Горят маяки

Эва Нова

Горят маяки

В Хельм

Майя прислонила голову к окну, надеясь разглядеть в чернильной темноте хоть что-то, кроме своего отражения. Ее восьмичасовое путешествие, которое включало в себя два поезда и электричку, подходило к концу. Однако радости она не чувствовала – только усталость. Подоконник был нечист, как собственно и весь вагон, но тяжелая голова клонилась к стеклу, несмотря на брезгливость.

В непроглядной темноте время от времени мелькали освещенные городки, мимо которых стремительно проходил поезд, и Майе только и оставалось, что глядеть на пустые дороги, низкие домишки и редкие вывески гостиниц. Она посмотрела на часы – если электричка идет по расписанию, то станция уже через полчаса. Полчаса – такая мелочь по сравнению с дорогой, которую она уже проделала за сегодня.

В маленький провинциальный Хельм ее вела вакансия. Она искала работу, и знакомая предложила занять ее место ассистентки доктора Штерна. «Достаточно любить путешествия, знать местное наречие и не быть растяпой – и место твоё!» – убеждала Лада. Майя местное наречие почти не знала, путешествовать не любила, но работа ей была нужна – и она решила попробовать.

Поезд вышел из туннеля, и освещение отключилось на несколько секунд, за которые Майя успела разглядеть высокий холм и мрачную заброшенную церковь. Свет снова зажегся, и она теперь видела только своё испуганное лицо и широко распахнутые глаза. Уже не в первый раз за день она подумала, что ей ничего не мешает в итоге отказаться от места. Большой портовый город, где она делала пересадку, ей понравился, но вот уже третий час она удаляется от него на электричке, что красной змеёй вьётся среди холмов.

Наконец-то конечная. Майя сняла с полки чемодан, который за выматывающий день из вполне сносного превратился в практически неподъёмный, и покатила его за собой к ступенькам. На пустующей платформе она сразу заметила Ладу. Ее подруге имя и впрямь подходило – ладная, высокая и полноватая, уверенная в себе. Майя махнула ей рукой и поспешила навстречу, чемодан подпрыгивал сзади на плитках платформы. Девушки радостно обнялись, и от сердца у Майи отлегло.

– Доктор Штерн живет недалеко, на машине вмиг доедем. На автобусе будет чуть дольше, зато остановка сразу перед его домом. Я тебе все покажу, – объясняла Лада, ведя подругу к своей изрядно замызганной Шкоде. – Доктор – приятный человек, немного не от мира сего, как и все ученые. Раньше он сам везде ездил, а теперь, вот, в инвалидном кресле… Работа у тебя будет несложная. Он сам занимается исследованиями. На тебе только электронная почта, доктор не очень ладит с техникой. Ну и поручения. Это даже основное. Доктор будет давать тебе папки с документами, а ты должна будешь их отвозить.

– А нельзя это сделать по почте? – поинтересовалась Майя.

– Здешняя почта доставляет посылки неделями, – рассмеялась Лада, – а ты управишься за день. Да и страну посмотришь. В Хельме не так уж много интересного.

Майя слушала подругу и смотрела в окно автомобиля. Унылый маленький городишко, окруженный холмами. С крошечной центральной площадью, которую едва можно было разглядеть в скупом свете единственного фонаря. Жмущиеся друг к другу домики под одинаковыми покатыми крышами. Недружелюбного вида магазины с выключенными на ночь вывесками. Взглянув на часы, Майя поняла, что ночь начинается в Хельме рано – в девятом часу на улицах уже не было ни души.

– Ничего, – словно угадав ее мысли, сказала Лада, – летом здесь светлее. Да и народу побольше. Я бы не предложила тебе это место, если бы мне самой оно не нравилось. Но мне посчастливилось найти работу в том же городе, что и Эд, так что теперь мы наконец-то съедемся. За столько времени я успела привязаться к доктору Штерну, он хороший человек, и мне не хотелось бы, чтобы меня сменил кто-то «с улицы».

– Меня смущает, что я почти не говорю на местном наречии, – напомнила Майя, втайне завидуя подруге, которая владела им практически в совершенстве. Майя же вполне сносно говорила на нейтральном наречии, а местное учила чуть больше года.

– Доктор Штерн об этом знает, – заверила Лада, – он сказал, что наречия – дело наживное. Главное, чтобы человек был хороший.

Тем временем автомобиль выехал на улицу, где дома были посолиднее и стояли подальше друг от друга. У одного из них Лада остановилась. Майя вытащила чемодан и осмотрелась, пока ее подруга парковала машину. Извилистая улочка заканчивалась небольшой церковью с одной стороны и очередным неприветливым магазином с другой. До остановки автобуса было и правда рукой подать. Тем не менее, Майе вдруг захотелось оказаться подальше от этого места.

Доктор Штерн

Майя покорно последовала за подругой в дом, катя за собой подпрыгивающий на неровной дорожке чемодан. Лада повернула ключ в замке, и девушки оказались в небольшой, освещенной неярким светильником прихожей. Вдоль стен тянулись стеллажи с книгами, под вешалкой у двери стояла удобная банкетка.

Из гостиной на инвалидном кресле выехал хозяин дома и радушно приветствовал Майю. Он был пожилой и очень полный, с узкими плечами, так что казалось, что его тело вовсе лишено костей и занимает все доступное пространство, подобно жидкому тесту или подтаявшему мороженому. Это впечатление не пропало, даже когда Майя жала ему руку. Лицо у доктора было приятное, с внимательными глазами за толстыми линзами очков и пышными седыми усами. Голос его был низкий и громкий и гудел, словно колокол.

Лада помогла Майе затащить чемодан на второй этаж.

– Вот и моя комната, которая, надеюсь, скоро станет твоей, – объявила она, открывая дверь.

Обои в цветочек, большой шкаф, светлый стол, кровать с прикроватным столиком, ковёр на полу и даже кресло – Майя улыбнулась:

– Здесь очень уютно.

– Я тоже так думаю, – согласилась Лада. – Направо по коридору ванная. Ею больше никто в доме не пользуется, так что считай, что персональная. Внизу спальня доктора Штерна, рабочий кабинет и кухня. Готовит нам одна местная фрин, еще она ходит за продуктами и убирается. Иногда по выходным я ей помогаю. Но это скорее исключение, я часто в разъездах.

Затем Лада спустилась вниз разогреть ужин, а Майя наконец-то смогла переодеться из дорожной одежды во что-то более удобное и соответствующее случаю.

За круглым столом на кухне царила непринужденная обстановка. Доктор Штерн прекрасно говорил на нейтральном наречии, и Майя скоро перестала смущаться. На столе стояло популярное в Алемайне блюдо из картофеля и нечто совсем уж местное, лилового цвета, что она так и не решилась попробовать.

Доктор Штерн был ученым. Несмотря на возраст, разум его все так же блестяще работал. Он не только публиковал новые исследования, но и получал просьбы об оценке того или иного научного труда, к нему стекались вопросы из лабораторий и институтов по всей стране и даже из-за рубежа. И в такие учреждения предстояло ездить Майе.

Вечер был очень приятным, и желание сбежать из этого города потихоньку пропадало. А когда Майя устроилась под пледом на раздвижном кресле в пока еще ладиной комнате, она подумала, что здесь ей даже нравится.

Ей понравилась и чахлая речка с тремя мостами, на которую они с Ладой набрели на следующий день. Ей понравилась продавщица в магазине, где она успешно купила продукты к обеду, неловко изъясняясь на местном наречии. Ей понравилось, что доктор Штерн зачитывал им с Ладой наиболее интересные моменты из своей диссертации, пока они готовили. И когда огни старенькой Шкоды, увозившей Ладу из Хельма, растворились в сгущающихся сумерках, чувство неясной тревоги вновь охватило Майю, но она только сжала руку в кулак и прошептала: «Мне здесь даже нравится».

Первые несколько дней на новой работе были похожи один на другой. Майя просыпалась в восемь, завтракала одна на кухне и шла в рабочий кабинет. Там у нее был свой стол и компьютер. Майя проверяла почту доктора, отвечала на письма или сначала уточняла некоторые детали у своего начальника. К счастью, большинство корреспонденции велось на нейтральном наречии, а письма на алемайнском приходилось разбирать со словарём.

Доктор обычно приступал к работе очень рано, у него был свой стол, гораздо больше, чем у Майи, заваленный книгами, кипами бумаг и папок. Там также стоял компьютер, а еще песочные часы, метроном и абсолютно бесполезное пресс-папье в форме лошади. Нередко доктор перебирал бумаги в поисках нужного листа, от чего они скользили вниз и, подобно лавине, утаскивали с собой на пол и часы, и метроном, и пресс-папье.

Обед им готовила фрин Шлок, особа не слишком разговорчивая, но вполне дружелюбная. Еду подавали строго в полдень, на вкус Майи – рановато. Но она стала забегать в магазин по соседству и готовить себе полдник. Ужин был в семь. Нередко к ним с доктором за столом присоединялась фрин Шлок, и тогда беседа текла на местном наречии, а Майя молчала и старалась выловить в потоке речи знакомые слова. После ужина доктор отбывал в спальню, фрин уходила к себе домой, а Майя, если погода позволяла, надевала пальто, шляпку и резиновые сапоги и шла прогуляться. После того, как ей несколько раз приходилось подсвечивать себе дорогу телефоном (фонарей в городе было действительно немного), она стала брать с собой фонарик.

Так прошло две недели, а в начале третьей доктор Штерн объявил:

– Вот, Майя, для вас и первая командировка. Недалеко, в Ветерфельд. Отвезите, пожалуйста, завтра эту папку с документами моему коллеге и хорошему другу фрону Нудельсу. Передайте, пожалуйста, лично в руки.

Майя кивнула и принялась писать письмо этому фрону, чтобы договориться о встрече. Также она заказала себе билеты в Ветерфельд.

– Всего-то одна пересадка, – обрадовалась Майя.

– И от вокзала недалеко, – добавил доктор.

Ветерфельд

Утром Майя встала пораньше, позавтракала, надела пальто, шляпку и сапожки на невысоком каблуке, повесила на плечо увесистую сумку, в которой помимо папки с документами для фрона Нудельса лежали документы, билеты, зонтик, бутылка с водой, кошелёк, блокнот, ручка, бутерброд в целлофановом пакете, книжка в дорогу, таблетки от укачивания, пакет салфеток и забытый шоколадный батончик.

Она поспешила на остановку. Утро было сырое и промозглое, от земли поднимался туман. Майя подпрыгивала от холода на остановке, когда наконец-то показались огни запоздавшего автобуса. Она показала водителю проездной, прошла в салон и устроилась на сидении.

Дорога до Ветерфельда тянулась долго. В поезде Майя скучала, читала книжку и дремала. Состав прибыл на главный вокзал Ветерфельда около полудня. Она вышла на станцию и тут же схватилась одной рукой за шляпку, а второй – за сумку. В Ветерфельде было ветрено. Настолько ветрено, что развевающиеся на здании вокзала флаги хлопали, как пушки. Птицы в небе выбивались из сил, сопротивляясь потокам воздуха, а ветряки, виднеющиеся в отдалении, вращались так, что лопастей не было видно.

Майя была родом из Страны невосходящего солнца и любила местные мягкие зимы и ранние вёсны, ей нравился непривычный туман, окутывавший поля таинственной дымкой. Но ветер она терпеть не могла. В ветреную погоду ей казалось, что вместо головы у неё на плечах вырастал кочан капусты, не способный соображать. Так же она почувствовала себя и сейчас. Но как бы то ни было, папку надо было отдать. И Майя пошла, передвигаясь иногда боком, иногда прыжками. Она постоянно сверялась с картой, чтобы не заблудиться. Ветер рвал листок из рук и мешал сосредоточиться. Наконец, она достала из сумки потрёпанный зонтик, надеясь, что его купол хотя бы частично защитит от ветра. Но стоило открыть зонт, как ветер усилился и поднял Майю в воздух. Вцепившись в ручку, она беспорядочно перебирала ногами в воздухе, пока ветер мягко не опустил её прямо в центр клумбы. Весна только начинала вступать в свои права, и, к счастью, на клумбе ещё ничего не цвело. Майя огляделась, но оказалось, что это из ряда вон выходящее происшествие не привлекло ничьего внимания. Более того, жители Ветерфельда сами передвигались именно таким способом. У всех были большие зонты, гораздо больше, чем у Майи, они подпрыгивали вверх и перепархивали с места на место, ловко меняя положение зонта, чтобы двигаться в нужном направлении, и быстро перебирая ногами для скорости. Майя понаблюдала за ними и решила, что это неплохой способ. Она еще раз сверилась с картой, прицелилась к другой клумбе метрах в пяти от себя и подпрыгнула…

Вскоре она уже неплохо освоила новый метод передвижения, хотя с направлением еще были осечки. Тем не менее, уже через четверть часа она добралась до нужного здания. Но ветер словно выдул из Майи любую способность к действию. Она сложила зонтик и теперь покачивалась на ветру и пыталась вспомнить, что же ей нужно сделать.

Наконец, она сообразила, что надо войти внутрь, но каждый шаг давался ей с трудом, словно к ногам, которые недавно так легко порхали над землёй, привязали пудовые гири.

В здании ей стало немного лучше, но и здесь все форточки были распахнуты настежь, и по длинному холлу гулял сквозняк. Майя очень медленно, словно нехотя, подошла к регистратору и на очень плохом местном наречии спросила, где она может найти фрона Нудельса. Регистратор также медленно повернулся, как будто они были в наполненном аквариуме, и ему приходилось преодолевать сопротивление воды, назвал, а затем и записал нужный этаж и номер кабинета. Майя так же медленно прошла к лифту, но в закрытой кабине ей сразу стало легче. Она абсолютно не помнила, что сказал ей регистратор, так что бумажка оказалась весьма кстати.

Стараясь не растерять внезапной бодрости, она трусцой пробежалась до кабинета. Фрон Нудельс был несколько моложе доктора Штерна и худ, как макаронина или нитка бахромы. Ветер задувал в открытые окна кабинета, занавески отчаянно колыхались, но остальные предметы были тщательно закреплены, даже бумаги на столе были приколоты кнопками. Фрон Нудельс раскрыл папку, пробежал взглядом бумаги и удовлетворённо хмыкнул. Затем он открыл ящик стола и выудил оттуда папку еще более тяжелую, чем привезла Майя.

– А вот это, фрин, я прошу передать доктору Штерну. Кстати, не хотите ли вы пообедать? Вы, должно быть, проголодались с дороги, а у нас отличная столовая.

Майя с радостью согласилась. Столовая действительно оказалась хорошей и недорогой. Фрон Нудельс рассказывал про свои исследования, но вскоре над их столиком повисла пауза, которая нередко возникает между двумя людьми, которые понятия не имеют, о чём разговаривать с собеседником.

– Кажется, вы из Страны невосходящего солнца, – нарушил молчание фрон Нудельс.

– Да, – кивнула Майя, внутренне готовясь к худшему.

– А правда, что на вашей родине солнце вообще не восходит?

Худшее произошло, и Майя принялась объяснять, на её взгляд, очевидное:

– Ну, это не совсем так. Оно, конечно, восходит, но не всегда. У нас есть города, где оно вообще не заходит, светит круглые сутки. А есть, где появляется всего на пару дней в году. Там, откуда я родом, солнце может не показываться долгие месяцы, а потом не заходить несколько недель подряд. В общем, всё относительно…

– Гм, – глубокомысленно сказал фрон Нудельс и сделал вид, что его что-то заинтересовало в тарелке супа. К счастью, обед скоро закончился, и Майя заторопилась обратно.

Дорога до вокзала заняла у неё меньше времени, так как теперь она гораздо лучше управлялась с зонтом. Устроившись на сидении у окна, Майя в ожидании отправления поезда смотрела на станцию и на снующих туда-сюда людей с зонтами под мышкой. Даже у полицейских были свои чёрные форменные зонты с красной каёмкой. Но внезапно глаз Майи выхватил группу людей, у которых не было зонтов, также у них не было ничего отличительного – взгляд скользил по серым костюмам и не мог ни за что зацепиться. Но самое удивительное – на их лицах не было никакого выражения. И никакой индивидуальности. Хотя они не были близнецами, Майя не могла понять, есть ли среди них женщины, пофантазировать, кто из них серьезен по жизни, а кто балагур. Ей стало не по себе, и она перестала на них смотреть. А когда она снова украдкой взглянула, там уже никого не было.

Квадратный город

Спустя примерно неделю, доктор Штерн вновь передал Майе папку с исследованием.

– Вам предстоит навестить моего друга в Квадратном городе, – сказал он. – Как-никак, бывшая столица. Думаю, вам будет интересно хоть ненадолго выбраться из нашей глуши. Так что можете не спешить, если хотите, оставайтесь там на ночь и возвращайтесь на следующий день. Фрин Лада не упускала возможности походить по магазинам.

Майя проверила расписание поездов и всё же отказалась:

– Вечером идёт удобный прямой поезд, не хотелось бы его пропустить.

Как ни любила Майя Алемайн с его живописными и такими непохожими друг на друга городками, Квадратштадт ей не нравился. Он был слишком большим (ещё бы, второй по величине и первый по количеству жителей в стране), слишком шумным, да и глазу отдохнуть было не на чем – одни современные здания кубической формы с одинаковыми фасадами. Хотя постройки отличались по размеру и цвету, расставлены и раскрашены они были довольно безвкусно и неожиданно. Ряды серых построек вдруг прорезывал ярко-оранжевый куб, а кубы синего и зелёного цветов соседствовали с кричащими полосатыми, клетчатыми или даже в розовый горошек. Улицы в городе были прямыми, как по линейке, и пересекались строго под прямым углом. Из-за большого транспортного потока зелени в городе почти не было, а немногие чахлые деревья и кусты были подстрижены в форме куба. Угнетающее зрелище.

На следующий день Майя надела пальто, шляпку и сапожки, закинула на плечо тяжёлую сумку и отправилась в путь. Дорога прошла без приключений, но не успела она выйти из здания вокзала, как на неё сразу обрушились шум и суета большого города. Майя изучала карту, пытаясь сориентироваться, но при этом ей приходилось постоянно уворачиваться от людей, которые шли буквально во всех направлениях. Ее толкали, отпихивали, двигали с дороги, при этом толпа вдруг словно обрела единый голос: «Что? Что? Что такое? Почему эта фрин стоит столбом и мешает нам идти? Нельзя просто так стоять на дороге. Что такое? Почему? Почему?!»

Майе захотелось закрыть уши руками, но от неё ждали ответа. Хуже всего было то, что обращались к ней на местном наречии, и понимала она не всё.

– Мне нужно, – наконец осмелилась она сказать, но тут же замолчала. Люди всё так же проходили мимо, всё так же толкали её, на смену одним лицам постоянно приходили другие, но это не мешало толпе дружно подхватить:

– Юной фрин что-то нужно, вы слышали? Слышали? Что тебе нужно, юная фрин, скажи, не стой столбом на дороге!

– Как мне попасть на улицу Коха-и-Нора?

– Слышали? Ей надо на улицу Коха-и-Нора! Вы слышали? Это просто! Это быстро! Это недалеко! Сядь на трамвай! Тебе нужен автобус. Всего пять станций метро. Это быстро! Не стой же столбом! Улица Коха-и-Нора!

Майя еле разбирала слова. Наконец, она увидела автобусную остановку и бросилась туда. Толпа сразу потеряла к ней интерес, едва она сама стала частью столпотворения.

На остановке Майя отдышалась. Ей стало так жарко, что она даже сняла шляпку. Затем она нашла в расписании нужный номер, купила в автомате билет – и ее внесло в открытые двери автобуса вместе с людской массой. Майя оказалась в самом центре, она повисла одной рукой на поручне и отчаянно балансировала в трясущемся транспорте. Каким-то чудом ей удалось не пропустить свою остановку и даже пробраться через пассажиров к выходу. На улице она двинулась вдоль постепенно увеличивающихся в размере кубов, пока не добралась до самого высокого из них, чёрного цвета в мелкую жёлтую полоску. Его она и искала.

На стойке регистрации была очередь. Пять-шесть человек, такие же посыльные, как и Майя, уже были там. Кажется, всем надо было к разным людям.

– Извините, – сказала с виноватым видом секретарь, – но у нас идёт проверка.

К ожидающим вышли несколько полицейских в чёрной форме с красной окантовкой, а за ними – отчего Майя вздрогнула – трое серых типов, совсем как те, которых она видела на вокзале. Она пожалела, что не расспросила о них доктора Штерна, когда у неё была возможность.

Извиняясь, полицейские попросили посыльных показать бумаги, которые те принесли. Двое начали возмущаться, но Майя, как и большинство, молча достала из сумки папку. Один из полицейских быстро пролистал страницы, украдкой поморщился, когда за его плечом замаячил «серый», так же пристально вглядываясь в бумаги. Майе стало страшно. Она знала, что все документы связаны с научными исследованиями, но вдруг она действительно везёт что-то запрещённое, о чём её не предупредил доктор Штерн? Но, судя по всему, это было не так. Ни «серый», ни полицейский не нашли того, что искали, и вернули бумаги. Майе разрешили подняться на нужный этаж к фрону Бронну. И когда она с несколькими товарищами по несчастью садилась в лифт, из холла послышались шум и крики. Очевидно, «серые» что-то обнаружили. Но здесь двери лифта закрылись.

Кабинет фрона Бронна был таким же кубическим, как и всё здание. Растерявшись, Майя поздоровалась на местном наречии, из-за чего фрон также начал разговор на алемайнском, и Майе пришлось извиняться и просить перейти на нейтральное наречие.

Фрон Бронн поинтересовался, откуда она родом и, узнав, что из Страны невосходящего солнца, сообщил, что когда-то учил родное наречие Майи в школе, и даже вспомнил пару фраз.

– Всегда мечтал побывать там, но не сложилось… А правда, что солнце там никогда не восходит?

– Не совсем, – пустилась в объяснения Майя. – Оно, конечно, восходит, но не всегда. У нас есть города, где оно вообще не заходит, светит круглые сутки. А есть, где появляется всего на пару дней в году. Там, откуда я родом, солнце может не показываться долгие месяцы, а потом не заходить несколько недель подряд. В общем, всё относительно…

Она с сожалением отметила, что собеседник был потерян по дороге.

– Ладно. Передавайте привет доктору Штерну. Я ему ещё напишу на этой неделе.

У Майи оставалось время до отхода поезда. Вспомнив совет доктора, она забрела в торговый центр, но даже бродя по одинаково квадратным отделам, она всё никак не могла выбросить из головы неприятный эпизод с полицией. За всё время пребывания в Алемайне ей не доводилось видеть «серых». Судя по реакции окружающих, они не были чем-то новым, но как-то ускользали от её внимания раньше. А теперь вдруг появились. Чтобы поднять себе настроение, Майя приобрела тёплый шарфик и завернула в кофейню. «Серые» в тот день ей больше не встретились.

Но едва она переступила порог дома доктора Штерна, как сразу направилась к нему в кабинет. Она передала привет от фрона Бронна и перешла к тому, что больше всего её интересовало – эпизоду с полицией.

Доктор нахмурился.

– Вы спрашиваете, кто эти серые безликие люди? Особая охранная служба. Или пыль.

– Кто? – не поняла Майя.

– Они стремятся к порядку, к абсолютному порядку. И стараются убрать с дороги всех, кто мешает им достичь этой цели.

– В свободном государстве? – недоверчиво уточнила Майя.

Доктор не ответил, только сжал губы.

– А что значит пыль? – задала она еще один вопрос.

– Пыль – это их идеал. Тишина и покой, ничего нового, ничего опасного, ничего интересного. Но ты их не бойся. В моих исследованиях нет ничего противозаконного. Другое дело, что и у того человека, которого они задержали, тоже наверняка не было. Они весьма избирательны. Невозможно предсказать, за что они зацепятся в следующий раз.

– Значит, такая возможность всё-таки есть…

– Такая возможность есть всегда, – вздохнул доктор. Он помолчал, собираясь с мыслями. – Видишь ли, мы неугомонные исследователи и этим мешаем им. И ещё мы знаем, что они пыль. И рассказываем об этом остальным. Так что, фрин Майя, если они вас остановят, постарайтесь не говорить, что работаете на меня. По крайней мере, не сразу.

– Конечно, доктор Штерн, – глаза Майи напоминали два больших алемайнских пятака. – Но я не такая уж и смелая.

– А Лада вам ничего не рассказывала?

– Нет, она ничего не говорила мне про… пыль.

– В самом деле? – заулыбался доктор Штерн. – И о том, как она сбежала из одного университета, спустившись по водосточной трубе? И о том, как за ней гналась целая деревня с лопатами и вилами наперевес? И о том, как она догоняла экспресс, в котором ехали негодяи, на своей Шкоде?

Неверящее лицо Майи было красноречивее любых слов. Доктор Штерн подался вперёд и ободряюще похлопал Майю по руке:

– Ничего такого от вас и не требуется. Вывести из себя целую деревню – это перебор, как считаете? Но вот с пылью постарайтесь держать ухо востро.

Горный город

Больше недели доктор Штерн и Майя переписывались с профессором Зальцартом из университета города Берх. Майя отправляла бесконечные электронные версии одного из исследований доктора, но профессор пересылал их обратно с длиннющим списком подробнейших вопросов и уточнений. Наконец, профессор остался доволен результатом их, как он выразился, совместной работы и запросил бумажный вариант.