скачать книгу бесплатно
– Эй, Фин, хочешь позвать парней к нам в пятницу?
Я приземляюсь на диван и беру кусок пиццы с толстой сырной корочкой. Как я и обещал, у нас вечер кино и пиццы.
У моего брата есть пара друзей, с которыми он дружит с самого детского сада. Мама, а потом и я, делали все, чтобы у Фина была развита социальная жизнь, и его недуг не мешал ему в этом.
– В стрелялки порубитесь. Может, я даже сделаю вид, что не заметил пропажу моего пива.
Я двигаю бровями, а брат краснеет. Да, я знаю, что его друзья время от времени таскают мое пиво из холодильника. Но замечаний им не делаю, потому что мальчишки никому не вредят, да и Фину веселей, когда они здесь.
– Может в другой раз.
Он дергает плечом, возвращая взгляд к экрану, хотя фильм стоит на паузе.
– Почему?
Надеюсь, ребята не поссорились, потому что – по-честному – у Фина не особо большой круг друзей.
– Сид и Кев идут на вечеринку к Дойлу Шатски, ? невыразительно бубнит он, все еще пялясь в экран.
Черт! Мне хочется испустить длинный стон разочарования, но я сдерживаюсь.
Этого следовало ожидать. Мальчишкам по шестнадцать – самое время бегать по вечеринкам и девочкам.
Я не могу их за это винить, но мне обидно за Фина.
– А ты хочешь пойти?
Я скребу в затылке, прикидывая, что это не так и проблематично. Он мог бы пойти на эту вечеринку. Не обязательно танцевать, но он может быть там.
Фин смотрит на меня как на ненормального.
– Как ты себе это представляешь?
– Так же, как ты ходишь в школу.
Он наклоняет голову, и челка закрывает его глаза.
– Это другое.
– Не особо. Ты мог бы потусоваться со своими друзьями и посмотреть, как напиваются и позорятся другие.
Мне хочется его развеселить. Ну же, приятель, улыбнись!
Он не улыбается.
– Не хочу весь вечер просидеть на заднице. Это я и дома могу сделать.
Я подаюсь вперед и провожу ладонями по лицу.
Это сложно. Иногда больше, иногда меньше. Сейчас уже получше: я многому научился и большую часть времени мне даже не приходится прикладывать особых усилий. Но в некоторые дни…
В такие вот моменты мне приходится напоминать себе, что Фину еще сложней.
– Тогда какая разница, где сидеть? ? Я очень стараюсь, но в голосе все равно проскальзывает нетерпение. ? Какая разница, твой это дом или Дойла Шатски?
– Да, Шейн, тебе так просто об этом говорить! ? язвит он. ? Ты сам в школе был звездой, и девки тебя разорвать хотели, только бы получить кусочек Шейна Келлера! А кому нужен Келлер-калека?! Никому!
Он яростно ударяет кулаками по дивану и тяжело дышит сквозь стиснутые зубы. Если бы мог, то он бы убежал отсюда. Но он не может и вынужден сидеть здесь.
Я хочу сказать ему, что мне нехрена не просто. Да, в школе у меня и правда все было чётко. И даже первые два курса в колледже, а потом все полетело в задницу.
Внезапно скончалась мама и мой десятилетний брат «с особенностями» стал моей ответственностью. Мне было только двадцать, и я не хотел быть тем, кто возьмет все в свои руки и исправит ситуацию. Но мне пришлось, потому что я был единственным, кто у него остался. Я не мог допустить, чтобы он попал неизвестно к кому.
Стали бы приемные родители ухаживать за ним должным образом? Было бы ему хорошо в новой семье? Что, если бы они или другие дети обижали его?
Он был моей семьей – всем, что от нее осталось.
Я бросил колледж, распрощался с мечтой когда-нибудь попасть в высшую футбольную лигу, оформил опеку и нашел работу.
Я повзрослел за одно мгновение. Сделал то, что должен был. Но это не было просто.
Совсем нет.
– Ты не прав, ? тихо говорю я, глядя в его несчастные глаза. ? Ты нужен мне.
***
– Ничего не забыл? ? уточняю я, когда на следующее утро привожу его в школу.
Прошлый наш вечер закончился на гнетущей ноте: Фин сказал, что устал и не хочет досматривать фильм. Попросил отнести его в комнату.
Чем взрослей он становится, тем чаще случаются приступы раздражения и хандры.
Мне хочется показать ему, что, даже не имея возможности свободно передвигаться и твердо стоять на ногах, он может добиться успеха; найти любимое дело. Вариантов много – просто следует заглянуть чуть дальше своего недуга.
Но знать бы, как это сделать.
Может быть, следует обратиться к специалисту, который найдет подход к нему?
– Не-а, все в рюкзаке.
Несколько недель он готовил научный проект по астрономии, и я даже помогал ему в этом. Следовал его инструкции, потому что в познании Вселенной он лучше меня.
– Тогда до вечера.
– Ага.
Он посылает мне робкую улыбку перед тем, как развернуться и пойти к школе, неуверенно и с усилием перебирая своими ослабленными болезнью ногами.
Когда я думаю о вселенской несправедливости, то это не мой вынужденный уход из футбола при реальной возможности добиться успеха, признания и богатства.
Нет, когда я думаю о том, что в мире чертов дисбаланс и дерьмовых вещей случается больше, чем хороших – это мысли о моем младшем брате и болезни, которая сковала его тело.
Я разворачиваюсь, чтобы вернуться в машину и вдруг замираю: второй день подряд я вижу Мел. Сегодня она одета в голубое платье по фигуре, белые туфли, а ее темные волосы стянуты в высокий хвост. Не единый волосок не выбился из ее прически.
Она так похожа на отшлифованную, действующую строго по правилам и морали особу, но я знаю, что Мелисса Уоллес нихрена не такая.
Во всяком случае – не была такой.
Пока я на нее пялюсь, Мел поднимается по ступенькам и скрывается в здании школы, не замечая меня.
Она оставила свою машину на парковке для персонала. Я подхожу ближе и вижу табличку с ее фамилией.
Мел работает в школе? С каких пор?
Возможно, она уже давно в Пейсоне, но я не знал об этом. Конечно, я не ждал, что она позвонит мне тут же, оказавшись в городе.
Много лет назад мы решили, что все, что нас связывает, должно быть прекращено. Забавно, что мы и парой-то никогда по-настоящему не были. Но в какой-то момент жизни эта девушка стала самым близким человеком для меня.
Ненадолго я даже поверил, что так будет продолжаться вечно. Потому что она могла стать той, кого бы я хотел видеть каждый день на протяжении всей своей жизни.
Но у нее было свое мнение на этот счет. Мне пришлось его принять.
Теперь я понимаю, что это было правильно. Потому что наши отношения с самого начала были обречены на провал.
Рано или поздно мы бы все равно пошли разными дорогами.
А когда-то я был влюблен в нее.
Сейчас мне двадцать шесть, у меня было много девушек, но Уоллес по-прежнему единственная, кого я любил.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
МЕЛ (2009)
Через три дня после того, как Келлер макнул меня лицом в дерьмо, я мчусь в направлении школьного бассейна, который находится на приличном отдаление от основного кампуса.
Уже довольно поздно, все спортивные тренировки закончились, и сомневаюсь, что на территории еще кто-то остался.
Кроме меня. И Келлера, потому что дважды в неделю этот придурок плавает в школьном бассейне в непредназначенное для занятий время.
Вообще-то, это запрещено, но, очевидно, не когда ты Шейн Келлер.
По логике, мне пора успокоиться и забыть о его обидных словах, но на деле все иначе, потому что за прошедшие дни злость и возмущение из-за его поступка лишь возросли.
Я час за часом прокручивала в голове каждое его слово, каждую интонацию и придумывала отповеди одна острее другой. Теперь я в ярости и жажду крови!
Да кто он такой, чтобы так говорить со мной?!
Достигнув одноэтажного строения, я с силой дергаю боковую дверь и сразу же оказываюсь в помещении с бассейном. Как я и ожидаю, кроме Шейна здесь никого нет.
– Эй! – кричу я, чтобы привлечь его внимание. ? Знаешь, в чем моя проблема?!
Шейн выныривает, отряхивается и в недоумении таращится на меня.
Мне радостно, что я застала его врасплох.
– Ты, урод! Ты моя проблема! ? Я тычу пальцем в его сторону, стоя у края бортика. ? Думаешь, все от тебя в восторге? Считаешь себя пиздатым подарком? ? Обычно я не ругаюсь, но этот парень действительно допек меня. ? Так вот – это не так! Срать мне хотелось на твою дружбу и твоё отношение! И если ты еще хотя бы раз позволишь себе говорить со мной так, как в пятницу – я все расскажу Райану. И, Шейн, ? я подступаю опасно близко к краю, сверля его взглядом, ? если ты не угомонишься, я сделаю все, чтобы Райан понял, какой ты мудак и послал тебя нахер!
А затем я показываю ему средний палец и ухожу так же, как и пришла.
Когда я возвращаюсь, мое лицо сияет от обалдевшей улыбки, а тело вибрирует от огромного количества адреналина.
Я это сделала! Я высказала все, что думала и заставила его слушать себя. И даже то, с какой темной ненавистью он на меня смотрел при этом, не напугало меня.
Теперь он знает, что я не бесхребетный червяк и могу дать отпор.
Но чем ближе я подхожу к школе, тем сильней меня одолевают сомнения.
Что, если я перестаралась? Переступила черту?
Может мне не стоило упоминать Рая?
Когда я сказала, что рассорю их с Райаном, его глаза полыхнули таким пламенем, будто он хотел сжечь меня взглядом.
А я ведь даже не хочу этого – не хочу их ссорить. Несмотря на мою неприязнь к Келлеру, я знаю, что он и Райан – лучшие друзья чуть ли не с яслей.
Портить эту многолетнюю дружбу мне совсем не хочется.
Это так, только вот если Шейн не отступит – я буду вынуждена это сделать. Райан не станет терпеть, если узнает, как его друг обращается со мной.
Прежде чем уехать, мне надо взять тетради для домашнего задания в шкафчике. В школе пусто, когда я поднимаюсь на второй этаж. Взяв все, что мне нужно, я возвращаюсь той же дорогой и подхожу к лестнице в тот момент, когда по ней поднимается Келлер.
Первым моим порывом является желание спрятаться, но я останавливаю себя. К тому же уже поздно. Он меня заметил и, судя по взгляду, он в бешенстве.
Келлер уже одет в джинсы и спортивный бомбер, и только темные мокрые волосы указывают на то, что он недавно плавал. Свой запал и запас храбрости я уже растеряла и лишь надеюсь, что второго раунда удастся избежать.
Впрочем, едва ли.
Тем ни менее, я пытаюсь пройти мимо, но крепкая рука Шейна хватает меня за предплечье и с силой сжимает.
– Давай-ка мы с тобой поговорим немного, ? цедит он и, не сбавляя шага, тащит за собой.
Чтобы не упасть, мне приходится переставлять ноги.
– Не о чем нам говорить больше! ? Я делаю попытку высвободиться. Мне страшно не на шутку, потому что вижу неподдельную ярость на его лице.
– Нет, милая – мы поговорим, ? холодно усмехается он, одарив меня недобрым взглядом. ? Не считаешь, что это нечестно – ведь у тебя была возможность высказаться. Теперь послушай меня.
