Справедливости ради

скачать книгу бесплатно

Справедливости ради
Арина Ностаева

От враждебного мира вокруг Марти убегал в свой внутренний, сотканный из страниц его любимых произведений. Айзек Азимов, Роберт Хайнлайн… Он мечтал когда-нибудь встать с ними в одну линию, начав писать свои собственные научно-фантастические истории. Так бы и случилось в далеком и светлом будущем, если бы кто-то не заслонил рукой солнце, погрузив Марти во тьму, черную, как смоль.

Арина Ностаева

Справедливости ради

Пролог

В свете тусклых подвальных ламп Марти писал почти вслепую.

«Моя милая Дженни», – начал он.

«Я никогда не называл тебя милой, но я всегда думал о тебе именно так. Ты лучик света в нашем доме. Я так рад, что ты моя сестра.

Когда ты родилась, я не помню этого момента. Помню только, что в один прекрасный день я услышал крик, и он был не мой. И как учил тебя говорить всякие дурацкие слова, я тоже помню. Козявка, какашка. Я так смеялся, когда ты подошла к папе и сказала, что хочешь съесть козюлю. Прости меня за это.

Не знаю, почему я вспоминаю сейчас такие глупости. Но это неважно – глупости мне вспоминать или нет. Все, что связано с тобой – это все хорошее. Доброе и светлое.

Спасибо тебе, Дженни, что ты была всегда со мной такой заботливой. Без тебя я бы не стал тем, кем являюсь. Я бы обозлился. Я бы стал похож на отца.

Не злись на него сильно. И на маму тоже. Я знаю, ты будешь. Но они не виноваты. А папа, я не могу тебе сказать, но… Так странно, я все еще не могу сказать или написать тебе об этом. Хоть и знаю, ты никогда не прочитаешь мое письмо. Просто есть вещи, которые нужно унести с собой в могилу. Жаль, что вы не будете знать, где она. Может, ее и не будет вовсе. Может, он меня сожжет и развеет пепел по полю. Знаешь что, Дженни, а приходи ко мне к океану. Вся вода попадает в океан. Мой пепел просочится в землю вместе с дождем, а потом, через грунт и подземные воды я попаду в океан. И мы с тобой будет снова рядом.

Папа. Не злись на папу. У него кое-что произошло в жизни, поэтому он стал таким злым. Он тоже чья-то жертва. Просто иногда не получается вернуть зло на место. Приходится его передавать дальше. А если этого не делать, то оно остается внутри тебя. А это очень тяжело, я думаю.

Я многое понял за последние недели. Хотел бы я не знать этого.

Дженни! Моя маленькая сестра! Я так хочу, чтобы ты не страдала обо мне. Я так хочу этого, но знаю, ты будешь. Как мне тебе помочь? Что мне сделать? Хотел бы я явиться тебе во сне и сказать все это. Я слышал, людям становится легче, когда к ним во сне приходят их умершие близкие. Но мне не верится, что я могу на это повлиять. Сон – это просто работа твоего мозга. Но, может, у тебя получится увидеть меня во сне? Я буду на это надеяться.

Пожалуйста, помоги миссис Гленн. Не знаю как, но Тони хотел бы, чтобы она не страдала. Но она будет. Это точно. Все это странно, Дженни. Все всё знают, но сделать правильно все равно не могут. Все знают, что любимые не хотели бы, чтобы их любимые страдали. Но от этого они страдают еще сильнее.

Я много думаю здесь, в подвале. У меня много времени. И это единственное, чего здесь так много. Я много думаю о любви. Это очень сложная штука. Я ее еще не разгадал. Но я знаю, это самое главное в жизни. Надеюсь, ты тоже это поймешь.

Я всех вас очень сильно люблю. Может, поэтому я еще не умер от горя. Найди, пожалуйста, Дженни, найди того, кого ты будешь любить. Без этого нельзя жить. И чтобы этот человек тоже любил тебя. Я так этого хочу!

Я так хочу, чтобы ты прожила жизнь на всю катушку. Как Ричард Фейнман, помнишь? Не грусти обо мне. Пожалуйста, Дженни, пойми, что самое большее, что ты можешь сделать для меня сейчас – это жить дальше. Не плачь, пожалуйста, не плачь.

Все будет хорошо, Дженни.

Твой брат,

Марти.

P.S. В детстве я ел козявки. Никто не знает, я прятался.

Глава 1

Прошло уже полдня, как первые капли окрасили асфальт в черный цвет. Но дождь так и не дал слабину. Вода лилась с крыш, стекала по стенам и, собираясь в бурные ручейки, уносилась в сточные канавы.

– Когда же ты кончишься? – медленно прошептала Дженни.

Ей самой дождь был нипочем, но вот бумага… Бумага имела свойство намокать. Скатываться в комки, распадаться на хлопья, в конце концов превращаясь в серый мусор. В последнее, что сейчас было нужно. Положив шариковую ручку на стол, Дженни встала, переоделась, а после вернулась к математике. Отрицательные числа давались ей легко.

– Представьте, что у вас есть яблоко, – объясняла днем ранее их учительница, миссис Браун. Вместе с тем она нацарапала на доске крупную единицу с еще бо?льшим по размеру плюсом: – Если я заберу у вас это яблоко, то сколько останется?

– Ноль! – выкрикивали дети.

– Правильно! – кивала миссис Браун, выводя мелом ответ. – А если я скажу, что вы должны мне еще одно яблоко, тогда сколько?

– Минус один! – на этот раз голосов было меньше.

Позже, после школы, когда Дженни клеила на столбы листовки, эта тема вновь пришла ей в голову.

– Минус один, – прошептала девочка, глядя на только что повешенный постер. Совсем еще свежий, местами влажный от клея.

На самом верху, крупными черными буквами было написано: «ПРОПАЛ РЕБЕНОК». Далее шла строчка поменьше: «Мартин Келли». Основную же часть бумаги занимала черно-белая фотография, взятая из ежегодного школьного альбома. По ней едва ли можно было догадаться, что у мальчика голубые глаза и темные, чуть рыжеватые волосы. Об этом сообщалось мелким шрифтом под фото, где также указывался его возраст – 14 лет; во что он был одет – черные джинсы и голубая футболка; и куда звонить, если кому-то станет известно его местонахождение – «Пожалуйста, незамедлительно обратитесь в полицию».

Минус один.

Вот что случилось. Вот что произошло! До своих двенадцати Дженни жила и не знала, что там, слева от нуля, на самом деле есть что-то еще. Но стоило Марти пропа?сть, и эти числа, что только и могут, как яма, как черная дыра, забирать и обкрадывать, ворвались в ее жизнь.

Так вышло, что шесть недель назад ее старший брат не вернулся из школы. Было совершенно обычно, что Марти не пришел домой спустя полчаса после своего последнего урока: столько времени у него занимал кратчайший путь. Однако он редко выбирал его. Маршрут этот проходил через местный скейт-парк, некоторые обитатели которого доставляли Марти проблемы. Проблемы, которые он предпочитал избегать, в основном по тихим улочкам Джертона, их маленького городка на юге Северной Каролины.

Когда к ужину комната Марти все еще пустовала, Дженни начала волноваться. И вовсе не от мыслей: «Что же с ним случилось?». Все ее беспокойство умещалось в вопросе: «Что будет?». Последний раз, когда Марти задерживался так надолго, отец избил его ремнем и прищемил пальцы правой руки дверцей от духовой печи.

Наутро пальцы Марти опухли и стали похожи на вареные сосиски с гладкой красноватой кожицей. В тот день, как и на протяжении нескольких следующих, он с трудом мог писать. Иногда Марти пытался делать это больной рукой, прижимая больши?м пальцем ручку к ладони. Иногда он использовал левую, что выходило еще хуже. Постепенно синяки сменили цвет с темно-фиолетового на синий, затем с синего на коричневый, пока от них не осталось лишь еле заметное желтоватое пятно.

В день, когда Марти пропал, отец не настолько сильно напился. Это давало Дженни надежду, что все обойдется обычным выговором. Или хотя бы ремнем. Во время ужина она старалась отвлечь внимание родителей от того факта, что за столом их только трое, но отец то и дело поглядывал то на часы, то на пустующий стул ее брата. Мать, казалось, отсутствия Марти не заметила, увлекшись вместо этого телешоу, где одинокий и богатый жених пытался найти себе невесту среди таких же одиноких девушек. Узнать, кто же должен покинуть передачу в этот раз, маме так и не удалось.

Бам! – все ее внимание перехватил на себя отцовский кулак. Тот, что с грохотом упал на стол.

Дженни вздрогнула. Вздрогнули и тарелки. Мать же забегала глазами по кухне.

– Где Марти? – спросила она, уставившись на место, где он обычно сидел. – Дженни, где Марти? – повторила мама.

– Я, я не знаю точно, но, может, он в своей комнате. Я посмотрю, – испуганно проговорила Дженни, прежде чем вскочить на ноги и выбежать из кухни.

Она не вернулась сказать, что Марти все еще нет. Это и так было понятно. Позже Дженни слышала, и не раз, как отец врывался в комнату брата, будто надеясь застать сына прячущимся где-нибудь под кроватью или в шкафу. Один раз он заглянул и в ее комнату. В руках у него красовалась почти пустая бутылка.

– Его здесь нет, – ответила Дженни, глядя, как тот продолжает рыскать вопрошающими глазами по углам.

Когда отец убедился, что в комнате Дженни находилась только Дженни, он посмотрел ей прямо в глаза и со злостью в голосе сказал:

– Как только он вернется, я сломаю ему руку.

После отец вышел, не закрыв за собой дверь, и в тот день они больше не разговаривали.

Дженни хотела дождаться Марти, но против своей воли заснула. Глубокой ночью, когда она встала, чтобы сходить в туалет, мысль о брате не сразу пришла ей в голову. Уже проходя мимо его комнаты и увидев широко открытую дверь, Дженни окончательно вернулась в тревожную реальность. Она остановилась в дверном проеме и не решалась пройти дальше. Лишь просунула голову вперед до тех пор, пока ей не стал виден дальний угол кровати. Пусто. Сердце провалилось куда-то вглубь, в желудок, где его уже поджидал комок переплетенных нервов. Ей снова стало страшно, но уже по-другому. Если раньше в ящике с кошмарами она видела только отцовский ремень, то теперь, прячась в темноте, там таилась неизвестность. Так долго Марти не было еще никогда.

Закрыв дверь своей комнаты, осторожно, чтобы не разбудить родителей, Дженни обхватила себя руками и принялась хаотично расхаживать по ковру. Сначала ей хотелось сообщить обо всем матери. Может, та сумела бы объяснить, почему ее сына до сих пор нет дома? Что если, пока Дженни спала, звонила мама его школьного друга Тони, чтобы сообщить, что Марти останется у них дома с ночевкой. Да, это на него не похоже, но ведь все бывает в первый раз. Может, наутро он вернется и расскажет ей, как здорово провел вечер, а протрезвевший к этому времени отец не станет его наказывать. Может, после они поедят вафли с сиропом, и Марти прочитает ей одну из своих выдуманных историй. И в следующий раз, когда он опять не придет домой к ночи, она будет знать – такое уже случалось.

Но Марти не вернулся к утру. Так же, как он не вернулся к полудню. Ближе к ночи, после того как мать обзвонила всех возможных знакомых, родители наконец обратились в полицию. Через минут двадцать они уже сидели за столом на кухне вместе с прибывшим на вызов офицером.

– Добрый вечер, – он не представился. Родители и так знали, что зовут его Эрл Стивенсон, что служит он офицером в их городке вот уже лет тридцать, и об этой их осведомленности ему тоже было известно.

– Ну и душно сегодня, – сказал офицер, протирая платком вспотевший лоб. Им же он промокнул залысину на макушке и блестящие от влаги виски. Ему пришлось немного приподняться на стуле, чтобы добраться до кармана брюк, скрытым под нависшим над ним животом. Туда офицер Стивенсон с трудом убрал платок.

Несмотря на свой быстрый приезд, офицер не выглядел хоть сколько нибудь заинтересованным. И почти не поднимая глаз на родителей, он продолжал записывать их ответы в свой маленький черный блокнот на пружинке.

– Когда Вы собираетесь начать поиски? – спросил отец. В субботу он почти все время где-то пропадал и домой вернулся только под вечер, будучи абсолютно трезвым. В любой другой день Дженни удивилась бы таким переменам, но сегодня она это лишь подметила, сосредоточившись на все нарастающей с каждой следующей секундой тревоге.

– Сегодня уже поздно собирать поисковую бригаду из добровольцев. В участке нас тоже немного, только я и два моих напарника. Поэтому самое раннее, когда мы можем начать – это утром, – ответил офицер, все еще не отрываясь от записной книжки.

– Утром? Что же нам делать до этого? – развела руками Дженни. Она не решалась сесть за стол и стояла возле холодильника, прислонившись к нему плечом.

– Скажу вам из своего опыта: вам не о чем волноваться. Очень редко, когда с подростками что-то случается, – офицер выдержал паузу. – Что-то по-настоящему плохое. Как правило, они хорошо проводят время вместе с друзьями, о которых родители просто не подозревают. Или сбега?ют на два-три дня в соседние городки. Пошататься по улицам. Это обычное дело. Тем более для нашего Джертона. Вы лучше меня знаете, что у нас ни черта не происходит.

Мать закивала, отец нахмурился, а Дженни посмотрела на плиту, что стояла у другой стены кухни. И в тот момент ей пришло осознание. Все эти обнадеживающие слова, которым так хотелось верить, никак не могут относиться к ее брату. Марти знал, что с ним может сделать отец. Он знал, что отец обязательно сделал бы это. И те наивные объяснения, которыми она заполнила последнюю ночь, теперь казались особенно глупыми и детскими.

– В любом случае начать мы можем только утром. Мы соберем людей – чем больше, тем лучше. Завтра воскресенье, многие будут дома. Я вызову поисковую службу с собаками, а вы подготовьте какие-нибудь вещи вашего сына. Это может быть футболка или ботинок. Я буду у вас в шесть утра, – сказал офицер.

Он уже встал из-за стола и направился к выходу, когда решил добавить:

– И я думаю, к этому времени ваш сын вернется сам. Так что мне останется только прочитать ему лекцию по правильному поведению.

«Собаки – это хорошо, – подумала Дженни. – Собаки помогут».

– Душно сегодня, – снова заметил офицер, когда все четверо вышли на улицу.

А под утро, когда до его приезда оставался всего лишь час, пошел ливень. Он был первым за прошедшие две недели и, впервые за последний месяц, настолько сильным. Шум воды, хлеставшей по крыше, разбудил Дженни, и к моменту, когда она все поняла, из ее широко раскрытых глаз полились слезы. Можно было убрать подготовленную для поисков одежду. Собаки не помогут.

С тех пор дожди возвращались регулярно. Не возвращался только Марти. Через две недели активных поисков офицер Стивенсон вновь посетил их дом. Докладывая о результатах, а точнее, об их отсутствии, он снова не смотрел родителям в глаза, в этот раз стыдливо пряча взгляд среди своих пальцев.

После этого отец, крепко стоя?щий на ногах все эти две недели, запил сильнее, чем когда-либо прежде. Мать, в свою очередь, почти не изменилась. По крайней мере, не подавала виду. Но однажды, зайдя на кухню, Дженни застала ее, сидящую за столом.

– Все в порядке? – позвала она маму, на что та, быстро опустив голову, подтянула к себе один из многочисленных журналов. Светлая челка закрыла глаза спереди, а руки, костяшки которых она приложила к вискам, сбоку. Но гравитация сделала свое дело, и Дженни увидела то, что мама так старательно пыталась скрыть. На странице, куда она смотрела, стали появляться и расти темные пятна. Прошло мгновенье, прежде чем Дженни поняла – это капали слезы.

«Минус один», – снова подумала она, записывая это число в тетрадь. Ответ на последний пример.

Покончив с математикой, Дженни перешла к биологии. Пятница подходила к концу, впереди маячили выходные, но каких-либо других дел, кроме учебы и расклейки листовок, все равно не было. Да и здесь за нее решил дождь.

Заняться чем-нибудь еще ей раньше предлагали друзья. Последний раз – две недели назад.

– Я уже пропустил его раз сто! – кричал Кевин, когда он, Дженни и еще одна их подруга Мисси спорили после уроков. – Сегодня пошлите в кино!

Рыжий и очень бледный, он мгновенно вспыхивал розовыми пятнами, когда волновался. И большими, и маленькими. Фраза «Буквально на лице написано» подходила ему как нельзя кстати.

– Кино?! – возмущалась Дженни. – А листовки?

– Я уже устал их клеить! Все равно от них нет толку, – Кевин отошел от нее на шаг назад и чуть не угодил в лужу. Перед школой, недалеко от входа, их было в изобилии.

– Что это значит? – спросила Дженни. Дождь закончился совсем недавно, но солнце уже успело выглянуть и теперь светило ей в глаза. А может, те заслезились вовсе не от этого.

– То и значит, – ответил мальчик. Он повернулся к Мисси: – Так ты идешь?

Девочка, пухленькая и низенькая, мечта всех бабушек, завертела головой, замотала косичками. Наконец, она сказала:

– Извини, Дженни. Я давно хотела посмотреть Стального Гиганта.

И они ушли.

– Друзья познаются в беде, – жалела ее в тот вечер мама. Как именно эта фраза должна была помочь, Дженни не знала. Ей от этого стало только хуже. Но, может быть, думала она, Кевин и Мисси просто не понимают, насколько большая у нее беда. Что это не камень, не валун. Это гранитный купол или даже сфера, внутри которой ей теперь предстояло жить. Где было сыро и холодно. Где не хватало воздуха. И единственное, что еще оставалось делать – это ковырять измученными ногтями твердую породу в надежде когда-нибудь увидеть просвет.

Дождь, из-за которого люди в западной части Джертона не найдут утром новых листовок, закончился далеко затемно. Дженни не спала и в это время сидела в комнате брата. Подобрав под себя ноги и обняв подушку, она разглядывала стену. Плакаты, постеры, вырезки из журналов, маленькие записочки, сделанные Марти, смешные картинки, нарисованные Тони и большой кусок картона с числом 42 посередине. Неужели Марти никогда больше не повесит на стену что-нибудь еще?

Ногти начали крошиться.

Глава 2

Библиотека в младшей школе, как и ее бумажные обитатели, казалась светлой и воздушной. Белые полки пестрили яркими корешками совсем еще тонких книг, где на страницах частенько мелькали картинки. Ими же были украшены и стены. Даже пол мог похвастаться цветными отпечатками ног, подсказывающими юным читателям, куда им следует идти.

– А эту ты читал? – спросил Марти, указывая на одну из книг. Кроме названия «Ветер в ивах», на обложке красовались крот, мышонок да жаба, все в костюмчиках и ботинках.

– Конечно! – отвечал Тони, слегка возмущаясь бровями: – Мистер Пуп.

– Понял Вас, Мистер Козявка, – смеялся Марти.

В тот день каждый из них утащил домой по экземпляру Робинзона Крузо. А уже через две недели Крузо вернулся на место. Теперь, шныряя между полок, Марти и Тони охотились на что-то похоже. И такое им удалось поймать. Тоже про остров, тоже про выживание на нем, но только теперь главными героями были дети, такие как они, и внутри оба подпрыгивали от предвкушения. Она называлась Повелитель Мух.

– Хрюша… – плакал Марти в ту ночь, когда закончил и эту книгу.

– Опять папа? – спросил его Тони на следующий день, когда он ходил по школе грустный и задумчивый.

– Нет, – ответил Марти. – Я дочитал.

– Дочитал? Я тоже! – Тони поднял над собой крепко сжатый кулак. – Я этому Джеку так бы задницу надрал!

И Марти, к своему удивлению, засмеялся.

К средней школе библиотека, казалось, повзрослела вместе с ребятами. Полки потемнели, корешки уже не кричали цветами, и картинок стало намного меньше. Как в книгах, так и на стенах. Указателей, разбросанных по полу, здесь тоже не было.

И, может быть, поэтому пути Марти и Тони в этом бумажном мире навсегда разошлись.

– Вот! – показывал Тони свою находку. – Толкин, Властелин колец.

– А мне эта понравилась, – отвечал Марти. – Какой-то Роберт Хайнлайн.

Тогда он не знал об этом авторе ничего, и его внимание больше привлекло изображение кота на обложке.