Интригующее в человеческих отношениях

Поэтому нет никакого смысла говорить о виртуальном мире с сознательными обитателями в нем, которыми руководит высокоразвитый программист из другой реальности, которые не более чем марионетки, неспособные ни к какому развитию. Но развитие в известной нам среде невозможно отрицать.

К тому же, материалист Бостром не смог ответить на вопрос: откуда взялся самый первый программист?

Действительно, взяться ему было неоткуда, кроме как из самодвижущейся материи, которая непонятно как произвела этого сверхумного программиста, тем более что никто из материалистов не объяснил, каким образом эта материя появилась из ничего в состоянии самодвижения.

То есть гипотеза Бострома о конструировании человека и человечества на манер одноразовых солдатиков неким программистом не выглядит состоятельной.

Кроме Энгельса и Бострома о роли труда в возникновении человека в соответствующих сообществах и его роли в поступательном продвижении человечества было сказано очень много, но, как говорится, «воз и ныне там».

Причина этого состояния дел в столь важном аспекте, надо полагать, заложена в недостаточном внимании к довольно-таки явному различию между сознанием человека и сознанием любого иного существа, а также между коллективистским сознанием сообществ человека и коллективным сознания сообществ прочих живых существ.

Итак, в чем же состоит основное отличие прекрасно организованного труда, например, муравьев, ради собственного жизнеобеспечения с четким распределением работников по определенным нишам для выполнения необходимых сообществу функций, от трудовых обязанностей человека? И почему для исполнения своих функциональных обязанностей муравьям не требуется даже индивидуальных мозгов, которые, правда, заменяет система довольно сложных внутренних связей – их выполняет в данном случае нервная система, – и внешних связей – сигнальных, на полевой основе?

В сущности, соображения и действия муравьев определяет не что иное как низшая – природная форма сознания в индивидуальной форме муравья – минимально, а коллективной – максимально, приводя соответствующее сообщество живых существ, в зависимости от их уровня развития, постепенно методом проб и ошибок к оптимальному приспособлению сообщества к окружающей среде на основе инстинктов и рефлексов, инициируемых неудовлетворенностью существа тем, что есть, которая у него устремлена на то, чтобы, как минимум, уцелеть, а максимум – изменить свое пребывание в бытии в сторону улучшения питания и организации более безопасного существования.

При этом, часть этих поначалу примитивных сообществ может достигнуть настолько оптимальной организации своих усилий по адаптации к среде, что так и останавливается на ней, вполне удовлетворенная данной позицией, то есть консервируясь в ней. Кроме муравьев или термитов этим свойством отличаются пчелы и кораллы. Правда, о дальнейшем развитии и совершенствовании в этом случае можно забыть.

Однако другая часть живых существ идет по пути разбиения на две основные группы – стадных, которые пассивно пасутся, потребляя ту или иную флору, и более активную группу существ – хищников, которые потребляют уже не растения, а самих стадных, получая тем самым в создавшемся антагонизме и вместе с тем некоем вынужденном слиянии обеих групп, а также при конкуренции хищников, импульс к собственному усложнению и развитию, которое идет уже довольно быстро, добираясь в итоге до приматов, которые заняли, своего рода, промежуточную позицию, являясь и травоядными, и хищниками по энергетическому потреблению.

То есть приматы умудрились как бы «двух маток сосать», соединяя оба вида потребления, и вместе с тем – пассивность в форме ленивого времяпровождения, когда пища имеется в изобилии, с активностью в виде бурной деятельности, стимулируемой голодом или ухудшившимися природными условиями.

Поэтому они оказались в наиболее выгодном положении по сравнению с другими живыми существами в отношении приспособления к окружающей среде, собирая, когда другой добычи не было, всё съедобное вплоть до корешков и ягод, а также отлавливая и пожирая более слабых живых существ, когда появлялась такая возможность, вплоть до каннибализма.

Тем не менее, и этими сложно организованными существами управляло всё то же природное сознание, действующее только ради приспособления к окружающему на основе инстинктов и рефлексов.

Таким образом, развитие живых существ как бы приостановилось на приматах в связи с тем, что природное сознание исчерпало свои возможности в рамках адаптивного существования живых существ.

Если вспомнить, что любое живое существо содержит в себе тройственный аппарат для восприятия, обработки, хранения и передачи информации в виде органов чувств (датчиков для улавливания сигналов), центра обработки уловленных сигналов (внутренних биологический компьютер того или и иного типа) и программу для контроля взаимодействия живого существа с окружающей средой, которая, в частности, обеспечивает метаболизм, рост и развитие живого существа в определенных формах (геном) в течение определенного календарного срока, который зависит от способности живого существа воспринимать информацию без ее катастрофического искажения, что определяется, в основном накоплением сбоев разного типа как в сложнейшей клеточной основе организма, так и в его частях и в целом.

Однако активное в форме сознания живых существ, по определению, не способно навсегда застыть на достигнутом, а именно, на оптимальной системе того или иного рода, которая годится лишь к приспособлению в своем функционировании в окружающей среде.

Очевидно, что, в принципе, возможна не только реакция живого существа на воздействие окружающей среды в сторону приспособления к этой среде, но и обратное – целенаправленное воздействие на окружающую среду для приспособления ее к потребностям и интересам живого существа, которое уже выходит за рамки инстинктов и рефлексов.

То есть препятствием к этой обратной реакции живого существа в ходе его взаимодействия с окружающей средой, или более продуктивному для собственного развития использованию поступающей в органы чувств информации является та, общая в своей настройке на адаптивное сосуществование живых существ со средой, окружающей их, программа на биологическом носителе в каждой клетке организма (геном).

Отсюда следует только один вывод: дело можно исправить введением в геном еще одной – дополнительной программы, которая уже обеспечит осознанное воздействие живого существа на окружающую среду для достижения им заранее поставленных целей, соответствующих не столько потреблению приятных энергетических ресурсов, сколько удовлетворению интересов этого существа, которые постепенно становятся всё более разнообразными в ходе его активности сначала ради повышения эффективности использования собственного окружения, а затем и достигая желания познать самого себя и окружающий мир, что, в свою очередь, еще более повышает эту эффективность.

В этом случае объем и скорость потребляемой информации многократно возрастают, стимулируя прежде всего развитие центра обработки информации, объем которого у человека по сравнению с мозгом приматов возрос в пять раз, и структура его усложнилась в соответствии с решением новых задач, отсутствовавших ранее, а, значит, возросла и способность сознания развиваться не только в сравнительно узких рамках адаптивности, но и за ее обширными пределами, что, в свою очередь, стало отражаться всё в большем и большем поглощении потоков информации этим новым – двойственным в своем сознании – существом.

Таким образом, введение дополнительной программы в геном предоставляет возможность дополнительного развития как самого живого существа в своем новом обличье, так и обеспечивает необозримый простор для развития сознания в этом новом существе в его поколениях и сменяющихся цивилизациях с бесконечными вариантами изменений настроения, соображений. мыслей, интересов и стремлений этих существ при их взаимодействии.

Отметим также, что если до появления человека трудовые усилия всех живых существ ограничивались лишь жизнеобеспечением с потреблением подходящих энергетических ресурсов, черпаемых ими из окружающей среде с полным подчинением ей без всякой рефлексии, то есть в качестве лишь динамических элементов этой среды, то новое существо, благодаря дополнительной программе, внедренной в его геном, оказывается уже способным подчинять эту среду для решения собственных задач – сначала в форме гоминидов для расширенного потребления тех же ресурсов, а затем, уже в более развитой форме (человеческой), постепенно переходить к созданию культуры, технологий и науки.

Правда, навсегда подвешенным остается вопрос о том, как появилась у прямоходящего развитого примата эта дополнительная программа, но ясно одно – самопроизвольно она появиться не могла, например, в ходе развития обезьян в течение всего лишь нескольких десятков миллионов лет, поскольку сложность генома в этой части такова, что случайность тут практически исключена, так как появление этой программы в результате мутаций, инициирующей произвольные действия, требует намного более порядков времени, и, к тому же, ставит на первый план случайность, а не закономерность. Но миром правят отнюдь не случайные явления.

Таким образом, нельзя сказать, что труд создал человека, поскольку труд в виде организации того иного вида потребления ресурсов, дающих существу энергию к действию и размножению, наличествовал у живых существ всегда, но ограничивался лишь их стремлением приспосабливаться к среде ради удержания себя в ней для того, чтобы получать ощущения, а не пустое небытие. Так что труд в форме вынужденного функционирования живых существ определенным образом в среде обеспечивал именно процесс получения конкретных ощущений, желательно, приятных, но никак не был направлен на превращение ощущающего существа так же и в мыслящее отвлеченно и обобщенно.

Существо, способное к последнему, а, значит, и к познанию окружающего, тоже появилось не сразу. Для этого потребовалось несколько миллионов лет. В этом процессе, в значительной степени автоматический труд ради удержания в среде обитания постепенно дополнялся трудом, более связанным с получением различных выгод от среды – одежды, орудий труда, быта и прочего, облегчающего жизнь за счет разнообразных усилий, связанных более с сообразительностью и изобретательностью, а не только наработанными тысячелетиями навыками.

То есть невозможно и констатировать обратное – отсутствие влияния труда на формирования существа, близкого к современному человеку.

Только, вот, этот труд был уже несколько иной: он стал в определенной мере результатом трансформации приматов в новое существо благодаря введению дополнительной программы в геном наиболее развитых приматов, что гарантировало постепенное формирование у этого нового существа самосознания, благодаря которому оно получило возможность вырваться из полного порабощения окружающей средой на простор использования этой среды как в своих интересах, так и для достижения собственных целей, которые могли быть далеки от простого добывания пищи, размножения и доминирования в стае.

Таков результат появления у наиболее совершенного вида приматов дополнительной программы в геноме этого нового существа.

Если ранее труд сводился, по сути, к тому или иному способу добывания ресурсов, дающих энергию жизни, и это добывание осуществлялось на основе инстинктов и рефлексов, то теперь возникла возможность приобщиться к проектно-целевому типу труда, а также произвольным действиям ради развлечений и прочих бесполезным поступков, которые, тем не менее, часто приводили к неожиданной общественной и личной пользе, что в дальнейшем стали называть культурой.

Таким образом, для нового живого существа труд стал постепенно распадаться на две составляющие – одна из них обязательная, но рутинная, другая – основанная на интересах и целях, отделенных от одной только борьбы за существование, которая господствует в живом мире.

Первый вид труда, по определению, не способен привести существо к осознанно-креативным воздействиям на среду по изменению собственного существования, поскольку соответствующая ему программа в геноме была настроена только на адаптивное существование существа, тогда как дополнительная программа в том же геноме уже способствует выходу за рамки этого приспособительного существования, предоставляя возможность трудиться как целенаправленно, так и произвольно, в зависимости от настроя, окружения и способностей, сравнительно быстро приводя человека в своих сообществах ко всем выгодам цивилизации с расцветом в ее рамках культуры, науки и технологий.

Результатом этого процесса является потребление неизмеримо больших по сравнению с прежними объемов информационных потоков, ускоряющих развитие человеческих сообществ вплоть до появления цивилизации.

Однако те же возрастающие потоки информации со временем начинают превышать возможности человеческого мозга, делая цивилизацию неустойчивой, и она распадается, сводя человека в его сообществах к прежнему состоянию отношений с природой, близкому к выживанию в ней, но, поскольку геном человека при этом не меняется, то человек в своих сообществах не теряет возможность снова использовать свою дополнительную программу в геноме для развития, столь сильно отличающегося от замедленного развития животного мира.

И всё начинается снова, обеспечивая тем самым дискретное, но бесконечное развитие сознания в человеческих сообществах, которому нет предела, раз в человеке живым существам удалось выйти за пределы адаптивности.

Следует также отметить: предела для изменения и развития сознания, конечно, не имеется, но это развитие может происходить только в рамках текущего времени, а его неживые объекты формировать не способны вследствие отсутствия у них, как это было показано выше, соответствующих структурных особенностей, проявляющихся в присутствии сознания.

То есть изменение и развитие сознания может происходить исключительно в рамках биологической природы, вершиной которой является человек, поскольку только живые существа способны формировать текущее время, которое тем самым является искусственным, но способствующим извлекать тем самым и сознание, и всё остальное из небытия, поскольку реагировать на информационные потоки, конвертируя их в известные нам материальные объекты способны именно они, а не, например, искусственный интеллект, который не самостоятелен в своем функционировании и должен кем-то настраиваться, управляться и контролироваться. То есть все остальные формы материи информационно бесполезны, точнее, неживое способно быть только переносчиком информации,

Живые организмы, единственные из всего, что есть в бытии, обладают субъектностью, то есть сознательно, но на разных уровнях владеют информацией, если, конечно, понимать под информацией сведения о состоянии объектов, окружающих организм, которые он распознает имеющимися у него средствами.

Информация, как таковая, отсутствует для всех неживых объектов (вещи), поскольку в их распоряжении нет средств для распознавания, точнее, формирования окружающего, а именно – нет ни органов чувств, ни центров, обрабатывающих поступающие через рецепторы данные таким образом, чтобы вокруг образовывалась изменяющаяся среда, в которой можно жить, размножаться, поддерживать существование собственного рода, развиваться и вместе с тем конкурировать с остальными живыми существами за право занимать различные ниши жизни, сначала не осознавая это, а потом и совершенно сознательно в лице человека.

Другими словами, без способности воспринимать и производить информацию невозможно ничего проявить, если даже это что-то и имеется в скрытом состоянии.

Поэтому, чтобы проявлялась «конструкция», в которой можно жить, требуются организмы, способные извлекать, обрабатывать и производить информацию, а также конвертировать ее в текущее время, в котором они сами способны существовать в рамках внутренней и внешней сфер, пригодных для жизни.

Только при этих условиях, которые живые существа сами же создают на определенных основах, они могут чувствовать, мыслить и действовать, передавая эстафету последующим живым организмам, которые в результате случайных изменений в геноме (программам, записанным на белковых молекулах) могут лучше приспосабливаться к изменяющемуся окружению.

Само же взаимодействие живых существ между собой и окружающей средой осуществляется не без определенных усилий, которые для наиболее развитых представителей мира природы являются теми или иными видами приспособительного труда, сводящегося, тем не менее, в основном к добыванию энергетических ресурсов для собственного существования, тогда как для человека в его сообществах труд характерен как адаптивной, или вынужденной формой труда, так и проектно-целевой его формой с возможным проявлением креативности.

Таким образом, приходится констатировать, что кроме живых существ, объединяющих в себе активное (сознание) и пассивное (неживую материю), и способных тем самым на информационной основе помещать себя в текущее время, некому «строить» и поддерживать в «рабочем» состоянии систему, в которой эти существа могут дискретно существовать, размножаться и развиваться, попутно предоставляя возможность сознанию непрерывно меняться и развиваться в них.

Ознакомиться с моей гипотезой о появлении человека более детально можно, например, в работе «Человек – продукт эволюции?!» [3].

Библиография

1. Маркс и Энгельс. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. Избранные произведения. Т. II, с. 70. Москва. Политиздат. 1983.

2. Ник Бостром. А не живем ли мы в матрице. Доказательство методом моделирования. 2003. Philosophical Quarterly. 53(211): 243-255.

3. Низовцев Ю. М. 2023. Человек – продукт эволюции?! Журнал «Топос». РФ. 12.10.2022.

4. Каковы истинные причины определенных аномалий гениев?

Творческое начало присутствует в каждом человеке, достигая своего пика в немногих личностях. Однако эти гении, за редким исключением, страдают заболеваниями, которые не часто присущи их менее талантливым и многочисленным собратьям. Почему так происходит современная наука не обнаружила, констатируя лишь известные факты проявления рано или поздно в этих лучших людях болезненных отклонений, с которыми приходится только мириться. Причина этого явления показана ниже и подкреплена соответствующими примерами.

I

В основе поступательного движения общества всегда находится отнюдь не ход бездушных вещей и явлений – они могут лишь поддерживать то или иное движение, – а изменение сознания живых существ. Оно проявляется прежде всего во взаимодействии с окружающим для того, чтобы выжить, а затем и между собой, создавая те или иные отношения, способствующие или препятствующие развитию как индивидов, так и их сообществ.

Разнообразие форм человеческого сознания приводит к тому, что в обществе всегда появляются индивиды, которые более всего желают изменить свое окружение для большего удобства собственной жизни, и им это удается, так как они имеют не только такое желание, но и соответствующие способности в таких сферах деятельности, как техника, животноводство выращивание плодов и ягод, живое слово, создание форм, отражающих реальность в их понимании (живопись, скульптура) и т. д.

Эти способности могут проявляться в разной степени – от гениальных свершений до мелких усовершенствований в быту, но они проявляются, как правило, инстинктивно, поскольку в своей основе являются стремлением любого живого существа к созданию больших удобств для существования в окружающей среде, проистекающего из неудовлетворенности тем, что есть.

Вместе с тем у значительной части этих людей отсутствует сугубо эгоистический тренд, господствующий в животном мире, так как они не отделяют общественное благо от собственного и готовы поделиться своими достижениями и находками с обществом часто совершенно безвозмездно, ускоряя тем самым общественный прогресс как в области технологий, так в сфере культуры.

Именно этим креативным персонам общество обязано своему довольно комфортному существованию к сегодняшнему дню за счет использования электричества, различных видов быстрого и удобного транспорта, средств связи и множества чисто бытовых приспособлений – от зубной щетки, вентилятора и вилки до смартфона и эффективных лекарств, существенно продлевающих срок жизни.

Иначе говоря, в обществе имеются индивиды, всегда переполненные глубинным чувством неудовлетворенности по отношению к окружающей их среде, которое приходит к ним от природного сознания в его стремлении к созданию больших удобств для существования. Однако это чувство сочетается с их высшим сознанием в форме самосознания, то есть осознанием недостаточности общественного комфорта, развития науки и искусства, достигая высокой степени, и требует распространить достижения цивилизации и культуры на всех.

Но доминирует при этом природное сознание, поскольку активность этих индивидов проявляется большей частью инстинктивно, без особых размышлений, с минимумом логических построений, давая, тем не менее, наиболее креативные персоны из всех живущих.

Это люди, которые как бы инстинктивно стремятся улучшить свою жизнь, находя и внедряя новые знания разными способами, не скрывая их от общества, но исходя из собственных интересов, совершают открытия, создают шедевры поэзии, живописи, инженерии, становятся выдающимися полководцами.

То есть их деятельность ориентирована в основном на творчество, но она привлекает их отнюдь не с точки зрения потребления каких-то благ – их интересует сам процесс.

Если действительно в сознании творческих персон доминирует природное сознание, выражающее себя инстинктивно, то это обстоятельство должно отражаться и в определенной неадекватности наиболее креативных персон как в отношении с собственным окружением, так и в их физиологических и психологических особенностях.

Дело в том, что выдающиеся способности к творчеству, закладывающиеся уже в генотипе, могут в значительной степени вытеснять обычные человеческие свойства и даже влиять на внешний облик человека и его психику, то есть для наиболее выдающихся творческих персон, именуемых гениями, такого рода замещение должно проявляться наиболее рельефно и довольно часто.

Действительно, уже давно нередкие болезненные или необычные отклонения от нормы были замечены у выдающихся творческих персон в основном в сфере искусства, где их гений может наиболее свободно «разгуляться».

Хотя детальных исследований по вычислению доли подобных отклонений у гениев по сравнению с обычными людьми не проводилось, да и не могло быть проведено, поскольку само понятия гениальности понимается исследователями не одинаково, однако довольно обширная информация об общепризнанных гениях в тех или иных сферах указывает на почти повсеместные и значительные болезненные отклонения в их психике, физиологии и даже во внешнем облике и поведении, являясь своего рода платой за повышенную степень креативности их сознания, что не характерно, например, для обывателей, составляющих большую часть населения.

Поэтому имеет смысл обратиться к более обстоятельному исследованию причин данного феномена, делающего опасной высокую степень креативности для ее носителей, которая, с одной стороны, делает человека выдающимся творцом, а с другой стороны, создает в нем ущербность, которую он не в состоянии преодолеть.

II

Итак, за сотни миллионов лет формирования природного сознания на базе мозга в животном мире, когда еще ни о каком самосознании не могло быть и речи, в нем накопился целый кладезь информации различного рода, целенаправленное использование которой могло бы дать уже структурированную информацию в форме тех или иных находок для изменения окружающего мира вне эволюционного процесса, носящего большей частью случайный характер (мутации в генах).

Однако о целевом подходе к использованию громадного объема информации в каждом мозгу достаточно развитого живого существа не могло быть и речи без коренного изменения сознания, точнее, добавления к природному сознанию новой формы сознания, или иных программ для действия живого существа, с помощью которых оно уже могло бы осознавать смысл своих действий, строя планы на более или менее отдаленное будущее и решая задачи не только для выживания в собственной нише существования, но и ставя цели по искусственному изменению обстановки в собственном ареале жизни сначала только для ее улучшения, а затем и для решения таких неутилитарных задач, как познание окружающего мира и самого себя, отражающиеся непосредственно в новых технических решениях и предметах искусства. Подробнее о процессе изменения сознания и появлении самосознания можно прочитать, например, в работе «Как и для чего из обезьяны получился человек?!» [1, Часть 1, § 1].

Проявление сознания человека происходит посредством вещественных образований в виде нейронов, наиболее структурированно собранных в мозгу,

Основными формами сознания человека являются природное сознание, доставшееся ему от целого ряда существ – от рептилий до животных, последним из которых в эволюционном ряду была высокоразвитая обезьяна; и высшее сознание, выражающееся в осознании человеком себя и собственных действий в виде проектно-целевого мышления, проявившееся впервые в гоминидах, а также интеллект, представляющий собой центр получения, обработки, накопления и раздачи информации, который управляет функционированием организма и является тем самым источником информации как для природного сознания, так и для высшего сознания. Подробнее об интеллекте, его особенностях и отличии от собственно сознания рассказано в работе «Что в действительности представляет собой интеллект?» [2].