скачать книгу бесплатно
– Хорошо, – согласился другой с притворной легкостью в голосе. – Но я тебя еще достану, ты знаешь.
– Да, да, конечно, – нетерпеливо ответил Марти. – Теперь кидай тетрадь! А потом я тебе скейт.
Через секунду тетрадь плюхнулась перед ним на землю. Часть вырванных ранее листков высунулись из нее словно кишки из туши убитого зверя.
– Давай сюда скейт, урод! – крикнул ему противник. Судя по сжатым рукам, он уже начал терять терпение.
«Будь что будет», – решил Марти и, поставив скейт на асфальт, со всей силы оттолкнул его в сторону. Звук движущихся колесиков начал отдалялся от них обоих, и Ллойд-Джонс бросился следом за ним. В это время Марти, подобрав тетрадь так быстро, как только мог, побежал в противоположную сторону. Но пара клочков бумаги все еще остались лежать на земле. Позже, поднявшийся ветер разъединил их друг от друга и разнес по округе.
Марти остановился только тогда, когда каждый глоток вдыхаемого им воздуха начал обжигать разгоряченные легкие. Отдышавшись, мальчик осмотрел тетрадь, все еще зажатую в правой руке.
– Ну ты козел, Марти! – оценив ущерб как незначительный, он убрал ее к себе на прежнее место.
Марти опаздывал уже на минут десять. Еще столько же ему было нужно, чтобы дойти до книжного. Он попытался вновь побежать, однако это удавался с больши?м трудом. Наконец, сдавшись, Марти перешел на ускоренный шаг, найдя компромисс в том, что так он придет на собрание не запыхавшись.
Бетонные плиты, по которым они с Ллойд-Джонсом катались, пока дрались, были сухими и сравнительно чистыми, поэтому по дороге в книжный Марти лишь несколько раз хорошенько отряхнулся. Достаточно, чтобы придать одежде вполне опрятный для подростка вид. Он также причесал рукой волосы, что было значительно труднее. Вьющиеся пряди то и дело застревали между пальцами. Проходя мимо витрин, Марти пару раз остановился, чтобы проверить свое отражение. И улыбнуться ему.
Примерно год назад, рассказывая одной своей однокласснице пропущенную ею тему по физике, Марти заметил, как пристально она смотрит ему прямо в глаза. Он спросил:
– Эм… Что?
Кейси, так ее звали, была одной из тех открытых девчонок, которые не боятся говорить людям то, о чем они действительно думают. Поэтому, продолжая разглядывать его радужки, она с восхищением ответила:
– У тебя такие голубые глаза!
В тот вечер Марти задержался в ванной дольше обычного. Казалось, мальчика, который смотрел на него из зеркала, он видит впервые. Словно в текст, описывающий его внешность, вдруг добавили новых прилагательных, и он наконец-то узнал, что обладает глазами – голубыми и прозрачными, как горное озеро; аккуратным, чуть вздернутым вверх носом; и тонкими, немного застенчивыми губами. Жизнь заиграла новыми красками, но в целом не сильно изменилась. Однако улыбка на лице у Марти теперь появлялась значительно чаще.
Когда до книжного оставалось минуты две неспешной ходьбы, ушибы на теле вдруг проснулись и дали о себе знать. Марти остановился, чтобы растереть их немного. Он потянулся руками вверх и почувствовал, как верхний край тетради уперся ему в спину.
За мыслями о предстоящем собрании и заботами о внешнем виде Марти забыл о чувствах, которые испытал, когда чуть было не потерял тетрадь. Теперь они снова всплыли на душе, но уже не страхом, а злостью. В голове, как когда-то давно, вновь зазвучало:
– Какого черта ты лезешь ко мне?
Марти продолжил идти дальше, думая о себе, о своей личности, о том, как возводил ее по кирпичику всю свою недолгую жизнь. Как много сил он потратил на строение этого здания, на его фундамент в этой скупой болотистой почве, что досталась ему при рождении. И сейчас он был в ярости, что есть люди, такие как Ллойд-Джонс, которые считают, что имеют право заявиться и начать крушить стены в построенном им доме.
Все эти годы он шел на свет путеводной звезды, которая теперь, засияв квазаром, обличила его предназначение. Он был тем, кто создает, а не рушит. Он был воином света, а не тьмы. И сегодня он обнажит свое оружие. Сегодня он поделится с миром своими рассказами.
Глава 7
Первой ее мыслью было то, что она просто-напросто ошиблась. С того самого раза, как Марти прочитал ей свой первый рассказ, прошло несколько месяцев, и Дженни могла забыть его содержание.
Но это было не так, как когда приходится оборачиваться на случайного прохожего, так как показалось, что это твой хороший знакомый, а потом выясняется, что у них просто шапки похожи. В этот раз случайный прохожий имел не только такую же одежду, но и глаза, нос, губы и тело.
Была еще одна деталь, которая как родинка на коже, не давала обознаться.
– А почему Фейнман? – спросила Дженни на следующий день после дебюта Марти.
– Ну, – Марти пожал плечами, – потому что Ричард Фейнман.
– Кто? – прищурилась сестра.
– Ричард Фейнман. Физик, гений, нобелевский лауреат.
– Ага, – закивала Дженни, но уголки ее рта поехали вниз.
– Но это еще не все! – поспешил Марти, увидев хорошо знакомую реакцию. – Он был удивительным человеком. Знаешь, часто эти ученые только о науке и думают. А Ричард Фейнман жил на всю катушку. Еще он на барабанах играл! И рисовал!
– Здорово! – уже бодрее добавила Дженни.
– Я тоже так хочу, – Марти уставился на свои колени. – Все делать с весельем.
Он посмотрел на Дженни и улыбнулся ей с грустью. А она промолчала.
– У него тоже была младшая сестра, – продолжал Марти. – И она тоже стала ученым.
– Правда?
– Да. Я читал, он рассказывал, что их отец в детстве помогал им, ну знаешь, познавать мир. Отвечал на всякие вопросы о природе и все такое. Как наш папа.
Дженни поморщила нос.
– Ну раньше. Еще давно, – добавил Марти.
– Фейнман. Ричард Фейнман, – шептала Дженни, отворяя дверь.
Вещи в комнате Марти лежали давно нетронутыми. Вот уже восемь недель никто не спал на кровати, не сидел за столом и не запирался изнутри. Даже ношеная футболка, которую, казалось, целую вечность назад Дженни приготовила для поисков, валялась все еще не стиранная на краю кровати. Неизвестно почему, но мать, строго следящая за порядком даже после того самого дня, избегала стирки вещей своего сына. Может быть, надеялась Дженни, маме было невыносимо думать о том, как она стирает, гладит и складывает одежду Марти, чтобы потом отнести ее в его комнату также, как она делала уже тысячу раз, но с одним таким исключением: больше Марти эту одежду не наденет.
Дженни подошла к столу и начала исследовать его содержимое. Открывая полку за полкой, она аккуратно перебирала лежащие в них предметы. Когда Дженни отворила третий по счету ящик, ей в голову пришла горькая мысль, что последний раз, когда она в него заглядывала, Марти сидел позади нее, на кровати. Она обернулась.
– Привет, Марти, – ей нужно было что-то сказать, чтобы перебить рвущийся на волю крик.
И светильник она включала последний раз целых пять месяцев назад, когда Марти был, пусть и не дома, а в школе, но все таки точно был. Она тогда искала набор карандашей, которые брат позаимствовал у нее на время. К ним Дженни тоже прикасалась в последний раз еще до пропажи Марти, и ей вдруг подумалось, что сто?ит взять их в руки, как какая-то ниточка между ней и им порвется. За все эти вещи еще держалась частичка его души, пусть и еле-еле, как парашютик на одуванчике.
Когда каждый уголок в комнате был исследован, и от одуванчиков остались лишь голые стебли, Дженни со жжением в легких поняла, что листков здесь нет. Она вернулась в свою комнату и перечитала текст снова. Вслух.
– Нет, ну это точно его рассказ, – сомнений почти не оставалось.
– А листки как раз с ним и были! – Дженни виртуозно перевернула с ног на голову свои убеждения.
Тяжело дыша, будто после забега на долгой дистанции, она принялась расхаживать по комнате, нервно хватаясь за голову и потирая лоб. Иногда Дженни садилась за стол, смотрела на листок с рассказом и снова резко вскакивала. Похожее состояние можно наблюдать у людей, играющих в телевикторину. Когда до главного приза остается последний вопрос, и они знают, что на кону все деньги. Всего лишь деньги.
И как бы Дженни ни противилась, мысли, что рассказ брат мог просто откуда-то украсть, все-таки пришли ей в голову. Они возникали словно вспышки света, в виде абстракций и образов, пока наконец не сформировались в законченный вопрос:
– Что, если Марти взял эту историю из какой-нибудь книги?
Может быть, это какая-нибудь редкая книга, о которой мало кто знает? Тогда могло бы оказаться, что человек, читающий этот же рассказ на собрании, также взял его оттуда. Или даже он и есть ее автор.
– Бред! – Дженни не знала, что делать с такими умозаключениями, и ей они сильно не нравились. Но в них заключалась логика, которую она не могла отвергать. Разум выдал следующую загадку:
– Мог ли Марти меня обманывать?
Даже если он никуда бы не пропадал, этот вопрос все равно звучал бы ужасно. Что уж говорить о настоящей ситуации. Дженни легла на кровать и закрыла глаза. Кинофильм из воспоминаний о брате проносился на внутренней стороне век в ускоренном темпе, изредка переходя на паузу и перематываясь назад. И ни один из этих многочисленных кадров не запечатлел момента, когда Марти обманывал бы Дженни. Но при этом она спрашивала себя:
– Всю ли правду содержит эта пленка? Не осталось ли что-то за кадром?
Ответа на эти вопросы Дженни уж точно не могла знать, поэтому ей пришлось перейти к следующим. Они зазвучали внутри нее, и по телу, от самого затылка до пят, пробежали мурашки:
– Если рассказ написал Марти, и о нем знали только он и я, то как его могли читать на собрании клуба? Кто его читал? Жив ли еще Марти?
Думать об этом лежа было невыносимо. Дженни встала и посмотрела на часы. Без четверти шесть. Ей срочно нужно было позвонить Тони.
Глава 8
Войдя в книжный и проделав свой привычный путь между полок, Марти сел на ближайший свободный стул между мужчиной и женщиной, и теперь испытывал небольшое стеснение, так как соседи его оказались людьми довольно крупными. Когда он протискивался между рядами, стараясь не наступить никому на ноги, они оба кивнули ему в знак приветствия, и Марти с досадой отметил, что не помнит их полных имен. Женщину, кажется, звали Бетти, а мужчина имел фамилию Честер, как сыр. На собраниях, во время обсуждений и горячих споров, они нечасто называли друг друга по имени. И кого-то Марти успел запомнить полностью, кого-то лишь частично, а некоторых и вовсе не знал.
Дэвид, как и всегда, сидел по центру, бросаясь в участников клуба вопросами. Они обсуждали чей-то рассказ, прочитанный незадолго до прихода Марти. Насколько он понял из разговора, история повествовала о роботе, созданном любить, но что-то пошло не так, и он, вместе с тем, еще и обладал способностью ненавидеть.
Когда последнее «поэтому я считаю, что Вы не правы» было сказано, Дэвид посмотрел на часы и, сложив перед собой пальцы домиком, произнес:
– Д.Д.Д. Кто-нибудь еще хочет нам сегодня что-нибудь почитать?
Д.Д.Д. означало «Давайте Двигаться Дальше» – личное изобретение Дэвида, которое он часто использовал и которым, судя по всему, сильно гордился. Марти тоже находил это забавным. За четыре месяца, в течение которых он посещал клуб, ему так и не удалось пообщаться с Дэвидом наедине, и Марти об этом иногда сожалел. Однажды, он в шутку пожаловался Тони:
– Я как чертова золушка! – имея в виду необходимость покидать собрание не позже шести вечера, чтобы потом отец не превратил его в тыкву.
Марти всегда уходил тихо, не попрощавшись, о чем сильно беспокоился, особенно в первые разы. Но из-за небольшого роста и предусмотрительно выбранного места с краю, это обычно никого не смущало. Кроме, конечно, самого Марти.
– Эм, можно? – он встал со стула. Неуверенно приподнял руку. Прямо как в школе, когда ответ на вопрос учителя вроде известен, но к доске идти все равно страшно.
– А, Марти! – воскликнул Дэвид. – Вы, насколько я помню, еще ни разу не делились с нами?
– Да. Вот, теперь захотелось, – ответил мальчик. Щеки у него залились красным, и он уже немного жалел, что не промолчал секунду назад.
– Замечательно! Очень интересно послушать! – как всегда, беззвучно похлопал в ладоши Дэвид.
Все взгляды устремились на Марти, который только в этот момент осознал, что не подготовил листы с текстом. И тетрадь все еще находилась у него сзади, под футболкой. Ему хотелось провалиться под землю, когда, извлекая ее оттуда, он ощущал движение глаз его соседей. Но самый пик волнения пришелся на секунду, когда он понял – рассказ-то тоже еще не выбран.
– Извините, тут просто. Нужно найти. Одну минутку, – бормотал Марти себе под нос. Начали вываливаться листочки. На лбу проступила испарина, а в груди закололо. Наконец, секунд через десять, показавшихся вечностью, он остановился на одном из разворотов.
– Извините, я забыл подготовить листы.
– Не страшно, продолжайте. Мы будем Вас слушать. У нас тут клуб СЛУШАТЕЛЕЙ научной фантастики! – пошутил Дэвид и, не дожидаясь остальных, сам же посмеялся.
Марти немного отпустило. Он улыбнулся Дэвиду, остальным, подобрал упавшие на глаза волосы и, глубоко вздохнув, начал читать:
– Это был год, когда прилетели они. Ничто другое уже не имело значения. Даже празднование фестиваля «Земля без преступлений». А ведь в этот год был поставлен новый рекорд – 30 лет без единого убийства по всему миру. На первую в мире говорящую собаку – результат новейших достижений нейрофизиологии – тоже никто не пришел посмотреть. В тот год все взгляды были устремлены вверх, туда, где были они.
Инопланетяне появились внезапно. Вечером их еще не было, а уже наутро город был покрыт тенью от их корабля. Весь мир, все пять стран – Евразия, Африка, Америка, Австралия, и Антарктида – объединились, чтобы изучить инопланетный корабль и, что более важно, ответить на главный вопрос: опасен ли он?
Снаружи корабль был черный и гладкий, как опал, без изъянов, без уязвимостей. Какой он был внутри, узнать так и не удалось. Самое мощное ядерное оружие не смогло оставить ни царапины на его поверхности. Люди перепробовали все и не добились ничего.
Когда через год бездействия корабль вдруг начал издавать странные звуки, все поначалу обрадовались. Вокруг корабля снова начали летать вертолеты, и сновать люди в белых халатах. Но, как и раньше, он снова был неприступен. Только вот звук все не прекращался.
Так продолжалось еще год. Казалось, так будет всегда, но однажды ночью корабль исчез. Исчез так же внезапно, как и появился. Люди, конечно, удивились, но позже привыкли видеть над головой лишь чистое небо. Казалось, жизнь вернулась туда, где она была еще до возникновения корабля.
Но земляне ошиблись. Очень сильно ошиблись.
Первые тревожные звоночки пошли, когда обнаружилось, что у всех годовалых детей в мире была задержка в развитии. Эти дети не ползали, не вставали, не кричали. Даже кормить их приходилось насильно, через трубочки. Они просто не делали всего того, что делает любой новорожденный, будь он щенком или котенком – они не стремились жить.
Дальше все было еще хуже. Эта болезнь, которую прозвали Синдромом Лени, захватывала все более взрослое население планеты. Школьники, студенты, молодые люди сразу после колледжа – многих из них ждала эта учесть.
Один из умерших, 28-летний Дин Кофф, писал в своем дневнике:
23 мая: Я чувствую, что мне все труднее вставать по утрам. Я уже не могу заставить себя сделать зарядку.
28 мая: Я ем хлопья прямо из пачки, запивая молоком из бутылки. Смешать их вместе в одной тарелке лень.
3 июня: Бакки гадит прямо в квартире. Я не выгуливал его уже больше недели.
10 июня: Не могу заставить себя есть. Я чувствую голод, но мозг не подает мне сигнала что-нибудь найти. Пью воду.
20 июня: Умер Бакки.
30 июля: Умираю и я.
Людей, которые также как Дин переставали сами себя обслуживать, помещали в специальные лагеря. Их строили все больше. Там, увешанные трубками, люди продолжали медленно угасать.
Постепенно, в безопасности не остался ни один из возрастов. При этом некоторые люди могли сопротивляться этой болезни дольше остальных. Почему, сначала было неизвестно. Но достаточно скоро ученые обнаружили, что среди них число заболевших было значительно меньше. Дальнейшее исследование показало, что синдром влиял на людей с высокоразвитым интеллектом слабее, позволяя им дольше оставаться мотивированными жить. Дольше, но не навсегда. Вскоре, и среди таких людей появились первые жертвы.
Катастрофа была беспощадна. Люди умирали дома, так как отвезти их в лагерь было уже некому. Люди умирали в лагерях, так как все больше их работников становились пациентами. Люди умирали. А те, что еще были живы, продолжали надеяться.
В это время небольшая группа нейрофизиологов бились над спасением человечества. Это была команда тех самых ученых, которые научили собаку говорить. Они выяснили, что звук, который полтора года назад начал издавать инопланетный корабль, был результатом работы неизвестных им импульсов. Эти импульсы за год непрерывного воздействия повлияли на мозг каждого человека. Почти каждого.
Примерно 32 года назад был пойман последний преступник. И хоть он был последним пойманным, по величине сделанного его можно было бы смело поставить на первое место. Дерек «Дверь в Ад», так его звали. И лучше не знать, за что ему дали такую кличку. Он убивал людей просто так, для забавы. Когда его поймали, в подвале его дома были найдены фрагменты костей 136 человек.
Дерек содержался в глубокой подземной тюрьме, где была только одна камера – его. Человеческий гуманизм не дал его убить, но его лишили всякого взаимодействия с другими людьми. Для этого его камера была полностью автоматизирована. Конвейер приносил ему еду, конвейер уносил тарелки. Поэтому, когда люди наверху продолжали умирать, Дерек в своей цинковой камере продолжал прекрасно себя чувствовать.
Почему он был так важен? Дело в том, что героическая группа ученых, каждый день терявшая кого-нибудь из команды, нашла решение. Они доработали свое устройство, используемое для обучения собак, и теперь с его помощью можно было бы переносить импульсы из мозга одного человека к другому, по сути, его клонируя. Это должно? было вылечить людей. Нужно было только повлиять на ту часть мозга, которая отвечала за мотивацию, за стремление к жизни. Перенести ее из здорового места. И так как заражены были все, кроме Дерека, его и планировали использовать.
К сожалению, к началу эксперимента от некогда дружной команды остался только ее руководитель – доктор Браун. Он чувствовал, что и ему осталось недолго, и поэтому хотел поскорее вылечить себя, чтобы затем помочь всему миру.
Когда все было готово, доктор Браун из последних сил нажал на кнопку. Шлемы на его голове и голове Дерека засверкали синими молниями, а затем все смолкло.
Когда доктор Браун наконец очнулся, он чувствовал, как жизнь вернулась в его вены. Как вернулась мотивация. Он ощущал сильное желание есть, пить, двигаться. Но было что-то еще в его сознании, доселе ему неизвестное. Какое-то странное желание…
… убивать!
Марти поднял взгляд на слушателей, которые продолжали молча на него смотреть, и на всякий случай добавил:
