Сводный Змей

Змеевский такой же. Достал уже клинья подбивать и намёки на постель делать. Думает, раз я буду жить с ним в одном доме, то он сможет втихаря ко мне приходить ночью, чтобы развлечься?? Да не будет этого никогда!

Днем мама прислала мне ссылку на сайт, где продаётся наша квартира. Я не открыла. А вдруг там что-то важное? Нахожу сообщение и щелкаю по ссылке, фотки нашей квартиры и цена… 7 миллионов.

Да никто и никогда не даст столько за нашу трёшку не в самом лучшем районе!

Ну, мама. Я раскрыла твой план. Камоевич претензий ей не предъявит: квартира продается? Продаётся. Никто не виноват, что её не покупают. Ай да, мама. Я рада, что наше жилье останется у нас. Мне не нужны подачки от её нового мужа. Краем уха, слышала, что Змеевский старший собирается построить два дома: для Артема и для меня. А я не хочу какой-то абстрактный, чужой дом, даже построенный лично для меня. Мне нужна моя квартира, в которой я выросла. Которая еще помнит моего папу и брата.

Если квартира останется при нас, я смогу там бывать. Класс, класс.

– О чем задумалась? – снова Максим.

– О кроликах.

– Милые ушастые создания. Кстати, положить тебе тушеной крольчатины?

***

Артем

– Скажи-ка, мил человек, а тут медведи водятся? – спрашивает меня бабка.

– Да, – киваю с выражением лица покерфейс.

– Тогда мне всё ясно. Ты вступил в схватку с медведем, и он разорвал тебе джинсы, – показывает глазами на мои голые колени.

Я не понял, она меня троллит что ли?

Вытягиваю шею, чтобы увидеть, чем занимается Элька. Что-то жрёт, ну конечно. На тарелке целая гора еды. Ушлёпок по имени Максимка Байбаков наверняка её подкармливает. А я хотел сам. Сам её кормить!

– Любезный, – обращается ко мне бабуля, – положи-ка мне пару кусочков шашлыка. И лука побольше.

Накладываю ей и себе.

– Надеюсь, мясо не слишком жёсткое, а то у меня только пять зубов.

– Мгм.

– А ты чего, язык проглотил что ли? – смотрит на меня с подозрением.

– Нет, просто не хочу с Вами разговаривать.

– Потому что я старая?

– Да, предпочитаю девушек помоложе.

– Как моя внучка, например? – спрашивает с хитрым прищуром.

– Я не знаю Вашу внучку.

– Не знаешь? А шо тогда пялишься на неё уже битый час?

– Эля ваша внучка??

– Внучатая племянница. Я тётка Оксанки, её матери. Баба Нюра, приятно познакомиться, – бабуля протягивает мне жирные пальцы. Жму их через салфетку.

– Артем. Сын Вашего зятя.

– Да знаю я. Похож на отца.

– А где родители Оксаны Александровны? – любопытствую, раз уж пришлось познакомиться.

– Я её родитель. Воспитывала в одиночку с 14 лет. А сестра моя – её мать без вести пропала. Уехала на море и сгинула там.

– Печально. А отец?

– А кто Оксанкин отец не знаем. Какой-нибудь прохиндей.

– А вдруг какой-нибудь миллиардер? – прикалываюсь. – И Оксана Александровна теперь наследница огромного состояния?

– Не, моя сестра с каким чмо шуры-муры крутила. Худой, в обносках, зуба одного нет – красавэц!

М-да. Интересная у Эльки родословная, а бабка чересчур словоохотлива.

– Ты на нашу красавицу рот не разевай, милок, – говорит она. – Ты канешн парень видный, но у Эленьки нашей уже есть жених.

Кто он??

– Правда? – спрашиваю ровным голосом, а сам едва сдерживаюсь, чтобы не струсить с бабки всё, что она знает. – И кто же он?

– Интеллигентный малый. Будущий прохвессор, – поднимает скрюченный артритом палец вверх.

– Ах, профессор, – «понимающе» киваю.

– Да, будет наша Эленька в шоколаде. Как кончат институт, так сразу в загс с Олеженькой и побегут.

– Ах, кончат с Олеженькой и побегут, – повторяю как идиот, едва сдерживая зловещую ухмылку. Не дай бох, бабка увидит, ещё крестить начнёт или «бесов изгонять».

Ну-ну.

– Ладно, – встаю, – мне там это… пора. Медведь ждёт на второй раунд.

Сейчас я устрою ей такого профессора кислых щелей, что мало не покажется!

– Удачи тебе с медведем, – напутствует баба Нюра.

Подхожу к Эльке, отец следит за мной глазами. Становлюсь у нее за спиной, руками упираюсь в стул и слегка наклоняюсь к её уху:

– Пойдем, прогуляемся? – спрашиваю.

– Змей, здорово, – тянет мне руку Байбак или просто Бабай. – Как делишки?

– Как детишки? – бросаю в ответ.

– У тебя есть дети? – таращит на него глаза Эля.

– Змей, ну не порть малину, а, – закатывает глаза Макс.

– Ага, целых двое, – весело говорю я.

– Ах ты… – Элька раздувает ноздри, – ну-ка номер мой удали быстро!!

– Ты дала ему свой номер? – злюсь. – Капец быстрая.

– Эль, ну че ты, Эль, – канючит Бабай.

– Я с женатыми парнями не общаюсь. Понятно?! Удаляй быстро.

– Бабай, ты слышал, – смотрю на него с нескрываемой угрозой.

– Удаляю, удаляю, – вздыхает, достает телефон и клацает по экрану. – Всё, готово. Спасибо тебе, Змей!

– Не во что. Это вообще-то моя… сестра!

На хера я это сказал?? Даже Элька удивленно на меня посмотрела.

– А понятно, бздишь. То есть бдишь, – быстро исправляется Макс.

– Пошли, Эль.

Разозленная Элька без вопросов встаёт и идёт за мной. Если бы не враньё Бабая, никуда она бы со мной не пошла.

– Во парни пошли! Женатик, а подкатывает к другой, пока жена с младенцами дома сидит, – громко возмущается она.

– Ну, не все такие подлецы, – замечаю скромно.

– А ты бы хранил верность жене? – резко останавливается и тычет мне в грудь пальцем.

– Конечно. И жене, и любовнице бы верность хранил, – прикалываюсь.

– Вот сволочь, – шипит в ответ. – Так я и знала. А куда ты меня вообще ведешь??

– Сейчас увидишь.

Глава 25

Эля

Бросаю на Максима холодный взгляд и ухожу со Змеем. Куда он меня ведёт? Неважно, лишь бы подальше отсюда. Я наелась от пуза, устала от непрекращающихся скучных тостов от знакомых Камоевича и теперь хочу отдохнуть. В тишине и покое.

Змеевский заводит меня в свою теперь уже комнату и закрывает дверь. Защелка работает!! Вот я лошара.

– У меня для тебя сюрприз, – говорит Артем.

– Пусть это будет не еда! – молюсь вслух.

– Не, не еда, – ржет.

– Тогда что? Слушай, я как-то не очень люблю сюрпризы.

Протягивает мне картонку, чуть побольше визитки. Читаю: сертификат на конную прогулку.

– На лошадках идём кататься? – спрашивает.

– Змеевский… я.

У меня немеют руки, и кажется, останавливается сердце.

– Я же просил меня так не называть, Паршина, – злится.

– Ладно, прости. Артем, я никогда не садилась на лошадь. Я их боюсь.

– Да ладно?

– Пойдем лучше кроликов посмотрим? – предлагаю робко.

– Не-а, видел уже сто раз.

– Посмотришь в сто первый. Можешь даже заснять, как они будут трахаться, – криво улыбаюсь.

– Нет. Мы. Идем. На конную прогулку, – отчеканивает.

Вот как с ним спорить?

Сбегаем никем не замеченные, садимся в его тачку и едем на конюшню.

– А родители не будут нас искать? – спрашиваю неуверенно.

– Ой, им сейчас не до нас. Гостей полон дом, пока всех выпроводят, тогда и вспомнят. К этому времени мы уже вернемся.

Подъезжаем к конюшне, и я вижу множество лошадок, которые гуляют по отгороженному полю. Некоторые приветливо высовывают морды через забор, и Змеевский их гладит.

– Давай погладь, они не укусят. Кстати, выключи звук на мобильнике, чтобы их не напугать.

Робко протягиваю руку и дотрагиваюсь до жесткой гривы.

– Надо было угощение для них прихватить, – говорю с сожалением.

Что любят лошади? Кажется, яблоки.

Артем разговаривает с конюхом, и потом к нам выводят двух прелестных лошадок.

– Это Мира, а это Золотое копыто.

– Золотое копыто? – хихикаю.

– Ага, потому что рыжий. Тебе кого?

– Давай Миру, она должна быть миролюбива.

Черно-белая лошадка, на которую пал мой выбор, выглядит апатично. Наклоняется, щиплет травку и в целом посматривает на меня доброжелательно. А вот Золотое копыто с виду бунтарь. Я, конечно, не разбираюсь в лошадях, мнение чисто основанное на интуиции.

– Оба спокойные, заточенные под катание с незнакомцами, – говорит Артем. – Так что не боись. Прокатимся умеренным шагом.

– Она точно не понесётся в галоп? – уточняю на всякий случай.

– Точно. Ручаюсь за Мирку.

Артем помогает мне забраться на лошадь. Сижу высоко и держу поводья.

– Чуть-чуть сожми её бока, и она пойдет.

Делаю, как велит, и чувствую, что мы идем. Ух! Ощущения… не знаю – необычные. Подо мной перекатываются стальные мышцы животного. Сильное лошадиное тело, цокот копыт и вокруг зеленая красотень.

– Ну как, здорово?

– Здорово! – говорю правду и потихоньку расслабляюсь. Мира не собирается нестись галопом. Передвигаемся легким шагом.

Золотое копыто тоже ведет себя смирно, и моё доверие к ним возрастает.

– Дойдем вон до той полянки и обратно, – показывает Змеевский.

– Хорошо.

Неожиданно Мира начинает пятиться назад. Не понимаю, что происходит. Увидела кого-то? Раздаётся жалобное ржание, а потом она разворачивается и срывается в галоп. О боже! Едва успеваю крепко схватиться за поводья и удержаться в седле. Что делать? А если она меня сейчас сбросит?

Нет, продолжает нестись по полю. В моих ушах свист и ветер. Кажется, Змеевский погнался следом, но не могу обернуться, мне страшно.

Почему он не сказал, что нужно делать в такой ситуации?? Она же когда-нибудь остановится, правда? Или все-таки скинет меня? Мамочки… Я как чувствовала, что что-то будет не так! И сон еще этот со змеями…

Кажется, испуганная лошадь не только не сбрасывает скорость, но летит еще быстрее. Мне конец. Супермен меня не спасёт.

– Эля, держись крепче! – слышу голос позади. – Она бежит в конюшню!

Но и возле конюшни Мира не остановилась, а рванула дальше. Что делать? Я ни жива, ни мертва, крепко вцепилась в поводья, и распласталась по лошадиной спине.

– Тшш, Мира, – Змеевский, который мчится рядом на Золотом копыте, пытается остановить её командой, но она не реагирует. Правда бежит уже не так быстро, вымоталась, устала, как и я.

– Шаааагом, Мира.

Никогда в жизни больше не сяду на лошадь. Никогда-никогда!

Если выживу вообще.

Неожиданно команда «шагом» действует на нее, и она приостанавливается. Артем спрыгивает со своего коня и хватает Миру под уздцы, успокаивает её, поглаживает.

– Её кто-то укусил, какое-то насекомое. Всё, всё, тччч, Мира. Слезай потихоньку, Эль.

– Я не могу, – пищу.

Мое тело меня не слушается, и Артем буквально вытаскивает меня из седла. Несёт на руках, сажает на поваленное дерево и прижимает к себе. Я начинаю мелко дрожать и всхлипывать.

– Всё позади, слышишь? Эля, посмотри на меня. Это чистая случайность.

– Это ты виноват! Она… она меня чуть не убила!

– Нет, нет, девочка… Всё не так. Она испугалась укуса насекомого, и поэтому понесла. Возможно, её ужалила пчела. Конюх посмотрит.

– Это все из-за тебя! – бью его в грудь, и из меня хлещет поток слёз.

– Не плачь, не плачь, пожалуйста.

Ничего не могу с собой поделать, мне необходимо выплеснуть эмоции, выплеснуть страх. Даю волю слезам, и Артем меня успокаивает: гладит по голове, шепчет что-то ласковое. Кажется, извиняется. Он ведь и правда не мог знать, что Мира наткнется на кого-то.

Приподнимает мое лицо за подбородок и целует мои соленые губы. Не отвечаю на поцелуй, потому что всё еще нахожусь под воздействием негативных эмоций.

– Нужно возвращаться, – говорит он.

– Ни за что больше не сяду на неё.

– Сядешь вместе со мной на Золотое копыто. А Мира пойдет рядом. Ты мне доверяешь?

Он сумел остановить несущуюся галопом лошадь, значит, остановит и Копыто, если тот тоже куда-нибудь рванется. Иди пешком не хочу, придётся залезать на спину жеребца.

– Всё будет хорошо, я тебе обещаю. Поедем очень медленным прогулочным шагом.

С опаской сажусь на рыжика, Артем запрыгивает следом. Я чувствую его твердое тело спиной. С ним не страшно. Закрываю глаза, и отключаюсь от пережитого ужаса. Адреналин всё еще холодит кровь, но горячая кожа Артема приводит температуру моего тела в норму. Должно быть, он тоже испугался, ведь он несет за меня ответственность. Родители там, наверное, нас потеряли.

– Если тебе страшно, можешь меня обнять, – говорит Артем.

– Переживу, – буркаю в ответ.

– Почти приехали.

Вижу конюшню и встревоженного конюха верхом на лошади. Наверняка он видел, как Мира пронеслась мимо, и хотел погнаться следом.

– С вами все в порядке? – спрашивает у меня и подставляет табуретку, чтобы я слезла с комфортом.

– Да, отлично прокатилась, – вымучиваю из себя улыбку.

– Альфред, осмотри Миру, кажется, её ужалила пчела, – Змеевский отдает поводья конюху.

– О, мне так жаль, – расстраивается работник. – Могу я для Вас что-нибудь сделать?

– Отцу не говори об этом инциденте, ладно? – просит его Змеевский. – Нас тут не было.

– Хорошо, Артем, понял. Держу язык за зубами. Еще раз простите меня.

– Да Вы-то при чем, – пожимаю плечами.

– Пчелы… откуда они взялись? Тут же нет ничего для них, – задумчиво произносит Альфред.

– Мы поехали.

Жмут друг другу руки, а я просто киваю конюху на прощание и сажусь в машину. К ногам и рукам понемногу возвращается чувствительность. Всё было как во сне, только страх настоящий. Дикий страх умереть.

– Эль, мне жаль, – говорит Артем расстроено.

– Да хватит уже, сто раз слышала. Жаль, жаль… Вот и ужалила лошадку пчелка.

– Я втянул тебя в опасное приключение. Напугал. Ты простишь меня?

– Нет, Змеевский, никогда, – отвечаю саркастично.

– Ну прости, – корчит жалобную и милую физиономию, – я даже разрешу называть меня по фамилии, если она тебе так нравится.

– Не нравится мне твоя фамилия, – отрезаю. – Хуже только Гадюкин.

– Я те дам Гадюкин, – грозит пальцем.

– И прекрати меня целовать, понятно?

– А если не прекращу, то что?

– Я тебе тоже устрою опасный аттракцион, – сардонически улыбаюсь.

Глава 26

Артем

– Затащишь меня на колесо обозрения? – усмехаюсь.

Моё сердце всё ещё бешено бьётся об рёбра. Охренеть, как я за неё пересрался! Чего мне стоило не наорать на лошадь, а обращаться к ней спокойным тоном – одному небу известно.

– Нет. Поедем кататься на электросамокатах.

– Не умею, – пожимаю плечами, – предпочитаю гонять по улицам на Порше.

Стараюсь шутить и вести себя непринужденно, но пальцы выбивают нервную дробь по рулю.

– Вот и научишься как раз и рискнешь своим здоровьем.

– Ради тебя готов рискнуть, – протягиваю руку и кладу Эльке на колено.

– Змеевский, это расценивать как домогательство? – спрашивает вкрадчивым голосом.

– Это расценивать как поддержку и участие в твоей судьбе.

– Так и скажи, что просто хочешь меня трахнуть.

Мля, удивила так удивила! Раскусила на раз-два.

Я вдруг понимаю, что страх и опасность развязали ей сейчас язык. Если бы не случившаяся с ней экстремальная ситуация, никогда бы она не посмела сказать это в лоб.

– Если я скажу, что не хочу тебя трахнуть, это будет звучать как оскорбление, – замечаю резонно. – Ты девушка симпатичная, поэтому да – я бы с тобой переспал. Без шуток.

– Но почему я? У тебя столько поклонниц.

– Лазила по моей странице в сети? – уличаю её, – это ничего не значит. Это просто комменты от левых баб.

– Не оправдывайся. Мне по фиг, если честно, кто они тебе – левые или правые… Но насчет нас скажу: нет, между нами не может быть ничего такого. Поэтому прошу: побереги поцелуи для других девушек. Я не хочу быть твоей очередной победой, к которой в итоге будет потерян интерес.

Все-таки она пережила на том поле маленькую смерть. Бедная моя девчуля. Какой же я кретин, что потащил её на конеферму!

– А если не потеряю к тебе интерес?

Элька – девчуля с огоньком, я бы даже сказал – с ебанцой. Как к ней можно потерять интерес?? Ну, только в том случае, если она спрячет зубки и станет милой кошечкой.

– Потеряешь, потеряешь, – вздыхает.

Ну что за нахер?

– Эль, ну попробовать-то можно? – сжимаю её коленку.

– В том то и дело, что нельзя, Артем.

– Я же знаю, что ты тоже чувствуешь.

– Что чувствую?

– Химию между нами.

Ну не может она не замечать, что мы плавимся в присутствии друг друга.

– Не придумывай.

– Но она есть. Эль, я серьезно.

– Заметила только похоть и всё

– Похоть?? Я разве сделал что-то пошлое в отношении тебя?

Вот так новости! Да я с ней сущий ангел. Оберегаю и забочусь. Думает, что я возился вот так вот хоть с одной бабой?? Нет!

– Да постоянно.

– Ты сейчас шутишь, верно? – притормаживаю и съезжаю с дороги на обочину.

– Я не шучу. Ты распускал руки, засовывал мне язык в рот – неоднократно прошу заметить.

– Это пошлость? Показать тебе настоящую пошлость?

– О нет, спасибо, – хватается за дверную ручку, будто бы собираясь удрать.

– А я покажу. Чтоб было с чем сравнить.

Резко опускаю вниз сидение, на котором она сидит. Задираю её футболку и оттопыриваю чашечку лифчика.

– Ты что творишь? – пытается от меня закрыться руками.

Впиваюсь ртом в её сосок и покусываю его. Рукой накрываю её пах и чувствительно сжимаю. Элька громко и томно вздыхает. Нахожу её губы и сминаю их страстным поцелуем. Расстегиваю молнию на её джинсах и залезаю пальцами в трусы.

И только тогда она меня стопарит:

– Так-так, Артем… Я поняла, всё прекрати.

Я на грани непонятно чего. У нее там так горячо и влажно, черт… Так бы и снял штаны вместе с трусами и пристроился к ней между ног. Хотел доказать ей, а распалил самого себя. Стояк продырявит мои джинсы щас нахер.

– Эленька, ты целенька? – вырывается из меня очередная пошло-рифма.

Игнорирует вопрос.

– Зачем ты это сделал?

– Завёл тебя? Хотел убедиться, что ты хочешь того же, что и я. Элька-форелька.

– Новое прозвище? На этот раз рыбное? – недовольно фыркает.

– Да, потому что ты скользкая как рыбка. Я узнал об этом только что.

Скользкая, податливая, мягкая и шаловливая. Форелька моя.

– Мне не нравятся такие пошлые разговоры, – хмурит бровки.

– Чего ты боишься? Мы – взрослые люди. В ответе сами за себя.

– Артем, я не хочу просто секс.

– Аа, тебе нужны публичные отношения? Чтоб за ручку и всё такое? – криво усмехаюсь.

Черт, какие же они всё-таки одинаковые – девушки!

– Романтики хочу.

– Хорошо, будет тебе романтика.

Выхожу из машины и иду в лесополосу.

– Артем, ты куда? – кричит Элька.

– За романтикой, – развожу руками.

Где эти ебучие подснежники? Вон там похожее что-то есть. Рву пучками цветы и тащу ей. Открываю дверцу и засыпаю её цветами. Смотрит на меня широко раскрытыми глазами, как на умалишенного.

– Спасибо, конечно, но не стоило.

– Ещё как стоило.

Я хотя бы выплеснул лишние эмоции, пока их собирал. Электрическая берет один цветочек и подносит к лицу, вдыхая запах:

– Мне всегда казалось, что они пахнут снегом.

– Лишь бы не Олегом.

– Каким ещё Олегом? А, снова рифма? – слабо улыбается.

Рассматриваю приборную панель, как будто никогда её не видел. Лишь бы не встречаться с ней глазами. Не могу видеть в них напускное равнодушие. Пусть признается уже, что её тоже от меня колбасит! Но нет – будет отрицать до последнего, боясь стать плохой девочкой в глазах других.

– Нет, не рифма. Мне бабка сказала, что ты встречаешься с Олегом – с будущим профессором.

– Ты ходил к гадалке? – подкалывает.

– Нет, она сама ко мне пришла. Точнее на свадьбу наших родителей.

– Бабушка Нюра, – кивает.

– Да похер как её зовут, ты мне про Олежку лучше расскажи.

Держался, сколько мог, молчал, больше не могу.

– Да нечего рассказывать, – отмахивается.

– Про загс после окончания института, например.

– Бабушка не в курсе просто, что с Олегом мы расстались.

– И давно?

– Полгода назад.

– М-м.

Вот не верю. Не верю, что этот «профессор» слился просто так. Надо узнать, что у них да как.

– Артем, мама звонила, пока ты ходил за подснежниками, – говорит Элька робко. – Нас ищут с собаками по всей округе. Давай вернемся?

Сцепляю зубы и стартую с места. Да, не так я планировал наше первое «свидание».

Глава 27

Эля

– Где вы были? – строго интересуется мама.

– Кроликов смотрели, – отвечаю уверенно, – а потом в лес забрели.

– Ага, за подснежниками, – поддакивает Артем, – надо ж было пузо утрясти после столь сытного ужина.

– Гостей разогнали? – спрашиваю я, заглядывая в большой зал.

– Остались самые стойкие, – мама стреляет глазами в комнату, откуда слышатся мужские голоса. – Кофе сейчас пьют с Альбертом. Будете чай? Я облепиховый заварила. Идемте на кухню.

Садимся за стол, как два нашкодивших ребенка, и смотрим друг на друга исподлобья. Я в шоке с того, что он устроил мне сцену ревности насчет Олега – а это точно была она. Мы реально расстались, но я не хочу распространяться на эту тему. Потому что расставание вышло не слишком красивым.

И да, Олег был у меня первым. И единственным. Но Змеевскому об этом ни слова!

Бабе Нюре, конечно, отдельное спасибо за то, что сдала.

– И где сейчас твой Олежка? – спрашивает Змей, пользуясь тем, что мама куда-то убежала.

Да боже!

– Там же где и всегда – в институте.

– Вы вместе учитесь?

– Да.

– Почему расстались?

Чувствую себя как на допросе.

– Неважно, Артем. Забудь про него.

– Мне важно знать, не из-за этого ушлепка ты такая дикая. Он тебя обидел?

– Нет, перестань.

– Тогда что стряслось? Эля, скажи мне! Я всё равно узнаю.

– Ладно, – отвечаю нехотя, – он… В общем, как бы это сказать, использовал меня, чтобы бывшая к нему вернулась. Я не знала, естественно. Думала, что всё серьезно. Он настоял на знакомстве не только с моей мамой, но и с бабушкой Нюрой. Навешал им лапши на уши, что собирается на мне жениться после получения диплома. И всё для того, чтобы вернуть свою бывшую.

– Пиздец котёнку.

– Что?

– Ничего, это я так.

– Обещай, что ничего не сделаешь ему.

– Не буду я тебе этого обещать.

– Ну, Артем, – канючу. – Я же его простила.

– Ещё скажи, что общаешься с ним как ни в чем не бывало.

– Да, общаюсь.

– Кабздец… – закатывает глаза.

– Не лезь в мою жизнь.

– Окей!

Ну что разозлился-то? Дело прошлое. Я Олега и не любила, в общем-то. Так что даже рада, что никакой свадьбы не будет. Конечно, я не верила в его россказни про загс, я ж не дура. Кто после месяца отношений о семье заговаривает? Во всяком случае, не такой, как Олег.

Баба Нюра до сих пор не в курсе, что мы расстались, поэтому и наплела Артему с три короба.

Возвращается мама и устало опускается на стул.

– Господи, когда закончится этот день? – вздыхает она.

– Через три часа, – посмотрев на часы, отвечает Змеевский.

– Мама держись! – подбадриваю. – Вы же сами хотели пышную свадьбу.

– Это всё блажь Альберта Камоевича, – отвечает мама. – Ему по статусу положено гулять так гулять. Ладно, пойду бабушку Нюру до кровати провожу, ей спать уже давно пора.

Мама уходит, я тоже поднимаюсь.

– Пойдем в мою комнату? – предлагает Змей.

– Зачем?

– Продолжить то, что начали.

– Артем, нет, – говорю твердо.

– Почему нет??

– Сотня причин. Озвучить все?

– Озвучь.

– Не хочу.

Есть одна огромная причина: звонок от некой Настюхи, пока он гулял по лесу. С очень милой фоточкой-селфачом. Интуиция мне подсказывает, что с этой девушкой он находится в очень близких отношениях.

– Да потому что нет никаких причин! – взрывается этот бабник.

– Есть, и ты хорошо их знаешь.

– То, что мы типа брат и сестра. Это чушь! – срывается на крик, и я испуганно смотрю по сторонам. Не услышал ли кто?

– Я не считаю тебя своим братом, – мотаю головой.

– Взаимно. Эля, ты для меня красивая девушка, с которой я хочу…

– Переспать, – закатываю глаза.

– Ты не дала мне договорить, – цедит, напирая на меня. – С которой я хочу быть.

– Нет, Артем, – толкаю его в железную грудь. – Я не могу.

Разворачиваюсь и быстро ухожу, чтобы не успел меня задержать. Пусть своей Настюхе расскажет, с кем он хочет БЫТЬ и как. Думаю, она будет очень против.

Ухожу к себе и заваливаюсь спать. То есть меня просто напросто неожиданно вырубает. Наверняка из-за пережитого днем страха. Снится мне Змеевский, который что-то доказывает, а ему не верю.

Раздаётся стук в дверь, и я не открывая глаз, кричу:

– Чё тебе надо, Змеевский?

Дверь открывается, в комнату кто-то входит. С трудом разлепляю веки и вижу Альберта Камоевича. Он откашливается и спрашивает: