скачать книгу бесплатно
Ингвар погрузился в воду, тяжело, как деревянный истукан.
Поплыл к противоположному краю колодца. Тот оказался таким же высоким. Нужен был один рывок. Одно мышечное усилие, чтобы забросить тело наверх. Однако руки уже не слушались. Оргона не осталось. Но колдун должен умереть, колдуя.
«Колдун должен умереть, колдуя, да, Тульпа? Улыбаешься. Значит, не сломали».
Ингвар крикнул:
– Урус! Урус, клять! Давай!
Оргона не было. В самом деле. Уставшие танджоны опустели.
Ингвар чувствовал, как пальцы медленно соскальзывают, и знал, что сил ухватиться ещё раз у него не будет. Мысль о том, что его кости будут лежать у ног Ишты, умиротворяла.
– Урус! – шепнул он темноте в третий раз.
Так громко, как только мог.
И в благодарность за эту клокочущую ледяной водой веру мир подхватил его на руки. Горячий человек вытащил его на поверхность, сам чуть не свалившись в воду. Маленький и мягкий, он не побоялся тянуть Великана. Человечек не позволял ухватить себя, но стало понятно, что это девушка. Ей приходилось упираться коленками и рывками вытаскивать Нинсона. Она фырчала, как недовольный зверёк, и следила, чтобы он не мог её сцапать.
Было бы проще, если бы она просто не велела прикасаться к себе. Но она молчала и боролась с Нинсоном. Наконец он понял, что нужно убрать руки, опустить голову, не представлять никакой угрозы. Ингвар обмяк, и девушка споро втащила его на край колодца.
Сил встать не было. Великан пополз по мокрым камням. Отплёвывался, пытаясь продышаться. Однако больше никакой помощи не получил. Ему не помогали подняться, не поздравляли, не приветствовали.
Помощница возилась в темноте неподалёку ещё какое-то время. Нинсон слышал суету и дыхание. Шуршание сворачиваемого одеяла. Женщина охнула от усилия, впрягаясь в тяжёлый рюкзак.
Ингвар попытался пронзить тьму внутренним взором. Но был слишком истощён. Не осталось сил на Сейд. Ни зажечь огня. Ни придать зоркости глазам.
Женщина была где-то совсем недалеко, но вне досягаемости.
Он понял, что умрёт от холода.
Это не было фигурой речи, он замёрзнет насмерть, если останется без одежды лежать на камнях. Ингвар двинулся к источнику возни. Полз со скоростью улитки. Двенадцатая Лоа, Шахор, чёрная проводница смерти, была рядом. Совсем близко. Он слышал её клёкот в своих покалеченных лёгких. Но всё равно полз.
Наткнулся на ещё одного человека. Это была не та девушка, что доставала его из воды. Кто-то другой. На ощупь горячий, как снятый с огня чайник. И лоб, и шея – всё в горячей испарине. Нинсон прислушался к дыханию. Но уловил только собственные хрипы.
Подумалось, что это тоже женщина.
– Ты живая тут вообще, подруга, а?
Ощупал её. Но заледеневшие руки чувствовали только жар и на удивление липкий пот горячечного больного. Да ещё грубо связанный шарф на горле. Пальцы уже ничего не ощущали. Нинсон пододвинулся к больной, надеясь, что они смогут согреть друг друга. Сжал большую, загрубелую от работы ладонь, но женщина не ответила ему. Совсем плоха.
Ингвар не знал, слышит ли она его и чувствует ли его руку. Но всё, что он мог сделать, это только немного приободрить её:
– Держись, хорошая. Нам бы только до света дожить. А там я что-нибудь придумаю. Вот увидишь. Не умирай, хорошая. Держись. Рано ещё. Рано.
Ингвар обнял крупное горячее тело. Прижался лбом к круглому плечу. Кажется, он начинал согреваться. Во всяком случае, девушка уже не казалась ему такой горячей.
Нинсон ничего не знал о лежащем рядом человеке, не мог понять, что здесь произошло, но подозревал, что все они оказались тут по его милости. Так или иначе.
– Это, наверное, бессмысленно, девочка. Но я всё равно хочу тебя поблагодарить. У нас только чуть-чуть не получилось. Но могло бы ведь и получиться, да? Могло бы и получиться! Зараза. Как же холодно. Ладно. В другой игре получится, да? Встретимся на респе, девочка. Знай, что я всё равно тебе очень благодарен. Что дождалась. Это, знаешь, как важно? Это…
Ингвар крепко стиснул широкое запястье. Он не мог словами сказать, как важно было, что его дождались здесь. Наверху. На свободе. Невзирая на холод и ночь. Поэтому сказал просто:
– Это прямо очень важно. Спасибо тебе. Серемет лагай.
Сверху на их скрюченные тела упала меховая шкура. Бросили, не озаботившись, надо ли её разворачивать, намокнет ли она.
Ингвар подумал, что так бросают вещь пленнику – чтобы не сдох раньше времени. Даже не чтобы не сдох, а чтобы не отчитывали ответственного, если сдохнет.
Нинсон перевернул шкуру, подоткнул под себя, укрылся и, как мог, укрыл свою горячечную подругу. Подогнув ноги, скрючившись в три погибели, он всё же умудрился закутать себя и соседку с головой.
Вдвоём они надышат тепла и выживут.
Великана била крупная дрожь, похожая на рыдания.
Начинался холодный весенний дождик и новая жизнь легендарного колдуна.
Глава 6
Седьмая Дверь – Руна Райд
Ингвар всё-таки утонул в тот раз.
Слава Матери Драконов, Павель знал, как подать сигнал.
Седьмой Лоа извлёк бездыханного Великана и оживил его.
Во всяком случае, так рассказывала Тульпа. Она сидела рядом. В гнезде из пледов и одеял с настороженной нежностью смотрела, как Нинсон приходил в себя. Гладила по мокрым волосам:
– Танджоны хоть не надорвал?
– Всё в порядке…
– Следовало догадаться, что он тебя не предупредит. Ной плохой учитель.
– Почему же я к нему самому первому попал?
– Это надо у тебя спросить. Это же всё твой выбор, по большому счёту.
– Как-то не… ощущается это моим выбором.
– Так ещё только самое начало, – улыбнулась Тульпа. – Есть только один способ узнать, что там дальше в Мактубе.
– Листать… – закончил поговорку Ингвар.
– Запомни. Чтобы бросать руны, их надо чертить перед собой. Поэтому связанный колдун не может метать руны. И их надо громко и отчётливо проговаривать. Считается, что это необходимо только самым слабым колдунам. Но на самом деле почти всем.
– А как же под водой-то? Под водой могли колдовать лишь единицы.
– Единицы. Ты мог. Как? Не знаю. Снова научишься как-нибудь. Взглядом. Мыслью. Вниманием. Оргоном. Но проще, если и руками тоже двигаешь.
– Может, и научусь, но когда это ещё будет.
– Здесь у нас время не то чтобы неограниченно. Но его больше, раз в двенадцать или около того. Дальше трамбовать уже вредно. Кукушка не выдержит. Улетит.
Как только Нинсон оклемался, она повела его за собой. Но не к выходу.
Тульпа подвела его к письменному столу, над которым висела большая доска с пришпиленными пергаментными страницами. На листке с эмблемами Лоа, на седьмом крюке, висел обломок коралла, неровный и пористый. Тот самый, что он нашёл в мыльнице, выточенной из тритоньего рога.
Ингвар понял, что теперь седьмая дверь всегда будет открываться этим ключом. Его ждал Ной и тринадцатая руна Сейда. Райд.
Тёмные и узкие подземные коридоры, освещённые циановыми колбами и по колено заполненные тёплой водой, стали его пристанищем на долгие и долгие дни.
Ингвар учился возвращаться самостоятельно.
Они с Седьмым Лоа ели морскую пищу. Густую рыбную похлёбку и маринованные водоросли, упругих осьминожек и сопливых устриц.
Ингвар учился не блевать. Перед каждой тренировкой приходилось съедать андару – крупного морского гада. Из каждого рыжего моллюска можно было выдавить рюмку коричнево-красной юшки. Холодная кровь пахла рыбой, и ничего более отвратительного Нинсону пробовать не доводилось. Но, как объяснил Ной, кровь андары богата оргоном.
Ингвар учился запасать оргон в танджонах.
Учился расходовать его экономно, как глубоководные скаты.
Учился и впрыскивать энергию в жилы, стремительной рыбкой уходя от остроги.
Спал в огромных раковинах, заполненных охапками высушенных губок и зелёными опилками сушеных водорослей. Засыпая, представлял, как поплавок дыхания прокатывается по горлу туда-сюда. Холодный шарик тяжело опускался до самого пупка, расправляя лёгкие.
А когда Ной считал, что Великан накопил достаточно оргона, Ингвар снова спускался в затопленные катакомбы.
Там он бродил, ища выход и учась бросать под ноги руну Райд, вторую руну Седьмого Лоа. И когда у него получалось, тонкая голубая полоска проскакивала в воде, как росчерк промелькнувшего малька.
Райд указывала направление.
Ингвар учился доверять этой голубой искорке свою жизнь, следуя за ней в подземном лабиринте. Мог увидеть синюю чёрточку на потолке нужного коридора или на стене, где-то в глубокой расщелине между камнями. И тогда знал, в какую сторону поворачивать.
В лучшие дни, когда вдохновение расправляло паруса, когда сил было много, а плечо болело не так мучительно, Ингвар видел под водой не всполох искры, а поблёскивающую нить. И тогда мог смело идти. Лабиринт превращался в прогулку.
Иногда дни были плохими.
Ингвар пытался спать, сидя по грудь в воде, и наскрести оргона на следующий бросок. Раздуть его из тех угольков уверенности, что сберёг под водопадом отчаяния.
Но сколько бы ни изощрялся Великан с метафорами, сколько бы ни бросал руну, оргон всё равно беспомощно утыкался во тьму. Исчезал в ней, как камень, брошенный в ночное озеро.
Только темнота отвечала ему.
Она всегда была рядом. Она, да призрак фамильяра.
Бестолковый Уголёк не понимал, как подсказывать Нинсону путь. Да и не пытался. Он самозабвенно испытывал новые морские воплощения. Оборачивался то океанской змейкой с треугольными чешуйками, то плоскобрюхим скатом, гигером глубокой воды.
Тульпа мерещилась Нинсону.
Где-то рядом, в общей на двоих тьме.
Тульпа шептала слова заклинания рядом с ним. И для него.
Чтобы только у него получилось. И у него получалось.
Ной знал это. Встречая Нинсона у выхода из лабиринта. Помогая ему выбраться из узкого колодца. Подхватывая умирающего и переохлаждённого Великана на руки. Переворачивая новые и новые клепсидры, пока Ингвар был под водой.
Лоа не хвалил его, не поздравлял. А только вёл дальше.
К новым клепсидрам, в которых было больше времени.
И к новым катакомбам, в которых было больше воды.
Ной готовил его, тренировал, учил дышать и экономить воздух. Раз за разом усложняя маршрут для отвыкшего жаловаться Великана. Приучая Ингвара к страху глубокой воды, этим же и отучая от страха.
А Тульпа была рядом.
Приводила в себя.
Учила, как улыбаться.
Учила, как не сломаться.
Опаивала дурманными травами.
Отпаивала лечебными эликсирами.
Согревала словами и собственным теплом.
Растирала его на ночь и будила таким же как вечер утром.
Пока наконец Ингвар не спустился в последний лабиринт.
В полную тьму. В ледяную воду.
Тульпы рядом не было.
Тульпы вообще больше не было.
Она сожгла себя, чтобы открыть колодец.
В который он и нырнул.
Из всего колдовского снаряжения взяв с собой только один вдох.
Глава 7
