скачать книгу бесплатно
Кругом теснились и напирали друг на друга примитивные серые монотонные здания. Тысячи разнокалиберных труб исполосовали небо. Ржавые, сизые и черные дымы тянулись высоко вверх и расползались по крышам и шоссе.
Бенк закашлялся. В глазах запульсировали оранжевые круги, ноги задрожали.
Курить не обязательно, достаточно вдохнуть поглубже этот смог…
Люди шли и шли.
Но ни улыбки, ни взгляда не подарила толпа размороженному гангстеру. Лица, как выжатые плоды. Нигде не вспыхнет, ни проблеснет. Каждый был занят одним: половчее нырнуть в гудящее нутро подземной ракеты.
Вдруг в безликой толпе возникла какая-то суета. Лица людей начали оживать, глаза отчаянно забегали, губы зашевелились:
– Ицы билетные!
– Облава!
Несколько роботов отчленили от пассажирской толпы изрядную часть и принялись выцеживать из нее безбилетников.
– Ага, попался! – на цепких щупальцах повис опухший замызганный человечек, его тут же закрутили, затолкали, куда-то увезли.
– А у меня был! Бы—ы—ыл! – возмущалась гражданка с авоськами. – Не имеете права!
Но и эту зацепили, перевернули, увезли.
Долго еще откуда-то сверху на пассажиров сыпалась мелкая вермишель.
Как только светоглаз робота-ица нацелился на Бенка, тот ринулся к выходу, расталкивая толпу.
Очнулся он на широкой улице, поперек которой трепыхался громадный плакат:
«ТОВАРИЩИ!
ПРЕВРАТИМ МУХИНСК
В ГОРОД ВЫСОКОЙ КУЛЬТУРЫ!»
Бенк задумался.
Главное сейчас – найти Золотяшку Лиз. Маленькую очаровательную бестию из банды. Ее должны были разморозить раньше других, поэтому договорились: после освобождения всем стыковаться у нее.
Вспоминая Лиз, Бенк улыбался. Эту девчонку он увел у проклятого Уисса. Хоть чем-то его достал!
Вот была хохма!
Приходит старый хрыч, а он с Золотяшкой с его чемоданами на его же новой «кобре-сигме»!
Ну и рожа была у старикана, когда Лиз попросила оплатить услуги на прощанье!
Бенк заблудился.
От новых названий улиц разбегались глаза.
Он напрасно ходил кругами, пытаясь отыскать нужный адрес.
УЛИЦА ДЖОНА УИССА.
Взгляд вдруг наткнулся на знакомое имя. Сердце Бенка едва не разорвалось от бешенства.
– Вот и нашлась нора старого гада! Вот и всплыло дерьмо! Ты попался, – Бенк до крови разбил кулак о бетонную стену.
– Гражданин, предъявите документы!
Перед Бенком возник маленький иц, грозно соединив брови.
– Вот, – протянул гангстер свой новенький паспорт.
– Вы в розыске! Пройдемте.
Бенк давно уже наметил траекторию бегства. Удар кулаком по кумполу этого хлюпика – и можно бесследно раствориться в толпе.
Но иц опередил хитроумный выпад, и вой невыносимой сирены оглушил квартал. Откуда-то сверху приземлился ицейский фургон. Бенк рванулся в спасительный просвет, но тут же задергался, повис на заломленных руках.
…Вопящего преступника резиновые щупальца упаковали в кресло, на голову напялили прозрачный шлем, утыканный штекерами и проводами. На подбородке чмокнула застежка, руки и ноги обхватили крепкие ремни.
– Электрический стул? За что? Гады! Сука Уисс! Я тебя на том свете достану-у-у! – ревел и бился мафиозка.
Свет погас. Зажглось табло:
ПРОСИМ СОБЛЮДАТЬ ТИШИНУ!
СЕАНС УСКОРЕННОГО ПЕРЕВОСПИТАНИЯ.
ПРОГРАММА:
«ЗЛОСТНОЕ ХУЛИГАНСТВО
НА ПОЧВЕ ЗЛОСТНОГО ТУНЕЯДСТВА»
Бенк вопил, визжал!
Но мерное жужжание электродов постепенно успокоило его. Злобная ругань превратилась в полусонный лепет, наконец, преступник затих, гримаса ужаса сменилась застенчивой улыбкой, и он заснул, аппетитно похрапывая перебитым носом.
Когда музыка в наушниках стихла, раздался внятный и четкий голос:
– Обязуясь досрочно выполнить план пятилетки,
труженики нашего города взяли на себя дополнительные нижеследующие обязательства:
повысить
1. производительность труда на 0,03 процента,
2. качества продукции на 0,02 процента,
3. уровень внедрения на 0,05 процента,
4. потребления на 0,07 процента,
а также…
Бенк симпатично улыбался. Лицо его становилось все внимательнее, все увереннее. Наконец, он начал покачивать шлемом в такт запятым и цифрам. И нешуточная готовность к трудовым подвигам прорезала его измученные черты.
– Да, да… Именно так… – бормотал он во сне.
Золотяшка сама нашла Бенка.
Ее разморозили на тридцать лет раньше.
Она изменилась, похудела, окостлявела. Но в голубых глазах по-прежнему каменели четкие черные точки.
Бенк тоже изменился.
Но к лучшему. Пополнел, порозовел. Бывшего Бешеного не узнать. Работал на секретном заводе, был ударником и даже кандидатом.
Золотяшку он еле вспомнил. И как-то странно водил глазами в ответ на ее восторженные вопли:
– А ты помнишь?
Она, радостная, выкладывала взахлеб:
– Уисс, козел, после разморозки выдал себя за важного политикана, и теперь он – ого! Нам и не снилось! Самый главный! Весь город в его руках! Говорят, в президенты метит! Но мы за все отплатим! Расквитаемся!
– Лиз, видишь ли… Мне это ни к чему… Ты знаешь, я вчера норму перевыполнил на 0,2 процента! Мастер зачитал мою фамилию на планерке! Возможно, мне скоро повысят разряд, куплю видеон…
– Что ты говоришь? «Видеон»? Ну, это слишком! Да знаешь ли ты, сколько видеонов у нас будет, если мы раскрутим старикашку? Какой еще «разряд»? Разрядим пару стволов – и уйдем в тень.
– Нет, это не разумно.
– Не понял, что своей жизнью ты обязан только мне? Знаешь, отчего протухли Черный Боб и Билли Скромник?
– Они протухли?
– Думаешь, старый хрыч тебя помиловал? Ты – мишень. Почитай! – и Золотяшка всучила в руки Бенка затертый листок, на котором тот еле разобрал:
«КОЛЛЕКТИВ ТЮРЕМНОГО МОРОЗИЛЬНИКА
приносит глубокие соболезнования…
В связи с аварией в 112 морозильном отделении срок изоляции нижеперечисленных осужденных прерван в виду внезапной кончины…»
Далее следовал длинный перечень имен, среди которых Бенк нашел свое.
– И ты смеешь пудрить мозги насчет перевыполнения плана?
– Без премиальных я не смогу выплатить кредит.
– Я изменила номера камер и спасла твою жизнь! Только не думай, что все это ради твоего спермоплюя!
– Что я могу для тебя сделать?
– Мы должны отомстить Уиссу!
– С прошлым – покончено!
– Бумаги в надежном месте! Чуть что – и все всплывет!
– А почему бы тебе не устроиться к нам на завод? У нас там и прогрессивка, и коэффициент.
– Ты шутишь?
– Ты знаешь, у нас работает одна девчонка… Продукцию сдает с первого предъявления! Ударница! О ней даже в газете писали… Мы решили расписаться…
– Негодяй! Подлец! – Золотяшка в упор из дамского лучемета выстрелила в Бенка.
…Хромой Джон сидел перед экраном и медленно выпускал дым через волосатую ноздрю.
Он все видел.
И как Золотяшка выстрелила в Бенка, и как рухнула потом на труп, рыдая и проклиная проклятых самцов.
– Алло? Притов? Это Джон. Для тебя обнаружен подходящий экземпляр. Помнишь: ты просил? Да, да опыты нужно продолжить. Обязательно. Высылай машину по адресу…
3. Горю и плавлюсь!
– ЭВМ не знает любви. Не знает, что такое боль, страх, ненависть. А значит, она только разумна, а не умна. У нее нет опыта, она копирует наши чувства. А у нее должна быть своя судьба. Она должна стать автором своей трагедии. Давай ее влюбим в тебя? – предложила Алеку Тет.
Оживить механизм не значит снабдить его зрением и слухом.
Все это у приличной ЭВМ есть: анализаторы там всякие, индикаторы.
Но как научить ее различать оттенки настроения?
У человека переживания связаны с сосудами. Больно – артерии сжимаются. Еще хуже – спазмы, шок. А если весело – щеки розовеют, и человек хохочет от гормональной щекотки в голове.
Так просто связать перепады настроения с перепадами напряжения!
Но с любовью сложнее. И амеба «любит». Спешит, гребет в сторону горячей батарейки.
«Тепло» – люблю. «Холодно» – ненавижу. Не то…
Но если вдруг амеба погибнет без своей возлюбленной лампочки среди десятков более теплых, то это и будет нереальное, трогательное нечто, из-за которого прослезится самый черствый сухарь.
Верность и самопожертвование – две составляющих любви.
Оказывается, так просто создать влюбленное существо!
В мозг ЭВМ Алик ввел код своего образа.
Понятие долгой разлуки закоротил на индикатор «АВАРИЯ».
Не очень долгую разлуку – на индикатор «ОЖИДАНИЕ».
