталым.
Ростом женщина едва доставала Ивану до плеча. Пока он шел за ней до большого зала столовой для техперсонала, он успел как следует ее рассмотреть. По крайней мере, то, что было сзади!
То, что он видел, ему понравилось: правильной формы коротко стриженая голова, беззащитная линия тонкой шеи, прямые плечи, тонкая талия, точеные щиколотки, которые виднелись из-под коротких форменных штанов, да и то, что было упаковано в эти самые штаны, тоже было ничего себе! И походка была легкой, какой-то правильной, что ли. Не было в ней и намека на развязность. Иван усмехнулся, радуясь, что она его не видит.
В столовую они вошли через большие стеклянные двери, которые раньше открывались на фотоэлементах, а сейчас оказались почти закрытыми.
Пришлось протискиваться через щель.
Робот-официант стоял посреди столовой, бессильно опустив руки-клешни и уронив на пол поднос с тарелками. Его странная тень в свете фонаря была похожа на отдельно живущее существо. Под ногами хрустнули осколки керамики.
– Вы садитесь, я быстро, – женщина кивнула на ряд пластиковых столов. – Вы не бойтесь, я не убегу. Тут должны быть фонари. Тут везде есть спасательные шкафчики… – она ушла куда-то за стойку раздачи.
Иван тяжело плюхнулся на хлипкий металлический стул, который взвизгнул ножками по полу, облокотился на стол. Притупленное усталостью и голодом внимание автоматически отмечало все звуки в помещении: звук шагов, какое-то металлическое побрякивание, скрип дверцы.
Она вернулась через минуту, неся в руках два мощных фонаря, аптечку и упаковку с бутылками минеральной воды. Откуда-то появились два чистых стакана, но Иван, проигнорировав их, открыл зашипевшую бутылку и жадно прильнул губами к горлышку.
– Там еще есть респираторы и баллоны со сжатым воздухом, – сказала она, открыв другую бутылку и наполнив стакан до краев, жадно прильнула к нему губами.
– Надо же, совсем безвкусная…
– Не пей много, газировка все-таки, вдруг плохо станет, подожди, потом еще попей, – посоветовал Иван.
– Да это же не еда… – ответила она ему, – а от воды ничего не будет, – и она сделала еще несколько глотков.
Иван пожал плечами.
– Как хочешь!..
Потом женщина ушла еще куда-то, и ее не было довольно долго. В глубине за стойкой раздачи засветилась голубым газовая плита, что-то там вдруг зашкворчало, и на столе как по волшебству появился хлеб, ветчина, глазунья, какие-то булочки, дымящийся чафе, сахарница.
– Ну что, навалимся? – сказала она.
Иван посмотрел на нее с интересом. Получалось, что конви нормальные люди, и разговаривают они совершенно нормальным, обычным языком.
Все время, пока она ходила туда-сюда, он старался ее рассмотреть. Но в темноте это сделать было почти невозможно. Теперь, когда стол был освещен большим стационарным фонарем, у него появилась такая возможность.
Оказалось, что ей лет 18—19, не больше. Ела она быстро, но очень аккуратно.
Не кукла, с удовольствием отметил Иван. Мягкий овал лица. Не очень полные губы, высокие скулы и широко раскрытые, все еще испуганные глаза. Щечки – чуть даже пухлые. Детские еще…
Но чувствовалась в ней порода.
Где это пряталось? В линии чуть вздернутого детского носика, в очертании прямых, сурово сдвинутых бровей? Или в упрямой морщинке между ними? В беззащитной, чуть неуверенной улыбке?
Иван понять не мог. Но главное – глаза. Глаза! Их цвета он рассмотреть не смог, но даже в темноте чувствовал, что от них идет какой-то свет. Недаром ее не отправили, например, в публичный дом. Или на рудники. Не годилась она для этого. Иван вдруг почувствовал давно забытое волнение.
– Тоже не очень вкусно, и запаха почему-то нет, – сказала она, ковыряясь вилкой в тарелке, и подняла на него глаза.
Ее взгляд встретился с глазами Ивана, и вилка так и застыла у рта.
Иван поспешно отвел взгляд в сторону.
– Э-э… А чем ты тут занималась?
– Посуду мыла, полы… А вчера… или позавчера, – она метнула на Ивана взгляд, который просил о помощи, – пришел какой-то офицер из БНБ, сказал, что скоро сюда переведут солдат, и приказал, чтобы казармы отдраили до блеска. Мы и отдраили, а ему не понравилось, ну он и запер меня и еще двух девушек, чтобы мы мыли там все, а сам ушел, а потом – вот…. Это произошло…. – она говорила все тише. – Я очнулась, а рядом нет никого, и темно очень… А в комнате же ни фонарей нет, ничего… И все время кажется, что за спиной кто-то стоит… Страшно очень, – она даже сейчас обернулась в темноту, глаза расширились от страха. – И, главное, открыть дверь не могу, обидно так! Замок на двери хлипкий, а открыть – ну, никак! Я и молилась… – она запнулась, стала тыкать вилкой в яичницу.
– Молилась? Это как? – Ивана разомлел от горячей еды.
– Да, молилась. Просила… Просила, чтобы Господь помог мне. Прислал кого-нибудь. И тут пришел ты.
– Ага, – сонно согласился Иван.– Пришел. И меня, в самом деле, прислали.
– Кто? – удивилась она.
– Один человек… Знаешь такого: полковник Мигай?
– Не-ет, – протянула она, – я никого не знаю из военных. Тот, который нас запер, был такой довольно молодой, высокий, в черном кожаном плаще. Глаза у него были такие странные: один голубой, а второй – черный совсем. Страшные глаза…
Иван поперхнулся. Он вдруг вспомнил тот единственный раз, когда на его пути попался человек с разными глазами… Если только его можно было назвать человеком…. Он сразу же подобрался. Сытую леность как рукой сняло.
– Полковник Мигай не военный, он как раз из БНБ, – сказал Иван, чтобы скрыть свои чувства. – И глаза у него тоже… не самые приветливые…. были. Но, правда, одинаковые!
– А давай-ка тяпнем, для профилактики всяких болезней и от стресса, – предложил Иван, пододвинул опустевшие стаканы, достал заветную фляжечку, налил спирта в стакан, развел водой, разлил на два стакана, оставив себе побольше.
– Вот так. Пей давай! Сразу же в себя придешь.
